Seijoh Inc.

Они пересекли улицу, направляясь к ресторану, и за те три минуты, что они шли, Ивайзуми начал беспокоиться, что его уши получат обморожение. Но он не жаловался. Ойкава делал это за них обоих. — Здесь так холодно! — ворчал он, когда они наконец вошли в ресторан карри. Его руки были плотно скрещены на груди, голова втянута чуть ли не до плеч. — Почему так холодно? Я не могу так жить. Люди не могут существовать в таких условиях. — Ты настоящая королева драмы, — сказал Ивайзуми. Он засунул руки в карманы, чтобы Ойкава не видел, как от мороза дрожат его пальцы. — Я король, если уж на то пошло, — усмехнулся Ойкава. На мгновение воцарилась тишина. Ивайзуми должен был заподозрить неладное. Затем ледяные пальцы скользнули под воротник мужчины и вцепились ему в затылок. Ивайзуми вскрикнул и оттолкнул Ойкаву прочь, едва не споткнувшись о ближайший стул, когда тот попытался убежать. — Отвали от меня, Дерьмокава! Ойкава громко засмеялся. Зрелище привлекло взгляды всех, кто находился рядом, и Ивайзуми притворился, что не замечает любопытство окружающих. — Пошли, — проворчал мужчина, направляясь к стойке. — По крайней мере, карри теплое. — И ты тоже, Ива-чан. Просто погрей мои руки, пока я снова не смогу чувствовать свои пальцы. Ивайзуми удержался от излишних размышлений об этом. — У тебя есть карманы. Ойкава открыл было рот, чтобы продолжить ныть, но тут его взгляд скользнул по очереди ожидающих посетителей. — Смотри, это Дай-чан с пятого этажа! — воскликнул он, указывая в начало. — Ну же, Ива-чан, давай просто подойдем туда и… — — Нет, — решительно сказал Ивайзуми, схватив Ойкаву за рукав, прежде чем тот успел отойти. — Мы не будем влезать в очередь. — Дай-чану все равно! Смотри, он с Бодрячком-куном. Мы просто втиснемся и… — — Нет. — В этом нет ничего такого… — Нет. Мне все равно, насколько важным ты себя считаешь, Мусорокава. Все равно ты не настолько хорош, чтобы не стоять в очереди. А теперь заткнись и жди. Ойкава раздраженно фыркнул, но уже не был таким решительным. Он нахмурился на мгновение, прежде чем снова повернуться к Ивайзуми и возобновить разговор, как будто они вообще не спорили. Несколько минут спустя, когда они, наконец, подошли к началу очереди, женщина за прилавком начала волноваться, увидев Ойкаву. — Ойкава-сан! — воскликнула она, тут же нацепив на лицо ослепительную улыбку. — Добро пожаловать. Что я могу предложить вам сегодня? Ойкава сделал заказ с самодовольной ухмылкой. Закончив, он подтащил Ивайзуми на шаг ближе и сказал: — Запиши его заказ на мой счет. — Конечно, Ойкава-сан. — Спасибо, Ю-чан, — подмигнул Ойкава. Легкий розовый румянец окрасил щеки женщины. — Я же сказал, что заплачу, — сказал Ивайзуми. — Ты не… — Просто выбирай, Ива-чан. Ты задерживаешь очередь. Он хотел возразить, но Ойкава был прав. Ивайзуми с хмурым видом сделал заказ и угрюмо последовал за Ойкавой к другому концу стойки, чтобы забрать еду. — Не будь таким недовольным, — сказал Ойкава, когда они сели за маленький столик. — Мой отец вложил много денег в открытие этого заведения. Сейджо владеет практически пятьюдесятью процентами всего бизнеса. Я всегда ем бесплатно. Было множество ехидных комментариев, которыми Ивайзуми мог бы ответить, но вместо этого он произнес: — Не в этом дело. Была моя очередь платить. Теперь я все еще твой должник. Лицо Ойкавы просветлело. — Все в порядке, Ива-чан. Ты можешь пригласить меня на ужин в эти выходные, и мы будем квиты. Ивайзуми замер с палочками на полпути ко рту, не сводя глаз с Ойкавы. Ранее его пугала мысль позвать его куда-нибудь в нерабочее время, потому что это было бы откровенным приглашением на свидание. Значит, Ойкава пригласил его на свидание? Настоящее свидание, а не просто захватить-еды-после-работы? Или Ивайзуми слишком много об этом думает? — То есть, — сказал Ойкава, внезапно заколебавшись, яркое выражение его лица померкло, — это было только предложение. Ты не должен этого делать. В глазах мужчины можно было заметить тень сомнения, и Ивайзуми не думал, что когда-нибудь такое увидит. Черты лица Ойкавы смягчились, и он стал еще более привлекательным. — Конечно, — сказал Ивайзуми, разряжая неловкую атмосферу. — В субботу вечером я свободен. Можем сходить, куда ты захочешь. — Правда, Ива-чан? — удивленно улыбнулся Ойкава. — Только если ты не захочешь что-то слишком шикарное. К сожалению, мой отец не миллионер, как твой. Ойкава отмахнулся от этого замечания и пустился в разглагольствования обо всех своих любимых ресторанах, живо описывая изысканные блюда, десерты и напитки. Ивайзуми просто смотрел, как он говорит, неустанно наклоняясь к своей тарелке. Когда Ойкава был чем-то взволнован, его глаза сияли так ярко, что могли бы соперничать с солнцем. Мужчина слегка наклонился вперед, жестикулируя руками для большей выразительности, палочки для еды болтались в свободной руке. Всем было очевидно, что Ойкава привлекателен. Ивайзуми знал это с их первой встречи. Однако была разница между знанием того, что кто-то привлекателен, и влечением к нему, и Ивайзуми обнаружил, что медленно скатывается в последнюю категорию. Невозможно было не втянуться, когда свет просачивался из окна, отбрасывая розовые тени на лицо Ойкавы и переливаясь в его волосах изящными оттенками меди и бронзы. Ойкава был прекрасен, и он это знал, а Ивайзуми был в полном дерьме. — Что ж, это твое решение, — сказал Ивайзуми, когда Ойкава сделал паузу, чтобы перевести дух. Он опустил взгляд на свою еду, потому что не был уверен, сколько еще сможет спокойно смотреть на Ойкаву. — Просто дай мне знать, когда решишь. — А какую еду ты любишь? — Я ем все, — честно ответил Ивайзуми. — Просто выбери то, что тебе нравится. Ойкава на редкость долго молчал. Он подпер подбородок рукой и посмотрел в окно, на людей, толпящихся на улице. Ивайзуми старался не смотреть на его профиль. Но не смог. Обед продолжался без происшествий. Они вдвоем вернулись в офис, перетерпев еще одну прогулку по холоду, которая вылилась в очередной поток недовольств Ойкавы. Они вместе вошли в пустой лифт, где Ойкава продолжал жаловаться на то, что никогда больше не почувствует своих пальцев. Он помахал ими перед лицом Ивайзуми, уверяя, что они посинели от обморожения. Ивайзуми стиснул зубы и обхватил руки Ойкавы, крепко сжимая их между ладонями. Пальцы Ойкавы действительно были холодными. Но жар на лице Ивайзуми мог бы растопить айсберг. Ойкава посмотрел на свои руки, зажатые между ладонями мужчины. Он улыбнулся, но это была не та самодовольная ухмылка, которую ожидал увидеть Ивайзуми. Она была мягче, искреннее, из-за чего у мужчины пересохло во рту. — Спасибо, Ива-чан, — тихо сказал Ойкава. — Не за что, — пробормотал Ивайзуми. — Все что угодно, лишь бы ты заткнулся. Ойкава не обиделся. Когда лифт остановился на седьмом этаже, Ивайзуми отпустил руки Ойкавы и вышел. — Пока-пока, Ива-чан, — сказал Ойкава, помахав ему согретыми пальцами. — Еще увидимся! Ивайзуми не обратил на него внимания. Он направился к своему кабинету, чувствуя на себе шесть пар глаз, которые следили за его продвижением. Дойдя до двери, он повернулся на каблуках, и пять голов исчезли из виду. Остался только Ханамаки, бесстыдно на него оглядывающийся. — Вы хорошо пообедали, Ивайзуми-сан? — спросил он, не меняя выражения лица. Откуда-то донесся приглушенный смешок. Это было подозрительно похоже на Куними. — Я просто хочу, чтобы вы все помнили, — громко сказал Ивайзуми, — что у меня есть достаточно полномочий, чтобы уволить каждого из вас. Смех прекратился. Ивайзуми повернулся к ним спиной и вошел в свой кабинет, борясь с собственной улыбкой. Он довольно неплохо узнал своих новых сотрудников, но они явно не знали его достаточно хорошо, чтобы определить, когда он был серьезен, а когда — нет. Ивайзуми никогда никого не увольнял, только если у него не было другого выбора. Он не собирался наказывать своих подчиненных за то, что они находили его общение с Ойкавой забавным. Если бы они поменялись местами, он бы тоже нашел эти обстоятельства до ужаса смешными. Он сидел за своим столом и пытался сфокусироваться на серьезной работе, которую ему необходимо было закончить — он не мог позволить себе отвлекаться. Через пять минут после того, как он сел за стол, зазвонил телефон. Мужчина, не задумываясь, ответил на звонок: — Ивайзуми Хаджиме. На другом конце провода послышался вздох. — Ты делаешь это нарочно, Ива-чан. Конечно, это был Ойкава. Ивайзуми не приходилось слушать его голос целых семь минут. — Что? — Этот голос, — сказал Ойкава. — Телефонный голос, Ива-чан. Это уже слишком. — Зачем ты мне звонишь? — Я решил, куда мы пойдем, — сказал Ойкава. — Ты заедешь за мной в субботу в семь? — У меня нет машины, — заколебался Ивайзуми. Он не думал так далеко вперед. — О, тогда я заеду за тобой! — Нет. Просто скажи, в каком ресторане мы встретимся. — Но, Ива-чан… — Где, Ойкава? Ойкава громко вздохнул в трубку, прежде чем сдаться. Ивайзуми оценил его выбор; он был отличный, но не настолько, чтобы опустошить бумажник мужчины. — Отлично, — ответил он. — Тогда встретимся там в семь. — Хорошо, Ива-чан, — пропел Ойкава. — Не могу дождаться нашего свидания! Прежде чем Ивайзуми успел ответить, Ойкава уже закончил разговор. Ивайзуми какое-то время оставался неподвижным. Он медленно положил трубку обратно на базу, гадая, имел ли Ойкава в виду свидание в буквальном смысле. Это звучало именно так. Значит, сейчас это было официально. Он мог бы назвать их прошлые встречи ничего не значащими, но в этот раз это было заранее спланированное свидание. Он, видит бог, собирался на свидание с Ойкавой Тоору. Внезапно он понял, что улыбается. Ивайзуми стер с лица предательское выражение и сосредоточился на работе. Если он и дальше будет позволять себе отвлекаться, то ничего не успеет. Может быть, это все-таки месть Ойкавы. Он собирался продолжать отвлекать Ивайзуми, пока его не уволят. Это был тщательно продуманный план мести. Но когда Ойкава смотрел на него в лифте, держа холодные пальцы между ладонями Ивайзуми, на его идеальном лице не было и следа какой-либо угрозы. По какой-то причине, которую Ивайзуми не мог придумать, он действительно нравился Ойкаве. Он не понимал, почему. Ивайзуми никогда не был человеком социально активным. Он был строгим, серьезным и часто легко раздражался. Возможно, это было просто потому, что он был новеньким в компании. Скоро Ойкаве надоест, и он переберется на более зеленые пастбища. Ивайзуми сделал вид, что эта мысль его нисколько не задела.