Я не я, и Коноха не моя

Пройди свой путь! Он ведь один и с него не свернуть, Пусть не знаешь зачем, и не знаешь куда Ты идёшь. Пройди свой путь! Ты не сумеешь назад всё вернуть, И не знаешь пока, что в конце тупика Ты найдёшь! Тень Войны, Боль моей чужой страны Нам промедлить не дадут. Ветер с гор, Свежесть ледяных озёр Нам усилий придадут. Эпидемия — Пройди свой путь

Минато, в самом деле, уже терялся в бесконечном потоке информации. Если бы не тренированный большим объемом данных (на хокаге ведь свет клином сходился!), давно бы уже отключился. А так… Выплывал понемногу. Вот как очнулся в какой-то более менее непросвечивающей крышей развалине — так и выплывал. Потому что тут же осознал, что, во-первых, не один, а, во-вторых, реальность постапокалиптического мира, из которого пришёл Наруто, никуда не делась. Намикадзе был в полной заднице. Дома — Коноха лишилась своего биджу без хвоста, конечно, Минато не оценивал всерьёз свою фигуру, как настолько важную, что всё непременно рухнет… Нет. Незаменяемых нет. Лист выстоит и этот шквалистый ветер, не без последствий, но… Нет, метаться и посыпать голову пеплом было нельзя — там остались санины, и что самое главное — Орочимару, а тот из любого дерьма выплывет. Обидно, конечно, но его труды прахом не пойдут. Другое дело, что забросило его в местность, далекую от наименования увеселительной прогулки. Многолетний бюрократический опыт подсказывал Четвертому, что все масштабы задницы он оценит нескоро. Кагуя, конечно, не полностью тут всё забросила, но… Большая часть инфраструктуры нуждалась в ремонте. Спасибо — поля засаживались, и с голодухи они не сдохнут. А вот то, что в мир, равенство и братство ему не верилось… Тут уж точно. Ведь не было в реальности тех солнечных дней благоденствия, о которых со скорбью утраты рассказывал Наруто. Но было ведь объединение армии шиноби! И Минато на себе его прочувствовал. Они сражались бок о бок — и это было страннее всего, будто всего остального было недостаточно. И теперь надо было как-то отстраивать новый мир, лучше, чем раньше… Учитывая и то, что все политические связи и старые альянсы теперь пересмотрены — и неизвестно, от кого и что ожидать. Вы спросите, а что же его это так колышет? Четвёртый при желании, конечно, мог переместиться подальше да и скрываться ото всех, но… Это совсем ему не по нутро было. Путь домой был заказан. Но это пока, а быть может, если он поможет всё тут восстановить, вотрется Орочимару в доверие… снова. Тогда можно будет намутить что-то с последней Учихой и клетками Хаширамы, благо образцов бегало через край — ведь так?! Совершить наконец рокировку — им девочку, ему — родную Коноху… И ноющую пустоту в ней. Минато сжал кулаки. Ну, кто его там, кроме Химы, которую захотят вернуть, ждал?! Мелкая Хьюга и её ребёнок от Наруто? Пожалуй, что только они. А ещё Какаши с Итачи, сенсей, остальные санины, советники и работа-работа, на которой его уже сто процентно заменят. Отличные перспективы, да?! Но лучше не было. И чего его так повело? Вот у Наруто не было и этого. И в этом его вина как отца, как хокаге. Кругом овиноватил себя Намикадзе. Потому и долг его теперь должен быть уплачен сполна. Надо позаботиться о семье Седьмого, о Конохе… Разделить боль своей чужой страны, и, возможно, слепить что-то стоящее. Да, так будет справедливо. К тому же к нему уже после срезания инопланетной башке прорезался немалый интерес. Однако в зарабатывании репутации «Не сметь даже смотреть на Коноху» перед другими странами ему крепко смазало эффектное начало собственное пошатнувшееся здоровье. Да, он свалился в обморок, и да, очнувшись, он всё ещё ощущал ноющую боль в рёбрах. Вот тебе и биджу без хвоста — тело регулярно напоминало, что он из плоти и крови. Особой пикантности пробуждению прибавило, что, положив руки на его оголённую грудь, потоки целительной чакры вливала вовсе не Цунаде… У той после бойни, наверняка, работы хватало более серьезной, чем его хронь, помноженная на дикую усталость. Нет, рядом с ним сидела Хината, низко наклонив голову, отчего лицо загораживали длинные слегка (их че Кагуя причёсываться заставляла, чтоб не позорили её в битве с родичами?!) спутанные локоны тёмных волос. Минато прерывисто вздохнул, поперхнувшись. Голова поднялась, на него уставились, не мигая два прозрачных глаза. Стало на секунду жутко. Ему, Четвертому хокаге, но он быстро взял себя в руки. Несостоявшаяся невестка тут была немногим младше его самого — это само по себе несколько придавливало, но куда как хуже то, что вот перед ней он реально виноват. В отличие от соплячки… хотя ту так тоже назвать было сложно. Девчонка выдержала огромную кучу дерьма, в которую её макала жизнь с момента рождения в клане Хьюга, ну ладно, похищения шиноби Облака. Здесь же того, очевидно, не было. И перед ним экземпляр, поломанный исключительно неслучившемся счастьем Цукиеме и собственным кланом. — Как вы? — не отводя взгляда, тихо спросила, не убирая руку. Минато моргнул взгляд его мало кто был способен выдерживать долго. Может, и у этой томившейся в теплице спятившей богини Хинаты был стержень. Вряд ли бы иначе после услышанного признания в том, что Наруто погиб по его вине, та оставалась бы рядом, леча его вновь подавший отказную организм. — Бывало лучше… — горько улыбнулся он. — Спасибо, — тихо прошелестел, накрывая её руку своей. — Хватит, я достаточно оправился, — и собирался было сесть да пойти вершить дела, как тонкая ладонь на груди неожиданно затвердела и он ощутил совершенно другой поток чакры… Отнюдь не лечебный. — Советую отдохнуть получше, хокаге-сама, — негромко, но твёрдо произнесла она, прожигая его активированным бьякуганом. — Иначе я буду вынуждена парализовать вас на время лечения. Четвёртый, оценив положение ладони, завихрения чакры вокруг него и решительное выражение лица, вынужденно расслабился, откидываясь назад. Этот бой Хината выиграла. — Мне нужно быть в курсе. Я могу быть полезным, — Минато только и осталось попробовать докричаться до её разума. — Вы будете полезным, если оправитесь… А не свалитесь снова. Мёртвым или инвалидом вы никому не поможете, — веско ответила та, распрямляя плечи и вновь начиная закачивать в него целительную энергию. А потом, подумав, добавила: — Шикамару знает, где вас искать, так что, если будет нужда — за вами отправят. — Нара? — тихо спросил Минато, напрягая болящую голову. Да, это не легко смириться с тем, что тут активно действующее поколение — это ровесники его сына, что в его глазах только что были зелеными мальчишками с девчонками. — Верно, — негромко ответила Хината, а потом, вдруг спрятав глаза, прошептала: — Вы очень похожи. — Не настолько, — Намикадзе укусил себя за щеку. — Наруто — лучше меня. Был. В этом он в Кушину пошёл. Не разум, а сердце, — он отвернулся к стене, стараясь игнорировать, что лежит сейчас чёрт знает где… в импровизированном госпитале в закутке, где в пяти метрах уже располагаются другие больные, среди которых дивно перемешались шиноби всех великих стран. А ещё он болтает с выглядевшей его ровесницей невесткой, о своём мёртвом сыне. Прекрасно. — Не наговаривайте на себя напрасно, — неожиданно заявляет Хината. — Я знаю Наруто… Думаю, что знаю, — поправилась она, вспоминая о влиянии Цукиеме. — Его невозможно заставить что-то сделать. Уверена, и смерть свою он выбрал сам, — голос дрогнул, но она закончила: — Так что не вините себя, хокаге-сама. Четвёртый очень внимательно на неё посмотрел так, будто впервые увидел, а потом произнёс: — Минато. — Что? — не поняла та, но он дернул плечи, и пока не передумал… Ровесница всё же! Повторил: — Зови меня Минато, здесь я не хокаге, а мы в какой-то степени… — он задумался. — Родственники. Хината уставилась на него, не мигая, своими чудными глазами… Вот сколько лет он имел дело с кланом Хьюга, а никак привыкнуть полностью не мог. А сейчас вот неожиданно подметил, что бьякуганы не одинаковые. У Хиаши — один, а у его старшей — более лавандовый оттенок что ли. Некстати, вспомнилась Химавари… Намикадзе скрипнул зубами. Насчет Хиаши он не обманывался, тот давно ронял слюни на его гены… Приберёт к рукам в клан, включит в программу селекции. Повезёт, если на втором ребёнке отстанет. И никто — ни Джирайя, ни Цунаде, ни тем более — Орочимару его не остановят. Но как об этом сообщить матери? — Минато, — попробовала имя на вкус Хината, а затем. словно прочитав его мысли, сообщила: — Я знаю, каков мой отец. Здесь на него воздействовала Кагуя, а мы приняли её сюжет за чистую монету… Потому что у нормальных людей так бывает. И дрянные отцы становятся замечательными дедушками, но тут… — она вздохнула. — К нашему клану рамки нормальности не подходят. Поэтому скажите честно, вряд ли санины в вашим мире обладают достаточным влиянием… — Хьюга замолчала. — После меня — они станут во главе деревни, — попытался приободрить или же придать своей недавней ложи правдивый оттенок Четвёртый. — Что ж, — Хината долго молчала. — По крайней мере, её будет кому защитить… От всех, кроме моего отца. Ведь ваш мир, — она посмурнела. — Далеко не Цукиеме. — Там есть ты, — слова вырвались прежде, чем он подумал. Плохой признак. Для хокаге, но отступать было некуда. — Другая ты — сильная, ловкая. И после недавних событий, твоему отцу приходится считаться с тобой. Только ты ещё слишком юна и склона набивать шишки, — прибавил он, вспоминая о том, что скидок на это никто никогда не делал ни в случае с его учителем, ни с ним самим, ни с Какаши… Не тем более Итачи. Вздохнул. Но дров из них каждый по молодости тоже умудрился наломать, каждый, правда, своих, но сам факт. Опять вздохнул. — Та ты беременна в 17, насчет ребёнка у нас были договоренности, но теперь… Все достанутся Хиаши. Возможно, так будет лучше и ей удастся усыновить «сиротку», — он поднял взгляд. — И, может, не одну, Химу тоже. Хината выражала собой крайнюю степень задумчивости. Кажется, её не слишком удивило услышанное. Но следующий вопрос загнал её в тупик: — Что случилось с вашим Наруто? Вот так, не почему мнение Хиаши на её счет переменилось, не отчего там она более продвинутая, не откуда взялась беременность в 17… Последнее — несильно удивительно. Когда мир полон хаоса, то жить торопишься. А рожать детей в эпоху перемен, поставляя деревне новых бойцов, женщины-шиноби привыкли. Минато едва подавил желание застонать, потому что из всех неудобных вопросов его спросили именно о сыне. Но ответить надо было. И не потому что сбежать не мог — мог. Наверное. Он прикинул вариант, но отказался. Нет, решил платить по счетам — так плати. — Я думал, что потерял его навсегда. Его украли в день нападения на Коноху. Поиски результатов не дали, — Четвёртый со свистом перевёл дух. — Я был один, когда они свалились на меня. Не признал, да и кто бы мог… Затеяли бой, — он улыбнулся против воли, вспоминая. — Кто победил? — собеседница позволила ему почувствовать себя биджу без хвоста. Снова. — Желание не разрушать Коноху, — хмыкнул Намикадзе. — А потом, — он прикусил губу. — Уже после до деревни добралась Хината. Она же и поведала, что мой сын все эти годы был жив и воспитывался акацуки. — И я тоже? — теперь в голос закралось удивление. — И ты тоже… Но вы навели там шороху, пытались революцию в Аме устроить… Против Пейна, — Минато снова хмыкнул. — Седьмой за вами прибрал. — А вот моего сына они выпили досуха. Он умудрился стать джинчурики Четырехвостого, а ещё заделать ребёнка в 16, — совсем тихо докончил он. — Боруто… — тихо произнесла Хината, глядя куда-то в сторону. — Совсем не факт — условия разные, — начал было Четвертый да так и замолчал, напоровшись на взгляд подкравшегося к ним незаметно на непозволительно близкое для хокаге расстоянии настоящего Боруто. — О чём шепчетесь, даттебаса?! — сунув руки в карман, полюбопытствовал он, а потом безо всякого такта обратился к матери: — Ма, ну че его уже можно расспросить про Химу? Не успел Намикадзе раскрыть рот, как Хината, отрываясь от его лечения, мягко развернуло сына за плечи, шепнув: «Пока нет!» — Но, мам! — не удовлетворил того ответ. — Я имею право знать! Минато откашлялся, кажется, сейчас он принял очень важное решение. Нарушать это обещание ему бы очень не хотелось, а потому он сильно надеялся, что ему хватит сил на выполнение: — Я обещаю тебе, что когда мы восстановим Коноху, я приложу все силы, чтобы вернуть твою сестру домой. Верь мне, Боруто, — последнее вырвалось само. Намикадзе поморщился. Сперва Наруто, потом его дети и жена они делали его… мягким? Странно, но сопротивляться этому почти не выходило. — Я запомнил, старик, — серьёзно ответил ему парнишка. — И я тебе помогу! Клянусь, даттебаса, мамань, мы это сделаем! Хината едва заметно покачала головой. По её виду, Четвёртый ясно понимал одно: больше всего на свете она сейчас боится потерять ещё и сына… И если Боруто потащится за ним на приключения, то Минато предстоит крепко потрудиться, чтоб сберечь пацана и собственные кости. Говорят, Хьюга мастера в их раскрашивании… Проверять на себе — не хотелось.