Путь отречённой

Стоило только Учихе подойти к ней поближе, как та вдруг резко распахнула глаза, пробуждаясь в холодном поту. — Очнулась, — подметил вслух парень, — я сообщу об этом Орочимару. Он наклонился, поднимая с пола и передавая Рико стопку вещей, изъятых у нее после похищения. Взгляд непроизвольно зацепился за протектор с перечеркнутой эмблемой Листа. «Отступница Конохи? Любопытно», — у него и у самого когда-то имелась точь в точь такая же повязка, что стала своеобразным символом разрыва старых связей. Наверняка она до сих пор покоится в Долине Завершения после той решающей битвы с Наруто. — Нет, только не ему… — усталый голос Инузуки сдавленно вырвался из грудной клетки. Впрочем, Саске и самому не хотелось лишний раз беседовать со змеиным саннином. Пойти навстречу пленнице ничего не стоило, особенно учитывая то, что через десяток минут как раз должен был заглянуть Кабуто с ежедневным обходом. — Ладно, — бросил он равнодушно, усаживаясь в позу лотоса близ футона. Рико почувствовала малейшее облегчение, понимая, что не увидит Орочимару хотя бы в ближайшее время. Этот мужчина вселял в нее истинный страх, заставляя ощущать себя жертвой в когтях плотоядного зверя. Тишина. Только пламя факела негромко потрескивало, танцуя среди темноты. — Ты из клана Инузука? — внезапно даже для себя самого прерывает молчание юноша. — Да. Но я не хочу себя к ним причислять, — почему-то девушка не испытывала страха или напряжения в данный момент, хоть и находилась наедине со врагом. Он явно отличался от других обитателей этого места. Саске моментально изменился в лице, что сложно было не заметить даже в полумраке. Бледные губы поджались в тонкую нить, а брови злобно изогнулись. Внутри словно что-то резко надломилось, резанув по сердцу. — Ты даже не понимаешь, что значит жить без клана! Ты не ценишь самое главное, что у тебя есть, когда другие об этом только мечтают, — он не отводил глаз, угрожающе нависнув над лицом девушки. Инузука удивленно сжалась, пытаясь занять как можно меньше места и желая провалиться сквозь землю от дискомфорта. — Ты про меня и мою жизнь ничего не знаешь, а уже делаешь выводы, — голос Рико чуть дрожал, несмотря на внешнее подобие уверенности. Учиха не стал спорить — бессмысленно. Те, кто не прошел через всё, что случилось с ним, не способны понять истину. Понять его сможет разве что… Наруто? Нет, этого человека больше никогда не будет на его пути, так что и думать об этом не стоит. «Прошло почти полчаса. Кабуто давно уже должен был заглянуть, а заодно и принести завтрак. Что ж, я и не сомневался, что на него нельзя положиться», — в животе протяжно заурчало от недостатка пищи. *** Комната Юми Спасибо крови Инузука: тело Юми практически полностью побороло убийственное влияние печати. С кожи сошла чернота, хоть на левой половине лица да на шее еще красовались витиеватые узоры. Но уровень чакры все еще был нестабильным — то увеличивался в несколько раз, то полностью истощался. Якуши держал ухо востро, мгновенно реагируя на любые проявления изменений в организме девушки. Записывал частоту пульса каждые несколько минут, следил за равномерностью дыхания, замерял уровень чакры. Наверняка его старания являлись лишь попыткой исправить ту самую ошибку прошлого. Если она умрет, то ценный эксперимент потерпит крах, и неизвестно, какая судьба за это ожидает Кабуто. — Я чуть не сдохла из-за… — юноша вздрогнул. Он абсолютно не ожидал, что в таком состоянии она может разговаривать, пусть и столь тихо да хрипло. — Не волнуйся, Юми. Эта дрянь уже получила по заслугам. Орочимару-сама хорошенько ее проучил. Девушка громко закашляла, и в уголках губ появились капли крови. Кабуто сразу же подорвался за салфеткой, но соратница опередила его, просто вытерев последствия кровавого кашля трясущимися пальцами. — Чуть не сдохла… из-за тебя, — будто пропустив слова Якуши, продолжила еле слышно Юми. Сероволосый не поверил своим ушам: она бредит? Или она всё поняла? Но как?! Его дыхание участилось, а руки едва удержали коробку салфеток. — Ты бредишь. Я позову Орочимару-сама, — Кабуто уже отворил дверь, судорожно пытаясь избежать чужого взгляда. — Зови. У меня есть, что ему рассказать. Юноша сразу остановился. Если саннин узнает правду, ему не избежать смерти. За подобный проступок ничего иного ждать не стоит. Это конец. «С другой стороны… Никто не удивится, если сейчас она случайно умрет, ведь она и так на грани. Всё будет настолько похоже на несчастный случай, что даже господин Орочимару ни о чем не сможет догадаться. Да, он будет зол, но мне не впервой терпеть его гнев. Зато так он наверняка ничего не узнает о печати». Ладонь Кабуто покрылась ярким, бьющим в глаза, синим свечением. — Скальпель чакры. Понятно, как ты хочешь отблагодарить меня за наше долгое сотрудничество, — ухмыльнувшись, Юми издала нечто среднее между смешком и кашлем. — Переоденься, если сможешь. Я принесу завтрак, — холодно промолвил Саске, на ключ закрывая за собой дверь в комнату. «Самый дальний левый коридор, за клетками с заключёнными», — пытался вспомнить он расположение кухни. Давненько он там не бывал: обычно для него и других приближённых Орочимару накрывали стол на каждый прием пищи. Иногда еду разносил Кабуто. Поэтому самостоятельно на кухне ему редко доводилось присутствовать. Она, кажется, была огромной — там готовилось пропитание для сотен, если не тысяч, заключённых и подопытных. — О, Саске-сан, рады вас видеть! — боязливо пролепетала низкая смуглая повариха, разливающая по облезшим мискам неприятное варево с запахом тухлятины. Вероятно, пища для заключённых. — Завтрак для нас уже готов? — Да, но господин Кабуто всё никак за ним не приходит. — Я возьму две порции. Остальное пусть он забирает сам. Любезно поклонившись, женщина вручила Учихе две тарелки с онигири. Коротко кивнув, он направился туда, откуда явился. Через силу и боль Рико всё-таки заставила своё тело ей подчиняться. Наконец избавившись от больничной пижамы, она оказалась в привычном одеянии. Ощущение от этого было настолько приятным, что даже прибавило ей уверенности. Едва девушка успела натянуть на себя последний предмет одежды, как дверь со скрипом отворилась. — Держи, — Саске протянул Инузуке одну из тарелок. — Не отравлено? — нахмурила лоб куноичи. — Не попробуешь — не узнаешь. *** Время будто изменило свой ход, замедлившись до предела. Рука Якуши, облаченная в покров синеватой чакры, приближалась к шее Юми максимально неспешно. Очевидно, он до последнего оттягивал момент, борясь со внутренними противоречиями и с трудом их одолевая. — А я всегда думала, что ты гораздо умнее. Неужели ты полагаешь, что Орочимару ни о чем не догадается при вскрытии моего тела? — взгляды двоих сцепились в смертельной схватке. — Вероятность этого куда меньше, чем того, что ты сама ему обо всём расскажешь, — синий свет застелил взор девушки, когда чужая ладонь находилась уже в паре сантиметров от ее сонной артерии. — Тогда чего ты так медлишь? Боишься шагов за дверью? Представляешь, как интересно получится, если это Орочимару-сама, а я внезапно кааак закричу, — и действительно, кто-то громко передвигался по коридору, постепенно приближаясь. Юми явно настроена решительно: она уже собирала остатки сил из каждого уголка тела, чтобы громогласно закричать. — Заткнись, — нервы Кабуто были на пределе. Его холодная ладонь, непокрытая чакрой, быстро зажала рот девушки, отнимая всякий шанс издать любой звук. Сопротивляться бесполезно: даже поднятие руки давалось сейчас красноволосой лишь с титаническими усилиями. Шаги отдалились, превратившись в едва уловимое эхо. Идущий точно собирался в другое место. Юноша нерешительно отпустил захват. — Я предлагаю компромисс. Это будет крайне выгодно нам обоим, — произнесла Юми, как только вновь обрела возможность говорить. — И какой же? — настороженно поинтересовался сероволосый, указательным пальцем приподняв очки на переносице. Полубезжизненная рука девушки медленно дотянулась до лица Якуши, мягко притягивая того к себе за подбородок. «Что за странный маневр? Она хочет применить какую-то технику ближних дистанций?» — парень чертовски встревожился, но все равно послушно наклонился к Юми, хоть и не теряя бдительности ни на секунду. Тихий, но разборчивый шепот раздался прямо у его уха, обдавая то холодным дыханием. Глаза Кабуто широко распахнулись, когда красноволосая закончила вещать. Заманчивое предложение. — Меня устраивает этот вариант. Но как я могу быть уверенным, что ты выполнишь свою часть сделки? — всё-таки недоверие между ними ничем не искоренить. — Во-первых, у меня довольно мало аргументов насчет твоей виновности. Во-вторых, я напишу задним числом записку для тебя, с просьбой ввести мне антидот, ибо с силой печати я не справляюсь. В случае чего, покажешь её Орочимару как доказательство. Но я сделаю это только если… — Да, я знаю. Только если я выполню свою часть обещания, — он мялся, не будучи до конца уверенным в решении, — Ладно. Я согласен. — Не удивлена. Всегда знала, что ты та ещё крыса, Кабуто, — такой ехидной усмешке, как ныне была на лице Юми, можно даже позавидовать. — Крыса здесь только ты, а я — змея. И ты знаешь, кто выше в этой пищевой цепочке. В принципе, выбора у Рико не было: она не ела настолько давно, что от голода желудок поразила ноющая боль. «А даже вкусно. Кто бы мог подумать, что в настолько отвратительном месте может быть такая хорошая еда», — подумала Инузука, из-за истощения за раз откусив треть аппетитного онигири с начинкой. Учиха же ел неторопливо, размеренно и аристократично. Манер представителя благородного клана у него не отнять. — Как видишь, всё-таки не отравлено, — доев последний кусочек, надменно произнес он, в очередной раз окинув пленницу взглядом и замечая, что повязка с перечёркнутым знаком листа теперь находится на ее голове. Коноха… Никуда от нее не деться, настигнет даже в самом потайном логове. — Почему ты ушла из Листа? — всеми силами Саске попытался скрыть нотки интереса в голосе. Вроде бы получилось. — Причин много, и одну из них ты уже знаешь, — едва начала Рико рассказ, как парень тут же грубо ее оборвал. — Если ты опять собираешься нести чушь про клан, то я это слушать не желаю, — миловидное лицо скривилось в недовольную гримасу. — Ну, дело далеко не только в этом, — Инузука эффектным движением отбросила за спину длинные черные волосы и уселась поудобнее. — А в чем тогда? — скрестив на груди руки, парень хмуро смотрел исподлобья. Его кипенно-белая несмотря на постоянные тренировки рубашка чуть спала, обнажая стройное плечо с отметиной проклятой печати. «Кажется, точно такая же, как у той девушки. Может, это особый символ людей Орочимару?» — почему-то с толикой смущения подметила брюнетка, отводя взгляд с чужого плеча. — В Конохе не дают развиваться, обрубая любые возможности стать сильнее. Может, им и вовсе невыгодно, чтобы их шиноби становились слишком могущественными, ведь это всегда опасно, — Рико не знающе покачала головой, — Поэтому я отправилась искать учителя в Суну. Я знаю, что там немало первоклассных ниндзя, обладающих множеством навыков. От речей Инузуки тонкие брови юноши удивленно взмыли вверх. Даже в самых смелых мыслях он не мог предположить, что в Деревне Листа он такой не один. Что не только он понимает, как эта деревня затягивает тебя в трясину однообразия, не давая покорять новые высоты. — Наши цели схожи. Я тоже покинул Коноху в поисках силы, — прежде высокомерный ледяной тон сменился полностью нейтральным. — И как, успешно? — Рико действительно было интересно. От этого юноши за версту чувствовалась его мощь, так что искомую силу он наверняка обрёл сполна. — Нет. Её всё ещё недостаточно. И снова в комнате Юми. — Я скоро вернусь. Нужно проведать ту подопытную из клана Инузука и доложить Орочимару-сама о твоем состоянии. И…ох, кажется, я забыл про завтрак, — Якуши раздосадованно покачал головой. — Иди уже, — вслед парню равнодушно бросила Юми, глядя на закрывающуюся за ним старую деревянную дверь. — Это точно всё? — Кабуто с негодованием осмотрел поднос. — Ну да. Саске-сан сам забрал две порции, поэтому тут мало. Мы пока что не можем приготовить еще, закончился рис… Пожалуйста, господин Кабуто, подождите до обеда, — по телу несчастной поварихи прошла мелкая дрожь. Ками упаси разозлить кого-то из «змеиных» приспешников. Могут надолго упечь за решётку без видимых причин, и тогда отвратительную тухлятину придется уже есть ей самой. — Забрал? Странно, — черные глазенки недобро прищурились. Напоследок еще раз глядя на одну единственную порцию Кабуто удалился, а немолодая грузная женщина облегчённо выдохнула. Занеся по пути Юми её тарелку, Якуши последовал дальше по коридору. Сам он остался без завтрака, ведь та порция, что уже находилась в животе Рико, предназначалась именно ему. А подопытных здесь кормят отнюдь не онигири. — Я вижу, она уже очнулась. Почему ты об этом не доложил? — преступив порог комнаты, Кабуто бегло оценил обстановку. — Потому что ты не пришел с обходом. А бегать за тобой я не собираюсь, — Учиха в тот же миг превратился в сплошной комок негатива. — Как грубо. Где же твои манеры, Саске-кун? Якуши посильнее затянул резинку, удерживающую в хвосте серые пряди, и опустился на корточки возле пленницы, попутно доставая из кармана фонарик. Ярчайший свет ударил Рико в глаза, привыкшие к полумраку, отчего она инстинктивно зажмурилась. — Открой глаза шире, — просьба не была выполнена, и юноша сам грубо раскрыл её веки пальцами, — Так, зрачки в норме. Быстро оглянув девушку с головы до ног, он констатировал: «кожа на видимых участках тела также в нормальном состоянии». — И уровень чакры тоже стабильный. Невероятная выносливость и отменная скорость восстановления организма. Ты нам точно пригодишься, — резво подытожил он, проведя языком по сухим губам. Наверняка перенял эту противную привычку у Орочимару. А он тот еще любитель всяких мерзостей. — Думаю, наблюдение за ее состоянием больше не является обязательным. Ты свободен, Саске. И не забудь запереть дверь на ключ, она явно вновь попытается улизнуть. В ответ Учиха лишь промолчал, даже не посмотрев на парня, разговор которого превратился в монолог — Саске пропускал его занудные речи мимо ушей. Из всего убежища этот человек вызывал у Рико наибольшее отвращение. Если реакцией на Орочимару был страх, то сей парень ассоциировался только с презрением. Инузука еле удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо, когда он проводил эти неприятные манипуляции с ее глазами. Но пока что лучше не высовываться, нужно набираться сил. Покинув это помещение, Кабуто продолжил свой путь. Следующая точка на маршруте — лаборатория Орочимару. Вся комната была завалена сотнями свитков: от ветхих, которым явно перевалило за сотню лет, до совсем свежих. В центре Змей разложил большой складной стол, где ныне размещались пробирки с разноцветными жидкостями и недавно взятыми образцами. Орочимару сосредоточенно переливал растворы, периодически складывая лишь ему самому известные комбинации печатей и внимательно посматривая в один из открытых свитков. Якуши даже засомневался: вдруг своим докладом он помешает столь важному процессу? Но повелитель сам просил оповещать его, так что… — Орочимару-сама, могу я доложить вам о состоянии участниц эксперимента? — робко прозвучал его голос, эхом отражаясь от каменных стен. — Сообщай. Я слушаю, — саннин даже не поднял взгляд, полностью сконцентрировавшись на своем деле. — Обе пришли в себя. Состояние стабильное. — Значит, даже кровь Инузука обладает особыми свойствами, раз так быстро помогла Юми восстановиться после воздействия печати, — наконец прервался Змей, поставив пробирку в держатель. Новость его обрадовала, нарисовав на бледном лице подобие улыбки. Да, эксперимент обещает быть удачным. Счет времени потерян — среди вечного мрака не уследишь, как дни сменяются ночами. Вроде бы прошло трое суток, но точно не скажешь. Здесь, кажется, и вовсе можно запросто сойти с ума: вокруг лишь подземельный холод, пробирающий до костей, и четыре одинаковых каменных стены. Единственное, что не давало рассудку угаснуть — тренировки. Как только силы восстановились, Рико принялась оттачивать мастерство, доводя свои техники до совершенства. Но что толку? Те самые онигири теперь можно было сравнить с даром богов, ведь отныне ее пищей стало то, что с полной уверенностью можно назвать помоями. И есть их приходилось в полном одиночестве — ни тот юноша с шаринганом, ни даже кто-либо из вражеских шиноби не посещал её. То жалкое подобие еды передавали через металлическое отверстие в двери как отбросу. Самая настоящая тюрьма. Мысли о побеге уступили место гнетущим мыслям о смирении и… о смерти. Отсюда не выбраться: помимо обычных средств укрепления на помещение были наложены мощные печати, предотвращающие любую возможность Рико покинуть пределы этого места. Сгнить здесь, погибнуть подопытной крысой — видимо, таким будет её конец, которого она не заслужила… Размытому сонному взору предстал силуэт, слившийся с местностью — единственный факел вдруг погас, погружая комнату в непроглядную тьму. — Через двенадцать часов, в семь вечера, произойдет инаугурация нового правителя. Туда явятся все жители Отогакуре. Защита северных и восточных ворот будет значительно ослаблена — основные силы бросят на охрану церемонии. Запомни всё, что я тебе сказал. И хоть лица не было видно, этот голос с другим не спутаешь. Бесстрастный тон, бархатистое звучание. Учиха Саске. Очевидно, сей информацией он поделился неспроста. Все эти данные крайне полезны для побега. «Зачем ему помогать мне сбежать?» — Рико не успела даже обдумать свои предположения до конца, как высокий силуэт испарился. Остается надеяться, что это не было плодом воображения или галлюцинациями от медленного помешательства рассудка. «Через двенадцать часов. Северные и восточные врата… Спасибо тебе, Саске». Приподнявшись на локтях девушка внезапно нащупала рядом с собой нечто острое. Три куная лежали возле изголовья футона — явно подарок от недавнего гостя. Едва Инузука спрятала приятный сюрприз под бинтами на бедре, как за дверью раздались громкие шаги, следом за которыми послышался звук поворота ключа. Свет из прохода пал на очередного посетителя, уже знакомого Рико ранее, хоть их знакомство и прошло не слишком удачно. В помещение вальяжно вошла Юми, которую на первый взгляд непросто было узнать — настолько её нынешний образ отличался от привычного. Подол длинного черного платья касался пола, на талии красовался фиолетовый веревочный пояс совсем как у Орочимару, а шею плотно обвивало золотистое украшение в форме тонкой змеи. Вероятно, сегодня у нее особенный день, а если логически соотнести это со словами Саске, что можно сделать весьма точное предположение — это ей вскоре предстоит взойти на пост правителя. «Так она всё-таки выжила…»