Семь ударов сердца

Вечером того же дня, я вышла из внутреннего дворца и отправилась на внешний рынок Эребора. Торин приказал не выбрасывать украшения, но я же могла их продать. Гномы, что встречались мне по пути, вежливо кланялись и провожали меня взглядами, от которых мне было до жути неловко. Но за пределами дворца, поклоны прекратились. Здесь меня мало кто знал. Я редко покупала что-то, когда работала, копя деньги. Дойдя до ювелирной лавки, я поставила перед седым, сгорбленным гномом на прилавок шкатулку и открыла крышку. — Сапфиры, если не ошибаюсь, — сощурился гном, мельком взглянув на меня и уставившись на камни. Он подхватил ожерелье и поднёс к одному глазу увеличительное стекло, которое зажал веком. — Вы не ошибаетесь, — ответила я, стараясь придать своему лицу уверенности. На самом деле я не разбиралась в камнях, — Сколько вы дадите мне за эти украшения? — Это ручная работа, — начал свою оценку гном, — Тонкая работа, лучшие камни, сплав… кхм… вы уверены, что хотите продать эти драгоценности? — Если бы не хотела, я бы к вам не пришла, — парировала я, — Если вы отказываетесь, то незачем тратить мое время. Я найду другого покупателя… — Мне интересно узнать, откуда они у вас, — поспешил остановить меня гном, — Не подумайте, что я в чем-то вас обвиняю, но моя работа довольно щепетильная… не хотелось бы потом проблем… — Это подарок, — равнодушно сказала я, — Так вы покупаете? — Такие камни стоят целое состояние, — криво улыбнулся гном, поглядывая в сторону стражников, что прохаживались вдоль прилавков. — Это точно, — осторожно сказала я, следя за его движениями, — Знаете, я ещё не решила продавать ли их. Хотела просто прицениться. Не думала, что они такие дорогие. Спиной я ощутила присутствие кого-то и обернулась. Двое стражников встали за моей спиной, преграждая отступление. Когда этот гном успел их подозвать? — Мастер Унд, какие-то проблемы? — пробасил один из них. — Эта дамочка хочет продать королевские камни, — поспешил ответить гном, — Говорит, что это подарок. Стражники хмыкнули как-то совсем не по-доброму и подхватили меня под руки. — Воровка значит, — сказал второй стражник хриплым прокуренным голосом, — Мы разберемся, Унд, а ты проверь, не пропадало ли чего во внутреннем дворце. — Воровка? — я аж задохнулась от возмущения, — Я не воровка! Отпустите меня! Я Лия! Жена принца Фили! — Ага, конечно, — хохотнул рыжебородый стражник, — Чего сразу не короля Торина? А ну, пошли! — Почему вы мне не верите? — прошипела я, чувствуя, как мне выворачивают руку, — Я же говорю правду! Давайте позовем принца! Короля! — Обязательно позовем, дамочка, — согласился второй стражник, — Вот отведем тебя куда следует и позовем. Я попыталась достучаться до них, возвать к разуму и логике, но, похоже, в Эреборе подобные отговорки были не редкостью. Хотя какая идиотка посмела бы назвать себя женой принца? Меня дотащили в какое-то подземелье и кинули в темную камеру, пропахшую металлом. Из другого конца коридора доносился слабый храп. — Вы совершаете большую ошибку, — крикнула я вслед захлопывающейся решетке. Слабый свет из коридора попадал внутрь через решетки, освещая один угол. Остальное пространство миниатюрной пещерки утопало во мраке. У стены валялось сгнившее сено, в котором что-то копошилось. Меня передернуло. Не то, чтобы я боялась мышей или тараканов, но было неприятно оказаться с этими существами в замкнутом пространстве. Я села в светлый пятачок и стала ждать. Скоро за мной должны прийти. Только сейчас я вспомнила про клеймо на руке. Наверное, надо было показать им его, тогда бы меня сразу отпустили. Когда в конце коридора послышались шаги, я встала и попыталась разглядеть, кто идет, а когда увидела, даже отступила на шаг от решетки. Через секунду длинная тень легла на пол прямо передо мной. — Госпожа Фрея, — я чуть склонила голову в почтении, — Это какое-то недоразумение… — Ничего другого я от тебя и не ждала, — со сталью в голосе сказала Фрея, — Жалкая человечишка. Это надо быть или беспредельно глупой, или же отчаянно смелой, чтобы пытаться продать реликвию Дуринов прямо под носом короля! — Реликвия? Я не знала. Правда не знала, что это реликвия, — попыталась оправдаться я. — Откуда у тебя эти украшения? — Фрея кивнула в сторону стражника, который держал шкатулку. — Король Торин подарил мне… — Да ты ещё и лгунья! — зашипела гномка, — Знаешь, что гномы делают с теми, кто врет? Прижигают языки раскаленным железом! — Но это правда! — я почувствовала, как холодный пот потек по позвоночнику. Фрея невзлюбила меня с первого взгляда, но я нужна ей. Хотя я нужна ей просто живой. Так что язык прижечь она мне вполне могла. Во рту от этих мыслей пересохло. — Ты украла реликвию рода Дурина и пыталась продать. Этот поступок может быть расценен, как предательство, — Фрея даже улыбнулась, увидев, как побелело мое лицо. — Я ничего плохого не сделала, — совсем тихо сказала я, — Я не знала… — За предательство тебя обреют, высекут и сбросят с городской стены, — пропела Фрея, наслаждаясь моим накатывающим ужасом, — А за то, что ты соврала, тебе перед этим поставят клеймо на язык. — Что здесь происходит? — голос Торина прокатился по темнице гулким шквалом, заставив стражников отступить в поклоне, а Фрею измениться в лице. Теперь она выглядела так, словно вся ситуация её сильно опечалила. — Мой король, — поклонилась Фрея, — Когда я услышала, что произошло на рынке, то тут же поспешила проверить, правда ли это. Ты знал, что принцесса Лия выкрала реликвию Дуринов и пыталась продать на рынке? — Я сам подарил ей эти украшения, Фрея, — спокойно сказал Торин. — Ты подарил ей реликвию Дуринов? — Фрея аж позеленела от злобы, но заставила себя говорить ровно, не повышая голоса, — Что ж, теперь ты видишь, что люди никогда не научатся ценить наше наследие. Она должна быть наказана. — Несомненно, — согласился Торин, — Фрея, думаю, что тебе надо вернуться в покои и отдохнуть. Я сам разберусь с Лией. — Если ты её не накажешь, поползут слухи… — Я же сказал, что накажу принцессу, — голос Торина не прозвучал громче или жестче, но от его слов стало жутко не только мне. Фрея побледнела. — Проводи меня до покоев, дорогой, — гномка вдруг задышала тяжело и громко, схватившись рукой за стену, — Что-то мне дурно. Здесь так мало воздуха… Торин подхватил за руку Фрею и кивнул стражнику закрыть решетку. Я не осмелилась спросить, что же будет со мной или оправдываться, поймав на себе холодный взгляд короля. Когда все скрылись, мимо камеры прошел стражник, забрал факел, что служил единственным источником света и ушел. Мир погрузился в темноту. — Это просто темнота, — прошептала я, сжимаясь в комок, — Просто темница. Другая темница. Здесь нет эльфов. Сейчас за мной придут. Может быть поругают. Но я смогу все объяснить. Божечки, да что ж темно-то так? Все хорошо. Хорошо… Совсем близко от меня что-то запищало и заскреблось, отчего я подскочила с громким визгом и вжалась в стену, прижимая руки к груди. Сердце готово было выскочить наружу, а дышать становилось всё труднее. Мне показалось, что кто-то высосал из помещения весь кислород. Я хватала ртом воздух и не могла протиснуть его в легкие. Звуки вдруг стали гулкими и размытыми. Мне казалось, что со всех углов на меня надвигаются тени, лохматые тени с клыками и ядовитыми жалами. В нос ударил ядовитый запах трав, запах темницы Трандуила, и я не смогла вдохнуть. Мои ноги перестали меня слушаться, я рухнула на пол, всеми силами борясь с паникой. Каким-то краем сознания я понимала, что это просто видения, воспоминания и фантазия, но не могла противостоять ужасу, затопляющему мой разум и тело. — Это неправда… неправда… — всё тише хрипела я, пряча голову в коленях, и стискивая на груди и шее пальцы, — оставьте меня! Нет! Хватит! Я не знала, сколько прошло времени, но когда скрипнули решетки, а камеру озарил свет, я даже не подняла голову, настолько мне было страшно увидеть чудовищ. — Лия, — знакомый голос, до боли знакомый. Но это не Трандуил, и не Илеан. Хотя тоже чудовище. — Лия, — голос требовательный, твердый, не терпящий неповиновения. Я медленно подняла голову, привыкая к свету. — Каким местом ты думала? — зарычал на меня Торин, — Продавать наследие Дуринов! Да тебя убить за такое мало! Я вытерла капли пота с лица дрожащей рукой и с шумом вдохнула воздух. Меня ещё трясло, а воздух с трудом добирался до легких, причиняя боль. — Что с ней? — рявкнул Торин, видимо, обращаясь к стражникам. — Ваше величество, мы и пальцем принцессу не тронули. Просто оставили здесь и ушли доложить главнокомандующему, потом приходила госпожа Фрея и вы, а потом в темницу никого не пускали по вашему приказу, — ответил один из гномов. — Лия? Ты слышишь меня? — Торин опустился на одно колено передо мной, взял меня за подбородок и заставил запрокинуть голову, — Что за представление? — Тем… тем… — мне не хватило воздуха, и грудь резанула тягучая боль. Я хлопнула себя по груди и вдохнула, — темноты… боюсь… — Твою ж… — шикнул Торин, — Ладно, убью тебя позже, когда в себя придешь. А сейчас поднимайся и на выход. — Не могу… — я действительно не чувствовала ног. Они то ли затекли, то ли от страха отказывались слушаться. Такое бывало раньше в темнице Трандуила. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. — Тогда оставайся здесь, — Торин поднялся и вышел из камеры. — Не… — я задохнулась и закашлялась. — Что? — Торин повернулся ко мне, — Не оставлять тебя? Не уходить? Или хочешь сказать, что это не ты хотела спустить лавочнику реликвию моего народа? — Ненавижу тебя… — выдавила я из себя и облокотилась на стену, закрывая глаза. — Оставьте дверь открытой и факел повесьте у входа, — услышала я голос Торина, — Когда принцесса придет в себя, сопроводите во дворец. И лишнего не болтайте. Поняли? — Да, ваше величество, — отчеканили стражники. Меня оставили одну, и я начала разминать ноги руками, пытаясь заставить их шевелиться. — Убьет он меня, — фыркнула я, — Сначала мог бы помочь подняться. Король называется. Через какое-то время я смогла пошевелить ногами и попробовала встать. Ноги дрожали и плохо слушались, но я устояла на них, держась за стену. В этот самый момент в камеру влетел Фили. Вид у него был взъерошенный и сердитый. Я впервые видела его таких хмурым. Он молча подошел ко мне, подхватил на руки и понес прочь из камеры, из подземелья, по улицам внешнего города во внутренний дворец. Всю дорогу до покоев он не проронил ни слова, а мне было нечего ему сказать. Оправдываться раньше времени я не собиралась, да и вообще оправдываться не думала. Я же не сделала ничего плохого. Вернее, не хотела ничего такого делать. Фили усадил меня на кровать в покоях и отошел к стене, легонько ударив по ней кулаком, словно раздумывая над чем-то. — Зачем ты это сделала? — просил он, разворачиваясь ко мне. — Что именно? — я смело встретила его серьёзный взгляд.  — Пошла продавать те украшения? — повысил голос Фили, — Махал Всемогущий, Лия! Как ты могла? — Да что такого-то? — возмутилась я, — Торин подарил мне их. Он сказал только не выбрасывать их, а про продажу ничего не говорил. — Это наследие Дуринов, — Фили провёл рукой по лицу, успокаивая себя, — Это королевские драгоценности, которые носят члены королевской семьи не одно тысячелетие. Их не продают, не обменивают и не дарят другим народам. Ты хоть понимаешь, что совершила преступление против короля? — Тогда королю следовало подарить их кому-нибудь другому или объяснить что к чему, а не швырять мне под нос как подачку, — отгрызнулась я. — Одно то, что Торин подарил тебе их, показывает как высоко он тебя ценит. — Ты хотел сказать, оценивает. — Лия, ты проявила неуважение к королю, — нахмурился Фили, — Но хуже всего этого, что Фрея об этом узнала. — Я его не уважаю и не делаю из этого секрета. А до Фреи мне дела нет, — пожала плечами я, — Торин использует меня. Если он думает, что уважение можно купить за сокровища, то он тем более не заслуживает уважения. — Ты обещала проявлять уважение, — напомнил Фили. — К тебе, Фили, но не к нему, — сказала я. — Не уважая Торина, ты не уважаешь меня, вообще никого не уважаешь, — Фили опустил глаза на свои сапоги, вздохнул и, не говоря больше ни слова, вышел. Этой ночью он так и не пришел. А я так и не уснула. Я разглядывала потолок, размышляя над тем, что моя жизнь с каждым днем только усложняется. Освободившись от Трандуила, я попала в клетку с непонятными мне правилами и законами, вырваться из которой, наверное, будет посложнее, нежели сбежать из темницы. Утром Толла объявила мне, что меня ожидает король. От меня не укрылось, как она бросила удивленный взгляд на почти несмятую кровать и целые подушки. И почему меня должно это волновать? Я вздохнула и проследовала за присланным за мной стражником в кабинет короля. Торин стоял у стола, сложив руки на груди. Его лицо было хмурым и напряженным. — Мастер Унд и стражники будут молчать, — вместо приветствия сказал Торин, — Я и Фили тоже. Фрея согласилась закрыть на этот инцидент глаза в том случае, если ты понесёшь должное наказание. Я смог убедить её, что ты не знала, что наносишь мне оскорбление. Это смягчило твой приговор. — Руки мне отрубишь? — хмыкнула я. — Тебе весело? — голос Торина перешёл на рык, а глаза сверкнули яростью. В этот конкретный момент мне действительно стало страшно. Неужели те украшения настолько ценные? — И как ты объяснишь мое наказание своим приближенным? — спросила я, замерев перед Торином как жертва перед нападением хищника, и гадая, на что осмелится этот гном. Неужто будет пороть? Пусть только попробует! Но он действительно начал снимать пояс. Толстый, увесистый пояс, который вполне мог бы стать смертельным оружием, особенно в руках такого, как Торин. — Они не узнают, если ты сама им об этом не скажешь, а ты не скажешь, потому что в таком случае, поркой будет не обойтись, — спокойно проговорил он, — Так как поручить наказание я никому не могу, а Фили отказался, мне придется привести его в исполнение собственноручно. — Только попробуй, — выставила я вперед палец, словно это был не палец, а меч, который способен остановить приближающегося врага, — Ты не посмеешь! — Ты приближенная короля, Лия. Ты оскорбила меня и весь мой род, — твердо сказал Торин, — Я мог бы приказать обрить тебя налысо и сбросить с городской стены. Но я лишь высеку тебя. Это моя милость к тебе. — С ума сошел? — крикнула я, — Я буду кричать! — Кричи. Никто не услышит, все завтракают, — Торин сложил ремень вдвое и хлопнул им по руке. Я ринулась к дверям, но Торин схватил меня за локоть и дернул в сторону. Ему не составило труда дотащить меня до стола. Я брыкалась, пиналась и пыталась укусить его за руку, а он, кажется, даже не замечал этого. Он перехватил обе мои руки за спиной и заставил лечь грудью на стол. — Только посмей! — кричала я, пытаясь разогнуться, но его рука намертво вдавила меня в стол. — Тебе надо научиться с уважением относиться к своему королю, — его голос был спокоен, словно он собирался не бить меня, а читать лекцию по поведению. Первый удар выбил из меня воздух, а из глаз потекли слезы. Даже юбка платья не смягчила удар. Второй заставил вскрикнуть и забиться в руках Торина. На третьем я прокусила себе щеку и взвыла от унижения, злобы и боли, а ещё от осознания, что это действительно происходит, а я ничего не могу сделать. На десятом ударе я лишь могла тихо хныкать, размазывая щекой и подбородком по столу слёзы. Когда он отпустил меня, я сползла на пол и села на ляжку, еле терпя острое жжение на ягодицах. Ноги подрагивали. Торин опустился на корточки и вытер мне лицо ладонями. — Надеюсь, этот урок научит тебя уважению, — сказал он и поднялся на ноги, предлагая мне руку. Я отмахнулась от его руки и, вцепившись в край стола, поднялась. Он наблюдал за мной, защелкивая на поясе ремень. — Да пошел ты, — всхлипнула я и размахнувшись влепила ему пощечину. Торин резко схватил меня за затылок и шею одной рукой и рванул к себе, отчего я вскрикнула и зажмурилась, ожидая удара или очередной порки. — Никогда не смей поднимать руку на своего короля, — в его глазах вспыхнули синие искры. Когда я взглянула на него, он сильнее стиснул пальцами мою шею. Я напряглась всем телом, чтобы хоть на миллиметр отодвинуться от него, но его рука была подобна тискам. — Или что? — выкрикнула я ему в лицо, — Убъешь меня или...? — Или я не буду себя сдерживать, — прорычал он. Он сверлил меня глазами, удерживая мою голову так, что я не могла пошевелиться. Его пальцы сзади моей шеи напряглись. Ещё чуть-чуть и мои позвонки с хрустом переломятся. Я увидела, как расширились его зрачки, как его взгляд скользнул по моему лицу вниз и остановился в районе губ. — Ненавижу тебя, — прошептала я, — Ты жалок. — Уходи, — Торин резким движением отпустил меня, и я чуть не свалилась на пол, — Я сказал, пошла вон! — закричал он. Я попятилась и не стала ждать второго приступа гнева. Я пулей вылетела из его кабинета. Благо, что вокруг никого не было. Никто не увидел, как я поправляла выбившиеся волосы и вытирала всё ещё мокрое лицо. Как трясущимися руками хваталась за стену, чтобы унять дрожь во всем теле и успокоиться. Как в присядку шла до покоев. Такого унижения я не испытывала даже в темнице Трандуила. Меня охватило обжигающее чувство ненависти. В покоях меня ждал Фили. Пахло омлетом и хлебом. Краем глаза я заметила на столике поднос с завтраком. — Лия, — Фили подошел ко мне, но я отмахнулась от него и прошла в купальню. Сбросив одежду я медленно опустилась в воду, морщась от боли. Слезы потекли по щекам, но я заставила себя успокоиться. Я не доставлю Торину такого удовольствия, как мое отчаяние. Он не сломает меня своими варварскими замашками. Я со злостью ударила кулаком по воде. — Лия, — Фили стоял около входа в купальню, когда я выходила, обмотавшись в полотенце, — Я принес заживляющую мазь. Через пару дней жжение и боль пройдут. Я даже не посмотрела в его сторону и прошла к сундуку с бельем. Каждый шаг отдавался ноющей болью во всем теле, а особенно в ягодицах и шее. Но я не издала ни звука, хотя хотелось завыть волком. Фили подошел совсем близко и повернул меня за плечи к себе. — Прости, — сказал он. — Ты обещал никакого насилия, — я дернула плечами выворачиваясь из его рук. — Поэтому я отказался наказывать тебя сам, — Фили наклонился, чтобы заглянуть в мои глаза. — Но ты позволил ему это сделать! — зашипела я, — Тогда в чем разница? — Ты первая нарушила слово и проявила неуважение. — Я не знала! — Именно поэтому твое наказание было достаточно легким! — повысил голос Фили. — Ты такой же, как он! — я ударила Фили в грудь кулаком, — Бесчувственный! — удар, — Бессердечный! –удар, — Жестокий! Фили перехватил мои руки и притянул к себе. Его губы впились в мои, одна рука легла на спину, прижимая меня к его груди, а вторая зарылась в мои мокрые волосы. Я вырывалась, но он держал меня крепко, не давая повернуть голову. Его губы терзали мои, заставляя раскрыться. Язык требовательно терся о зубы и десны, а потом искал мой язык и ласкал его, пытаясь подхватить и вытянуть. Мои удары стали мягче, а потом и вовсе ладони замерли на груди Фили. У меня не осталось сил сопротивляться. Я ожидала, что он сорвет с меня полотенце, заставляя отдаться ему, завершив тем самым унизительный процесс, но он отстранился, провел пальцем по моим опухшим губам, убрал мокрые пряди с лица, погладил щеку. — Успокоилась? — прошептал он, — А теперь послушай меня внимательно. Если бы я был жестоким и бесчувственным, я бы сам наказал тебя, — тихо сказал он, — И тогда это были бы не десять ударов, а все сто, потому что так бы поступил любой подданный, отстаивая честь своего короля. Торин пожалел тебя. Он король, Лия, он мог сам выбрать количество ударов. И поверь мне, он выбрал минимальное. — Ещё скажи, что я должна быть благодарна, что меня избили, — разозлилась я. — Тебя не избивали, а высекли за дело. — Зачем вообще было наказывать? — я оттолкнула Фили, но он не шевельнулся с места. — Потому что Фрея узнала раньше Торина и меня. Потому что иначе тебя было бы не спасти. Торин не может давать послабления даже членам королевской семьи... особенно членам королевской семьи, — сказал Фили, — Если он это сделает, он перестанет быть королем. Потеряет доверие и уважение. — Бить женщину у гномов в порядке вещей? — разозлилась я. — Это было наказание за твой проступок. Очень серьёзный проступок, который заслуживает смерти, вне зависимости женщина ты или мужчина, — повысил голос Фили, — Так что, да, Лия, ты должна быть благодарна. Фрея настаивала на ста ударах, но Торин сказал, что тогда ты скорее всего умрешь. А королеве такой исход не выгоден. — Меня тошнит от всего этого, — я обняла себя за плечи. — Меня тоже, — Фили притянул меня к себе и прижал к груди, поглаживая по голове, — Впредь будь осторожна с королевой. Не делай глупостей. — Что у тебя с ней? — выпалила я, не подумав. Хотя нет, я думала о том, как реагировала на Фили Фрея, и мне это показалось странным. — Ничего у меня с ней, — процедил сквозь зубы Фили, отодвигаясь от меня, — Просто… — Ну? Ты не подумай, я не ревную, просто кое-что заметила. Такое ощущение, что она взъелась на меня из-за тебя. — До того, как отец Фреи заключил союз с дядей, — начал рассказывать Фили, немного нервничая, — Фрея всячески обхаживала меня. Когда я ещё не мог ходить после ранения, она постоянно была рядом, а потом делала недвусмысленные намеки, что хочет быть со мной, но мне она никогда не нравилась, — Фили нахмурился, словно увидел перед собой прошлое, — Я даже побаивался её. Она была готова на все, чтобы заполучить меня. Иногда делала такие вещи, что мне до сих пор стыдно за неё. — Она предлагала себя тебе? — ахнула я от удивления. — Как-то она пришла ко мне в комнату и сбросила всю одежду, оставшись абсолютно голой, — Фили покраснел до кончиков ушей, — Я тогда не знал, что делать - так перепугался. Мне пришлось замотать её в плащ и передать Двалину, чтобы тот тихо отнес её в её покои. А на следующий день Торин объявил о помолвке. — А Торин знает? — прошептала я в ужасе от подобного откровения. — Торин не может не знать, но напрямую я ему не говорил. Двалин, уверен, тоже. Ну, а Фрея не осмелится. И ты тоже сохрани это в секрете, пожалуйста. — Да уж, — выдавила я из себя. — Мне пора на службу, — Фили провел ладонью по моим волосам, — Завтрак на столе. Сегодня побудь здесь и никуда не ходи до ужина, а на ужине тебе придется появиться и позволить Фрее позлорадствовать, чтобы предотвратить распространение слухов. — Да куда уж мне куда-то ходить, — сморщилась я. — Можно мне поцеловать тебя? — смутился Фили, касаясь большим пальцем моих губ. — Пять минут назад ты вообще-то как-то не озадачивался подобными вопросами, — напомнила я ему. — Я был напуган твоей холодной злобой, — сказал Фили, — Хотел успокоить тебя, чтобы ты услышала мои слова. А теперь я просто хочу тебя поцеловать. — А если я скажу нет? — Тогда я не буду. — Нет.