* * *
« — Ты говорила об этом с родителями? — осторожно спросила Ли, на что подруга только отрицательно покачала головой. — Я накручиваю себя, не волнуйся так. Это пройдёт, когда я успокоюсь, — ответила Сомин, уже явно уставшая от пустых подозрений подруги. Они шли обратно из Хогсмида, проведя всё свободное время в «Сладком Королевстве». Там они виделись и с Намджуном, который оторвал Накамото от срочных дел и вывел его из стен Хогвартса хотя бы на несколько часов. Однако позже парням всё-таки пришлось уйти, так как новый декан Когтеврана — Ким Чондэ, изъявил желание встретиться с выпускниками. — Мне это не нравится. Мы должны выяснить хоть что-нибудь! — У меня есть опасения… — шёпотом начала Им, и так тихо, что сама Минсу её еле слышала, — что Кай в ту ночь был не один». Минсу встряхнула головой, чем испугала профессора резким движением. Мин боязливо оглянулся на неё, однако выражение его лица было таким же непроницаемым. На вопрос: «Вы в порядке?» — Ли ответила, что да. С ней всё хорошо, за исключением того, что она совсем не помнит происходящего в ту ночь, так как Кай откинул её заклинанием и от сильного удара она потеряла сознание. Она была благодарна за то, что хотя бы не умудрилась сломать себе шею, да и отделалась она только ушибами, да растяжениями. Это ей не особо помешало. — Мисс Ли, возьмите эти книги. Проверьте их на наличие пометок — страницы должны быть чисты, — холодно бросил профессор Мин и лёгким движением палочки направил несколько стопок книг к столу, за которым сидела ученица. Она кивнула и молча принялась за работу, когда книги мягко приземлились на поверхность. Несколько раз она прокручивала в голове сотни вариантов, почему же у Сомин столько тревоги, если история должна по факту закончиться. Всё обошлось — Кай заключён. Однако тревога подруги постепенно заполняла и сердце Минсу, вытесняя даже приближающиеся экзамены, которые на пятом курсе довели её до нервного тика. Листая страницы с пустой головой, Ли всё же смирилась, что это простое шоковое состояние, которое скоро пройдёт. Наложить на это ещё стресс от подготовки к «ЖАБА» — и всё понятно. Разум Им просто обманывает их всех, и в первую очередь саму Сомин. Очередная книга, вроде бы не отличающаяся от других, попала в руки Минсу, и она с беспристрастным лицом листала старые страницы, пока не зацепилась взглядом за пометки. «Максима», «Симпла» и более мелкое «Ультима», подчёркнутое несколько раз. Ли раз за разом перечитывала тему, касающееся заклинания «Обливиэйт». В её голове было несколько вариантов того, что, вполне возможно, в ту ночь Кай действовал не в одиночку, и, когда Минсу отключилась, ему кто-то пришёл на помощь. И после логично, что сообщник сдал Кая, а сам стёр память Сомин о нём, чтобы они не посчитали его сообщником. Подозрения Минсу падают на покончившего с собой профессора До. Этот сценарий событий кажется ей самым разумным, и, подойдя к столу, за которым сидел Юнги, она уверено начала разговор. — Из теории можно предположить, что «Обливиэйт», как и другие заклинания, имеет несколько возможностей? — на вопрос ученицы Юнги спокойно кивнул, не отрывая взгляда от своих бумаг. — Оно может не только стирать память, не так ли? Юнги поднял заинтересованный взгляд на Ли и вновь кивнул, скрещивая руки на груди. — Всё верно, мисс Ли. Существует много практик различного применения заклинания. Не только забвение, — он прищурился и, помолчав с минуту, пристально следил за выражением лица девушки. Она была сосредоточена на своих мыслях. — Могу я поинтересоваться, почему Вы расспрашиваете об этом? — Я стараюсь исследовать каждое заклинание настолько подробно, насколько мне это позволяет наша программа обучения. Однако об «Обливиэйт» пишется одно и тоже. Мы хорошо осведомлены только об одной его функции, и в книгах, которые мне удалось отыскать ещё в начале этого учебного года, я мельком прочитала истории других волшебников. — Ближе к сути, мисс Ли. — «Обливиэйт» способен… — Минсу пыталась подобрать правильные слова, так как учебники исказили её понимание заклинания. А под строгим и уставшим взглядом профессора Мин терялись абсолютно все мысли. — Изменить воспоминания. — А ещё… — Вы очень любознательны для такой юной девушки, Минсу. Действие заклинания можно снять тем же путём, что известно всем, или же попробовать с помощью легилименции, однако формы «Максима» и «Ультима» могут не поддаться ни тому, ни другому. Тогда разблокировать память будет невозможно. — «Фините Инкантатум», верно? — Юнги утвердительно кивает и поджимает губы. Внимательно рассматривая девушку, профессор соглашается с собственными мыслями. Всегда идеальная, проницательная и любопытная. Он молча встаёт и подходит к книжней полке за своей спиной. Достав оттуда одну книгу, Мин подходит к ученице и протягивает ей свой экземпляр. — Здесь собраны научные исследования об этом заклинании. Подобно описано всё, что может Вас интересовать. Даю Вам неделю, а после прошу вернуть обратно, мисс Ли. — Благодарю, профессор! — Минсу склонилась в поклоне и вновь вернулась к своему столу, продолжаю работу, которую ей дал Мин. Юнги только покачал головой и также вернулся к своим делам. Когда Ли покинула его кабинет, Мин вышел из своего кабинета, чтобы отправить сову с письмом в министерство. Профессор решил предупредить, что за девушками нужно присматривать некоторое время, так как вопросы Минсу, да и состояние Сомин (по словам профессора Чона) — были не из лучших. Профессор Пак же не выказывал беспокойств по поводу шаткого состояния Им, которая всегда молча выполняла свою работу и также молча уходила, перекидываясь с Чанёлем исключительно приветствиями. Она не видела в этом наказании чего-то ужасного, но и отвлечься от дурных мыслей у неё никак не получалось. Жуткое ощущение продолжало преследовать её, даже когда она сидела вместе с друзьями в большом зале — каждый прохожий настораживал её, словно это и есть тот сообщник. Сомин не помнит его точно, есть просто подсказывает её интуиция. Даже логически она могла предположить, что Кай не мог увернуться от её заклинания, так как же он его развеял? Если это невозможно без посторонней помощи. В министерстве же решили, что ученица просто перепутала заклинания в своём рассказе, а мать встала против, когда захотели проверить их с Минсу палочки — в этом нет надобности, девушки не стали бы врать. Высокий статус семьи Им позволил им это. Но Им продолжали терзать сомнения. Там однозначно мог быть второй, только родители не хотят говорить больше об этой ситуации. Когда начался урок «Истории магии», то Сомин, как и всегда, сидела вместе с Чимином, который заботливо держал её за руку, когда разговор зашёл про трагические события. Заместитель директора был одним из тех, кто относился к ученикам с особой любовью и хотел понять каждого, кто обратится к нему за помощью. Несмотря на то, что ученики Когтеврана только начали отходить от того шока, который постиг их, другие же довольно быстро приняли смену учителя. Однако, когда Чунмён завёл разговор про то, что жертвы будут появляться в любое время, будь оно мирное или нет, гриффиндорцы взбунтовались. И тогда профессор решил увести разговор от войны и различных преступников на то, кто что собирается делать после выпуска из Хогвартса. Ученики быстро подхватили эту тему, и многие делились своими мечтами, целями, обязанностями перед родителями — у большинства были чёткие планы на своё будущее, и даже Чимин коротко ответил, что хочет попытаться устроиться мракоборцем, считая это идеальной для себя работой. Справа от него послышалась усмешка Чонгука, который мечтал построить карьеру в спорте — квиддич он обожал всем сердцем. — Если такой, как ты, будет бороться со злом, то нам всем конец! — язвительно воскликнул Чон, на что Пак злобно прошипел: «Заткнись!». Их перепалка была тут же пресечена Чунмёном. На вопрос профессора Ким последовали и дальше множественные ответы воодушевленных учеников, которым Чунмён помог отвлечься от страшной реальности и погрузиться в мир грёз. Профессор внимательно слушал каждого желающего ответить и поделиться самыми сокровенными мыслями в голове. Сомин впервые поймала себя на мысли, что её мечты даже близко больше не стоят с чужими. После того случая с Ренчжуном они иные — мрачные, хмурые, будто пасмурный день в ноябре. От них не исходило тепла или любви, от этой мечты не было воодушевления или хоть капельки надежды. Им поняла, что совсем не особенная. Она оказалась сломанной игрушкой в театре, куда её любила водить Минсу, когда Сомин приезжала к ней. Когда урок подошёл к концу, профессор Ким позвал ученицу к себе и задал ей вопрос напрямую. — Почему Вы не захотели отвечать? Из-за страха, что над Вами посмеются? — Чунмён наклонился вперёд и положил руки на стол, скрепляя их в замок перед собой. — Мне нет дела до чужих усмешек. — Тогда что? — Не хотела портить другим настроение, — Им слегка замялась и неуверенно пробубнила ответ, что вызвало у Кима неподдельное удивление. — Чем? Ваша мечта настолько неисполнима или безумна? — Я мечтаю о том, что это всё закончить. Эти бесконечные войны, беспорядочные убийства волшебников, — ответ Сомин заставил профессора шумно выдохнуть и прикрыть на мгновение глаза, чтобы подобрать правильные слова. — Понимаю Ваш страх, мисс Им, но Вы ведь знаете, что другие волшебники делают всё для нашего блага, чтобы защитить нас. — Я неправильно выразилась, профессор. Под «это всё» я имела ввиду — всеобщую боль. Хочу, чтобы никто больше не пострадал. И чтобы мне не было так тревожно… Так тяжело просыпаться каждый день после той ночи. Хорошая ли это мечта: чтобы муки закончились, профессор? — голос девушки предательски задрожал и на её глаза навернулись слёзы, когда она вспомнила свой сон, повторяющийся каждую ночь: она просыпается посреди беспроглядной темноты и страшного холода, и бездыханное тело Ренчжуна лежит рядом с ней, смотрит на неё и безмолвно плачет. — Великая, мисс Им. Об этом могут мечтать только выдающиеся волшебники. — Меня нельзя назвать выдающейся. Я просто в отчаянии, профессор Ким. — Иногда отчаяние будит в нас героев. — Или уставших глупцов, — холодно отвечает Сомин, отворачиваясь от профессора. — Одно другому не мешает, Сомин. И пока никого глупая храбрость не убила. — Так уж и никого? — с губ девушки слетает усмешка. — Вы ведь преподаёте историю, не нужно врать. Даже спокойно жить с этой храбростью не удаётся. — Сомин, думаю, что будет хорошо, если Вы обсудите своё состояние с родителями. Я доложу Джехёну о том, чтобы он связался с ними и попросил их проконтролировать Вас. — Но, профессор Ким… Я в порядке! — несмотря на то, что ляпнула Им, она в эти слова не верила. Её растерянный взгляд не убедил и Чунмён. — Нет. Вы же должны знать саму себя лучше, чем другие, не нужно врать. На этом Чунмён ей слегка улыбнулся и указал ладонью на выход, на что Им смогла только молча принять приказ учителя и с уважительным поклоном покинуть кабинет. Уже утром следующего дня во время завтрака Им пришло письмо от матери, которая выказывала беспокойство о состоянии своей дочери. Также было указано, что если дочь хочет покинуть Хогвартс, то они с отцом не станут препятствовать ей в этом и позволят уйти без никаких нареканий. Девушка тогда аккуратно сложила письмо и положила в одну из книг. Даже зная то, что родители поддержат её, если она так внезапно бросит школу, Им не могла себе этого позволить. Она слишком усердно училась, родители вложили много сил в её обучение, было потрачено много времени и нервов — Сомин не может бросить это всё так просто. Так что было решено, что Им останется. До окончания осталось всего два месяца, экзамены и они все будут свободны. Ей нужно только немного отвлечься и набраться терпения. — Сомин, пойдём быстрее! Иначе опоздаем, а профессор Бён нам этого не простит, — обеспокоенность воскликнул Чимин. Девушка поднимает свой взгляд к парню и видит рядом с ним Тэхёна с Минсу, которые о чём-то увлечённо спорят, а Пак машет ей рукой, чтобы она быстрее подбежала к ним. Сердце Им было готово взорваться от счастья, переполнявшего её всю от головы до ног. Она быстро встаёт и, хватая свой портфель, бежит к друзьям, которые улыбнулись ей так ярко, с такой любовью, что Сомин хотела расплакаться. Она таких людей больше никогда не найдёт.7
12 февраля 2021 г. в 22:56
Отчаяние, поглотившее профессора, не могло описать абсолютно ничего. Покидая кабинет директора и проходя мимо учеников, позволяя им случайно при беге задевать себя, он позволил себе уйти далеко в подсознание и раскопать старую шкатулку. На ней были потёртости — профессор слишком часто тревожил её. Внутри неё несколько воспоминаний, которые были для Кёнсу незначительными, а для профессора — единственным лучиком света, придающим ему мотивацию к дальнейшей жизни. Кёнсу же и стал его катализатором много лет назад, когда профессор впервые задумался о своей мести. Ему хотелось всем своим обидчикам доказать, что боль всегда реальна, и она никогда не отступит.
Однако оказавшись в своём кабинете, профессор хлопает дверью и оттягивает ворот водолазки, который словно душит его. К нему ясно приходит осознание того, что его боль сгнила внутри и заставила возненавидеть всех, кто когда-либо причинял ему неудобства. Он нервным взглядом оглядывает кабинет, проходится по висевшим картинам — и останавливается на фотографии. Подойдя к ней на дрожащих ногах, профессор хватает её в свои руки и сжимает раму в ладонях, прижимая к своей груди. На ней они стояли вчетвером — счастливые друзья, которые навсегда остались лишь мутным пятном в истории.
Он и Кёнсу — студенты «Когтеврана», на чьих лицах гордые улыбки и решительность во взгляде; Чонин — студент Гриффиндора, державший в правой руке свою любимую метлу, а в левой — руку До; и Ву Ифань — студент Слизерина, который на сегодняшний день был заместителем министра, ярко улыбающийся, несмотря на свой сдержанный характер.
Они стояли рядом друг с другом — это было начало шестого курса. Как раз за несколько месяцев до крупной ссоры между профессором и тремя остальными. Они были единственными, кто мог поддержать его и заставить его отвлечься от ужасного одиночества, которые могли защитить от оскорблений и издевательств — впоследствии предавшие его, ведь, как профессор помнит, «их моральные принципы» им не позволяли даже думать о том, чтобы хулиганить.
Профессор обессилено падает на стул, всё ещё сжимая в правой руке рамку с фотографией, откуда они все дружно машут руками, и только Чонин, чьи руки были заняты, заливисто смеялся. Они словно самое яркое воспоминание из прошлого — и оттого оно причиняет боль ещё ужаснее, чем осознание смерти Кёнсу, которого профессор любил всю сознательную жизнь. До всегда выбирал не его, Чонин оказывался впереди на шаг каждый раз. Но теперь они разлучены уж точно навсегда. Ким в Азкабане, а До и вовсе мёртв. Профессор горько вздыхает и бросает фотографию в стену, осколки разлетелись в разные стороны, а фотография медленно упала на пол. Четверо парней погрузились в темноту.
А Кёнсу перед смертью жалел только о том, что мало времени проводил в школьные времена с Чонином.
Пока профессор был заперт в своём кабинете, охваченный горем, другой профессор — Чон Джехён — устремил усталый взгляд с клочков бумаги, что минутами ранее были письмом из министерства, на ученицу Им, которая ждала своего наказания.
— Глупости, но, думаю, я не имею права ослушаться. Наказание будет не таким тяжёлым. Мы с профессором Ли пришли к соглашению ранее. Мисс Ли отправим к профессору Мин, а Вас, мисс Им, попросил на помощь профессор Пак. Уверен, что Юнги и Чанёль не станут загружать вас лишней работой. Также вам обеим это пойдёт на пользу, немного отвлечётесь, учитывая ещё то, что скоро «ЖАБА». Ученики никогда не жаловались на этих преподавателей. Мы забрали Вас к себе, но министерство будет против.
Профессор Чон говорил вкрадчиво и тихо, однако под конец речи его голос слегка дрогнул. Упоминание экзамена на это не имело отношения — его раздражал сам факт наличия наказания. Все уже прекрасно были осведомлены, что эти две девушки защищали свои жизни, а это считалось одним из исключений, самым главным исключением. Однако было принято решение о наказании на усмотрение деканов факультетов. Они с профессором Ли довольно быстро определились с тем, что только у тех двоих ученицам будет комфортнее всего — Мин и Пак очень спокойные, не такие разговорчивые, да и собранные всегда, так что работы для девушек будет не так много.
— Благодарю, профессор Чон! И приношу свои извинения за причинённые неудобства.
— Не говорите ерунды, Сомин. Самое главное для меня, как Вашего декана, что Вы живы. Если возникнут какие-то сложности с профессором Пак, то сообщите мне — я помогу.
— Да, конечно, профессор, — девушка уже хотела уйти, но замешкалась и, резко развернувшись на месте, вновь уставилась на Джехёна. В глубине её глаз заплескался страх. — И, профессор… Вы верите, что Кай убил их всех и теперь точно не сбежит?
— Мисс Им, уверяю Вас, что теперь всё под контролем, — Чон прочистил горло и, глубоко вдохнув, продолжил говорить. — Кай — единственный убийца, способный на такое. Вам больше не о чем беспокоиться, однако… Вы продолжаете о чём-то тревожиться. Поделитесь со мной.
— Нет, Вы правы, профессор. Просто… У меня чувство, будто что-то не так.
— По поводу чего не так? — Джехён подозрительно нахмурил брови и наклонился вперёд, опираясь локтями о стол. Взгляд девушки испуганно забегал по полу.
— С этими убийствами… С ними что-то не так. Но, наверное, я ещё не отошла от того шока. Извините! — и Сомин, склонившись в поклоне, быстро выбежала из кабинета профессора, оставляя второго в глубоких размышлениях о том, что же имела ввиду его ученица.
За это недолгое время, что он работает тут учителем, и то долгое время, что он проработал под руководством её отца — оставляет неизгладимый след о семье Им. Ни одному из них не свойственно ошибаться. Джехён также знает, какая сильная волшебница её мать — и если Сомин в сомнениях, то стоит оставаться настороже. Вот только сама ученица также может оказаться права — это вполне себе похоже на шок от ситуации, ведь они, по их же рассказам, нашли Ренчжуна умирающим, а рядом с его телом того самого Кая в плаще.
Чон откидывается на спинку стула со вздохом, продолжая размышлять над тем, как же поступить — поверить в шок девушки и оставить эту ситуацию или попробовать поговорить с ней вновь, чтобы узнать подробности той встречи. Профессор качает головой и отвлекается на свои дела, решив обдумать эту ситуацию с Сомин позже.