Соратник

      Хорошо, что он не взял к сестре никого из своих. Идти одному было безумно страшно, и Алистер едва не поддался этому страху. Но все же сумел справиться, а то бы сейчас было стыдно вдвойне. За то, что струсил, и за то, каким дураком оказался. Не на такую встречу он рассчитывал...       «Мне говорили, ублюдок короля умер вместе с матерью. А ты жив. Убил нашу мать, и — жив».       Он пытался оправдаться, судорожно подбирая слова. Что он не желал, не мог желать ее смерти и сам отдал бы многое, чтобы мать осталась жива. Что до сих пор таскает с собой ее амулет, который эрл Эамон вернул ему не так давно. Что он не катался как сыр в масле, в конце то концов. Тщетно. Вот Кусланд — тот бы нашёл правильные слова… Нет, все же хорошо, что с ним не было Кусланда.       Алистер пытался сказать — он надеялся, что у него будет сестра и племянники, что его примут, что готов помогать по мере сил. Пятеро детей — это действительно тяжело, и пока он в Денериме, то мог бы переделать мужскую работу, если что-то нужно, а потом… Она не слышит. Не хочет слышать. Для неё он — избалованный знатнюк, каким ему самому поначалу казался Кусланд. И он замолкает, понимая, наконец, что все зря.       «И что мне с того, что ты явился, красивый мальчик в дорогой одежде? Ну, вот она я, твоя сестра. Насмотрелся?»       Алистеру становится стыдно за свой наряд — оделся, как дурак, в самое лучшее — и глупую уверенность, что ему будут рады, что примут таким, как он есть, просто потому что она — его семья. Которую он, похоже, сам себе придумал. Так что он кое-как выдавливает извинения и вываливается за дверь. Лицо пылает, а в голове лишь одна мысль: не разрыдаться прилюдно.       В доме эрла в таком виде делать нечего, самому распоследнему слуге станет ясно, что с ним что-то неладное. Кто-нибудь непременно явится с утешениями и тогда он точно, как говаривал Айдан, превратится в лужу соплей. Поэтому Алистер заваливается в «Покусанный дворянин» — всего-то площадь перейти — и забивается там в самый дальний угол.       «А теперь убирайся, не трать мое время. Мне еще вот этими руками пять ртов кормить, мой-то папаша королем не был».       У нее красные, опухшие кисти, кожа покрыта глубокими трещинами, из которых сочится сукровица.       Алистер кладет на стол ладони, долго рассматривает, словно впервые видя. Не руки высокородного дворянина — широкие ладони, крепкие запястья, мозоли. Старый шрам — он заработал его не в бою, а от неловко соскочившего ножа, когда учился свежевать дичь. Но на любое из его колец крестьянская семья могла бы жить полгода — и неважно, что он носит их не из-за любви к дорогим побрякушкам. Нет, ему не стыдно за это — за каждое из этих украшений он заплатил собственной кровью. Как не стыдно и за оставшийся сегодня в доме эрла доспех, собранный в оскверненных могилах Бресилиана и за вынесенные из заснеженного мертвого Остагара, отчищенные от крови и скверны латы короля Кайлана, их он до сих пор так и не решился примерить. Латы его единокровного брата — которого Алистер даже в самых потаенных мыслях не считал таковым.       Так почему он решил, что сестра примет его?       Служанка ставит на стол кувшин с пивом и кружку и Алистер запоздало вспоминает, что оставил Голданне все деньги, до последнего медяка. Извиниться и уйти, или написать долговую расписку? Так ничего и не решив толком, он отодвигает кувшин, вспоминая давний-давний разговор. «Эрл Эамон не стал бы возиться с сыном горничной, прижитым невесть от кого». Как не стал он возиться с дочерью умершей в родах прислуги: передал через кастеляна — не самому ж снисходить — что ее мать умерла вместе с ребенком, сунул несколько монет и отправил восвояси, велев не болтать. Деньги быстро закончились…       Алистер ничего этого не знал. А если бы знал — много ли мог поделать? И стал бы пытаться? Или, в который раз, сказал бы себе, что есть старшие и умные и они, наверняка, знают, как правильно? И что таков сложившийся порядок вещей, который нельзя изменить.       Или можно? Король Белен позволил неприкасаемым взять в руки оружие и сражаться...       Алистер отодвигает кувшин, к которому так и не притронулся и, вернувшись в дом эрла, первым делом направляется в библиотеку. Кусланд поднимает голову от очередного свитка.       — Ты-то мне и нужен, — говорит Алистер. — Что я должен изучить прежде всего?       Кусланд какое-то время смотрит на него внимательно и серьезно, потом выбирается из-за стола и подходит к полкам.       — Что ж, давай посмотрим...