Волна и камень

«У него это вошло в привычку» Ода-сан оказался не слишком рад попыткам выведать у него хоть что-нибудь, способное пролить свет на вскрывшиеся наклонности судьи. Странный — нечего было тогда отправлять их навстречу друг другу, теперь-то едва ли выйдет остаться в стороне. «Он справится» Что-то слабо верилось. Почему Ода-сан такой спокойный? Они ведь дружат с Дазай-саном, тогда почему тот запирается в квартире на четыре дня, а адвокат закатывает глаза на вопросы и говорит, что все в порядке? «Обостренное чувство справедливости» Весьма и весьма, но это Чуя знал и раньше. И еще ворох психических недорасстройств, заставляющих куратора вредить себе вместо того, чтобы как следует порыться в голове. Специалистов же море, но нет, гораздо веселее покрывать собственные руки шрамами, чтобы ходить потом бинтованным с ног до головы. Чуя не был уверен, что страдают только руки. «Я не думаю, что имею право рассказывать» Да, точно, а Дазай-сан наверняка секретом не поделится. Потому что Накахара ему никто, потому что они не близки и не будут. Чуя в самом деле не уверен, что имеет хотя бы минимальное моральное право пытаться узнать судью лучше. Он же член мафии. Куда он лезет? Хочет, чтобы этот тошнотворно правильный придурок вообще на себя руки наложил, когда узнает, с кем связался? «Почему тебе интересно?» Ох, если бы Чуя знал. Он догадывался, но пока не готов был обсуждать такое с кем бы то ни было. Похоже, он мазохист. Или страдает стокгольмским синдромом. Иначе почему бы еще Дазай-сан стал ему нравиться? Накахара подумывал вернуться к концепции вина в термосе, потому что все происходящее уже не вывозил. Разговор с Одой-саном, призванный дать хоть какую-то информацию, в итоге запутал еще больше, потому что адвокат оказался щедр на загадочные улыбки и пространные кивки головой, но скуп на связные ответы. В конце концов получилось как в сказке — пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что. Хотя, вопрос «куда» решился быстрее, чем можно было ожидать. Сигнал входящего сообщения застал Чую у кофе-автомата в холле, пока он потягивал — почти не морщась — паршивенький горький эспрессо и думал, что дальше делать. Дазай-сан вроде как вышел с больничного, так что Ода умыл руки, благословив их двоих на продуктивную работу, но вот знал ли об этом куратор? Едва ли в его состоянии оставались силы еще и на студентов, но Накахара был вовлечен достаточно, чтобы нервничать, как судья будет заботиться о ранах самостоятельно. В итоге, все решилось без участия Чуи. «Жду в восемь у себя)» Дурацкий смайлик — можно даже на номер не смотреть, сразу ясно, от кого. Юноша хмыкнул, закатывая глаза и залпом опрокинув в себя остатки кофе. Шальная мысль о том, чтобы проигнорировать или вообще уйти домой, на что он имел полное право, даже не мелькнула в голове. *** «Скоро буду» Ода-сан был полностью прав, когда говорил, что у его друга очень уж своеобразное представление о времени, потому что это уже третье подобное сообщение за последний час. Они договаривались встретиться в восемь? Смешно. Чуя мариновался в кабинете уже уйму времени, а куратор так и не спешил почтить его присутствием. Хорошо хоть на сообщения отвечал, но ситуация в целом все равно напрягала. Почему он вообще дожидается? Отметку в ведомости Дазай-сан в любом случае поставит, а если нет, то Ода тоже имеет такое право, но каждый раз, стоило Чуе решительно настроиться на уход, нечто крайне противное, ворочающееся в груди, не давало так поступить. Упав на диван, Накахара вздохнул и в очередной раз включил телефон. Девять часов вечера. Еще немного, и он опять останется ночевать на этом самом диване, что не так уж и плохо — одеяло и подушку отсюда никто не забирал. Он даст Дазай-сану пятнадцать минут прежде, чем сделает… что-то. — А вот и я! — Дверь скрипнула, когда судья, не потрудившийся после рабочего дня даже официальную мантию снять, появился в проеме. Чуя хмыкнул и поджал губы. Всем своим помятым видом куратор так и напрашивался на колкую грубость, но юноша пока старался сдерживаться — не в его правилах гнобить инвалидов. — Ну что такое, Коротышка-кун? Чего такой злой? — Беззаботно улыбнувшись, Дазай-сан упал на диван, где еще секунду назад лежали ноги Чуи, и тот едва успел ух убрать. — Вы знаете, что такое часы? — Почти не агрессивно, молодец, Накахара. — Мы договаривались в восемь. Совершенно не смутившись, куратор легко пожал плечами, будто о таких мелочах, как пунктуальность, совершенно не волнуясь, но Чуя заметил его на мгновение метнувшийся к настенному циферблату взгляд. Надо же, значит, в этот раз его заставили ждать ненамеренно? Удивительно. — Подумаешь, всего-то час. Ты что, занят? — Дазай-сан сделал привычный взмах рукой, на излете дернувшийся непроизвольно, когда запястье пронзило неприятной болью. Чуя бросил на куратора осуждающий взгляд исподлобья, думая, что даже дети лет пяти способны позаботиться о себе в большей мере, чем сидящий перед ним болван-переросток. И да, Накахара всегда был противником самообмана, так что очевидная причина, почему он все еще здесь — безрукость Дазай-сана. Сейчас в самом прямом смысле. — Дайте сюда. — Подвинувшись ближе на диване, он протянул ладонь, прозрачно намекая, чтобы куратор прекратил ломать комедию. Но для судьи это слишком просто, потому что он только ненавязчиво опустил рукава мантии пониже, откидываясь на противоположную спинку, где Чуя не мог бы его ненароком схватить, и ухмыльнулся. — Ты слишком серьезный, Коротышка-кун. Так скучно. — Гораздо интереснее попасть в больницу с заражением крови, да? — Юноша обернулся на секунду назад, выуживая из ящика тумбы приготовленные заранее свежие бинты. Лицо Дазай-сана надо было видеть — он уставился на моток так, будто тот его предал. — Идите сюда. — В больницах так забавно пахнет. — Напряженно хихикнул судья, когда Чуя, не собираясь подыгрывать, встал прямо перед ним. Возвышаться над Дазай-саном было непривычно, и Накахара с полной уверенностью мог заявить, что ему определенно это нравилось. Но куратор, однако, не выглядел готовым сдаться на милость врачевания, так что, задумавшись всего на секунду, Чуя решил бороться с упертостью судьи его же извращенскими способами. Он не был уверен в себе на все сто процентов, но не время для сомнений. Вздохнув, взял бинты и антисептик в одну руку, пока второй держался за плечо окаменевшего мужчины, удобно располагаясь у него на коленях. Не то, чтобы Чуя не смущался, учитывая, чем закончилось его прошлое сидение на Дазай-сане, но он никак не мог позволить возникнуть неловкой паузе — тогда точно стало бы понятно, что не такой он наглый, каким пытается казаться. Это убило бы его. Отринув саму идею об избрании более адекватного способа взаимодействия, Чуя медленно склонился к самому уху ошарашенно следящего за ним судьи и произнес настолько томно, насколько только мог: — Дайте руку. И надо же, сработало. Дазай-сан без лишних комментариев и сцен протянул конечность так, будто его загипнотизировали и, хихикнув, Накахара уже приготовился соскользнуть на диван, как судья отмер, обвив его талию другой конечностью заставляя остаться на месте. — Как мило, Чуя, но это моя стратегия. — Хмыкнув, он быстро склонился, оставив на шее студента поцелуй, заставив пискнуть и отстраниться. — Ты слишком стеснителен, чтобы соблазнять. — Боже, да кому вы нужны? — Накахара закатил глаза. — Просто дайте мне свои дурацкие руки, я перебинтую и пойду уже домой. — А не поздновато? — Лениво заметил Дазай-сан, конечности, тем не менее, протягивая. Мда, интересная ситуация, учитывая, что уйти Чуе так и не дали, и теперь он возится с чужими непонятно зачем ему сдавшимися травмами, вынужденный повернуться к Дазай-сану спиной, сидя на его же коленях. Да тот еще и за процессом следит, удобно уместив голову на свободном от рыжих локонов плече. Хорошо устроился. — Ну, документы мы разобрали, так что у вас больше нет причин меня задерживать. Несмотря на то, что присутствие Дазай-сана буквально везде вокруг него давило и смущало, Чуя смог сосредоточиться достаточно, чтобы отделить окровавленные за день бинты от ран максимально безболезненно. Точнее, он надеялся, что это так, потому что, хоть куратор и вел себя иногда, как мудак, мстить подобным образом — низко. Особенно кому-то, кто тебе доверился. Накахара замер на секунду, поддерживая чужую расслабленную руку на весу. Доверие. Он надеялся, что оно существует не только в его голове. — У меня нет официальных причин. — Дазай-сан коротко и явно намеренно выдохнул ему в шею, заставив чуть поежится, но Чуя поймал себя на том, что…привык? Черт, кажется, судья закрепился в его личном пространстве прочнее, чем хотелось бы. — Что бы это могло значить? Аккуратно поддерживая чужое запястье, он обрабатывал все еще мокрые ранки ватным диском. Насколько же много шрамов, оказывается, может поместиться на одном предплечье. Не то, чтобы он имел право рассматривать, а уж тем более трогать. — Как насчет ужина? — Легко и непринужденно проговорил Дазай-сан, возвращая руку, с которой Чуя закончил, на его талию. Накахара замер на секунду, едва не уронив бинты, но отнюдь не от прикосновения. Да, они обнимались, куратор использовал каждый удобный случай, чтобы пристать с весьма однозначными подкатами, один раз все немного вышло из-под контроля, но ужин — нечто другое. Чуе еще не представлялось случая разделить трапезу с кем-то в таком контексте, но ему всегда казалось, что так поступают люди, действительно желающие узнать друг друга. Разве они подходили под эту категорию? Или Дазай-сан в очередной раз решил поиграть на его нервах? Окажется ли, что это шутка, если Чуя согласится? Он не отвечал, видимо, слишком долго, потому что, стоило завязать узелок бинта на второй руке, как мужчина молча переплел их пальцы. Накахара не понял, что он пытался сказать, но стало как-то спокойнее, да и вообще в объятиях Дазай-сана он ощущал себя на удивление комфортно. — Уже поздно. Все закрыто. — Сдерживаясь, чтобы не обернуться, пробурчал Чуя. А то с куратора станется понять все мысли по выражению лица. Юноша в самом деле не хотел отказываться, но сегодня у них нет ни шанса даже, если это все не шутка, потому что никто не ходит ужинать в десять вечера. Жаль. Придется возвращаться в приют, а отчего-то не хотелось. Мори не станет играть в спокойствие вечно — рано или поздно это ружье выстрелит. — Тогда мы можем поужинать у меня дома. — Воодушевленно провозгласил Дазай-сан, будто и не видя в этом ничего крамольного. — Я как раз живу рядом, а магазины все еще работают. Чуя дернулся, тут же плюнув на кураторские навыки по чтению мыслей, и резко обернулся. Он хотел увидеть хоть что-нибудь в чужих глазах, что сделало бы предложение менее похожим на приглашение потрахаться. Потому что такого Накахара не хотел. А чего он хотел? Дазай-сан, тем не менее, выглядел серьезно, несмотря на необычную для него мягкую улыбку, застывшую на губах. Он продолжил безмятежно держать Чую в объятиях, хотя тот явно выглядел так, будто намеревался хорошенько врезать. Ладно — Накахара чуть сжал чужие пальцы — они могут попытаться. *** — Верните крабов на место. Вы умеете их готовить?! — Чуя страдальчески закатил глаза, когда куратор попытался незаметно подкинуть сырой деликатес в корзину. В очередной раз. Учитывая, что в приюте для детей старалась целая команда поваров, обеспечивая качественным завтраком, обедом и ужином, Накахара никогда не заморачивался тем, чтобы учиться кулинарии. Да его бы и не пустил никто к плите. Однако сейчас, когда выяснилось, что Дазай-сан в этом нелегком деле тоже меньше, чем профан, перед ними встала дилемма — как не остаться голодными, но и не спалить кухню. Сложная задача, почти невыполнимая, учитывая, что куратор при каждом удобном случае тащил в их общую корзину всякую ерунду, вроде крабов, рыбы всех видов и размеров или креветок. Теперь Чуя знает, что судья без ума от морепродуктов, но что толку, если они оба скорее пожарят себя, чем форель. — Может, закажем доставку? — Разочарованно протянул мужчина, ошиваясь вокруг, пока студент выбирал начинку для сэндвичей. К сожалению, ничего сложнее бутербродов в микроволновке он предложить не мог. Мда, терпение Дазай-сана еще короче, чем казалось, потому что запала его хватило ровно на пять минут гуляния по магазину, пока Чуя старался ответственно подходить к выбору продуктов. Зачем он вообще согласился? — Почти полночь, какая доставка? — Юноша устало потер переносицу, толкая корзину на колесиках к кассе. Кажется, они взяли все, чтобы не умереть с голода до завтра и даже нормально позавтракать. Дазай-сан сказал, что они могут прийти на работу к полудню. Лучшая новость за день. — И вообще, я уже хочу спать. — Ну, Чуя, а как же романтика? Поцелуйчики при свечах? — Судья, приблизившись незаметно, обнял студента за плечи, ненавязчиво отодвигая и перехватывая управление над корзиной. Что ж, никто не возражает. — Вы обещали не приставать. — Изобличающе ткнул в куратора пальцем. Не то, чтобы он прямо взял и поверил, когда Дазай-сан в этом клялся, щупая, не стесняясь, за талию, но какая-то надежда все же теплилась. — И никаких свечей, я не готов вызывать пожарных. — У меня есть электрические. На батарейках. Светят, как настоящие. — Радостно поделился куратор, а Чуя фыркнул. Похоже, судья пересмотрел сопливых мелодрам со стереотипным представлением о свиданиях. Шутка в том, что они едва ли тянули на классическую пару из тех фильмов. — Подожди секунду. Накахара махнул рукой, потому что следить за каждым передвижением этого типа — никаких сил не хватит. Он скакал по рядам, словно заведенный, и Чуя завистливо хотел иметь хоть часть его переливающейся через край энергии, но только и успевал, что каждые пару минут одергивать судью от слишком активных взмахов руками. Видимо, только его это здесь волновало. — Вот. — Мужчина рысплылся в улыбке, протягивая Чуе бутылку вина. Тот присмотрелся — его любимое. — Я знаю, тебе оно нравится. — Как? — Накахара опешил, даже остановился, недуменно переводя взгляд с напитка на сияющего Дазай-сана. — Как вы…боже…нет, вы же не могли…серьезно, с одного глотка? Вы что, алкоголик? Единственный раз, когда куратор вообще мог прознать об алкогольных предпочтениях Чуи — тот раз в библиотеке, закончившийся неприятно для них обоих. Чертов термос. — Вот доживет Коротышка до моих преклонных лет, может, тоже станет экспертом. — Издевательски начал Дазай-сан, подмигнув. — Если не сопьется. — Не дождетесь. — И еще вот это. — Ловким жестом судья извлек из-за спины вычурную и явно дорогую коробку конфет, на удивление осторожно укладывая ее в корзину. — Вы любите шоколад? — А ты нет? — А вы да? — Чуя закатил глаза. Ну, что за детский сад, отвечать вопросом на вопрос. — Обожаю. — Я тоже. Неловко застыв, краснея, Накахара улыбнулся вслед за мужчиной, приходя к выводу, что все не так неловко, как он ожидал, но это они еще до дома не дошли. Вечер может резко испортиться. Чуя еще не был уверен, готов ли он к тому, на что Дазай-сан явно рассчитывает. — И кстати, мы не на работе. — Как бы между прочим заметил куратор, когда они уже пробивали продукты на кассе самообслуживания, а хмурый охранник отошел от них, стоило судье предъявить паспорт. — Да, и что? — Чуя принялся складывать продукты в пакет, пока Дазай-сан, не давая ему ни шанса, приложил карту к терминалу. Что ж, он, вероятно, не обеднеет, а студент не рвался растрачивать свои едва появившиеся финансы. — Называй меня по имени. — Чуя даже вздрогнул. Логично. Раз уж они собрались устроить свидание, придерживаться официального тона и дальше было бы странно, но прямо сейчас Накахара еще не успел это обдумать. Он совершенно неловко покраснел. — Ты же знаешь мое имя, правда? — Дазай-сан хищно прищурился, наклонившись к самому лицу, и погладил пальцем теплую скулу. Чуя вспыхнул еще сильнее. — Я…конечно, знаю! Не держите меня за идиота. — Разозлился он и, оттолкнув чужую конечность — аккуратно, чтобы не повредить раны — двинулся с пакетом к выходу. Да, совершенно независимо, но к чужой машине, собираясь ехать не к себе домой и неся в руках еду, купленную не за свои деньги, но это независимость ничуть не рушило. Дазай-сан нагнал его на парковке, зашагав рядом, он, кажется, намеревался от души пошутить по этому поводу, но, только открыв рот, передумал. Задумался, заставив Чую даже покоситься на него, но никакой строки с содержанием коварных планов по его лбу, конечно же, не бежало, так что юноша не слишком преуспел. Куратор как закрытая не сто замков книга с тайным инопланетным шифром внутри. В итоге неловкость все же повисла, потому что Чуя, хоть и настраивал себя на преодоление остатков субординации, все никак не мог разлепить губы каждый раз, когда представлялась удобная возможность, а Дазай-сан — Осаму — только наблюдал, хитро и понимающе улыбаясь. Подлец, он и понятия не имеет, как живется людям с представлением о вежливости. — Добро пожаловать! — Театрально воскликнул куратор, настежь распахивая перед гостем дверь своей квартиры и даже немного кланяясь, подражая манерам дворецких прошлого. Накахара закатил глаза — он согласился на ужин с шутом. — Спасибо. Первым делом, сняв обувь, отнес еду на кухню. Ну как, в зону кухни, потому что тут она оказалась совмещена с гостиной. Моргнул свет над островом, выхватывая из тьмы кусок гостиной, и судья скрылся где-то в коридоре, видимо, в ванной. Пользуясь моментом, Чуя осмотрелся. Да, он уже бывал здесь, но в прошлый визит больше волновало, как бы сбежать побыстрее да потише, так что созерцанием интерьеров он не особенно занимался. А посмотреть было на что — достаточно просторная даже в мягкой полутьме, гостиная оказалась выполнена в стиле, который, кажется, назывался лофт, но Накахара точно не помнил. По крайней мере, он где-то слышал, что кирпичные стены, не покрытые краской, присущи именно этому стилю. На взгляд Чуи тут было уж слишком много пространства. Из мебели только мягкий на вид серый диван посередине, столик, пара кресел в цвет и несколько шкафов под стенами, снизу доверху забитых книгами, а в целом — пустовато. Еще и окна огромные до самого пола, Накахара таких никогда не видел. Не сдержавшись, он приблизился, выглянув на улицу. Высоко. Самый верхний этаж, частный — куратор прикладывал к сканеру в лифте специальную карту — и рядом ни одного другого такого же высокого здания, так что Чуя почти почувствовал себя на вершине мира, застыв и затаив дыхание, пока немногочисленные автомобили мигали внизу огоньками. — Нравится? — Послышалось сзади за секунду до того, как юноша оказался заключен в объятия, а чужие ладони удобно расположились на его животе. Накахара ожидал, что куратор на том не остановится, но он замер, казалось, наслаждаясь близостью даже больше Чуи. Неужели и правда решил не приставать? — Неплохо. — Стараясь расслабиться, произнес он, но Дазай-сан со всеми его непонятными действиями был слишком необъясним, чтобы Чуя просто мог довериться. И мужчина тоже это знал, потому что спустя несколько минут молчаливого созерцания ночного города сам отстранился, напоследок невесомо поцеловав в макушку, но на самом деле юноша даже не был уверен, что он это сделал. — Что ж, пора кушать, Чуя-кун! — Радостно провозгласил судья, в два прыжка подбегая к столу и вываливая на него все продукты. Хорошо, что вино они несли отдельно. — Что будем готовить? — Очевидно, сэндвичи. И да, он собирается сделать вкуснейшие сэндвичи, которые Осаму когда-либо пробовал.