Сергей не мог заснуть из-за холода, неудобного положения, в котором он не мог даже пошевелиться, и незнания, что будет дальше. Виктор, покидая тихо общежитие, чтобы никого не разбудить, захватил старый плед, лежащий на чердаке. Ему показалось, что он будет намного теплее, чем тот, что валялся в подвале.
Когда включился свет, Сергей выжидающе смотрел в сторону лестницы. Ему было все равно кто вошел, главное, чтобы этот кто-то поскорее его развязал и выпустил отсюда, но, увидев Виктора, он начал мычать в попытках что-то крикнуть.
— Я хочу с тобой поговорить, — спокойно сказал брюнет, пряча в руки в плед и стоя над одноклассником. Жалость к нему не пропала и, более того, он допустил мысль, чтобы отпустить парня. — Можешь кричать, в округе никого нет кроме нас и тут хорошая звукоизоляция, — второе было враньем, Виктор не знал какая на самом деле была звукоизоляция. — Конечно лучше этого не делать, крики меня раздражают, — добавил он, развязывая кляп и вынимая кусок ткани изо рта, благодаря которому Сергей практически не мог издать никаких звуков.
— Тебя повяжут, как только я выберусь, — Сергей не кричал, но слова были полны агрессии.
— Жаль, я думал о том, чтобы тебя отпустить, но раз так…
Как только Сергей открыл рот, у Виктора снова проснулась та неприязнь, с которой он совершил преступление. Как биологическое существо ему было жалко Сергея, но как личность, он хотел уничтожить его. Постараться достучаться до нее?
— Ты понимаешь, почему я так поступил? — Спросил Виктор у своей жертвы.
— Потому что ты конченый урод! Выпусти меня отсюда!
— Выпущу, если ты ответишь нормально на мой вопрос, — это снова было вранье, которое Виктор мог позволить себе, не коря себя за него.
— Наверно, потому что ты настолько жалок, что неадекватно понимаешь шутки.
— Шутки?
— Шутки, блять, а что же еще?!
— Они звучали как оскорбления.
— Они и были такими, — усмехнулся Сергей, только на этот раз не так весело как обычно.
— Ты сам прекрасно знаешь, что мы о тебе думаем. Мы же не крысы, чтобы за спиной тебя обсирать. Иногда говорим это прямо в лицо тебе, какой ты конченый. Ну, теперь отпускай.
— Значит, ты понимаешь, почему мне пришлось тебя здесь запереть, но ты не чувствуешь себя виноватым, и даже не додумался попросить прощения, чтобы сгладить свое положение, — рассуждал Виктор как бы сам с собой.
— Ладно, прости пожалуйста, я был мудаком, — ради формальности сказал Сергей. Он был уверен, что одноклассник не зайдет дальше и не сегодня так завтра он окажется на свободе, а потому страх хоть и посещал его, но он верил, что это долго не продлиться.
Во время избиения Виктором, Сергей чувствовал себя мелкой фигурой, которая ничего не может предпринять. Он никогда не думал, что его тощий одноклассник может быть способен на такое, а потому он был напуган и шокирован, но сейчас, сидя несколько часов в подвале наедине, прежнее мнение о том, что Виктор ни на что не способен, вернулось и более того ненависть еще больше наполняла его.
Усталость и сонливость сказывалась на Викторе, и он уже хотел закончить этот бессмысленный разговор, видя пренебрежительное отношение, с каким к нему относится одноклассник. Сергей воспринимался им не более, чем ненужный предмет, и уже как к биологическому существу жалость пропала, он только зря терзал себя сомнениями о совершенном деянии и жалел жертву.
— Я принес тебе другой плед, — сказал Виктор, укрывая жертву новым пледом, не зря же он его принес.
— Эй, ты же обещал, что меня отпустишь! — Начал кричать Сергей, понимая, что его обманули. — Сука, ты же говорил!
— Смирись, тебя никто отсюда не выпустит, — равнодушно сказал Виктор, собираясь вернуть тряпку и кляп на место.
— И сколько мне здесь торчать? Отпусти хотя бы в туалет.
Об этой проблеме Виктор не задумывался. Если придется держать Сергея долгое время здесь живым, ему, Виктору, нужно будет позаботиться о биологических его потребностях. Давать еду будет не сложной задачей, спать он сможет почти в любом положении, но обустроить туалет будет сложно. Найти ведро и развязать руки жертве будет плохой идеей. Нельзя давать ему хоть какую-либо свободу, иначе любая оплошность может привести к беде.
— Че замер? Можешь расстегнуть ширинку и подержать мой член, если не хочешь руки развязывать, — Сергею было приятно видеть замешательство своего одноклассника.
— Боюсь, мне понадобиться пинцет, чтобы его как-то ухватить.
— Какой нахер пинцет?! Давай расстегивай, и ты сам все увидишь, пинцет только тебе нужен!
Виктор не слышал не довольствие жертвы, его все еще беспокоил возникший вопрос, но усталость не давала нормально размышлять.
— Вставай, я тебе освобожу одну руку, — принял он решение как выйти из неудобного положения. — Правила те же, если кричишь — получишь в морду или в другое интересное место.
Сергей покорно встал, чувствуя, как ослабевает узел на правой кисти руки и как он через несколько секунд может ею пошевелить.
— Ты не отвернешься? — Спросил Сергей у Виктора, который, скрестив руки, наблюдал за ним.
— Сам отвернись в тот угол, завтра придумаю что-нибудь получше, чем он.
— Ну ты извращенец. Ладно, смотри, мне не жалко, все равно я скоро свалю отсюда, — уже тише добавил одноклассник.
Сергей пытался ударить Виктора, когда тот хотел обратно завязать ему руку, и как обещал брюнет, Сергей незамедлительной получил удар в пах, от чего согнулся от боли, но Виктору было так только и лучше вернуть руку в обратное положение. Крепче привязав жертву к батарее, он все же укрыл ее пледом, вставил обратно кляп и, выключив свет, ушел, не жалея, что выбрал решение не отпускать Сергея.
Утром все вчерашние события для Виктора казались сном, который он не хотел вспоминать, но в реальность его вернул вопрос учителя, который, обведя взглядом класс, не увидел Сергея.
— Сергей как обычно опаздывает?
Ответ никто не дал. Виктора начал охватывать озноб, но он всем своим видом старался не показывать своего состояния. Нужно вести себя как обычно. Он не оставил после себя ничего, что выдало бы его, он не имел к Сергею никакого отношения.
Проходя мимо Мити и Лены, Виктор услышал, как они рассуждают о том, почему не пришел сегодня Сергей. Эта тема поднялась ими так обыденно, будто они разговаривали о погоде или обсуждали новую вышедшею модель телефона. Все шло как нельзя лучше, но Виктора это не успокаивало. Он знал, что так долго продолжаться не будет и вскоре найдутся те, кто всерьез начнет беспокоиться об отсутствии его одноклассника. К концу дня настал этот момент истины, когда директор собрал весь класс Виктора в кабинете после занятий.
— Звонила мама Сергея, говорит, что он не вернулся домой после школы, — говорил Андрей Борисович, перед сидящими за партами учащимися. — Ситуация серьезная и, если кто-то что-то знает, пожалуйста, расскажите. Любая информация будет полезной.
Опять это чувство страха быть пойманным охватило Виктора, только теперь сильнее, чем утром. Ситуация действительно серьезная, но парень воспринимал ее по-своему и применял ее только на себя. Он прикидывал варианты, что будет, если Сергея все же найдут. Прикинуться невменяемым было неплохим оправданием своим поступкам, куда лучше, чем признаться, что все было сделано для того, чтобы скрыть намеренный удар по голове. Виктору казалось, что его поведение связано только с этим фактом, он не хотел в данной ситуации признавать даже самому себе, что ему нравилось причинять боль своему обидчику и чувствовать себя сильнее него.
— Вчера в конце дня он говорил, что его Вадим Александрович оставил для того, чтобы что-то там помочь перетащить или типо того, — сказала Оксана, своим голосом будоража все существо Виктора. Он надеялся, что все станут молчать, как молчали на уроке, где был поднят вопрос об отсутствии одноклассника.
— Вы не знаете, Вадим Александрович еще в школе? Впрочем, я сейчас сам узнаю.
Андрей Борисович набрал номер учителя и после недолгих гудков с той стороны ему ответили. Вадим Александрович собирался уже уходить домой, но, услышав просьбу задержаться, незамедлительно направился в указанный класс.
— Это неправильно с моей стороны решать подобный вопрос с вами при учениках, — говорил директор, когда Вадим Александрович спокойно вошел в класс и пытался вникнуть в происходящее. — Мне сказали, что вчера после уроков вы задержали Сергея Смолякова.
— Да, он почти затеял драку с Михаилом, — он посмотрел на парня, сидящего на третьей
парте по центру, который думал, что должен был что-то сказать в свое оправдание, но учитель не стал на этом зацикливаться. — Я решил занять исправительными работами, и я дал ему задания отнести бюсты в музыкальный класс для Юлии Владимировны. Она сама просила об этом, — добавил он, видя немой вопрос «зачем?» на лице директора.
— И как, он отнес?
— Да, два бюста стоят в кабинете. Он что-то натворил?
— Пока непонятно. Он не пришел вчера домой и сегодня в школу.
— Ого, — Вадим Александрович был в легком замешательстве, но не более того.
— Ладно, завтра, скорее всего, приедет полиция, возможно будут допрашивать кого-то из вас, я, к сожалению, не могу позволить избежать этого. Я так понимаю, вы не смогли ни вчера, ни сегодня с ним связаться? — Директор посмотрел на друзей пропавшего.
— Гудки идут, но трубку никто не поднимает и сообщения непрочитанные, — сказал за всех Митя.
Были еще пару незначительных вопросов, которые задавались друзьям Сергея, но Виктор уже не слушал их. Все тело расслабилось, паника замерла и пока не давала о себе знать. Вадим Александрович умолчал о том, что видел Виктора вчера в актовом зале, только было непонятно почему. Может он забыл об этом? Или не хотел его впутывать? Но какое ему дело будет ли вмешан в это Виктор, который для Вадима Александровича он такой же ученик, как и все.
Виктор не смотрел на учителя. Он старался сидеть как обычно, если бы Сергей вдруг исчез не по его вине и его это никак не касалось. Это представить нетрудно, особенно понять, что бы он чувствовал, произойди оно так.
Директор отпустил учащихся, поняв, что дальше класс задерживать бессмысленно. Проходя мимо Вадима Александровича, Виктор подумал, что тот вспомнит о нем, когда он попал в поле его зрения, но учитель только проводил парня взглядом из кабинета.
Сколько еще будут длиться эти эмоциональные качели Виктору было страшно подумать. Завтра возможно будет полиция, но он прекрасно знал директора и как он будет этому не рад. Вся надежда была на то, что это продлиться недолго, и когда уедет полиция, если все же она будет, Виктор точно сможет вздохнуть спокойно.
Из задумчивого состояния его вывел Дима, который подбежал сзади к нему, легонько ударив по спине.
— Ты сегодня какой-то целый день загадочный ходишь, — сказал он, идя с ним в ногу.
— Правда? И как это? — Виктор боялся, что его состояние, которое он думал, что тщательно скрывает, хорошо прослеживается и выдает что-то неладное в нем.
— Не знаю, задумчивый просто сильнее, чем обычно.
И только. Это было услышать не страшно. И это мог заметить только Дима, больше никто не будет интересоваться личностью Виктора, чтобы следить за ним.
— Вот, — Дима на ходу достал из сумки пластиковый контейнер с салатом, котлетой и пару блинчиками, — тебя даже в столовой не было, поэтому бери. Ты должен попробовать хотя бы котлеты, они сегодня просто белиссимо.
— Ты так вкусно это сказал, поэтому я обязан просто это попробовать, спасибо. — Только сейчас Виктор понимал, что с утра ничего не ел и голод начал в нем просыпаться.
Дима, попрощавшись до ночи, ушел, оставляя Виктора снова наедине. Забота друга теплотой прошлась по сердцу Виктора. Он с искренней благодарностью взял контейнер с едой, но мысленно попросил прощения у Димы за ложь, намереваясь еду отдать тому, кто в ней сильнее нуждается. Специально готовить еду для Сергея у него не было желания. Сам же он мог утолить голод и бутербродами.
***
Посещать Сергея Виктор решил ночью, когда все спят. Он думал, что так он сильнее обезопасит себя и ему не надо будет объяснять свое отсутствие в школе и в общежитии.
После бессонной ночи спать хотелось ужасно, но он должен был посетить свою жертву.
Все в той же позе, полусидящего на деревянном ящике, облокотившегося к стенке, и привязанного к трубе, Виктор увидел одноклассника. Он спал или делал вид, что спит, поэтому парень подошел к нему тихо, аккуратно дотрагиваясь до него, ожидая, что тот может резко наброситься на него, но Сергей действительно спал.
Сквозь щелки век на Виктора смотрел Сергей пустым взглядом. Он сутки был без воды и еды, находясь в одном и том же положении. Полностью обессиленный он даже просто не мог сесть ровно.
— Дай воды, — тихо сказал он, когда Виктор развязал ему рот и вытащил тряпку. Это не был приказ или просьба. Слова звучали без какого-либо выразительного контекста. «Дай воды», — была просто пустая фраза, которая на самом деле таила в себе страдания человека, произносящего ее.
Виктор сразу же полез в сумку, достал бутылку с водой и начал поить мучающегося от жажды. Следом он достал обед, предназначенный ему, и самолично начал кормить жертву. Сергей ел быстро и с жадностью, почти не жуя. Его голод не совсем утолился, но желудок был как-то наполнен и от этого становилось теплее, а небольшие колики были незначительным последствием суточного голодания.
— Это и все? — Немного оживленно спросил Сергей, когда полностью все было съедено.
— Да, вроде бы, — устало проговорил Виктор, роясь в сумке. Найдя половину батончика, он предложил его однокласснику.
— О-о, десерт, — Сергей был рад и такой находке. — Меня там ищут? — Спросил он, жуя батончик.
— Завтра может приехать полиция, тебя мать обыскалась, — равнодушно сообщил Виктор.
— Я же говорил. Тебе хана.
— Посмотрим.
Виктор еще раз дал воды Сергею и уже хотел завязать ему рот, как тот снова его остановил:
— Ты придумал что-нибудь с туалетом?
Парень замер, снова погрузившись в размышления над этим вопросом. На этот раз, недолго думая, он решил развязать ему одну руку.
— Просидишь так до утра, затем мне придется тебя полностью связать и спрятать.
— Да куда еще прятать?
— В ящик, на котором ты сидишь, в случае, если сюда придет полиция.
— Ты думаешь, легавые настолько тупые, что не будут полностью обыскивать это место
если его найдут?
— Я думаю, что их это место вообще не заинтересует.
— Надейся. Эй, ты будешь отвязывать меня от батареи?
— Я уже рискую, оставляя одну руку не завязанной. Сидя сходишь в туалет.
Виктор отошел, что-то ища в другом конце подвала. Как он и думал, литровая банка, которую он видел в куче разбросанных вещей, все еще лежала там. Он протянул ее однокласснику.
— На, пользуйся.
— А если я захочу посрать?
— Тогда тебе это лучше сделать сейчас.
— Да ты издеваешься?! — Но Виктору казалось, что из них издевается над ним только Сергей, задавая тупые вопросы.
— Я тебя полностью развязывать не буду, и я хочу уйти, поэтому решай: сейчас при мне или терпи, — решительно сказал брюнет, стоя над жертвой и внимательно следя за ней.
— И ты будешь…
— Да, я буду стоять над тобой и за тобой следить.
— Ты, блять, точно извращенец. Ладно, вали, я дальше сам справлюсь.
— Я заберу фонарик, ты уверен, что справишься?
— Да, блять. — Сергея эта ситуация крайне смущала, но он всеми усилиями старался не показывать свою слабость.
Виктор кивнул, вставляя кляп обратно в рот. Убедившись, что рядом с Сергеем нет никаких предметов, которые он мог бы использовать, чтобы освободиться, он покинул подвал, оставляя жертву в темноте и надеясь, что он правильно поступил, развязав ему одну руку.
***
Полиция приехала в обед, но Виктор успел подготовиться еще до восхода солнца. Сергей никуда не делся и, более того, даже не пытался освободиться. Запугав ножом свою жертву, Сергей покорно залез в ящик, на который после был поставлен неработающий радиоприемник, небольшая, но довольно-таки тяжелая коробка и железный обогреватель. Чтобы ему было еще труднее пошевелиться даже связанным, Виктор поверх пледа накрыл его тяжелым матрацем, а рот завязал сильнее, чем прежде, не давая шанса издать даже малейший звук.
Допрашивала полиция только друзей пропавшего и Вадима Александровича, последнего кто видел Сергея. Учитель так и не сказал, что, возможно, был еще один человек, который видел пропавшего в тот вечер, и за это Виктор был ему очень признателен, но причину такого поступка он так и не понял. Беседовали с одноклассником Михаилом, у которого в тот день был конфликт с пропавшим, но ничего важного из разговора выяснить не удалось.
Из улик была найдена только сумка парня в актовом зале, о которой Виктор позабыл. Она была закинута за зрительные ряди, поэтому полиция предположила, что пропавший мог просто о ней не вспомнить. Ни в школе, ни за пределами школы ничего не было обнаружено. В конечном итоге были вынесены две версии: ученик решил сбежать или же это похищение.
Виктор не думал, что расследование завершится так удачно для него, а подвал находится дальше тех пределов, где проходили поиски, поэтому о его существовании полиция так и не узнала. Подумав, что на этом все кончилось и страх ожидания, что его будут подозревать, минул, он начал смотреть на ситуацию под новым углом, где в его власти была полностью человеческая судьба. Жалость и сострадание его терзали только по ночам, когда он, засыпая в теплой постели, представлял в каком положении находиться его жертва. В отличии от него, Сергей был лишен роскоши спать в теплоте, есть ту еду, которую хочется, общаться с друзьями и ходить в туалет не по расписанию и без надзора. Унизительное положение, которое, как иногда казалось Виктору, не входило ни в какое сравнение с той болью, которую причиняли его одноклассники.
***
Двадцатые числа октября не приносили ничего нового в этом году. Все такой же холодный месяц с редкими дождями и частыми ветрами. В такой холодный день, когда уже солнце почти скрылось, Виктор возвращался от Сергея обратно в общежитие, ступая по черной земле. Пряча подбородок в шарф от ветра, ему было легко дышать от того, что Сергею в новой теплой одежде не так холодно, а температура, которая подскакивала у него на днях, спала. Виктор думал, что прошло достаточно дней, чтобы начать уже спокойно относится к неполноценной жизни его жертвы, но на деле все было немного иначе. Заботы по отношению к жертве стало меньше, но она еще проявлялась.
С иллюзией, что сделано было все возможное для своей жертвы, Виктор спокойно возвращался к себе, не подозревая, что через пару минут повстречает Митю, который после занятий решил побродить вокруг школы, в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку, которую упустила полиция. Его юношеский максимализм, кричал, что он сможет сделать большее, чем поисковая структура, стереотипно основанная лишь на коррупции и бездействии. И он смог бы доказать свою правоту, не повстречай в тот день своего одноклассника, которому тоже показалось странным исчезновение Сергея. Так сказал он Мите, и тот почти поверил его словам, но стоило однокласснику сбавить бдительность, как его сознание полностью отключилось от удара камнем по голове. На счастье Виктора, он вовремя повстречал своего врага, иначе его тайна была бы раскрыта в тот же день.
