Я не я, и Коноха не моя

«Ну очень странное мы семейство, — думал Наруто, наблюдая за тем, как постепенно всё больше вытягивается лицо Четвёртого. — Вот Боруто… Тот скорее удавится, чем пойдёт по нашим стопам. Хотя я же, в отличие от своего отца, был если уж не рядом с сыном, то, во всяком случае, не в могиле. Но я всегда мечтал стать Хокаге! Возможно, если бы я знал, какой это на самом деле отстой… Нет!» — Узумаки поспешно одёрнул себя. Он сейчас в другом мире именно потому что мало времени уделял собственным детям, потому что не уследил за Химавари, потому что… Да Мадара вас всех зашарингань, это могло произойти, будь он и хорошим отцом! И даже будь он идеальным Хокаге! Во-он тот же старик-Третий, не уследил ведь за Свитком в своё время! Хотя это не самый удачный пример, всё-таки Хирузен был именно стариком, а Наруто просто устал. Очень сильно. И почти от всего. Узумаки вздохнул: мечтал ведь об отпуске? Иди, распишись! Потому как сейчас он в другой Конохе, где его отец жив и по-прежнему занимает пост Хокаге. Причём у Четвёртого нет семьи, чтобы разрываться между ней и деревней. Однако сделало ли это его более счастливым? «Однозначно нет…» — скис Наруто, коротко взглянув на осунувшееся лицо Намикадзе. «Хм, а может, тогда отец стал более успешным как Хокаге?» — Узумаки прищурился, вспоминая недомолвки в речах Хару и Сакуры… — Нет, и тут что-то было нечисто! По всему же выходило, что зря он, Наруто, жаловался. Всегда найдётся тот, кому приходится хуже. И отец в этом съехавшем мире явно бил все его рекорды. Здесь мама мертва. Хуже того — запечатана в желудке шинигами. Хината же не только до сих пор ждёт своего вечно отсутствующего мужа, но и ни разу его в этом вечном отсутствии не упрекнула. Узумаки может вернуться хоть под самое утро, тихо лечь рядом, но она всегда чувствует его приход… Потому что просыпался он всегда не в той мятой парадной накидке Хокаге (свежий комплект которой он, кстати, всегда обнаруживал отглаженным у кровати!), в которой ложился. Что до детей… Боруто и Химавари сыты, здоровы и находятся под присмотром матери, которой, возможно, тоже хотелось бы дослужиться до джонина или стать профессиональным ниндзя-медиком, но её муж Хокаге, которого вечно нет дома. У местного же Четвёртого Хокаге единственный сын похищен и выращен Акуцуки. Тут Наруто снова передёрнуло. Ну, допустим, чтоб вас всех Мадара прижучил, Обито похитил местную копию его в младенчестве, но не он же вырастил? Это было бы слишком странно… Нет, ну правда! Узумаки усмехнулся, представляя строящего планы по завоеванию мира Обито в перерывах между сменой пелёнок. Тогда кто? Почему-то единственной из организации, кого Узумаки смог представить воспитывающей ребёнка, была Конан… Не Кисаме же, Мадара вас всех зашарингань до полусмерти! Возвращаясь к реальности, Наруто как раз рассказал Четвёртому краткую версию своего дня рождения, умолчав о том, что ему известна личность шиноби в маске. По мере продвижения рассказа выражение лица Минато ярко свидетельствовало о том, что он охотно бы поменялся местами с другим собой. Потому что у него сложилось впечатление, что тот он сделал всё что мог для защиты деревни. Потому что там шинигами забрал не Кушину. Потому что… Наруто с облегчением отметил, как побледнел Четвёртый, когда он наконец коснулся в своём рассказе момента запечатывания половины чакры Лиса в новорождённого. — Так это… тот я сделал с тобой? — Минато слегка мотнул головой, а после с горечью продолжил: — Должно быть, ты ненавидел ме… того меня за это… Поэтому ты взял фамилию матери? — голос звучал глухо, но в нём слышалось мрачное торжество. Мол, докопался! Или — один-один, Минато Намиказе из другого мира… Не такой уж ты и идеальный! — Нет, — Наруто прерывисто выдохнул. Так вот оно что… Он представился на автомате, не задумавшись. А ведь оно и правда звучало так, будто… будто он настолько ненавидел своего отца, что отказался от его фамилии. Проклятие! — Вовсе нет, даттебайо! То есть, конечно, первые годы… ну, даже большую часть моего затянувшегося генинства мне пришлось несладко, но я тебя никогда не ненавидел! Конечно, не совсем тебя, ведь ты не мой отец… А, в общем, надеюсь, ты понял о чём я. Эм-мда… Я и сам себя не особо сейчас понял! — смущённо улыбнулся Наруто, почесав затылок. — Но сейчас я на тебя не сержусь, вот что самое главное. А фамилия… Ну извини, тут претензии к старику-Третьему! Это он меня так назвал. — Третий-сама? И Кушина его не пришибла? — чуть удивился Минато, взгляд его заметно посветлел, но больше он ничем не выказал этой перемены. — Она умерла в тот же день… — тут же опустил его Наруто. — Ох, я разве не говорил, что перед тем, как ты… Да знаю я, даттебайо, что не ты! В общем, когда мой отец запечатал Кьюби, тот едва не вырвался из цепей и чуть не убил меня. Вы оба… другие вы… мои родители закрыли меня. Я выжил благодаря вам… Да чтоб… Ты понял! В результате я остался сиротой, да ещё и джинчурики… Да, вот так! — Наруто, окончательно заплутавший в двух соснах, простите, мирах, обречённо уставился на застывшего с чашкой в руках Минато. Тот весь его монолог не отпивал и не ставил сей предмет кухонной утвари на место, просто держал, словно не замечая, что делает. — Значит, Третий позаботился о тебе? — стараясь скрыть охрипший голос, откашлялся Минато, однако добился лишь того, что пролил чай, благо, не кипяток, себе на белую (и какой идиот додумался?!) мантию Хокаге. — Или это сделал Джирайя? Раньше я бы, конечно, вряд ли доверил ему ребёнка, но… Хару вырос на удивление нормальным. Только вот… — Четвёртый нахмурился, — Джирайя точно бы рассказал тебе обо мне… Да чтоб! Ты понял! — Первые годы я провёл в госпитале Конохи, меня никто не усыновил. Потом я жил один, Третий и его Анбу приглядывали за мной. Джирайя, он… редко появлялся в деревне. Думаю, ему запретили подходить ко мне, привлекать внимание. Я и так был джинчурики, и старшие ниндзя об этом знали, говорить в открытую было запрещено, но… — Наруто зажмурился, он и не думал, что эти воспоминания до сих пор имеют над ним такую власть… Он ведь уже… Нет, скорее дело в том, что он ещё никогда не говорил об этом, да и с кем бы… Нет! Это не его отец, не… Проклятие! — Думаю, Третий поступил так, как считал необходимым. У тебя было слишком много врагов за пределами деревни, и, узнав о моём существовании, они бы постарались отомстить… А нельзя было подвергать дополнительной опасности джинчурики — главное оружие деревни. Теперь я хорошо его понимаю… как понял и тебя, — Узумаки выдохнул, почему-то сказать это сейчас казалось важным. — Всё равно, — Минато, явно стремясь делать всё что угодно, лишь бы не смотреть на Наруто, вновь потянулся к чайнику. — Третьему следовало отдать тебя Джирайе, учитель тот ещё… — хокаге слегка замялся, но Узумаки быстро нашёлся с эпитетом для своего сенсея. — Балбес! — Да, но он бы защитил тебя, — Намикадзе нервно крутил многострадальную чашку в руках и жалел, что в ней нет алкоголя. Но ведь ему неоткуда взяться в доме Сакуры? Или же Цунаде всё же споила ученицу? С неё могло бы статься… — Думаю, Третий хорошо знал эро-сенина, — ухмыльнулся Наруто. — И просчитал, какова вероятность того, что меня украдут, пока Джирайя залипнет на очередной выдающийся бюст. И не надо сейчас обвинять Третьего, особенно учитывая, что он вашем мире этого не делал! — упреждающе пробурчал он. Как бы не занятно было наблюдать за не знающим куда себя деть Четвёртым и его играми с чашкой, Узумаки чувствовал, что и от него вот-вот ускользнёт контроль… спустя столько лет… И даже пусть это был и не его отец, всё одно… Это было тяжело! И выговориться хотелось очень! — Я не вырос бы таким, какой я есть, если бы не это. А я, — он чуть улыбнулся, — не такой уж и балбес. Раз уж стал Хокаге, даттебайо! — уже сердито пропыхтел Наруто… Нет, Четвёртый плохо на него действовал, снова просыпались абсолютно не допустимые для Хокаге привычки и манеры! Он начинал вести себя как-то… по-мальчишески, что ли! Вот тебе и даттебайо! — Видимо, так, — Минато наконец, о чудо, отставил чашку и посмотрел прямо на него. У Наруто аж дух перехватило, потому что… Нет, глаза его не обманывали! Четвёртый Хокаге и в самом деле улыбался! Конечно, назвать улыбкой чуть приподнятые кончики губ можно было с большой натяжкой, но для того, кто, поди ж ты, отвык пользоваться этими мышцами, это была вполне себе улыбка! Более того, Седьмой мог ошибаться, но какая-то искорка в бледно-голубых глазах «отца» всё же проскочила. Однако ощущение это развеялось, словно морок, стоило Четвёртому открыть рот. — Значит, ты рос один, почти всем взрослым известный как демон, едва не разрушивший деревню, и при всём при этом ты не ненавидишь ни другого меня, ни Третьего? — Минато явно слегка потряхивало. — Не объяснишь, как так получилось? — Как получилось, что я не озлобился и не утопил Коноху в крови, как от меня втайне ожидала большая часть деревни? — напрямую спросил Узумаки, он думал, что давно уже оставил это позади, но нет… Воспоминание одинокого мальчика, медленно раскачивающегося на качелях, вновь промелькнуло перед ним. — Я не знаю, — честно выдохнул он. Их беседа явно зашла не в ту степь. Как Хокаге ему следовало… О да, Кагуя вас всех пожри, не до этого сейчас! Ему выпал шанс поговорить с отцом и он это сделает, несмотря ни на что! Отпуск так отпуск, не разрушит же Саске Коноху в его отсутствие в самом-то деле?! — Может, оттого, что не все относились ко мне, как к маленькому демону, — продолжил Наруто, начав загибать пальцы… — Старик-Третий, несколько Анбу и Теучи-сан… Они не ненавидели меня за один только факт моего существования. Другие дети… смеялись, повторяли за родителями, но они не знали точно, в чём дело, ниндзя было запрещено распространяться о моём мохнатом сожителе. В Академии у меня не было друзей, но были приятели. Но самое главное, там у меня был учитель, который в меня поверил, который до сих пор поддерживает меня. Я не знаю, смог бы вообще закончить Академию, если бы не Ирука-сенсей. Ведь из-за Курамы мои каналы чакры работали не так, и я даже не мог выполнить технику клонирования. Самую простейшую технику… — Из-за кого? — забавно, но брови Четвёртого весьма-таки заметно поползли вверх. — Не хочешь же ты сказать, что ты дал этому демону имя? — Почему я-то? — просто изумился Наруто. — Старик-Рикудо! — Рикудо-сенин?! — тихо сполз под стол Минато, решивший уже ни чему не удивляться, однако его чаяниям не суждено было сбыться, потому что в следующий миг дверь слетела с петель и в лучших традициях своего сенсея на пороге собственной квартиры (не иначе забыла, что та у неё ипотечная!) возникла взмыленная Сакура. — Хокаге-сама! Саске… он… он… — Придурок! — выпалил просунувшийся вслед за сокомандницей Сенджу. — Настоящий! — Кто бы сомневался, — пробормотал под нос Наруто, не знавший то ли ему расстроиться, то ли благодарить этих двоих за своевременное появление, пока он не разоткровенничался слишком сильно! Хотя постойте-ка! Узумаки нахмурился, не находя в поле зрения одной черноволосой макушки… — А где Химавари? — встрепенулся он. — А нам-то почём знать? — Сакура явно была на грани. — Саске ушёл из деревни! Он убил Хару! По-настоящему! — Чего? — Четвёртый и Седьмой синхронно подзависли от такого заявления, недоверчиво косясь на не похожего на мертвеца Сенджу. И тут Наруто разглядел то, что заставило его словить нехилый всплеск ностальгии. Куртка Хару была разорвана и опалена аккурат в том же месте, что и когда-то у него самого… Только вот кулак у Саске стал больше, а техника сильнее! Но кто же научил его Чидори здесь, если Какаши в Анбу? И как, мать вашу Кагую, выжил сам Сенджу? Ведь у него же внутри нет Девятихвостого? — Итачи… — Четвёртый сжал кулаки, — ослеп? И тут уже настала очередь Наруто медленно вращать шестерёнками, вспоминая некоторые особенности шарингана. А по всему выходило… Он тихо матюгнулся, вспоминая, в общем-то, что кроме привычно неадекватного Саске по ночным улицам Конохи разгуливает также его малолетняя дочь, которая явно полюбила вляпываться в неприятности… А это уже серьёзно! — Ну, вы сами тут разберётесь, — пожелал удачи он отцу и Сакуре с Сенджу, выскальзывая на поиски Химавари. Нет, а они что ли в самом деле думали, что ему и до местного Учихнутого идиота будет дело? Трижды «ха»! Хотя не совсем «ха», но поиски Химавари сейчас важнее. Про то, как вправить мозги и этому Саске, он будет думать потом. А пока… Наруто прикрыл глаза. Всё-таки хорошо, что Хару выжил, иначе бы Цунаде точно живого места на Саске не оставила… и он бы не стал её осуждать.

***

Голова у Минато уже давно шла кругом. Началось всё с того, что этот Наруто начал рассказывать о своём мире, закончилось появлением двоих из «проблемной тройки номер семь». Почему проблемной? Ну хотя бы потому, что в ней был Саске Учиха, младший сын Фугаку, за благополучием которого ревностно следили Итачи и чувство долга самого Намикадзе, однако… Саске был очень-очень тяжёлым случаем. Ужасно было жаль, что глаза Шисуи так и не успели перезарядиться, а ведь оставалось не так много времени! Проклятый мальчишка бежал раньше, чем они бы «излечили его от проклятия ненависти» и Коноха получила бы лояльного главу клана Учиха. Более того… Саске умудрился собственноручно вырыть могилу и себе, и клану! У Итачи не было другого выбора… его Анбу выправил ситуацию, как мог, но… теперь Коноха лишилась лучшего защитника! Желание выпить становилось всё невыносимее… дошло даже до шума в ушах. Потеря Итачи как бойца… Нет, Минато не знал, чем это компенсировать. Конечно, это случилось бы, ведь Итачи и так был болен, но Минато не рассчитывал на столь скорый уход. «Я теряю людей!» — разраженно думал он и наконец решился. — Сакура, у тебя есть что выпить? Округлившиеся зелёные глаза ученицы Цунаде не были ответом от слова совсем, зато яростный кулак врезавшийся в пол перед слегка побледневшим хокаге — вполне-таки. — Так вы никого не пошлёте за Саске? — А надо? — мысленно продумывая, куда можно перенестись, спросил Минато. Девчонка явно себя не контролировала. Да, на скале Хокаге ему нравилось куда больше. Втянув в себя морозный воздух, Намикадзе почувствовал себя чуточку легче. Нет, он не собирался никого пускать по следу Саске. Может, как Хокаге он и обязан был преследовать нукенина, но если сам Итачи до сих пор об этом не распорядился… нет, он не будет в это лезть. Лучше поговорит с ним утром. А пока… у Минато были другие дела. Стоило проведать, как там учитель, и нашёл ли Наруто свою дочь… Всё-таки маленьким чересчур любопытным девочкам не стоит гулять ночью в одиночестве.

***

— Чтоб тебя, Джирайя! Мы ведь уже не так молоды! — охрипший (хм, ещё бы!) от продолжительных криков голос Цунаде звучал приглушённо и почти не злобно, но отшельник и не думал обманываться на сей счёт. Это сейчас его старушка (знала бы, как он о ней думает — убила бы!) мирно сопела у него на груди… А вот что было (Джирайя вздрогнул) каких-то пару часов назад! Свежие синяки подтверждающе заныли… Всё-таки тяжёлая рука у его ненаглядной! — Говори за себя, — рискуя в очередной раз нарваться, пробормотал он, на всякий случай сильнее прижимая её к себе… — Хм, — предосторожность не спасла его от ощутимого тычка под рёбра, впрочем, показавшегося лёгкой щекоткой по сравнению с тем, что было. — И я тебя люблю, — чуть обиженно пробормотал Джирайя, не сводя взгляда с родной светловолосой макушки. Сейчас, в лунном свете, она казалась особенно прекрасной, однако… Не всегда он видел её такой. — Любой люблю, — вспомнив об этом, прибавил он. — Прибереги это для своей бульварщины, — хмыкнула Цунаде, впрочем, не уворачиваясь от поцелуя, но бесцеремонно прекращая всё последующее. — И хватит, я уже не девочка с тобой по кустам обжиматься! Не будь я ирьёнином, у меня бы неделю всё болело после сегодняшнего! — Будто бы девочкой ты со мной знавалась, — недовольно выдохнул Джирайя. — И вообще, после того, как ты мне лично всё отбила, у меня одной неделей не обойдёшься! Но я же молчу! — А сейчас ты что делаешь, дурень? — Цунаде чуть откатилась от него и игриво усмехнулась: — Ладно уж, поделом тебе, конечно, но… Так и быть подлечу, иди сюда, пока не передумала! — грозно свела она брови, однако призывно хлопнула по своим коленям. Повторять Джирайе дважды не требовалось, устроив голову со всем возможным удобством у жены на коленях, он наконец позволил себе выдохнуть, чувствуя, как целительная энергия мягко наполняет усталое тело. Кажется, на сей раз обошлось… Только он об этом подумал, как вливание прекратилось, резко лишённое исцеления тело болезненно вздрогнуло, а лицо нависшей над ним Цунаде не предвещало ничего хорошего. — В чём дело? — гадая, где же он ещё успел проштрафиться, спросил отшельник. — Ни в чём, просто с тебя хватит. Жить будешь — и на том скажи спасибо. В следующий раз так легко не отделаешься, — угрожающе сверкнула глазами Цунаде, спихивая его с колен. — Может, поумнеешь, как неделю промучаешься! — Ну и… — «стерва же ты!» застряло в его горле. — Что ну? — уперев руки в бока поинтересовалась Цунаде, отчего Джирайя прикусил язык. — Ничего, очень красивая ты, когда злишься! — нашёлся он, и даже ведь и не солгал. — Смотри у меня, — хмыкнула Сенджу. — И вообще… довольно нам тут прохлаждаться, земля холодная, простынешь — лечить не стану. — Кто бы сомневался, — тихонько проворчал Джирайя, с лёгким кряхтением поднимаясь на ноги… — Что ты там сказал? — повела ухом Цунаде, оборачиваясь. — Говорю, старость не радость! — громко заявил отшельник и в доказательство похрустел костями. — Ну, а чего тебе говорю… Поднимайся поживее, я хочу увидеть сына! — Хару-то хоть бить не станешь? — без особой надежды поинтересовался отшельник. — Посмотрим, — неопределённо пожала плечами Цунаде. — Сначала его надо найти… Не знаешь, к кому он мог отправиться? — К Сакуре, поди ж… — Ну, тогда шевелись! — и, подкрепляя слова делом, Сенджу потащила его куда-то по тёмным улочкам Конохи, не давая даже хоть сколько-нибудь рассмотреть, изменилась ли деревня за время его отсутствия… Кое-кто точно изменился. Насилу узнав свалившегося едва ли не к ним под ноги вечно мрачного сокомандника сына, Джирайя присвистнул. Выглядел Саске… Ну, хреново выглядел. Болезненно, а взгляд как у затравленного кролика. У Учиха с кроликами же из общего лишь цвет радужки, поэтому… что-то тут было не чисто. И когда паренёк рванул от них прочь… Постойте-ка. Джирайя несколько раз моргнул. Цунаде рядом тихонько осела на землю… Он что-то пропустил. Только что? Взгляд медленно переместился на Фукасаку… Мудрец не стал бы приходить из-за ерунды, а ещё… Джирайя резко выдохнул, кажется, он почти вспомнил, о чём тот говорил, но… — Догони его! — жена как безумная вцепилась в его руку. — Саске что-то знает! Скорее! Он не видел её такой вот уже… Джирайе резко поплохело, на краю сознания крутилось что-то столь страшное, что разум отказывался это воспринимать… И пока не нужно. Иначе ему не выполнить просьбы Цунаде. Он должен догнать Учиху и вытрясти из него правду. Бережно он освободил руку от оцепеневших пальцев жены, не позволив нахлынувшему ужасу сковать его. Он подумает после. Главное — погоня…

***

— Да где же?! Чтоб вас… — Наруто не уставал браниться, нарезая круги по Конохе. Примерно тем же самым сейчас занималась добрая сотня его клонов. И ему было плевать, как косятся на него случайные припозднившиеся прохожие… Благо Анбу не трогали, видимо, предупреждённые Какаши — и на том спасибо. Химавари никак не желала находиться, и это нервировало. Нет, более того, это заставляло его сердце переворачиваться от страха. Одна в чужом мире, куда её занесло! «Дура! Вот ведь… — ногти врезались в ладони до крови. Наруто начинало не хватать воздуха. Он совсем не знал своих детей. — Боги, если они и правду такие, то как Хината справляется?» Он ужасный отец. Это правда. И если они вернутся… Нет, Наруто дёрнул плечом, поправляясь, когда они вернутся… Он… Создаст больше клонов, не будет спать, мать вашу, или переложит часть дел на чьи-нибудь плечи, главное — найти побольше помощников, — но станет больше времени уделять семье! И катитесь все недовольные прямиком к Мадаре в… Узумаки не додумал. Странно, но внезапная мысль пронзила его мозг. Его клоны перевернули всю Коноху, кроме квартала Хьюга, а ведь с Химавари вполне бы сталось туда сунуться… «Идиот!» — хлопнул себя по лбу Наруто и уже собирался резво стартануть к местным Хьюга в гости, когда вдруг услышал чей-то приглушённый всхлип. Ноги сами приросли к месту, потому как он узнал его. — Бабуля Цунаде? — недоверчиво пробормотал он в темноту и двинулся туда, откуда шёл звук.

***

Погулять так погулять… Химавари, может, и хотелось бы услышать, о чём будут говорить отец с дедушкой, но всё-таки нарушать приказ отца, а прозвучало это именно так, она не собиралась. Вот только на выходе из квартиры она не обнаружила ни Сакуры, ни Хару. Пожав плечами, Узумаки решила сама разыскать их. В конце концов, не заблудится же она в Конохе? Как оказалось, именно это с ней и произошло. Эта Коноха всё же отличалась от той, которую она помнила. Очень сильно отличалась. И логичнее было бы как раз заплутать именно в современной, отстроившейся Конохе, но… Химавари не слишком дружила с логикой, оставляя её нелёгкий поиск тому странному другу Боруто. Замерев посреди пустынной улицы, Химавари справедливо решила, что отец всё равно найдёт её, потому спокойно принялась чертить на земле поднятой веточкой незамысловатый рисунок. Когда Узумаки закончила вырисовывать пафосный плащ отца, на рисунок упала чья-то вытянутая тень. Ничем не выдав своё волнение, Химавари напряглась, готовая в случае чего убегать. — Ты потерялась? — ровный юношеский голос заставил её поднять голову. «В конце-концов, это прозвучало не угрожающе!» — справедливо рассудила Химавари, беззастенчиво рассматривая незнакомца и тут же вздрагивая… Она узнала его. Как не узнать, если это его фото стояло у них на каминной полке? Её двоюродный дядя, Неджи Хьюга, погибший задолго до её рождения, практически в том же возрасте, в каком он был сейчас, вопросительно на неё смотрел. А Химавари впервые в жизни абсолютно не представляла, что же ей делать. Говорить сейчас она уж точно не могла, и оставалось лишь надеяться, что он не активирует бьякуган и не разглядит её «нетипичную» систему чакры… — Что ж, если ты ещё и глухонемая, это значительно усложняет дело… — Неджи вздохнул. — Я не обижаю маленьких девочек, но твоим родителям и вправду следует лучше следить за тобой. Не то чтобы в Конохе опасно ночью, но… — он не договорил, коротко заключив: — Так ты слышишь меня! Я видел, как дёрнулось твоё ухо! Мои глаза не обманешь! — Потому что вы Хьюга? — встрепенулась Химавари, прикусывая язык, но было уже поздно. — Да, именно так, — с превосходством кивнул Неджи. — Потому давай ты скажешь, где твой дом, а я провожу тебя, идёт? — и, видя вновь замолчавшую девочку, прибавил: — Я знаю, о моём клане говорят разное, но всё это не больше, чем вздор и глупые сплетни! Клан Хьюга не пожирает младенцев, уж поверь! — Да, конечно, — глупо хихикнула Химавари, представив дедушку Хиаши, прыгающего с крыши на крышу в поисках новой невинной жертвы. — Я вам верю, эм… — Неджи, — подсказал Хьюга, чьё лицо недовольно вытянулось, видимо, он не так истолковал её смех. — Неджи-сан, — кивнула Узумаки. — Я очень рада с вами познакомиться, правда, но я… — Ближе к делу, я не могу тут торчать с тобой полночи! — раздражённо оборвал её Неджи. — Где ты живёшь? Из какого клана? «А дядюшка, оказывается, был грубияном…» — тихонько вздохнула про себя Химавари, как выпутаться из сложившейся ситуации, она не знала, а потому решила импровизировать. — Простите, Неджи-сан, что своим покинутым видом ввела вас в заблуждение, но мне не нужна помощь! Правда-правда! — усиленно закивала Узумаки, призывно сверля дядюшку своими чистыми синими глазёнками. — Я вовсе не потерялась, а жду… кое-кого. — Неужели? — Неджи холодно дёрнулся. — Хватит играть со мною, не хочешь говорить, кто ты и откуда, я отведу тебя в госпиталь, на ночь они тебя пустят, а дальше крутись как знаешь! — и он решительно протянул к ней руку. Несмотря на всю разумность этого предложения Химавари рефлекторно уклонилась… чем вызвала удивлённый взгляд бледных глаз. Пожалуй, для обычной потерявшейся девочки она двигалась слишком быстро. — Ты учишься в Академии? — нахмурился Хьюга. — Из какого ты клана? — с нажимом повторил он. — Меня мама учила с незнакомыми дядями не разговаривать! — вновь нашлась Химавари, медленно отступая куда-то к дереву… С него было удобно перепрыгнуть на другое, потом на третье, но… от бьякугана не скрыться, а в её ситуации нельзя было, чтобы он активировал своё додзюцу! — Я ведь представился! — раздражённо прошипел Неджи. — А может, вы солгали? А может, вы извращенец? — вспоминая отчего-то книжки Джирайи, которые мать прятала от отца, продолжала пятиться Узумаки. — Ах ты маленькая… — Неджи не договорил, потому как между ним и наглой девчонкой пролетел знакомый всей Конохе кунай Четвёртого, а затем появился и сам хокаге. — Вот ты где, — с заметным облегчением вздохнул Намикадзе, игнорируя Хьюгу. — Дедушка! — радостно воскликнула на это девчонка, заставив Неджи побелеть. Потому что Четвёртый не поправил её. Потому что их Хокаге, убеждённый одинокий холостяк, до сих пор болезненно переживавший потерю жены и сына, не опроверг это громкое заявление… Более того, девчонка безо всяких последствий укрылась за его белым плащом, почему-то обрызганным чаем, и осторожно наблюдала оттуда за самим Хьюга… — Ты ничего этого не видел, — глухо прорычал ему Хокаге, а после короткой вспышкой исчез вместе с девчонкой. — Дяде Хиаши будет интересно послушать эту историю… — пробормотал Неджи, значительно ускоряя шаг. Найденная им темноволосая девочка мало того что бродила на территории рядом с кланом Хьюга, так ещё и с какого-то перепугу оказалось родственницей Четвёртого! Признаться, когда он только увидел девчонку, то решил, что это кто-то из их клана сошёл с ума и оставил ребёнка. Потому как пока та не подняла на Неджи свои синие глаза, то он был уверен, что она из их клана. И всё же… её движения были слишком быстры даже для внучки хокаге.

***

Минато и сам не знал, что заставляло его телепортироваться по Конохе всюду, где были оставлены его метки. Существовало тысяча и одно дело, решение которых он отложил из-за инцидента на площадке! Он должен был навестить Итачи в конце-концов, но Четвёртый отчего-то упорно искал маленькую наглую девчонку, которая своим появлением начисто разрушила его устоявшийся мир. И не то чтобы он был так уж зол на это. Потому как его мир был отстоем. Минато вздохнул. Кушина бы точно не стала приукрашать реальность… Кушина… Эта девочка была чем-то похожа на неё. В этом всё дело. И он, господин Четвёртый Хокаге, тратил своё бесценное время на её поиски. Хотя, на минуточку, Химавари было кому искать… Минато не раз и не два сталкивался с очередным клоном Наруто. Тот искал дочь рьяно и абсолютно не думая о деликатности… Хорошо, что он отдал приказ Анбу прикрывать его. Хотя кто-нибудь обязательно заметит. Намикадзе не сомневался, что к утру новость об его таинственных родственниках разлетится по деревне… А он даже не придумал, как это объяснить! За своими размышлениями он не заметил, как ухватил край разговора на повышенных тонах, а взглянув, не поверил глазам… Химавари точно знала толк в неприятностях! Вот так сходу нарваться на Неджи Хьюга! Четвёртый скрипел зубами, но ничего поделать не мог. Даже «дедушка», наверняка окончательно дискредитирующее его перед Хиаши, было покорно снесено им. Потому что маленькие пальцы, вцепившиеся в его плащ, ощутимо дрожали. Потому что по иронии судьбы эта девочка сейчас доверяла ему больше, чем… несомненно, своему другому родственнику. И это на удивление подбадривало Минато. Без особой надежды велев Неджи молчать, он переместился в свой кабинет. Гора бумаг на столе за время его отсутствия стала угрожающе большой, но сейчас он не думал об этом. — Ты в порядке? — спросил он всё ещё не отпускавшую его плащ Химавари. — Да, — девочка пугающей быстротой отлипла от него, отчего Минато испытал нечто похожее на сожаление. — Да, спасибо… И, ой, простите, я не должна была… — Всё хорошо, — неожиданно для себя махнул рукой Четвёртый. — Не переживай. Ложись лучше спать, уже поздно, — тут же засуетился он. С диванчика, который обыкновенно замещал ему постель, были спешно сброшены коробки с едой — аккуратностью Минато особо себя не утруждал, а сейчас приходилось краснеть. — А вы предупредите папу? — послушно устроилась калачиком на диване Химавари. — Да, спи, — пообещал Намикадзе. — Я ненадолго отойду, но тут безопасно, — зачем-то прибавил он. — Хорошо, — сонно кивнула ему девочка и одарила такой лучезарной улыбкой, что у него что-то скрутило внутри. С этой минуты Минато пусть и не понял, но смутно догадывался о том, что теперь никуда не сможет деться от этих… пришельцев. И его это устраивало.