Соратник

      У постели Кусланда дежурят все по очереди, просто потому, что отогнать никого невозможно. Огрена, правда, в первый же день Морриган вышвыривает из комнаты и обещает наколдовать гному нажьи уши: тот, ничтоже сумняшеся, решил помочь пострадавшему соратнику, притащив невесть как добытый в Денериме настоящий гномий самогон. Но даже без Огрена и без Морриган, которая большую часть дня возится с зельями, поделенное на четверых дежурство не кажется долгим. В первый день Айдан спит беспробудно, на второй смущенно и растерянно улыбается — Алистер ни в жизнь бы не подумал, что тот умеет теряться — и говорит, что ничего смертельного, больше напугался, и вообще все в порядке. Но возникшая словно из ниоткуда Морриган шипит нечто в обществе неповторяемое и Айдан покорно выпивает очередную, судя по его лицу, «гадость», снова засыпая.       Алистер уходит в библиотеку. Любви Кусланда к книгам он так и не понял, но раз обещал учиться — значит, надо. К тому же в доме эрла заняться совершенно нечем, а высовываться из имения лишний раз крайне неразумно после всего, что они наворотили. Сам Эамон вечно у кого-то с визитом, да и не обязан он развлекать постояльцев.       Алистер честно вгрызается в книжную премудрость, но приходит королева, садится в кресло у окна. Она не пытается завязать разговор, но время от времени Алистер ловит на себе изучающий взгляд, и это отвлекает. Анора, видимо, понимает, что мешает, но вместо того, чтобы уйти, заводит разговор. Через какое-то время Алистер, удивляясь сам себе, обнаруживает что рассказывает ей, как величественно красив Орзаммар и Глубинные тропы — там, где их не испоганила скверна, конечно. А она ему — про Гварен, старательно не упоминая об отце. Она умеет слушать и слышать, беседа течет легко, касаясь чего угодно, кроме политики, и Алистер почти забывает, что в кресле у окна сидит не просто красивая женщина.       Наконец, разговор все же иссякает и Алистер вспоминает, что до сих пор так толком и не спросил никого, что же все-таки произошло в поместье Хоу. В общих чертах, конечно, все понятно, но некстати проснувшееся любопытство не дает покоя. Он разыскивает Зеврана, тот, смеясь, достает бутылку и говорит, что это отличное антиванское вино, которое нет повода не выпить. А потом, когда Морриган выпустит, наконец, Айдана из своих лап, надо будет выпить еще раз, уже всем вместе, Риордана пригласить, а то сидит один, как сыч. При мысли о Риордане колет совесть — собрат по ордену, как-никак, но, малодушно решает Алистер, полдня ничего не решат. Завтра.       Рассказывает Зевран складно — точно сказитель, Алистер всерьёз заслушивается. Он, правда, крепко подозревает, что ворон изрядно привирает для красоты, но под антиванское в самый раз.       — И Хоу ему сказал: последним, что твой отец видел в жизни было то, как твоя мать вылизывает мне сапоги. Я думал — все, сейчас его сорвет, и нам конец. Но Айдан засмеялся. Жаль, что тебя там не было, надо было видеть, как он засмеялся, как вскинул голову и сказал: «Моя мать — Морская волчица, дочь Морского великана. Ты мог убить ее. Но не сломать». И, знаешь, я ему поверил. А потом он сказал…       — Что ты редкостный болтун, Зев, — раздается от двери.       Алистер оглядывается, и, против воли, расплывается в улыбке.       — Если ты встал без разрешения Морриган, она тебя убьет.       — Пожалеет, — улыбается в ответ Кусланд.       — Морриган? Пожалеет?       — Не меня, своих трудов пожалеет.       Алистер окидывает его взглядом, задержавшись на тонком розовом шраме на скуле. Вроде ничего, бывало и хуже. Айдан пошатывается, прислоняется плечом к косяку, но тут же снова выпрямляется, едва заметно поморщившись.       — Эй, ты не просил молчать! — смеется Зевран. — Погоди, я ещё Лелиане расскажу, Она такую песню сложит, что весь Ферелден петь будет, как последний из Кусландов отомстил. И вообще, не ворчи, а давай лучше к нам пить за твое здоровье.       — За ваше. И Лелианы. — Айдан шагает к ним.       — Я рада видеть тебя в добром здравии, страж, — раздаётся у него за спиной.       Кусланд разворачивается, Алистер с Зевраном вскакивают.       — Я тоже рад, что ваше величество благополучно, — кланяется Кусланд.       — Я бы хотела поговорить с тобой, если ты в состоянии обсуждать дела.       — К услугам вашего величества.       — Тогда жду в библиотеке.       Она уходит, Кусланд оборачивается, философски пожимает плечами.       — Значит, в другой раз. Меня не ждите.       — Я тебе понадоблюсь? — спрашивает Алистер.       — Вероятней всего. Только не знаю, как скоро.       — Ничего, я подожду, — Алистер разводит руками — Извини, Зевран.       — Стражи, — фыркает тот. — Идите уж. Только Морриган на глаза не попадайтесь.       Он салютует им бутылкой и прикладывается прямо к горлышку.