Seijoh Inc.

Семи не оправдал ожиданий Ивайзуми относительно проекта. Он превзошел их. Неделю спустя Семи подготовил полные, легко понимаемые материалы для всех сотрудников, которые охватывали все аспекты предстоящего обновления программного обеспечения. Он также провел групповое собрание, на котором Ивайзуми пришлось сделать замечание Ханамаки и Мацукаве, чтобы они перестали писать друг другу записки, как школьницы. Презентация была важной и подробной, и в конце Семи предложил предоставить дополнительную информацию всем, кто считает, что они до конца не разобрались с изменениями. Это было больше, чем ожидал Ивайзуми, и ему стало немного стыдно за то, что он так сильно сомневался в Семи. Он думал, что сложный характер помешает тому делать свою работу, и он ошибался. На самом деле, большая часть их конфликта, казалось, исчезла. Семи был исключительно вежлив, и Ивайзуми было почти трудно поверить, что тот когда-либо говорил о нем что-то плохое. Он даже поймал себя на том, что Семи начинает ему немного нравиться. Но Ханамаки все равно нравился ему больше. Ивайзуми остановился в дверях кабинета Ханамаки. Он открыл было рот, собираясь заговорить, но вид Мацукавы, лежащего на плече Ханамаки, когда они оба скосили глаза на экран компьютера, заставил слова замереть у него на языке. Пока он смотрел, Мацукава наклонился и указал на что-то на экране. — Поменяй это. Звучит слишком пафосно, — пробормотал он. — Перестань оставлять пятна на моем экране, — сказал Ханамаки, шлепнув его по руке. Он начал печатать, видимо, исправляя ошибку, на которую указал Мацукава. Ивайзуми с минуту наблюдал за ними. Затем он громко откашлялся. Ханамаки слишком быстро развернул свой стул, ударив Мацукаву по коленям и заставив его отступить на шаг назад. Они оба уставились на Ивайзуми широко раскрытыми глазами, как будто были пойманы в середине чего-то незаконного. Прежде чем Ивайзуми успел что-то спросить, Мацукава сказал: — Простите, Ивайзуми-сан. Мы просто кое-что пересматривали. Мы были нужны? Ивайзуми перевел взгляд с него на Ханамаки и поднял бровь. — Это мое письмо Ушиджиме, — объяснил Ханамаки без дальнейших расспросов. — Я отказываюсь от работы на восьмом этаже. Ивайзуми старался не слишком радоваться этой новости. — Это более выгодное предложение. Зачем ты это сделал? Ханамаки пожал плечами. Прежде чем продолжить, он взглянул на Мацукаву. — Ну, это не совсем повышение. Платят столько же. Это в основном просто смена отдела, а я никогда не хотел работать с финансами. Так что я просто останусь здесь. — Я буду очень рад, если ты останешься, — сказал Ивайзуми, — но постарайся выбрать то, что лучше для тебя, хорошо? — Да, я понимаю, — кивнул Ханамаки. — Лучше всего остаться, — это был голос Яхабы, доносившийся из соседней кабинки. — Семи, скорее всего, уволят прямо сейчас. Вместо этого Ханамаки получит работу. Внезапно Ханамаки и Мацукава почувствовали себя крайне неловко. Ивайзуми посмотрел на стену, которая скрывала Яхабу, а затем обратно. — Уволят? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Голова Яхабы высунулась из-за низкой стенки кабинки. — Ну, может быть. Его вызвали в офис Ойкавы. Это не может быть к лучшему, да? Мацукава неловко пошевелился. Боковым зрением Ивайзуми уловил движение и пригвоздил его острым взглядом. — Какой Ойкава? — Не генеральный директор, — ответил Ханамаки. — Твой Ойкава. Ивайзуми был слишком озабочен ситуацией, чтобы обратить внимание на эту формулировку. — Все равно, — сказал Яхаба. — Младший Ойкава тоже может его уволить, — произнес он и скрылся из виду. Ивайзуми все еще смотрел на Мацукаву. — О чем он хотел поговорить с Семи? — Семи только сказал нам, что собирается туда. Это все, — пожал плечами Мацукава. Ивайзуми не отвел взгляда. Мацукава немного поерзал и снова заговорил. — Наверное, это из-за того, что произошло между тобой и Семи пару недель назад. То, что он сказал о тебе и Ойкаве. Словно ледяное острие напряжения вонзилось между лопатками Ивайзуми. — Как он узнал об этом? Мацукава посмотрел на Ханамаки, ища помощи. — Ну, мы думали, что он знает, — сказал Ханамаки, бросаясь на защиту друга. — Вы оба все время вместе. Мы думали, что вы ему скажете. Это казалось очевидным. — Ты ему сказал? — Не прямо, — ответил Мацукава. — Мы столкнулись с Ойкавой в вестибюле и разговаривали, и я, возможно, немного упомянул об этом, — он пожал плечами, как будто это не было чем-то важным, но напряженно сжатые губы показывали, что он чувствовал себя иначе. — Что ты сказал? — голос Ивайзуми был ровным, что впечатляло. Ему не терпелось закончить этот разговор. — Он спросил, как дела у Семи, и я ответил, что у него все в порядке, особенно учитывая его ссору с вами, — Мацукава снова пожал плечами. — Ойкава продолжал задавать вопросы по этому поводу. Я не знал, что вы ему не сказали, иначе я бы не стал говорить об этом. — Когда Семи поднялся наверх? — Десять минут назад? — предположил Ханамаки, обменявшись взглядами с Мацукавой. Пять секунд спустя Ивайзуми уже стоял у лифта, нетерпеливо ожидая его прибытия на седьмой этаж. — Извините, Ивайзуми-сан! — крикнул ему вслед Мацукава. — Все в порядке, — сказал он, снова нажимая на кнопку. — Я вернусь через несколько минут. Ширабу выскользнул из-за угла как раз в тот момент, когда Ивайзуми подавил желание пнуть дверь лифта. — Ивайзуми-сан? — тихо спросил он. Когда мужчина посмотрел на него, тот продолжил, — Семи-сана ведь не уволят на самом деле, да? Ивайзуми снова нажал кнопку, на этот раз с прибытием лифта. — Нет, его не уволят, — ответил он, когда двери открылись. — Вы уверены? — Абсолютно. Никого не уволят, — он вошел внутрь и настойчиво нажимал кнопку десятого этажа, пока двери не закрылись. Поездка на лифте длилась около двадцати секунд. Ему показалось, что прошло два часа. Когда двери распахнулись, Ивайзуми быстрым шагом направился к кабинету Ойкавы. Он даже не взглянул на Ушиджиму, который остановился, смотря, как он проходит мимо, его ручка зависла в дюйме над стопкой документов. Дверь в кабинет Ойкавы была приоткрыта. Ивайзуми остановился, чтобы перевести дух, прежде чем ворваться внутрь, но заколебался, услышав голос Семи изнутри. — Ойкава-сан, я не понимаю, что вы хотите этим сказать, — прямо произнес он. Это был его обычный тон, грубый и немного скучающий, и Ивайзуми почувствовал, что немного расслабился. Возможно, он недооценил Ойкаву. Может быть, он сможет справиться с этой ситуацией по-взрослому, с помощью простого разговора. — Это потому, что ты плохо слушаешь, Семи-чан, — сказал Ойкава, и его певучий голос сразу же заставил Ивайзуми снова напрячься. Внутри послышалось какое-то движение, шарканье ботинок по полу. Ойкава понизил голос, но Ивайзуми все еще его слышал. — Мне нужно объяснить это по буквам? Или просто показать тебе, что я имею в виду? Этот тон заставил Ивайзуми вздрогнуть. Он прижался лицом к двери, всматриваясь в комнату, насколько это было возможно, не привлекая внимания Ойкавы. Семи сидел на одном из стульев перед столом. Ойкава стоял перед ним, положив руки на подлокотники, их лица были так близко, что Семи, вероятно, чувствовал дыхание Ойкавы. Желудок Ивайзуми сжался. Он беспокоился, но не об этом. — Ойкава-сан? — Тише, тише, Семи-чан, — сказал Ойкава. Его голос был мелодичным, игривым. — Я знаю, что ты считаешь меня привлекательным, верно? Все так думают. Скажи мне, Семи-чан. Скажи, что ты считаешь меня привлекательным. — Что? Ойкава-сан, я правда не знаю… — Не стесняйся, — сказал Ойкава. Он поднял руку и нежно провел пальцами по скуле Семи. Ивайзуми стало нехорошо. Он думал, что Ойкава продолжал говорить о внешности Семи, потому что ревновал, потому что боялся, что Ивайзуми начнет нравиться Семи. Он не думал, что Ойкаве это интересно. Не это ли имел в виду Ушиджима? Ойкава быстро заскучал. Может быть, он уже устал от Ивайзуми и решил двигаться дальше. Может быть, Ивайзуми уже заменили на Семи. Может быть, Ивайзуми действительно был идиотом. Он больше не хотел смотреть. Ему хотелось развернуться, вернуться в свой кабинет и постараться забыть обо всем этом, но ноги не слушались. Он застыл, словно приклеенный к полу. Интересно, подумал он, так ли себя чувствовал Ушиджима, когда увидел Ойкаву и Ивайзуми вместе? — Я тебе не нравлюсь, Семи-чан? — промурлыкал Ойкава. Он невесомо провел пальцами по волосам Семи. Семи отпрянул от этого прикосновения. — Ойкава-сан, пожалуйста. Я не понимаю, зачем вы позвали меня сюда. — Я не думаю, что это может быть более очевидным, — сказал Ойкава. — Я хочу тебя, Семи-чан. Я хочу, чтобы ты нагнул меня над этим столом и трахнул. Что-то жестокое и уродливое скрутилось в груди Ивайзуми. Он почувствовал такой сильный приступ тошноты, что у него едва не подкосились ноги. Семи отпрянул так далеко от Ойкавы, насколько позволяло небольшое пространство. — Ойкава-сан, пожалуйста, остановитесь. — Почему, Семи-чан? — Ойкава не двинулся с места. — Ты ведь тоже этого хочешь, правда? Он улыбнулся, и эта улыбка пронзила Ивайзуми насквозь. Это была не та улыбка, которую Ивайзуми научился любить. Это было не то, что он видел, когда они держались за руки в торговом центре, или когда они обнимались в постели, или когда Ойкава дразнил Ивайзуми за его вечно недовольное лицо. Это была улыбка, которую Ивайзуми видел всего несколько раз, но все же узнал. Это была та самая улыбка, которая появилась во время телефонного разговора с Футакучи, та самая, которая была, когда Ойкава злился на Ушиджиму, но все еще нуждался в сохранении своего профессионализма. Это была улыбка хищника, готового вцепиться в чье-то горло. — Конечно, это то, чего ты хочешь, — сказал Ойкава, и от его тона в комнате стало на десять градусов холоднее. — Ты уже получил одно повышение, так что я уверен, что ты хочешь еще одно. Лучший способ продвинуться вверх — это трахнуть сына генерального директора, верно? По твоим словам, именно это и делает Ивайзуми. У него есть работа только потому, что он трахает меня. Ну, Семи-чан, он хорошо меня трахает, так что я надеюсь, что ты справишься лучше. Семи попытался встать, но Ойкава уперся рукой ему в грудь и заставил опуститься обратно. Ойкава больше не улыбался. Его лицо исказилось в уродливом оскале, которого Ивайзуми никогда не видел. — Ты действительно думаешь, что можешь разговаривать с ним так и продолжать работать здесь, ублюдок? — прошипел Ойкава. — Надеюсь, тебе здесь понравилось, потому что я лично позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не получил работу в этом городе. Ивайзуми толкнул дверь так сильно, что она ударилась о стену. Ойкава поднял на него глаза, холодная ярость сменилась удивлением. Семи повернулся на стуле, чтобы посмотреть назад. Лицо его раскраснелось, в глазах застыло отчаяние. Ивайзуми было стыдно, что он не прервал все это раньше. — Ива-чан! — весело воскликнул Ойкава. Он выпрямился, освобождая Семи из хвата своих рук. — Я как раз о тебе говорил. — Я знаю, — сказал Ивайзуми сквозь сжатые зубы. Он заставил себя отвести взгляд от Ойкавы и обнаружил, что Семи пристально смотрит на него: страдание отразилось на его лице. — Семи, возвращайся в свой кабинет. Семи встал, но голос Ойкавы остановил его. — Не говори глупостей, Ива-чан. У Семи больше нет своего кабинета. Взгляд Ивайзуми был таким острым, что лицо Ойкавы дрогнуло. — Нет, есть. Семи, иди. Семи бросился делать, как ему сказали. Проходя мимо, он быстро поклонился и пробормотал: «Спасибо, Ивайзуми-сан», прежде чем уйти. Когда он ушел, Ивайзуми яростно перевел все свое внимание на Ойкаву. — Да что с тобой такое, черт возьми? Ойкава казался искренне в замешательстве. — Что ты имеешь в виду, Ива-чан? Я все исправляю! Ты можешь избавиться от Семи, и Макки может получить свою работу, и все снова будет хорошо, — он помолчал, а затем добавил с еще большей злобой, — и я мог бы сделать это еще две недели назад, если бы ты рассказал мне, что этот кусок дерьма сказал о тебе. Почему ты мне этого не сказал, Ива-чан? — Потому что я знал, что ты сделаешь такую глупость! — сказал Ивайзуми. Его голос был слишком громким, но ему было все равно. — Ты не можешь так обращаться с людьми, Ойкава! — Вообще-то, могу, — сказал Ойкава. — Я же босс, помнишь? — Да пошел ты. — В чем твоя проблема? — Ойкава казался скорее раздраженным, чем сердитым. — Я пытаюсь тебе помочь. Он сказал, что у тебя все хорошо только потому, что мы трахаемся. Ты хочешь, чтобы люди так думали? — Мне все равно, — выдавил он, — что думают люди. Если бы меня это волновало, то я не встречался бы с тобой. Ойкава выглядел немного обиженным этим заявлением, и если бы Ивайзуми был менее зол, он бы заметил это. — Почему ты заступаешься за него? — спросил Ойкава. — Он тебе тоже не нравится. — Он не так уж плох. Ты его не уволишь. Брови Ойкавы нахмурились. — Теперь ты защищаешь Семи-чана, — нахмурился Ойкава. — Ты ведь считаешь его красивым, правда? Ты можешь взять его, если хочешь, но, честно говоря, для тебя это будет низко. — Так же, как и для тебя, когда ты начал встречаться со мной вместо Ушиджимы? Гнев исчез с лица Ойкавы. Разница была разительной, молчаливой. Ивайзуми знал, что перешел черту, но все еще был слишком зол, чтобы сожалеть об этом. Они просто смотрели друг на друга: Ойкава в шоке, Ивайзуми в ярости. — Я… — начал Ойкава, но фраза оборвалась. — Кто тебе сказал? — Никто и не должен был. Я не дурак, Ойкава. — Я этого и не говорил, — он отвел глаза. — Как долго вы были с ним? — спросил Ивайзуми. — Как долго ты с ним возился, пока тебе не надоело и ты не ушел? Ойкава поморщился. Он пошевелился под пристальным взглядом Ивайзуми, и на мгновение тому показалось, что он не ответит. — Мне не надоело. Все было совсем не так, Ива-чан. — Тогда что произошло? — Ничего не получилось. — Почему? Ойкава наконец посмотрел на него, и в его глазах снова вспыхнула искра. — Потому что это не так! Ты не можешь приходить сюда и злиться на меня из-за моих прошлых отношений. Это не твое дело! — Ты прав! — воскликнул Ивайзуми. — Это не мое дело! Иди нахуй, Ойкава. Он повернулся и быстро вышел из кабинета. Ойкава, может быть, звал его, но он этого не заметил. Возможно, Ушиджима стоял в дверях своего кабинета, встревоженный криками, но и этому он не придал значения. Он вообще ничего не замечал, пока примерно через час к нему в офис не зашел Семи, чтобы извиниться и поблагодарить за защиту своей работы. Ивайзуми сказал ему, что в благодарности нет необходимости. Семи ушел, а Ивайзуми продолжал смотреть на фотографию Ойкавы на своем столе. Интересно, увидит ли он его когда-нибудь снова таким улыбающимся?