«Чонин не убийца, Ифань. Прошу тебя… Это не мой Чонин. Это он — клянусь тебе».
— Мне стыдно, что тогда я ему не поверил. Когда хотел с ним поговорить, было уже поздно. — Ты ведь догадываешься. — У меня нет доказательств против него. Его прошлая палочка уничтожена, он приобрёл новую. По последним сведениям ничего не может указывать на него. Даже те ученицы, свидетельствовавшие против тебя, — Ким вздыхает и отворачивается от друга, зажмурив глаза. Он не смог спасти того мальчика в лесу, не смог уберечь Кёнсу. Из-за его эгоизма и желания быть рядом с До — тот покончил с собой, а остальные считают его сообщником. Его репутация запятнана, а ученики мертвы. — Легилименция не сработала? — спросил Ким, на что Ву только отрицательно покачал головой. — Как же так… Неужели, настолько сильное? — Значит, наложил заклинание не он, а кто-то другой. Юнги думал и об этом. Он знает нескольких волшебников, которые в совершенстве владеют им. Мне нужно проверить ещё несколько вещей, прежде чем выдвигать обвинение. — Времени мало. Он может сбежать! — Не могу так рисковать. То, что я пришёл к тебе, уже подозрительно. Но я придумаю что-нибудь. Только не глупи и сразу убегай. Я сам разберусь с этим и свяжусь с тобой, где бы ты ни был». Перед глазами Сехуна была только жалкая копия того послания, которое Чонин выцарапал на одной из стен своей камеры: «Справедливость низвергнется на тебя». Если при первом побеге Кай сумел сбежать с помощью взрыва, вызванного иным волшебником (в министерстве все посчитали, что это Кёнсу), то во второй раз он сумел сбежать благодаря Ифаню, который воспользовался своим положением и тайно передал ему палочку. На этот раз взрыв спровоцировал сам Чонин, когда прошло довольно-таки долгое время после его разговора с Ву. Директор догадывается, что Каю вновь помогли сбежать, а это послание было именно профессору — Ким оказался не дурак. Да и тот, кто помог ему сбежать, наверняка помог ему догадаться. Сехун откидывается на спинку стула и взглядом прожигает письмо из министерства, в котором его известили о том, что мракоборцы прибудут в день отъезда поезда, чтобы охранять учеников внутри до нужной остановки. После чего их разобьют на несколько команд и к каждой будет прикреплён мракоборец, охраняющий их и провожающий до дома. Остальные отправятся на поиски Кая. До отъезда учеников осталось два дня. Профессор ещё успеет сбежать, если не совершит глупость. Когда О сообщил ему о побеге Чонина, в его глазах заиграли черти. Вполне возможно, что он попытается убить и Кима. Сехун думает, что, убей они друг друга, только избавят его от проблем.* * *
— Этого не может быть! — возмущённо крикнула Сомин, когда она стояла у перил с Накамото на астрономической башне. Экзамены остались позади, осталось только дождаться результатов, которые будут не скоро. Но ученики пятых и седьмых курсов только с облегчением выдохнули, а большинство отправилось праздновать окончание учебного года в Хогсмид. Друзья Им также отправились туда, сказав, что будут ждать их двоих в «Три метлы». — Не так громко… Об этом стало известно только раним утром. — Это… Только не это снова, — Им разрыдалась и закрыла лицо ладонями, скрывая своё лицо. — Извини за такую глупость, но… Всё обойдётся, Сомин. Всё будет хорошо, — шепнул Накамото и развернул девушку, мягко прижимая её к себе. Девушка ощутила его тёплые ладони на своей спине, и это вызвало в ней новый прилив чувств, которые она была не в силах контролировать. Ей всё казалось бесконечным лабиринтом, выхода из которого нет. Когда Накамото вызвал к себе декан факультета, он на некоторое время оставил Им одну. Она спокойно проводила время на астрономической башне, пока рядом с ней не встал Чонгук. Девушка сначала хотела уйти, но Чон удержал её за локоть и заставил вернуться в её прежнее положение. Им с тяжёлым вздохом всё же согласилась и вновь повернулась к горизонту, оперевшись руками о перила. — Что будешь делать теперь? — спросил Чон и устремил свой взгляд к небу. — Не знаю. Возможно, попытаюсь устроиться в министерство. Нужно дождаться результатов, — встречный вопрос Им задавать не стала. Она помнила ответ парня тогда на уроке профессора Ким. — Вот только Сохи намеревается поддаться также в министерство. Она и вправду думает, что сможет? — Сохи давно перестала ненавидеть тебя. — А я не перестала. Она это первая начала, я только защищаюсь от неё. — Тебе стоило этого ожидать, когда шляпа распределила тебя на… — Идиот! — ответила Им криком на злобный шёпот парня. Девушка толкнула его с такой силой, что он упал назад и выронил палочку, из-за чего она оказалась достаточно далеко. — Ко мне так относятся не из-за моего факультета, а потому что я девушка! В отличии от тебя я всегда должна соответствовать «стандартам»: не могу быть очень красивой, потому что меня будут ненавидеть, а будучи страшненькой — все станут меня жалеть. Я должна быть в меру привлекательной, в меру умной, в меру скромной, в меру общительной, а ещё мне нельзя нравиться многим мальчишкам, иначе меня сочтут… «Слишком идеальной». А такого, видите ли, не бывает… Я не могу позволить себе быть слабой и просить, принимать помощь; не могу быть достаточно сильной, ведь — «это нереально, девушки такими быть не могут»! Все всегда будут выдвигать мне требования не из-за того, что я из «Слизерина», а потому, что я не родилась мужчиной, которому позволительно быть идеальным. Сомин сжала кулаки и отвернулась от Чона, пытаясь взять под контроль свои эмоции. «Так нельзя!» — снова эти установки в голове, настолько вбитые ей в голову, что она сама верит в это. Парень поднялся на ноги и молчал будто набрал воды в рот, боясь задеть или оскорбить чувства девушки ещё сильнее. Ему стало по-человечески стыдно за то, как он себя вёл и что он думал о ней все эти семь лет. И всё почему? Потому что она подруга Чимина и они из другого факультета! Им внушили, что твой факультет — твой дом, а чужой — страшная кара. Родители внушили Чонгуку, что слизеринцы ужасные эгоисты, которые ни за что не помогут другим в момент опасности. «Каким глупцом я был!» — думал Чон и смотрел на спину девушки. Той самой слизеринке, которая не раз помогала ему, которая выручала ребят из других факультетов, которая дружила с Минсу. И всё от чистого сердца, оставаясь при этом до самой последней клетки преданной собственному факультету. — Ты не обязана следовать этим правилам. Их придумали глупые, необразованные люди, как… я, — аккуратно начал Чонгук и коснулся плеча девушки Ему было тяжело признавать это, но иначе быть не могло. Слова и влияние Сохи на него были такими сильными в последние месяцы, что он продолжал подкалывать их с Чимином только для поддержания имиджа и репутации. Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась к парню лицом. — Своим друзьям ты нравишься любой. И их волнует только твоя верность и искренность. Он думает подойти ближе к девушке и обнять её, чтобы не сказать ничего лишнего, как слышит чужую усмешку. — Разве можешь ты понять меня за такое короткое время, проведённое вместе? — язвительно спросила Им, на что парень отрицательно покачал головой. — Вот и… Молчи тогда. ЧонИдиот, — сказано это было с такой безобидной интонацией, что Чон сначала даже растерялся. — Не смей думать, что мы друзья! — тут же воскликнула Им, заметив растерянный взгляд парня. — Ни за что! Неудачница, — Чонгук тихо засмеялся и, легко хлопнув её по плечу, вновь встал рядом с ней. Ещё какое-то время они молча стояли рядом друг с другом, и каждый до самого конца не верил, что вот так — в последние дни в Хогвартсе — они решат заключить перемирие. Они не стали друзьями, даже не хорошими знакомыми — просто, наверное, окончательно повзрослели и решили оставить эту враждебность исключительно школьным развлечением, которое они вспомнят через много лет с улыбками на лицах. Сомин ушла, попрощавшись с Чонгуком, крикнув ему на прощание: «Ещё увидимся», и спустилась вниз, надеясь, что встреча Юты с деканом подходит к концу. Чон остался на башне, лицезреть сказочный закат, который только этим вечером полностью пленил его душу. Когда друзья вернулись из Хогсмида, так и не дождавшись Сомин с Ютой, которые решили провести время в большом зале вдвоём за обсуждением дальнейших планов, Чонгук обегал почти всю территорию, так и не найдя подругу. Он нашёл её поздним вечером, когда она покинула гостиную и, нацепив капюшон мантии как можно ниже, закрывая половину лица, покинула Хогвартс. Чон мигом устремился за ней, жалея, что не может летать — так бы спрыгнул с астрономической башни вниз. Он решил как можно быстрее догнать девушку. Чон был так сосредоточен на поиске подруги, что не заметил рядом с лесом Сомин. Друзья решили собраться через час в большом зале, так как директор снял запрет на позднее времяпровождение в стенах Хогвартса. Пока каждый из них занимался своим делом, Им вышла подышать свежим воздухом. Она же в свою очередь проводила время возле хижины лесничего, который корпел над огородом — его что-то весь день не устраивало, и он был так занят, что перестал обращать внимание на девушку, а она, поняв, что лесничий не слушает её, замолчала и что-то увлечённо читала. Пока не зацепилась взглядом за далёкую фигуру в плаще — она стремилась прямо в запретный лес, и уже через минуту оказалась внутри, скрываясь за стволами деревьев. — Ещё увидимся! Я заберу у тебя эту книгу, — крикнула на прощание Им и убежала в ту сторону, где видела человека в плаще. Лесничий только отмахнулся и не поднял взгляда на ученицу, так и не увидев, куда она устремилась. У Сомин сбилось дыхание, когда она добежала до нужного места и, взглянув вглубь леса, пошатнулась на месте. Её руки задрожали, но, крепко сжав палочку в своих руках, она побежала внутрь, различая посреди гробовой тишины странный свист. Когда Сохи добралась до нужного места, которое всегда видела в своих снах, она с ужасом в глазах наткнулась на мужскую фигуру. Это был он — Чонин. Это его запах она всегда слышала, когда думала о Сомин с Минсу, когда Чонгук напоминал о её ненависти к ним. Никакой злобы у неё к девушкам не было, только странное чувство лёгкости — и вот этот аромат стоит перед ней. — Так это… были Вы? Вы нанесли заклинание в тот день в Хогсмиде! Она медленно отходит назад и спотыкается о корень дерева, падая на спину. — О, ты же та девочка! Не бойся меня, — тихо произнёс Ким, поднимая руки в воздух, чтобы показать ей свои пустые руки. — Не знал, что у заклинания будут последствия… Тебе нужно бежать отсюда! — Ким подошёл к ней и поднял на ноги, однако Хан с силой оттолкнула его и упала вновь при попытке сбежать. Через несколько метров Сомин услышала девичий крик — на её глаза навернулись слёзы, и она ускорилась, надеясь на этот раз успеть. Чем ближе она была к месту, откуда услышала крик, тем яснее слышала чужие голоса — один из них однозначно принадлежал Сохи. — Я не позволю тебе сбежать так просто! — мужской голос, Сомин он был незнаком. — Как же давно я мечтал об этом, — Им спряталась за деревом, натыкаясь взглядом на профессора Пак, который навёл свою палочку на Чонина, а после перевёл на Сохи, когда девушка вновь закричала. Тело Сомин её уже не слушало — она выскочила из своего укрытия и встала перед Хан, тем самым защищая её. Чанёль опешил и, узнав Им, в удивлении раскрыл глаза. — Я не хочу вас обеих трогать, — прошептал Пак, явно колебавшийся. Для достоверности своих слов он перевёл палочку на Кима, который вытащил свою и направил ответно на Пака. Им будто парализовало — её голова страшно раскалывалась, и она чуть не упала на землю. В мозг словно направили мощнейший электрический заряд, и от этой боли, которое спровоцировал защитный барьер её окклюменции (что досталось ей от матери) — она вспомнила ту ночь заново. И с ужасом в глазах вновь подняла взгляд на профессора Пак, который с особым садизмом смотрел на своего противника. — В ту ночь это были Вы и директор О… — голос Им дрожал, его было тяжело разобрать, но Чанёль устало вздохнул и мельком взглянул на девушку. — Сомнения Сехуна не были беспочвенными. — Остолбеней! — воскликнул голос Чонгука из очередного укрытия, и это отвлекло Пака, который отбил заклинание и перенаправил его в сторону Кима. Им тут же хватает свою палочку, которую минутами ранее выронила в приступе кошмарной боли, и, как только она заметила самодовольную улыбку на губах профессора, то все мысли встали на свои места. Чонин направил в Чанёль заклинание, однако тот его с невообразимой лёгкостью отбил. Ким лежал на земле — долгие годы в тюрьме ослабили его способности и навыки к борьбе. Сохи метнулась к Киму на подсознательном инстинкте и рыскала по карманам в поисках палочки, желая снять с Чонина действие заклинания. Тогда Пак, превозмогая внутреннее «Я», направил на ученицу заклинание: «Сектумсемпра», чтобы избавиться от свидетеля и не позволить ей вернуть Кима. Сомин толкает Чонгука в сторону Сохи и направляет в Пака заклинание «Эверте Статум». Чон в это время быстро сообразил и снял действие заклинания с Чонина, перебирая в голове заклинания, которое остановит появление режущих ран на теле Хан. Быстро произнеся «Вулнера Санентум», раны затягивались, но из-за неправильного владения заклинанием, заживали медленно, а некоторые продолжали кровоточить. Воспользовавшись несколькими секундами, пока Пак отлетел на несколько метров и с грохотом приземлился на землю, Им подбегает к Чонгуку и хватает его за руку, убежав на несколько метров и спрятавшись за деревом, как и поступили Чонин с раненой Сохи, которая стала терять сознание. Им с Чоном сжимают свои руки вместе так сильно, что боль в ладони отзывается в плече. — Помнишь наш план? — Какой ещё план? — Хватай Сохи и беги, — шепнула Сомин и толкнула Чонгука вперёд, выходя из своего убежища и создавая преграду между гриффиндорцем и профессором. Задержать бы Чанёля ещё на некоторое время, чтобы они успели вернуться. Чонин принял основной удар Пака на себя, отражая его удары, однако Им могла различить с каким трудом ему это удавалось. — Нет, Сомин! — отчаянно закричал Чон, подняв на руки Хан, которая потеряла сознание. — Иначе я использую заклинание «Империо» и не побоюсь после суда! — злобно закричала Им. — Я догоню вас через несколько минут, только задержу профессора Пак и дам вам время. Сохи истекает кровью, некогда пререкаться, Чонгук! — Я вернусь к тебе! Вернусь, как отправлю Сохи в Хогвартс! — Чон зажмурил глаза и побежал в сторону школы. Сомин проводила его таким взглядом, будто старалась мысленно проститься с ним и передать через него своим друзьям послание. Ей так и не удалось попрощаться с ними так, как они того заслужили.