Simple Man

Бывают дни, когда Фил отказывается брать Клинта с собой. Причины для этого находятся самые разные, но в любом случае в бесконечно долгие часы ожидания в полутёмной квартире он чувствует себя домашним животным, которое из жалости подобрали на улице. Даже не собакой, а каким-то другим, бесполезным. Которое заваривает чай, раз в несколько дней ходит в магазин за молоком и громко шумит, пытаясь обратить на себя внимание хозяина. А ещё каждый раз Клинт волнуется. И дело совсем не в том, что с Коулсоном может что-то случиться. То есть и в этом, конечно, тоже, всё-таки он работает не в одном из комфортабельных офисов Эмпайр-стейт-билдинг. Но здесь на помощь приходит твёрдое убеждение, что круче Фила только яйца, причём его же. Куда тяжелее игнорировать другую мысль, эгоистичную. Иногда Клинту кажется, что в один прекрасный день Коулсон просто не вернётся, потому что не захочет. Сегодня Фил задерживается и ему особенно тяжело сопротивляться своему навязчивому кошмару, который проходит, только когда на фоне мерного гудения телевизора раздается щелчок открывающейся двери. Исчезает, будто его и не было. А Клинт в очередной раз беззвучно смеётся над собственной глупостью. И, конечно, не собирается признаваться Филу в своих страхах. Вместо этого, привычно игнорируя такие понятия как «приличия» и «тактичность», Бартон вламывается к нему в ванную. Его поступку, несомненно, есть оправдание. Даже три. Мог бы для начала поздороваться с тем, кто не ложился спать и ждал его почти всю ночь. Это раз. Раздеться Фил успел вряд ли, а жаль. Это два. И, в конце концов, если хочешь остаться с собой наедине, закрывайся. Это три. Правда, когда Клинт видит липкое красное пятно, расползающееся по обычно идеально белой и выглаженной рубашке, праведное негодование мгновенно уступает место медленно, но неумолимо подкатывающей комком к горлу панике. Фил быстро расстегивает мелкие пуговицы и даже не обращает на него внимания, пока Бартон не открывает рот. – Я могу помочь? – Да, если уйдёшь. Не то чтобы Клинта удовлетворяет этот ответ, с которым он без сомнения не согласен, но в кои-то веки ему хватает ума не спорить. Пока что. Намерение помочь никуда не девается, просто ждёт более подходящего момента. Того самого, когда Фил через полчаса закончит занятия в своём импровизированном кружке кройки и шитья. Именно тогда Клинт хватает его за здоровую руку и тянет за собой, усиленно игнорируя взгляд, в котором мешаются усталость и недоумение. С того самого дня, как Клинт, не задумываясь, оккупировал единственную кровать в этой уютной, но довольно аскетичной квартире, она принадлежит ему. Впрочем, подобное положение вещей его уже давно не устраивает, а значит, перемещение Фила из кресла обратно становится всего лишь вопросом времени. Клинту нужен только повод. Достаточно весомый, чтобы им можно было бессовестно, но не слишком нагло воспользоваться. – Знаешь, это похоже на какое-то очень изощрённое извращение – спать в кресле, – рассуждает он вслух, чтобы отвлечь Фила от происходящего. – Особенно, когда плечо болит. Оно ведь болит? Я уверен. Коулсон не сопротивляется, и это не может не радовать. Всё-таки потеря крови даёт о себе знать. На другое Бартон пока не надеется. – Я ничего тебе не сделаю, – обещает он, устраиваясь под одеялом рядом с Филом, чем вызывает у мужчины улыбку. – Тебе не приходило в голову, что это ты должен меня бояться? – Ооо, я боюсь, – не очень убедительно уверяет Клинт. Он старается не трогать Фила лишний раз и быстро засыпает, втайне радуясь, что его маленькая, не такая уж и невинная, какой может показаться на первый взгляд, хитрость сработала.