***
Четвертому худо, а от докладов подчиненных становится ещё гаже. Надо было всё же опохмелиться, но у господина хокаге нет и свободной минутки. Посетители все прибывают и прибывают. Да и такие, что не выдворишь. А ведь надо бы сесть и разгрести превратившийся в свалку рабочий стол. Однако, когда в кабинет вплывает Орочимару бумаги отходят на третий план. Намиказе до сих пор не определился со своими чувствами в отношении змеиного саннина. Орочимару был непохож на кого-либо. Его незаурядный ум и тяга к познанию делали его идеальным ученым. Только вот последние часто сходили с ума. Одних захлестывала мания величия и те намеревались перекроить весь мир под себя любимых, другие просто сходили с ума и творили одним им ясную дичь, необъяснимую с точки зрения здравого смысла. Орочимару не относился ни к тем, ни другим. Его цели были прозрачны. «Жизнь не имеет смысла, но уж коли живешь, то найди себе интересное занятие.» И он нашёл. Познание ради познания. Бесконечные ряды экспериментов, на которые уходила львиная доля бюджета Конохи. Спросите зачем? Санин изучал практически всё, от генетики до астрофизики, но основным полем его деятельности было создание новых техник. Именно за это, а также за прелюбопытственные отчеты по исследованиям необыкновенных геномов Конохи и иных скрытых деревень (отработанный Ибики и его отделом материал оседал в лабораториях НИИ Орочимару). Он был полезен. Человек, что презрел своё данное природой тело, что постоянно экспериментировал. В том числе и на себе. Многие об этом лишь судачили, но Минато знал точно. Орочимару презрел и саму смерть одному ему ведомым способом. Естественная гибель ему не грозила. Как и уход от болезни или от закупорки сосуда. Хотя он мог подавиться. Расшибиться, повеситься, задохнуться, застрелиться… Его могли убить. Правда, в этом случае им следовало тщательно сжечь тело. Желательно Аматерасу. Чтобы ни одна белая змейка не успела нырнуть за камушек. и то не было никаких гарантий, что это будет конец. Этим Орочимару и пугал. Сложно назвать человеком того, кто уже ступил за черту, что другим и не снилась. И всё же он не стремился к власти. И она, и стремление возвыситься больше характерны для существ, чей срок строго определен. Орочимару же, казалось, обрел радость в познании и наблюдении. Как в театре, где актерами были живые люди. Именно поэтому Минато не слишком тревожила другая сторона деятельности санина. Шептуны Орочимару — оставшиеся после Третьей войны шиноби сироты, коих он пристроил к делу. Они были повсюду. И они держали своего змеиного повелителя в курсе практически всех дел Конохи. Деревня стала для Орочимару любимой труппой актеров. Примой которых, несомненно, был сам Минато, как бы ему не претила эта роль. Санину всё ещё нравилось наблюдать за ним. — Хокаге-сама, слышал у вас была бурная ночь… Позвольте-ка облегчить ваши страдания, — цокнув языком, Орочимару передал ему знакомую склянку. И как бы Намиказе не было порой противно, но в его роли были свои плюсы. Например, первосортное антипохмельное, что так и не запустили в широкий оборот. По причине редкости и дороговизны ингредиентов, вестимо. — Благодарю, — он едва сдерживается, что не откупорить пузырёк прямо в его присутствии. — Вы вовремя, Орочимару-сан. Однако вы ведь не только за этим пришли? — Спасение моей горячо любимой деревни от страдающего похмельем хокаге — несомненно, задача крайне важная, но вы правы, — прошелестел санин. — Я пришел не за этим. Точнее не столько за этим. Наш проблемный мальчик успешно перевезён в моё подземное убежище. Реагирует — точно так, как от него и ожидалось. Правда, сюрприз в виде мангекё-шарингана меня обрадовал. Однако побег и выкрутасы Саске-куна меркнут в сравнении главным событием ушедшего дня, — змеиные глаза санина лихорадочно блеснули. — Я лишь находил косвенные подтверждения того, что иные миры существуют, но ваши пришельцы… Это переворот! — То есть вы верите, что они в самом деле из другого мира? — Минато и в самом деле желал знать. Каким бы Орочимару не был, но его мнение можно было считать экспертным. — Всё это так… — он не мог подобрать слово, пока наконец не закончил. — Странно. — Конечно же, я верю, Минато-кун! — учёный был неисправим. И будучи чем-то сильно вовлечен, приставку «кун» от него получали все особи мужского пола, что были хоть немного младшего его. Будь они хоть трижды хокаге. Да, для Орочимару Намиказе навсегда останется мальчишкой… Мальчишкой, что однажды увел у него желаемое место и вместе с тем, помог понять, что просиживание штанов за административной работой — совсем не то, чего он хочет от жизни. — Ты и сам веришь, просто разыгрываешь комедию, дабы выслушать моё мнение… Я право польщен, но мне бы хотелось иного. Я хочу поговорить с ними! С твоим сыном, Наруто, кажется, что стал там господином Седьмым и его очаровательной дочуркой! А ведь поразительно, как выстроились грани бытия. Здесь и ты, и Хиаши лишены своих старших детей, а там те вместе. Нет, положительно я должен изучить, что получится от слияния данных геномов! — говоря это, у Орочимару едва ли не текли слюнки. — Тебе ведь не нужно моё разрешение, — покачал головой Намиказе. Он не одобрял такого интереса и что-то внутри его крепко противостояло, желало оградить «пришельцев», но запретить Орочимару он и в самом деле не мог. — Так зачем говоришь всё это? — Хокаге должен быть в курсе того, что касается столь важных вещей, — наставительно сообщил санин. — А, впрочем, я лишь хотел понаблюдать за твоей реакцией, Минато-кун… И я не ошибся. Ты, в самом деле, успел привязаться к ним. Поразительно, учитывая, что и суток не пришло, как они появились, а уже проникли так глубоко под твою очерствевшую кожу! Ты даже достал фото Кушины-сан, поразительно, ты всё ещё можешь меня удивлять! — Ты! — взревел, теряя контроль, Намиказе. — Обещал вызволить её из желудка шинигами! Однако все эти годы делал, что угодно, но только не это! — Я не говорил, что это будет легко, Минато-кун. И не кипятись… Я свои слова держу. Придет время и я вызволю её… Заметь, к ней прилагается и Девятихвостый демон-Лис, что, без сомнений, возродится. Сейчас не время и не место. Будь терпелив. Пожалуй, я зайду к тебе позже… Мне ещё нужно зайти к Цуне, кажется, та должна рвать и метать после вчерашнего! Обожаю эту женщину в гневе! — и прежде, чем Намиказе успел хоть что-то предпринять теневой клон Орочимару развеялся. — Чертов змеиный ублюдок! — в сердцах возвестил Минато, а пострадала столешница… — Это ты об Орочимару? Склонен согласиться, — в дверь просунулась голова Шикаку Нара. — Простите за вторжение, хокаге-сама, — следом за другом в кабинет протиснулся Иноичи, видимо, уже немного отошедший от знакомства с содержимым головы Наруто. По лицу его Минато ясно прочёл: «Я ничего не говорил», что касается Шикаку, то он закончил: «Но я и так всё знаю». Конечно. Тут с советниками ему повезло. Он и сам хотел их вызвать, когда немного... Немного разгребется. Однако те пришли сами. Что ж, не выгонять же теперь. — Присаживайтесь, — кивнул он. Разговор предстоял долгим. Здесь и не только вопрос с пришельцами, но и ситуация с кланом Учиха нуждалась в высочайшем контроле. Секретарь незаметной тенью вошла внутрь и внесла поднос с чайным набором. Отчего Минато, у которого со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было, почувствовал, как засосало под ложечкой. И без всякой чудодейственной продукции Орочимару.***
Беседа с Шикаку всегда оставляла у него странные ощущения. Нара хорошо считывал ситуацию, а его друг Яманако — копался в головах людей. Вместе они образовывали беспроигрышную комбинацию. Однако их мнение о Наруто… Казалось, Минато слишком высоким. Сговорились они все что ли? Ему даже показалось, что эти двое восхищались им. Странно, но это вызвало у него смешанные чувства. С одной стороны - это все-таки его сын, хоть и сам он к его воспитанию руки не приложил, а наследственность, как показал его настоящий сын из этого мира, вполне может и в Акацуки найти применение. С другой Четвертый ощущал нечто, похожее на ревность. Словно он больше не был единственным хокаге. Над Конохой медленно поднималось второе солнце, которого здесь быть не должно, но которое, в отличие, от первого, покрытого уродливыми пятнами, светило мягко и приветливо. Открыв окно, чтобы впустить немного свежего воздуха, Намиказе замер. С ветки на него смотрел Какаши, устроившийся на давным-давно укрепленном Тензо дереве, словно сыч. — Я же велел тебе следить за ними, — нахмурился он. Раздавшийся следом какой-то необычный стук в дверь был лучшим ответом. Стучали так, словно никогда до этого сего простого действия не выполняли да и сейчас сомневались в правильности принятого решения. Четвёртый и не думал, что ещё увидит кого-то из них сегодня, но просунувшаяся в кабинет голова Наруто одним махом опровергла все его предположения. — Я понимаю у тебя полно дел и все такое, — начало было многообещающим. — Но мы не закончили разговор, а ты выглядишь откровенно паршиво, даттебайо! - и прежде чем Минато успел хоть что-то ответить на такую откровенность, прибавил, - Помню, проходили, я и сам такой. Но пойдем в Ичираку, я, как прибыл, ещё там не был, а это страшное упущение! - горячо воскликнул он, не оставляя сомнениям в его искренности и шанса просочиться. — Ты, видимо, большой фанат рамена, — насмешливо вскинул бровь Четвёртый. И в самом деле хокаге с подобной слабостью к уличной еде - Намиказе фыркнул. — Спрашиваешь?! — чуть насупился тот. — Ты ж сам меня назвал в честь одного из ингредиентов, а как корабль назовешь, так и… — Наруто неопределенно махнул рукой. И не понять было стыдится ли он всерьез или злится на него. — Ладно, — кивнул Минато, чувствуя, что не в силах отказаться от такого предложения. Точнее, не от самого предложения сходить поесть, а от разговора с... Седьмым. — Пошли. — Кошелек возьми, — остановил его на полпути чуть смущенный голос Наруто. — А то я свой… В том мире оставил. Против всякого ожидания, кабинет огласил хриплый смех Намиказе. Достойное завершение безумного дня, не так ли?