Соратник

      От разряженной толпы рябит в глазах, от криков болит голова, и Алистеру уже все равно, чем все это закончится, лишь бы все заткнулись, наконец. Хорошо, что и эрл Эамон и Айдан, каждый по-отдельности попросили его не лезть на рожон и не вестись на возможные подначки, не забыв рассказать, на что именно скорее всего, будет упирать Логейн. Так что Алистер успел перебеситься дома, и теперь не так сложно сделать вид, будто ему все равно. Впрочем, он не смог бы вставить и слова, даже если бы захотел. Поэтому он молча стоит рядом с Кусландом и ждет, когда все решится — или когда придется действовать.       Сегодня их только двое. Остальные ждут в доме Эамона. Если все пойдет наперекосяк, Риордан выведет их из дома по ходу, показанному эрлом, до сих пор известному лишь семейству Геррин. Они укроются в тайнике Стражей, пока все не стихнет. Договоры тоже у Риордана, так что даже если все обернется совсем плохо, то, что они успели сделать, не пропадет. Остается только дождаться, чем все закончится.       Лицо Кусланда абсолютно спокойно, взгляд точно ледяной ключ, зато язык острее ножа, и Алистер почти готов сочувствовать Логейну. Особенно когда появляется королева — якобы похищенная Серыми стражами. Тейрн явно не ждал от дочери удара в спину. Алистер бы посочувствовал — если бы не та кровь, что стояла между ними.       — Довольно! — взрывается регент. — Довольно пустой болтовни! Кто из вас двоих выйдет против меня?       Анора стискивает руки, сплетенные пальцы белеют. Алистер придерживает Кусланда за локоть. Вчера тот попытался взять в руки мечи — новые, непривычные, проверенные клинки так и сгинули в форте Драккон вместе с доспехом. И даже смог выполнить ежедневное правило — но движения, которые раньше были легкими и стремительными, дались с явным усилием. Слишком мало времени прошло.       Кусланд оглядывается, едва заметно кивает. Алистер подхватывает щит и шагает навстречу Логейну.       Не настаивать на казни мерзавца было его частью сделки, и лишь Создатель знает, чего ему стоило согласиться. Но убить врага в поединке не будет обманом. В конец концов, герой реки Дейн — не щенок, которого можно взять за шкирку и натыкать мордочкой в лужу. И вокруг не учебный зал, где за ошибку расплачиваться в худшем случае выбитым суставом. Неизвестно еще, чья голова в конце концов слетит с плеч, так что играть в благородство и милосердие совсем не время.       Логейн все еще силен и довольно быстр, сражаться с ним — совсем не то, что рубить безмозглые порождение тьмы и привычная, до бездумности отработанная связка: обманный удар в голову, чтобы заставить открыть ногу и тут же — вниз, наискось через голень — проваливается в пустоту, Алистер сам едва не получает клинком по открывшемуся запястью. Он едва успевает перехватить удар и отступить. Они кружат друг против друга, время от времени прощупывая защиту и, кажется, никто не спешит напасть первым, но Алистер знает, что он моложе, а, значит, выносливее. Знает это и Логейн, поэтому он бросается в атаку первым, но Алистер настороже и успевает, приняв удар на щит, прижать вражескую кисть клинком и вывернуть, выламывая. Меч регента звенит о каменный пол. Дальше совсем просто. Можно было бы дать возможность подобрать оружие, переложив в левую руку, но это лишь отсрочит конец. Меч взлетает — Логейн ещё может парировать этот удар, но исход поединка ясен уже сейчас, и он опускает щит. Алистер встречается глазами с врагом — в ответном взгляде нет ни страха, ни вызова, ни смирения, лишь усталость и горечь.       Слишком просто. Быстрая и честная смерть от клинка, которую мерзавец не заслужил.       Алистер опускает оружие.       — Победил Алистер Тейрин, — возглашает кто-то.       В конце концов, доживать свой век предателем куда хуже. Дознания не будет — поединок уже определил вину. Пусть радуется хотя бы этому.       — Делайте с ним что хотите, — цедит он сквозь зубы. — Лишь бы он больше не попадался мне на глаза.       Он готов пощадить — но не прощать. И разворачивается изумленно, услышав из-за спины:       — Я объявляю Право призыва.       Гвалт огромного зала не слышен из-за шума в ушах, мир сужается до бесстрастного лица Риордана — откуда он тут взялся?       — Ты сошёл с ума, — выдыхает Алистер.       — Нас слишком мало. Дорог каждый боец.       — Но… — Алистер готов помиловать, но не простить, и уж точно, слишком велика честь для ублюдка… — Айдан, скажи ему!       — Он прав, — говорит Кусланд.       Алистеру хочется схватить его за грудки и заорать, что тот всегда ненавидел орден, что радовался вести о смерти Стражей, что он ещё хуже Логейна — тот хоть не притворялся. Но он лишь вглядывается в холодное лицо, зная, что все равно не сможет по нему ничего прочесть, и спрашивает:       — Ты знал?       — Нет.       Он смотрит на Риордана, переводит взгляд на Логейна.       — Вы ведь не отступитесь? — голос позорно срывается, но ему все равно.       Стражи молчат. Ответ очевиден. Алистер коротко выдыхает. Вот и цена всем обещаниям, а он-то, дурак, надеялся… Будь оно проклято, великодушие и милосердие. Больше всего ему хочется послать все к демонам прямо сейчас, и пусть дальше делают что хотят, с Логейном, с Мором, с Архидемоном… Но — «отныне и навеки ты Серый страж» и долг есть долг.       Он встречает встревоженный взгляд Аноры и ощеривается улыбкой.       — Он будет Серым стражем. Если переживет Посвящение. Говори, что там мы должны сказать остальным, и давай покончим с этим балаганом.       Во дворце он не остается, сил видеть чужих людей нет. Как нет сил видеть и своих, поэтому на Посвящение Алистер не приходит, сидя в своей комнате мрачно накачивается вином, только захмелеть не получается. Вскидывается, когда открывается дверь. Кусланд. Предатель.       — Он сдох?       Кусланд качает головой, и Алистер взрывается пьяными злыми слезами, крича, что они не могли, не могли так поступить, что ублюдок просто не заслуживает такой чести, что назвать его братом — все равно, что снова пустить скверну в кровь, только теперь против воли, что все это неправильно и несправедливо, что он верил… Кусланд молча сгребает его в охапку, и Алистер рыдает ему в плечо как девчонка, пока слезы не иссякают, и внутри не становится пусто и легко. Он высвобождается поднимает взгляд, ожидая увидеть на лице Айдана что угодно — холодное спокойствие, насмешку, упрек, презрение…       Но не сочувствие.       — Ты-то получил своего Хоу, — выдыхает Алистер.       Айдан садится на лавку, ссутуливается, оперевшись предплечьями о колени, опускает голову, глядя в пол, и Алистер вдруг замечает, насколько тот устал.       — Что я могу сказать? — произносит Айдан, не поднимая головы. — Что я не собирался тебя обманывать? Что так же, как и ты, удивился? Или что мне действительно очень жаль...       — Угу, так получилось. Само собой, — Алистер вытирает лицо рукавом.       Айдан поднимает голову:       — Ты видел Орду, видел Архидемона. Едва ли он окажется так любезен, что сядет на крышу форта Драккон и подождет, пока мы придем и прикончим его. Нужно будет благодарить Создателя, если хотя бы один из нас доберется до него живым и сможет сделать то, что должно.       Он прав, демоны его побери, он в который раз прав, но...       — Это несправедливо.       — Несправедливо, — соглашается Кусланд. — Если бы вы проделали то же самое с эрлом Рендоном, я бы взбеленился.       — Но так нужно, — горько усмехается Алистер. — Будь оно все проклято.