Соратник

      Хвала Создателю, теперь он и в самом деле был не один. И если кунари, подобно Кусланду, почти все время молчал, то Лелиана, напротив, любила и поговорить и послушать.       — Куда мы теперь? — спросила она, когда их разросшийся отряд вышел из деревни. Насколько Алистер знал, первое время дорога была одна, ветвясь лишь через несколько дней пути, так что пока все равно. А потом видно будет. Он бы пошел в Редклиф, как предлагал еще на болотах. Пусть эрл Эамон болен, банн Теган тоже может посоветовать что-нибудь путное. Но решал-то сейчас не он…       — Не знаю. Спроси у него, — он мотнул подбородком вперед, где шагал Кусланд бок о бок с кунари.       Впереди всегда идут самые невыносливые, чтобы остальные могли соизмерять шаг. Стэн после нескольких недель в клетке едва ли мог похвастаться здоровьем и силой, хорошо уж то, что сам ноги переставляет. Что до Кусланда… Алистеру было до жути любопытно, понимал ли тот, почему его раз за разом пропускают вперед, или просто ничтоже сумняшеся сам назначил себя главным еще на болоте и решил, что главный должен быть впереди?       Нет, слабаком он не был, незачем возводить напраслину. Но сам Алистер за полгода у стражей привык к долгим пешим переходам, а дворянчик, судя по всему, до сих пор предпочитал ездить верхом. Ведьма же, при всей кажущейся хрупкости, в долгом переходе дала бы фору и самому Алистеру.       — Насколько я поняла, — осторожно спросила Лелиана, — ты был стражем дольше….       — Нет-нет-нет, — ужаснулся Алистер, поняв, куда она клонит. — Ни за что. Командир я отвратительный, заведу вас к демонам на рога, а сам окажусь в канаве без штанов.       — А…       Кусланд обернулся.       — А меня никто не спрашивал.

***

      Они встали на ночь раньше обычного: кунари, как ни бодрился, был слаб и истощен. Времени для безделья оказалось слишком много, и Алистер сам не заметил, как рассказал Лелиане почти всю свою жизнь. Впрочем, много ли там было рассказывать — Редклиф, аббатство, стражи… Девушка, хоть и выглядела их с Кусландом ровесницей, повидала в жизни куда больше, и знала множество историй. С ней было интересно, можно было беззаботно болтать, шутить и быть откровенным, не ожидая колкости.       Мало-помалу небо темнело, разговор завял. Алистер валялся, жуя травинку, когда рядом вдруг опустился Кусланд.       — Поговорим?       Алистер сел от неожиданности. Напрягся, таким тоном мальчишки обычно отзывают на «мужской разговор», после которого обе стороны пересчитывают синяки. Огляделся: Лелиана ушла на другой край поляны и о чем-то разговаривает с Морриган, судя по лицам, разговор увлекает обеих. Стэн спит. Можно, конечно, сделать вид, что прямо-таки невыносимо захотелось до ветру, но…       — Говори.       — Ты действительно дольше в стражах и опытней в том, что касается походных дел.       — Нет, — покачал головой Алистер. Отшучиваться совершенно не хотелось. — Я умею выполнять приказы, но не командовать. А тебя слушается с полуслова даже Морриган.       Кусланд кивнул.       — Пусть так. Тогда... кто ты такой?       — Серый страж, как и ты, — Алистер поначалу действительно не понял и удивился нелепому вопросу.       — Я — Айдан Кусланд, младший сын Брайса и Элеоноры Кусланд. А ты?       — Среди стражей не имеют значения былые титулы, — усмехнулся Алистер, внутренне холодея. — Но если ты настаиваешь… Я — ублюдок, сын горничной, который никогда не видел своего отца.       Кусланд покачал головой.       — Я хорошо знаком с эрлом Эамоном. Он крайне ревностно относится к происхождению. Он тебя вырастил, как ты говоришь — и это правда: его рыцари тебя знали. Но не просто знали: они говорили с тобой как с равным, а не как с прислугой. И, с твоих слов, сам эрл Эамон приезжал к тебе, когда ты жил при церкви.       Кусланд помолчал. Алистер, поняв, куда он клонит, пытался собрать в кучу мысли и придумать правдоподобную легенду. Получалось так себе.       — Эрл Эамон не стал бы возиться с сыном горничной, прижитым невесть от кого, — продолжал Кусланд. — Будь все на самом деле так, как ты говоришь, ты рос бы среди слуг, если не в приюте. Так кто ты, Алистер? Его внебрачный сын?       А, может, сказать ему правду, и посмотреть, как вытянется это надменное лицо?       — Изольда тоже так думала, — хмыкнул он. — Потому-то меня и отослали в церковь. Но я не его сын.       — Теган?       — Я никогда не видел своего отца, — упрямо повторил Алистер. — И какая тебе разница?       — На нас охотится первый человек в королевстве. Эрл Эамон, который мог бы использовать свое влияние, чтобы его остановить, и помощи которого я мог бы попросить на правах сына его старых друзей, тяжело болен, если не мертв. И ты спрашиваешь, почему мне интересно твое происхождение? Да потому что если ты знаешь хоть кого-то, кроме него…       Вот теперь Алистер испугался по-настоящему, поняв, почему на самом деле головы стражей оценены так высоко.       — Кажется, твоих знакомств должно хватить на двоих, — криво усмехнулся он.       — Нет, — Алистер впервые увидел на лице Кусланда ярость. — Мой отец объявлен изменником. Дыхание Создателя, он сражался у Белой реки, а теперь...       Он медленно выдохнул, в голос вернулось спокойствие.       — Те его друзья, кого я хорошо знал, пришли к Остагару. Возможно, кто-то остался жив, но пока я ничего об этом не слышал. Так что…       — Я ничем не могу тебе помочь.       Кусланд поднялся.       — Не мне, Алистер, — сказал он, глядя сверху вниз, и глаза его снова были холодны и пусты. — Нам. Мы с тобой в одной лодке… к большому моему сожалению.