Kings

Атмосфера в Жасминовом Дворце успокоилась, вернувшись в свою статичную монотонность. После визита родителей и большого ужина, за которым последовали выходные, настроение стало приподнятым. По крайней мере, всё недовольство на какое-то время залегло на дно. На выходных принцы даже снова сыграли вместе в волейбол, обойдясь на этот раз без травм. Неделя текла спокойно. Утро очередного учебного дня начинается как обычно. Умывшись, Феликс одевается и выходит в коридор. Придерживающиеся одинакового графика, другие тоже уже выходили из своих комнат. Он спускается по лестнице в главный холл, чтобы свернуть в восточный коридор, где находился Астровый Зал. Однако сделав буквально пару шагов по первому этажу, он застывает, морщась и принюхиваясь. Пахло чем-то землистым и кислым, чего раньше никогда не случалось. В холле всегда распыляли грейпфрутовый ароматизатор. - Что за вонь? – кривится Хёнджин. Спустившиеся следом принцы тоже начинают озадаченно осматриваться. Феликс несколько раз втягивает в себя воздух и крутит головой, пытаясь определить источник. Он двигается в сторону западного крыла, но когда его обдаёт более сильной волной гнили, сворачивает к главному входу. Феликс замечает, что дверь прижата к косяку, оставаясь при этом открытой. Он тянет её на себя и отшатывается. На пороге лежала целая куча обезглавленных крыс, над которыми вились мухи. Кислый запах становится настолько сильным, что он не может стоять рядом и отходит, прижимая кулак к носу. Под трупами уже натекла вязкая багровая лужа с болотными примесями из грязи и внутренних жидкостей. - Боже, - Минхо тут же отворачивается, прикрывая рот ладонью. - Какого чёрта? – Кристофер, морщась, выглядывает на улицу, а затем захлопывает дверь, чтобы приглушить вонь. – Отойдите. Принцы возвращаются к лестнице, кривя лица. Зрелище было настолько неожиданным, что поначалу даже не находится слов. - Что за больной урод это сделал? – Хёнджин нервно проходится ладонью по волосам. - А главное зачем, - Джисон тянет вверх горло водолазки. - Мёртвые крысы считаются плохим предзнаменованием, - говорит Сынмин. – Раньше обезглавленных крыс подкидывали тем, кого хотели проклясть. - Откуда ты всё знаешь? - Читал. - Какое совпадение, - Феликс с нескрываемым ядом смотрит ему в глаза. – Что ты так кстати читал книгу о чём-то подобном. - К чему ты клонишь? - К тому, что ты вполне мог подкинуть этих крыс. - Зачем мне это делать? - Чтобы посмотреть на реакцию. Ты же любишь наблюдать за людьми, как за подопытными кроликами. - У тебя склонность к одержимости идеями, - Сынмин смотрит на него как будто с сожалением. – Тебе и правда нужен психолог. - Прекрати строить из себя непонятно кого, - это задевает Феликса, который подходит к нему в два широких шага и едва ли не таранит его лбом. - Остынь. Что за бред ты несёшь? – Чанбин отталкивает его назад, вставая между ними. – Иди проспись, псих. - Я псих? Ты в курсе, что это он тебе торт подложил? - Что? Ты совсем из ума выжил? Чанбин фыркает, почти окончательно удостоверяясь, что у него поехала крыша, и оборачивается к Сынмину. Он ожидает увидеть такую же насмешливую реакцию на нелепое обвинение, однако видит только застывший взгляд. - Сынмин? Тот поначалу молчит, становясь центром внимания всех присутствующих. Затем он прикрывает глаза, шумно выдыхает через нос и поднимает глаза на Чанбина. - Он говорит правду. - Чего? - Это был я. Я хотел посмотреть, как вы все будете вести себя в стрессовой ситуации. - Ты… - Чанбин поначалу теряется, что для него было нетипично. – И ты потом нашёл в себе наглость через день подойти ко мне и предлагать дружбу? Почему ты ничего не сказал? - Тогда бы… Сынмин не успевает договорить. Ко всеобщей неожиданности его толкают и хватают за полы расстёгнутого кардигана, дёргая вперёд-назад. - Ах ты козёл, - вскрикивает накинувшийся на него Чонин. – Из-за тебя все думали, что я лжец, придурок! Видеть тихого Чонина, который всегда слово лишнее сказать боялся, злым и ругающимся было едва ли не страннее, чем обнаружить на пороге крыс. Минхо оттаскивает его назад, перехватывая поперёк груди, Джисон разжимает его пальцы, пытаясь заставить отпустить кофту. Щёки на бледном лице Чонина покрываются алыми пятнами. - Да плевать все на тебя хотели, - Сынмин, наконец, не выдерживает и сам впервые повышает голос. – Чморишь себя своими комплексами вместо того, чтобы с ними бороться. Даже не пытаешься хоть как-то защищаться и вечно жмёшься, как тряпка. - Не ори на него, - неожиданно вступается Минхо. – Это из-за твоих тупых экспериментов Чанбин ему чуть не вмазал. Ты заварил всё это дерьмо. - Конечно, во всех проблемах всегда виноват я, а не ваши тараканы, - Сынмин вскидывает руки в воздух. – В себе бы сначала разобрались, а потом к другим лезли. - Ты сам бы к другим не лез, раз такой правильный, - цедит Феликс. - Я в себе разобрался. Он разворачивается и направляется к лестнице, собираясь уйти обратно в комнату. По пути его за локоть перехватывает Кристофер. - Стой. - Отпусти меня. - Успокойся. Мы все сейчас должны успокоиться и вернуться к тому, с чего всё началось. - К крысам, которых притащил Сынмин. - Я ничего не притаскивал, - настойчиво утверждает он. – Где бы я взял столько крыс во дворце? Ещё и с отрезанными головами. - Уж ты способ найдёшь. - Что за шум, молодые господа? Появление куратора пресекает очередной спор. Ким Югём брезгливо морщит нос, увидев находку на пороге, однако быстро возвращает учтивое выражение лица и просит принцев пройти на завтрак. Аппетита ни у кого нет. Они выпивают по стакану чая, насильно запихивая в себя по одному тосту в полной тишине. К старым конфликтам добавились новые. Занятия проходят пассивно, профессоров никто практически не слушает, витая в своих мыслях. Принцы даже никуда не выходят вовремя перерыва, просто переходя из аудитории в аудиторию. Когда их отпускают, Чанбин, угрюмо смотревший перед собой, уходит в сад, отмахнувшись от попытавшегося заговорить с ним Сынмина. Хёнджин застывает в коридоре, смотря на его отдаляющуюся спину и не понимает, почему вдруг задумывается о том, чтобы пойти за ним. Его это вообще никак не касается. На улице было немного прохладно. Дождя не наблюдалось, однако небо почти полностью затянуло плотными облаками. На ветру покачивались пышные пионы, которые уже начинали осыпаться. Чанбин сидит на подвесных садовых качелях, держа в руках круглую тёмно-зелёную подушку. Немного постояв, Хёнджин садится рядом с ним, тоже беря вторую подушку в руки, чтобы не мешалась. Какое-то время они молчат, но Чанбин всё же заговаривает первым. - Я знаю, что ты не голосовал против меня. Ты всегда всё говоришь в лоб. На самом деле, я это уважаю и, наверное, даже ценю. Я устал от того, что дома все постоянно врут друг другу. Теперь ещё и этот. - Он, конечно, поступил как мудак, но я не думаю, что он врал всё время. Или что он хотел тебя как-то использовать. - Мы оба друг друга использовали. Чтобы не шататься по одиночке, когда все вокруг разделились на компании. Но он должен был сказать мне, - Чанбин несильно ударяет кулаком по подушке. - Может он боялся, что вы тогда перестанете общаться? - Я давно уже не злюсь из-за той ситуации. Если бы он объяснился, я бы не стал устраивать сцену. Просто… из-за него и мелкому попало ни за что. - Ты что, вдруг научился чувствовать вину? Чанбин смеряет его недовольным взглядом и цокает языком. По раскинувшемуся впереди полю вышагивают птицы, высматривающие что-то в земле. Ветер поднимает в воздух цветные лепестки, громко шелестят рассаженные по всему периметру кусты. - Чего ты вообще пришёл сюда? – спрашивает Чанбин спустя минуту тишины. - Не знаю, - Хёнджин чешет бровь. – Подумал, что тебе нужен друг. - И давно ты считаешь себя моим другом? – наполовину удивлённая усмешка. - Не задумывался. Просто мы похожи. Характеры у обоих то ещё дерьмо. Наверное, я поэтому и взъелся на тебя поначалу. Потому что увидел свои черты, - Хёнджин теребит пальцем шов на подушке. – Я понимаю, что с людьми сложно, но это не значит, что не получится найти свою компанию. Я вот тоже хамло, но у меня же появились друзья. Значит и у тебя неразрешимых проблем возникать не должно. - Ты другой. Ты яркий и открытый, поэтому сразу притягиваешь к себе людей. Это перекрывает всё остальное. Хёнджин хмурит брови, прокручивая услышанное в голове и переваривая. Затем он поворачивается к нему, садясь вполоборота. - Ты сейчас говоришь, что я притягивающий? - Я такого не говорил. - Ты сказал, что я притягиваю людей, то есть ты считаешь меня притягивающим. - Ты опять вырываешь мои слова и поворачиваешь их в странную сторону. - Но подожди… - Ты можешь последовать своему собственному совету и иногда всё-таки затыкаться, чтобы не ставить других в неловкое положение? Чанбин многозначительно заглядывает ему в глаза, добавляя твёрдости в голос. Задумавшись на пару секунд, Хёнджин, в конце концов, отворачивается обратно и разводит руки в стороны. - Окей, как скажешь. Забыли. Ветер успокаивается. Когда перестают шуметь листья, снова становится слышно журчащий чуть дальше фонтан. Хёнджин кладёт корону на колени и зачёсывает назад волосы, цепляя их резинкой с запястья. Официальные занятия всё равно закончились, можно сделать привычный хвост на затылке, чтобы ничего не цеплялось за ресницы. Чанбин краем глаза наблюдает за ним. Он и правда сразу притягивал внимание. В самый первый день они сидели напротив. Только увидев его, Чанбин сразу подумал «Принц». Все они были принцами, однако осанка, гордо приподнятый подбородок и уверенное лицо Хёнджина буквально кричали об этом. Он никогда не встречал таких ярких людей. - Ты ведь проголосовал против Чонина на испытании, да? - Против кого мне ещё голосовать? – Чанбин хмыкает. - Мне интересно, кто всё-таки выбрал Джисона. - Тебе не понравится ответ. - Ты знаешь? - Да. Это Сынмин. - Какого хрена? - Он сказал, что Джисон слишком простой для короля. И ещё хотел посмотреть на реакцию. Я тогда уже подумал, что как-то это по-идиотски, но тема замялась. - Вот ублюдок, - выплёвывает Хёнджин со злостью. – Если Джисон где-то накосячит и получит штрафные баллы, из-за которых его выпрут, то я рожу ему набью. - Тогда выпрут тебя. - Плевать. Я не хочу работать с такими крысами. - Вы очень близки, да? - Думаю, я могу назвать его лучшим другом. Мы и раньше общались, но здесь из-за того, что постоянно торчим вместе, выяснили, что у нас много общего. Мы друг друга понимаем. - Ясно. - Кстати о крысах. Кому вообще хватило мозгов отловить крыс, отрезать им головы и сложить под дверь? Думаешь, Сынмин мог это сделать? - Я почти уверен, что нет. Это слишком даже для него. - Вот и мне так кажется. Будем ждать, что скажут старшие. Ни на следующий день, ни через пару дней профессора так и не объяснили, откуда на пороге появился такой неприятный сюрприз. Они говорили, что работают над этим, но было ясно, что идей у них не было. Кто-то во дворце вёл двойную игру, однако отследить этого человека не получалось. Всех точила мысль о том, что это могло оказаться не последним происшествием. Прошло ещё полторы недели. Как и раньше, на фоне затишья инцидент сгладился, исчез за повседневными делами, иногда мелькая где-то между и тут же исчезая снова. Беспокойство, так или иначе, не помогло бы найти разгадку. Ничего и не оставалось, кроме как продолжить идти вперёд. Время близилось к вечеру. Феликс шёл по восточному коридору, следуя за алой макушкой. Подозрительно воодушевлённый Кристофер сказал, что хочет ему что-то показать. Они минуют несколько залов и аудиторий, когда он останавливается перед музыкальной комнатой и в лёгком поклоне пропускает его внутрь. Феликс заходит и поражённо выдыхает. Комната была отделана под тёмное дерево. По стенам шли массивные книжные стеллажи, у окна стоял чёрный матовый рояль с открытой крышкой. Но внимание привлекло совсем другое. Окно, доходившее практически до потолка, было не из обычного стекла. В нём стоял цветной абстрактный витраж, разделённый на сотни маленьких неровных фигур. Из-за бьющего с улицы солнца цветные пятна скользили по роялю и стеллажам, покрывали вишнёвый пол, вплоть до распахнутой двери. Вид, казавшийся слишком волшебным для обычного мира. - Здорово, да? - Это очень красиво, - кивает Феликс, проходя внутрь и смотря на свои ладони, по которым бежали жёлтые и оранжевые лучи. - Витраж не видно с улицы из-за разросшихся деревьев, поэтому я только недавно нашёл эту комнату. - И ты только сейчас меня сюда позвал? - Готовил сюрприз, - Крис издаёт смешок и опускается на пышную кожаную скамью перед роялем, похлопывая рядом с собой. – Садись. - Я думал ты бросил музыку. - Да, но она опять меня нашла в Жасминовом Дворце. Феликс присаживается справа от него. Пальцы Кристофера легко проходятся по клавишам, проверяя звук. Кажется, что он слегка нервничает. Сделав вдох, он начинает неспешно играть. Звук тут же заполняет всю комнату, дополняя атмосферу волшебства. Феликс узнаёт мелодию, он слышал её на концертах, да и его мама любила Дебюсси. Clair de Lune была достаточно незамысловатой, но звучала так сказочно, что не окунуться в неё было невозможно. Кристофер выглядел как никогда серьёзным, сосредоточенно касаясь клавиш. Он немного наклонялся вперёд на особо важных моментах, а затем плавно откидывался назад. Из-за поджатой от старания губы проступили ямочки. Почти на целых шесть минут мир за пределами утопающей в музыке комнаты перестаёт существовать. - Как-то так, - Крис посмеивается, когда последние ноты испаряются в воздухе. - Здорово играешь. Когда ты успел так натренироваться? - Первый месяц здесь был не очень радостным. Поэтому по вечерам я обычно шёл в зал. Отвлекался. А потом просто захотел тебя удивить. - Это ты умеешь, - честно говорит Феликс, приподнимая уголок губ. – Почему именно Лунный Свет? - Эта мелодия очень красивая, хотя не особо сложная, мне она нравится. И ещё она подходит, - Кристофер вдруг касается его волос на виске. – У тебя волосы цвета Луны. - А ты Марс тогда, что ли? - Да. Ты Луна, а я Марс. Феликс забывается, чувствуя прикосновения Кристофера, который осторожно перебирает его волосы. У него по лицу рассыпаны самые разные цвета с пылающего закатом витража. Палец мягко перемещается на щёку. - Мне так нравятся твои веснушки, - внезапно тихо говорит Кристофер, улыбаясь. – Они сейчас подсвечены лазурью. Часть сознания Феликса отмечает, что это было слишком личное признание. Другая же часть подавлена тёплым волнением, покачивающимся внутри. Он смотрит на улыбающееся лицо Кристофера и понимает, что совершенно не хочет, чтобы это заканчивалось. Поэтому он даже не сразу замечает, что расстояние между ними сокращается. Но даже когда замечает, то он уже не может отдать себе команду сделать с этим хоть что-то. Он чувствует тёплое дуновение. Их губы соприкасаются, однако в этот момент в дальней части здания раздаётся сотрясающий стены взрыв.