w(h)ell

Когда Тэхён смотрит банальные фильмы про вампиров, где каждый кровосос проявляет ко всем агрессию, ведёт себя отчуждённо, старается отгородиться от общения и вообще запереться в гробу, то его прорывает на нервный смех. Вероятно, стоило ещё веками ранее предупредить, что Влад Цепеш — затворник даже для демонического общества, зачем бы он вообще на Земле жил, если бы не был изгнан из Ада. Строить на таких кадрах стереотипы совершенно не стоило. Ситуация становится смешнее, когда вампиры в фильмах начинают влюбляться в людей, романтично высасывать кровь: нежно и бережно, извиняться за свою сущность, а ещё убивать всех, кто пытается насолить их любимым, драгоценным и ненаглядным. Такой банальности в демоническом обществе не бывает. Тэхён, рождённый в Аду, не понимает, как можно любить кого-то настолько слабого и беспомощного, того, кто за себя постоять не может. Не зря говорят, что всё зло тянется к добру, свету, но люди — такое себе «добро», конечно. Да и из здешних жильцов Тэхёну только Юнги и нравится. Хотя бы потому что его человек — хороший и сильный охотник, примерно также сильно ненавидит всё человечество. В общем, люди не только слабые и беспомощные, они ещё и невесть что о себе возомнившие, раз создают такие художественные картины, где демоны и вампиры от них слюни пускают. Ещё раз: такой банальности в демоническом обществе не бывает. В Аду людей презирают, с ними не считаются. Демоны выходят сюда на поверхность развлекаться с людскими жизнями, вампиры высасывают их кровь, чтобы выжить. Всё это без любовного подтекста и душевных бесед на досуге. До развития человечества никому нет дела. Понятие добра и справедливости в понимании каждого демонического существа не имеет смысла без подкрепляющего доказательства небес о светлости, которую нельзя трогать, но Ангелы до людей не снисходят даже в моменты катастрофы, это факт. «Сами виноваты — сами разгребайте своё дерьмо». Вот и живёт так масса беспомощных существ в соседстве с подземельной нечистью, думая, что всё вокруг них — миф, физика — существует, а вампиры — Эдвард Каллен из «Сумерек». К сожалению для Тэхёна, его демонёнок тоже так думает: и про мифы, и про физику, и про Эдварда. Тень опускается на лицо мальчика, звук в комнате резко прерывается после фразы героя фильма, становится непривычно тихо для ночи в доме охотника за нечистью. На охоту Юнги ночью и выходит, из этого следует, что суета с арбалетами, ножами, Тэхёном и транспортом — тоже переносится на сумерки. Чонгук морщит нос, разлепляя медленно глаза. Он зевает, вежливо прикрыв рот ладонью. В темноте гостиной мальчик замечает Тэхёна, который, вставая с колен, бросает кабель телевизора. Его красные глаза светятся в темноте. Он смотрит на Чонгука, улыбаясь и тем самым показывая острые клыки. — Я смотрел, — тихо проговаривает Чонгук, потягиваясь после недолгого сна. — Не стоит смотреть глупые фильмы про глупых вампиров, — отвечает Тэхён, пригрозив мальчику пальцем. — У меня кое-что поинтереснее. Сегодня полная луна, охота с Юнги, папочку опять хотят обидеть злые дядечки. — Я не хочу, — Чонгук хмурится, закрывая глаза и отворачиваясь от Тэхёна к спинке дивана. — Папа сам нарывается. — Я защищаю с Юнги возможность ночных прогулок по лесу для глупых людей. Это другое, — поправляет его Тэхён. Чонгук молчит. Вампир этот немой бунт в счёт не принимает, закатывая глаза. Без крови малыша Тэхён не может демонов даже коснуться. Да и чего греха таить — иногда легче, когда обходишься без ранений, потерей стрел и сил, только успокаивая чересчур разволновавшегося демонёнка, который перебивает всех подошедших к ним врагов одним только взглядом. Тэхён скрещивает руки на груди. — Не упрямься, — более твёрдо заявляет. Чонгук тяжело вздыхает, откидывая одеяло в сторону. Он в манере капризного ребёнка встаёт с дивана, начиная одеваться с заметной злостью, проскакивающей в каждом действии, когда он своими же штанами хлещет по полу. Юнги, проходящий мимо гостиной, закатывает глаза. Он бросает на Тэхёна осуждающий взгляд, мол, как ты смеешь относиться к ребёнку, как к рабу. Вампир шикает на него в ответ, смотрит пронзительно, переводит взгляд на недовольного, но послушного Чонгука, вздыхает и сдаётся. — Ладно, — тихо говорит Тэхён. Юнги удовлетворительно кивает, направившись к двери. Вампир подходит к Чонгуку, чтобы взъерошить волосы. Мальчик радостно улыбается ему, взобравшись на диван. Он прыгает несколько раз на месте, поднимая руки вверх. — Только глупые фильмы не смотри, — предупреждает Тэхён, наклоняясь к ребёнку, чтобы поцеловать в лоб. Слабый жест для вампира, почти такой же глупый, как в фильмах. Но его демонёнок радуется вниманию, в такие моменты источает вкусную, неиссякаемую и сильную энергию, которая даже запахом напоминает Тэхёну о том, ради чего он этого малыша взял. «Стоит того», — думает вампир. Напоминает самому себе, ведь иногда забывает эти нюансы. Непривычно видеть высшего демона, который радуется твоим поцелуям в лоб. Очень непривычно. Тэхён думает, что Чонгука воспитывали люди, вбили ему в голову светлые морали, которые, похоже, вместе с силой нашли золотую середину, раз демоническую энергию малыш использовал только для защиты близких и себя. Чонгук не в той категории демонического общества, которая хочет власти и контроля. Чонгук в том обществе, которое смотрит на мир с интересом, любопытствует, изучает, исследует. — Ты плохой отец. — Я плохой отец? — переспрашивает Тэхён. Юнги пожимает плечами, играя с тетивой арбалета, будто играл в однострунную гитару. — Да, — говорит Мин. — Я знаю, что мы привлекаем мальчика к делу, чтобы сильно не морочиться с остальной частью, но не надо игнорировать его желания. Он психанёт когда-нибудь с твоими «не упрямься». Убьёт потом ненароком. Может, даже жалеть не станет. Тебе стоит бояться его гнева, Тэхён, — Юнги смотрит на него. Очень внимательно смотрит, будто пытается что-то сказать своим взглядом. Вампир взирает на него в ответ прозрачно, словно не особо-то желает держать контакт вот так. — Если Чонгук тебя убьёт, я его воспитывать не буду, — добавляет Мин. — Какой предусмотрительный, посмотрите на него, — цокает языком Тэхён. — Конечно, ты не оставишь его себе. Если он меня убьёт, я его с собой утяну. Будет знать, как срываться на своего хозяина, — усмехается парень. Юнги бубнит что-то похожее на «тоже мне, хозяин». — Но Чонгук этого не сделает, конечно. Ты видел его вообще? — Видел, — отвечает Юнги. — Он же такой малыш, — говорит нежно и мягко Тэхён. — Да, — охотник улыбается, — малыш, который сотни вампиров одним взглядом в пепел обращает. — Он силён. Мне это нравится, — вампир кивает. — Ещё как. Моя же заслуга. — Сумасшедший, — Юнги цокает языком. — Будь внимательнее к нему и не веди себя так эгоистично. Тэхён закатывает глаза. Он толкает друга в плечо. Хоть Юнги и остаётся охотником, сильным и независимым, он всё ещё является человеком с такими же светлыми моралями, которые не позволяют вот маленьким демонам чувствовать себя некомфортно, потому что Чонгук сейчас с виду… ребёнок, маленький и беззащитный, нуждающийся в пудингах и объятьях. Тэхён бы сказал Юнги о том, что Чонгуку, на самом деле, тёплое отношение не нужно, если бы не то, что иногда сам начинал думать, что Чонгуку необходимо быть избалованным. Вот и сегодня вроде не стал сильно напирать на кровопролитной охоте, хотя мог бы быть пожёстче. Чонгук ему доверяет, послушно протягивает руку, когда чувствует, что его вампир изголодался. Из Тэхёна действительно никудышный «хозяин» с точки зрения демонического общества, потому что его план безупречен в любом виде, однако Тэхён по своему желанию после выпитой крови комфортит ослабевающего демона всем, чем можно, руша сам смысл собственной «власти над демоном». — Не больно? — спрашивает шёпотом Тэхён, облизывая капельку крови, скатывающуюся с запястья по предплечью. Чонгук отрицательно качает головой. — Скажи правду, — вампир целует пальцы мальчика. — Ну, может, чуточку, — виновато говорит Чонгук. — С пальцев не больно? — Не так ощутимо, — мальчик хлопает глазами. — Хорошо, — Тэхён кивает. — Значит, вернёмся к пальцам, — выносит вердикт вампир. Чонгук улыбается. Он гладит Тэхёна по щеке. Его внутренний демон томно вздыхает. Вампир несёт ему пудинги, относит на кровать, если этот ритуал проходил у них в ванной комнате, Тэхён его даже моет иногда, когда из укуса начинает хлестать кровь. Чонгук не умрёт в любом случае, но Тэхён всё равно спешит, когда бежит за мокрым полотенцем, когда спрашивает, что тот хочет, когда натягивает одеяло и интересуется не слишком ли холодно в комнате. Это звучит не так страшно, слишком слащаво и приторно. Тэхён позволял себе слабости тогда, когда мальчика надо было к себе привязать, но потом он и сам привязывается. — Опять эти фильмы? — вздыхает Тэхён, собираясь переключить канал. Чонгук панически начинает размахивать руками, потому что сцена на экране телевизора, видимо, кульминационная и очень важная. Тэхён фыркает, потому что главные герои сейчас целуются, находятся на пике любви. Наверное, они потом пройдут через препятствия, создадут на пустом месте драму, докажут в тысячный раз, что их отношения стоят выше. Вампир переводит взгляд с экрана на Чонгука. Демон заинтересованно смотрит на людей. — Тебе нравится? — Их любовь? — улыбается Чонгук. Он смущённо протирает ладонями покрасневшие щёки. — Да. Тэхён поднимает брови вверх. Это странно. Тэхён по своему желанию учит его печатям, крадёт с Ада книги по демонологии, учит Чонгука быть сильным, хотя демоническая энергия по умолчанию и без этого сильна. Чонгук может просто жить рядом и ничего не делать, но Тэхён позволяет ему свободу действий, открывает новые миры, рассказывает о том, кто он и почему Чонгук отличается от тех демонов, которых они с Юнги уничтожают. — Есть огромный и главный демон, который всем заправляет. Его зовут Сатана. Он всесильный и могущественный, поэтому является королём преисподней, — объясняет Тэхён, лёжа на диване. Чонгук его внимательно слушает, сидя на его животе. Юнги усмехается. Для него эта версия звучала как «блять, сидит он там себе и никто не знает, чем занимается. нахуя ему дали такую мощь? на земле его бы называли интровертом. когда же он подохнет?». — Ого, — Чонгук восхищённо смотрит на Тэхёна. — Нет, не «ого», — качает головой Тэхён. Мальчик перестаёт улыбаться, удивлённо смотря на него. — Он плохой. В плохом смысле «плохой». А есть демоны, которые похожи на тебя, — щёлкает Чонгука по носу. — Которые не жадные и делятся своим могуществом, чтобы быть могущественными всей стаей, верно? — смотрит в сторону Юнги. Тот закатывает глаза. — Мы тоже плохие, но в хорошем смысле «плохие». — Вот как, — Чонгук улыбается. — А папа сильнее Сатаны? Тэхён неловко смеётся. Юнги с кухни ржёт по-настоящему, потому что сравнение такое себе, конечно. Как сравнить силы мышонка и льва, и угадайте, кто является кем. Чонгук хлопает глазами, ожидая ответа. — С тобой — может быть, — отвечает Тэхён, приподнимаясь на локтях, чтобы прижаться губами ко лбу Чонгука. Мальчик обнимает его за шею, крепко прижимает к себе. Юнги, вышедший к ним, смотрит уже на то, как сидящий на диване Тэхён что-то тихо говорит Чонгуку, пока тот лежит на его плече, внимательно взирая на что-то перед собой, будто глубоко задумался. И взгляд у него сейчас такой другой, ясный, взрослый. Чонгук поднимает взгляд с пола на Юнги. Он мягко улыбается Юнги и прижимает свои детские пальцы к губам, говоря быть тише. Охотник ничего не говорит, закрывая глаза. Он машет потом на друга и его источник энергии, мол, сами разбирайтесь с этим дерьмом. Тэхён всю жизнь знал только тех демонов, которых убивал. Присягнувшие верности Сатане демонические существа безжалостны и кровожадны, они охотятся во всех существующих измерениях для того, чтобы только насытиться. У них нет никаких моралей, они убивают без разбору, делают, что пожелают, и подчиняют себе всех. Тэхён не хотел быть во власти. Тэхён не хотел и с такими добиваться власти, даже если плечом к плечу. Да и те демоны страшные: у них рога, копыта, кольца в носу, у некоторых даже крылья как у летучих мышей, некоторые скалятся острыми зубами, кто-то покрыт чешуей. В истинном их виде они страшны: и душой, и внешне. Другое дело — Чонгук. Ещё неизвестно, какой у него истинный облик, но обычный вид у маленьких демонов бывает страшненьким. У Чонгука же человеческая и милая внешность, хороший контроль энергии, огромные силы, и при этом он готов убивать только за пудинги и своих «родителей». У него пока что крошечные пальцы, круглое личико, пухлые красные щёчки и огромные звёздные большие глаза. Тэхён представляет его повзрослевшим и ему от этой картины плохо, потому что хочется упасть на колени. Вероятно, он будет выделяться среди людей своей красотой. Тэхён томно вздыхает, поглаживая мальчика по щеке. — Любишь папу? — спрашивает тихо Тэхён. — Люблю, — уверенно отвечает Чонгук. Сердце вампира прорывается стрелой. Он прижимает демонёнка к своей груди. Окей, эти людишки жалкие и слабые, но тот фундамент, который они заложили в основу характера Чонгука, превратив его в того демона, которым он сейчас является, — это то, что Тэхён слишком сильно ценит, чтобы не признавать того, что чуточку им благодарен.