Я не я, и Коноха не моя

Несмотря на то, что сегодня Хару уже умирал, он по-прежнему боялся своей матери. Да, отец должен был взять на себя основной удар (вполне заслужено, надо сказать!), но Сенджу подозревал, что гнева сильнейшей куноичи хватит и на него. — Хм, — неожиданно услышал он где-то внутри себя. По спине пробежали мурашки. Он уже слышал этот голос… — Хару, ты в порядке? — ладонь Сакуры больно стиснула его локоть и Сенджу поспешил выбросить из головы это странное происшествие, мало ли что ему там послышалось. Он сегодня почти умер… А может и не почти… Они по-прежнему были в квартире Харуно, из которой только что ретировался Четвёртый и этот… Наруто. И уж явно они не за Саске пошли. Кажется, девочка пропала. — Да, — чересчур поспешно кивнул Сенджу. — Химавари ведь потерялась в том числе и из-за нас… Надо помочь с поисками. В ответ Сакура бесцеремонно развернула его к себе и посмотрела таким взглядом, что Хару невольно попятился… Всё-таки не ошиблась мама в выборе ученицы. — Ладно, — видимо, сочтя его состояние удовлетворительным кивнула Сакура. — Пошли. — Только давай как-то потише пойдем, чтобы… — Чтобы госпожа Цунаде тебя не нашла? — затрещина от Сакуры была почти ласковой. — Ну уж, нет! Как только найдем девочку, я сдам тебя сенсею! Всё равно это не избежно, не глупи, Хару! — А лобастая дело говорит, — шепнул второй голос, отчего Сенджу едва не врезался прямо в дверной косяк. — Хару, да что с тобой?! Сейчас вместо поисков я тебя в госпиталь сдам, допрыгаешь тут! — Э-э, нет, Сакура всё в порядке… Я просто задумался, — сбивчиво объяснил Сенджу, чувствуя, как учащается биение сердце. Один раз — ладно, ещё ничего, с кем не бывает, но второй… — Я не второй, а первый, — хмыкнул голос. — Но не у своей жены, — оскалился другой. Хару остановился. Голова шла кругом. И не столько от того, что внутри него шла ожесточенная битва двух именитых предков, сколько от осознания того, что проклятому Саске всё же удалось, если не убить его, то свести с ума. А последнее, как известно, много хуже… И что же теперь пойти и самому докончить дело, пока в дурку не упекли? — Эй, и думать не смей, парень! — по телу Сенджу пробежала крупная дрожь. Орал Второй хокаге вполне реалистично. — Убьётся он, видите ли! Какие нежные, мать их, пошли! Это всё ты, Хаширама, виноват! — А я-то что? — справедливо возмутился Первый. — Это ты его напугал, не я же! Говорил, я тебе плохая идея, а ты… Когда б ещё ты меня слушал! — Ну уж точно не мёртвым, — хмыкнул Тобирама. — Ты разбаловал свою внучку, она занежила своего сосунка — и это, чтоб тебя Хаширама, всё, что осталось от нашего великого клана! И ты спрашиваешь, чего я к душонке парнишки прицепился?! Да чтобы лично проследить, что наш клан будет жить, раз тебе плевать… А вот, какого вшивого Мадары, ты ко мне прицепился? — Чтобы ты, дурень младший, не натворил делов! И я не думаю, что мы сильно поможем клану, если сведем потомка с ума. Какое-то время хокаге молчали. Первый явно ждал ответа, а Второй обдумывал сказанное. Ну, а Хару… Хару плелся за Сакурой, не забывая молиться всем известным и неизвестным богам, чтобы Сакура при диагностике пропустила у него не весть откуда взявшуюся ЧМТ — та бы многое объяснила и дала надежду на выздоровление, но… Не тут-то было. — Ты прав, Хаширама… И ты, мелкий, не боись. Ты такой же псих, как мы с братом. Ну то есть в пределах нормы, а не как Учихи эти бешеные… Лучше скажи-ка, что тебя воскресило? — Я… — Что, Хару? — Сакура подозрительно на него прищурилась. — Заметил что-то? — Не в слух же, олух! — безжалостно одернул его Второй. — Ещё и, правда, в дурке запрут и как мы будем клан спасать да Учихам люлей отвешивать? — Тобирама! — укоризненно воскликнул Первый. — Прекрати его пугать! И вообще, помолчи! Я буду говорить, а ты плохо действуешь на ребёнка! — Я не ребёнок, — возмутился Сенджу, на сей раз догадавшись не проорать это в слух, а подумать. Хоть это и было жутко странно. Но если сходить с ума, то с размахом, да? Аж с двумя хокаге в голове… — Ты-то? — никак не мог угомониться Второй. — Это мы в твоё время истребляли Учих направо и налево, как и они нас… О детстве и речи не шло, когда жизнь проходила в нескончаемых боях, а похороны уже считались удачей — не всегда оставалось хоть что-то, что можно предать земле! Однако доконала наш клан вовсе не бесконечная война… А мирное время! Ну вот как такое могло приключиться, а, Хаши? — Тобирама… — полувозмущенно начал было Первый, но замолчал, не зная, что сказать. Не знал, что и сказать также и Хару… Ведь, кажется, с собственной надвигающейся шизой лучше не говорить. Вдруг та устанет от игнорирования и сама уйдет? — Даже не надейся, пацан! — явно прочел его мысли Второй хокаге. Ну или его прогрессирующая шиза. — И так меня ещё никто не оскорблял, чтоб ты знал! — Брат, не ори! — Я и не ору! — Нет, орёшь… Давай лучше докажем, что мы настоящие… Ну поможем найти девочку или кого они там ищут. А кого вы ищите? Хару, мы не уйдем, если ты будешь нас игнорировать… Лучше проверь. Тем более когда тебе последний раз предлагали помощь два хокаге? — Да вот недавно, — хмыкнул Хару, мысленно кляня себя за такую не стойкость. — Явился тут на нашу голову Седьмой хокаге из какого-то мира странного параллельно с дочкой. Вот её и ищем. А Четвертый сейчас у нас правит и он тоже, вроде, девочку ищет. — Ну е%а№нуться можно, как у вас тут весело! — с мрачным весельем выдал Второй. — Брат, а может он, и правда, псих? — Тобирама! — прикрикнул на него Первый. — Мито, помнится, что-то говорила о легендах клана Узумаки о путешествиях из других миров. — Ага, а есть на свете хоть одна вещь, о которой твоя ведьма сказочку не выдумывала? — хмыкнул Тобирама, однако тут же охнул. — Это что был ментальный пинок? Серьезно? Ну, я тебе, Хаши… — Заткнитесь, — без тени почтительности к предкам пробурчал Хару. — Голова от вас болит. Лучше, и правда, помогите Химавари найти, если вы, конечно, не брешите и на самом деле такие крутые. — Это он нас сейчас что ж, получается, подковырнул? — с легким любопытством поинтересовался Тобирама. — Если так, то может и не все просрано в этом цветущем саду! — Брат! — в который раз попытался его урезонить Первый. — Ну хватит, а? — Найти нужно девочку… Эм… Возраст… Ну лет десять, наверное, шустрая, темноволосая, глаза синие, одета… — Стоп, дурачок! Зафигом нам её внешность? У тебя тут два первоклассных сенсора! Лучше о типе чакры расскажи… Из какого клана твоя иномирка? У нас такой есть? — задавал наводящие вопросы Второй хокаге. Первый молчал, явно отдавая «оперативно-розыскные мероприятия на откуп младшему». — Эм… — Хару почесал в затылке. — Вроде, Узумаки… — У Узумаки волосы красные, тупень, — почти по-доброму проворчал Тобирама. — Так, что выдумай, что попроще… — Ну не скажи, — вдруг втесался Первый. — Может, там и Узумаки-то только во втором поколении? Просто фамилия сохранилась. Моя ж Цуна — блондинка, прямо, как ты, братец! — У нас разный оттенок, — поправил его Второй. — Ну тогда… Может быть да… Что ещё о ней знаешь? — Её отец джинчуурики Девятихвостого, — поделился информацией со своей прогрессирующей шизой Сенджу. — О, как! Тогда точно потомок Узумаки… — пробормотал Тобирама. — Ещё особые приметы в чакре есть? — У неё мама Хьюга, — подумав, прибавил Хару. — Вроде, но на вид похожа. На сей раз молчали оба хокаге и долго. Пока наконец… — Ну вот сколько мы мертвы, Хаши, сколько? А за это время мир сошёл с ума? Смешались лисы, Хьюга и Узумаки… — Эм, мальчик же сказал, что Химавари не из их мира, — как-то неуверенно выдал Первый. — Всё равно! И… — Тобирама чуть перевел дух и сменил тон. — Я уже нашёл вашу пропажу. — Правда? — оживился Хару, резко тормозя Сакуру. — И где? — Резиденция… Или то во что вы её превратили, — как-то тяжко вздохнул Второй. — Идем проверим Резиденцию, Сакура, — решил довериться своей шизе Хару. — А ты уверен, что… — Ну, а ты сама подумай, где ещё её бы никто не стал искать и какое место точно знает девочка, у которой отец хокаге? — В этом есть смысл, — согласилась Харуно и они бодренько запрыгали в сторону резиденции. В полном молчании, что несказуемо радовало Хару, потому что и голоса, наконец, угомонились. «Так, может, и совсем исчезнут…» — мечтательно думал он, и чуть не споткнулся, когда услышал: — Даже не надейся, сопляк! Ишь, как у вас Коноха-то отстроилась! — Да-а, красота! — подтвердил Первый хокаге. — Вовсе нет, — ощетинился Тобирама. — Это же какое-то архитектурное убожество! — Вообще-то, — гаденько улыбнулся Хару. — Мама всегда говорила, что проекты большинства зданий были заложены при вас, Тобирама-сама. Заливистый смех Первого хокаге и сдавленное шипение Второго немного примирили его с мыслью о собственной съехавшей крыше. В конце концов, живут же Учиха как-то на свете?

***

Как только за не-дедушкой Четвёртым хокаге закрылась дверь… А нет, тут Химавари слукавила. Точнее будет сказать, когда Хирайшина не-дедули простыл след, Узумаки живо отбросила одеяло и осмотрелась вокруг. Кабинет не слишком уж отличался от того, что запомнила она. Хотя, конечно, папуля не был таким мрачным и гнетущим как не-дедушка. И дело было не столько в том, что ей редко доводилось бывать в резиденции среди ночи. Нет, у этого места даже воздух был пропитан какой-то горечью… Или то был прокисший рамен? Химавари едва заметно скривилась. В родном мире они с мамой незаметно за этим следили. А здесь… Сердце болезненно сжалось от осознания одиночества, в которое был погружен хозяин этого кабинета. — Сейчас мы это исправим, тэббане! — тихонько проговорила Хима, озираясь в поисках чего-то напоминающего мусорный мешок… Пакет для срочных донесений для этого не очень подходил, но на безрыбье и рак — рыба, а в данном случае пакет. Тем более их здесь лежало много. Бюджет Конохи не обеднеет! Хотя уж на уборку кабинета хокаге могли раскошелиться хотя бы на миссию Дэ ранга… Или же… Её дедуля параноик! Никого не пущу и буду хрюкать тут в грязи — как мило. Следом за покрывшимся бархатистой плесенью раменом в пакет полетели и гнилые кожицы каких-то фруктов (отрадно, что хоть кто-то из подчиненных пытался накормить Четвёртого хоть чем-то полезным!), а после и пустые бутыли из-под саке. — Ай-ай, — покачала головой Хима. — А папочка вот почти не пьёт. Только иногда, когда его совсем доведут и то не один… А с дядей Шикамару. Ну и очень редко с дедулей Хиаши, причем там папа вообще не расслабляется, а скорее наоборот, хех. Бутылки, в том числе и недопитые также полетели в жалобно звякнувший пакет. Расправившись с тем, что едва не стало биологическим оружием, Химавари приступила к пыли… А как вытирать пыль, если всюду валяются отчеты о миссиях, обращения, отписки и прочая бумажная волокита, о которой папа говорил, что с удовольствием сжег бы её катоном. Ничего сжигать Узумаки не стала, а вот навести порядок решила. В конце-концов чего там сложного! Если, как говорил, смеясь, дедуля Хиаши, «даже такой неисправимый тугодум, как её отец справлялся!» Вскоре отчеты по миссиям были аккуратно разложены по рангам, как и извещение о только что поступивших, миссии «в работе» перекочевали в отдельный лоток, который, о чудо, нашёлся в этом бардаке! Письма были разложены на жалобы, прощения и дипломатическую околесицу, записки с донесениями свалены в одну кучу — пусть дедуля сам из разгребает. Ну, а открытки от фанаток (у папули таких было больше!) безжалостно выброшены в пакет для донесений. — Ну вот… Только цветочка не хватает! — с довольной мордашкой оглядела творение рук своих Узумаки. — Где бы мне найти цветочек… В этот момент дверь открылась, и внутрь вывалился комок из переругивающихся Анбу и уже знакомых Химавари лиц. Молодая тетушка Сакура что-то сдавленно шипела, на ней сидел какой-то парень из Анбу, у котрого за маской Опоссума виднелась красная, как у рака шея, ну, а Хару единственный, кто сумел вырваться из этой кучи малы и оказаться на ногах. — И кого теперь в Анбу только набирают, — вдруг взял да и выдал он. Химавари была удивлена не меньше прекративших возню Анбу и Сакуры. — Не обращайте внимание, — фыркнула Харуно. — Он это просто сегодня… — Немного умер, — буднично заявил Хару и повернулся к Узумаки. — Химавари, пойдем с нами тебя отец ищет. — Дедуля велел оставаться здесь, — не моргнув и глазом заявила Узумаки, отмечая, как вытянулись маски у Анбу… — Господин Четвёртый? — удивилась Сакура. — Ну тогда мы здесь не нужны, пойдем, Хару, сдадим тебя госпоже Цу… — Вот ты где! — несказанно вовремя раздался голос последней и в следующее мгновение в кабинет ворвался миниатюрный вихрь в лице весьма-таки бледной и даже какой-то зеленоватой бабули, у которой на плече сидела также знакомая Химавари жаба… Анбу сочли за счастье потихоньку передислоцироваться да послать сообщение хокаге. Впрочем, сейчас всем, определенно, было не до Узумаки, которая также решила чуть отступить… Тем более, что в темной нише она увидела весьма знакомый свиток. Только вот бьякуган, как она не напрягала зрительные нервы, не хотел активироваться, а без него… Знакомой техники Химавари не видела. «Что же я наделала? — положив свиток, на место рассуждала она. — Как же теперь Коноха будет без папы? А если они не справятся? А если…» — слёзы подступили слишком близко. Так, что пришлось напоминать себе, что она Узумаки, а Узумаки не сдаются, и они с папой обязательно выберутся, потому что её папа — самый непредсказуемый ниндзя. И всё-таки ей до безумия хотелось к маме. — Эй, ты ведь не ревёшь? — опустился перед ней Хару. Химавари быстро сморгнула слезу, выглядел сын бабули весьма помятым, но вроде как даже счастливым. Весь их разговор она, кажется, только что пропустила… — Нет, — она улыбнулась. — А выглядишь так, будто да. — хмыкнул Хару и достал откуда-то из-за спины небольшой цветочек. — А можно его посадить? — тут же оживилась Узумаки, не задумываясь, откуда здесь взялся этот цветок. — Эм, боюсь, что нет… Но мы можем сходить в магазин Яманака и купить там тот, что сможет расти дома. Ты любишь цветы? Эм, да точно… Тебя же зовут как подсолн… — Нет, это не для дома, — улыбнулась Узумаки. — Это для дедули, чтобы ему не было так грустно. — Э-э, я не думаю, что есть один цветок, который не сдохнет от недополива у господина Четвертого, — рассмеялся Сенджу. — Думаю, ему придется купить кактус. — Что тоже неплохо, — фыркнула Химавари. — Ты пойдешь со мной и мамой? Все-таки диван хокаге — не лучшее место для маленьких девочек из другого мира… — Только, если вы оставите записку, — кивнула Узумаки с готовностью цепляясь за протянутую руку Хару.