Путь отречённой

— Всё прошло хуже, чем я предполагал. Не думал, что они так засуетятся. Расходный материал, а столько проблем, - свет факелов делал черты Орочимару визуально еще более острыми и угловатыми. — Они готовы были меня прикончить, - Юми огорченно опустила взгляд, вспоминая недовольство толпы. — Но ты держалась весьма неплохо. Я удивлен, - уголки губ мужчины чуть приподнялись, но сие подобие улыбки выглядело измученно. Змея явно вымотала вся эта суматоха, да к тому же теперь и в родном логове от нее не скрыться - наиболее важные из гостей остались здесь на несколько дней для обсуждения некоторых организационных вопросов. — Думаю, нам стоит отметить твой успех... И мой тоже - ведь последний эксперимент проходит удачно, хоть он еще и далек до полного завершения, - взгляд саннина в очередной раз пал на отметину, «украшающую» шею девушки. Печать пока не проявляла никаких признаков отторжения. — С радостью. Желательно где-нибудь, где менее шумно, - Юми кивнула учтиво. На развилке они свернули в левый коридор, и Змей отворил одну из дверей, что была выше и шире остальных. Дверь эта вела в его покои: средних размеров комнату, в центре которой располагалась кровать с резным изголовьем, а над ней - картина с изображением какого-то древнего иероглифа. В углу потрескивал камин - а что, змеи тоже любят погреться. К слову, это место было одним из немногих в убежище, где стены отделаны деревом, а не камнем как в темницах. Очутившись здесь, девушка с долей неловкости села за небольшой столик близ камина. Нечасто доводилось ей бывать тут, этот раз всего третий по счёту. — Сакэ? - предложение саннина заставило глаза гостьи округлиться, но тем не менее на него последовал положительный ответ. Откинув небрежным движением черные волосы, сильно сползшие на лицо, мужчина достал из деревянного комода круглый токкури с парой миниатюрных глиняных чашек и опустил на стол. Девушка не без труда откупорила сосуд, до краев разлив по чашам его содержимое. В воздухе повис резкий запах спирта. Орочимару сел напротив, элегантно забросив ногу на ногу и опираясь на спинку стула. — Я и не думал тогда, что ты станешь настолько выгодным приобретением, - оголяя клыки, пригубил напиток саннин, - теперь уверенно могу сказать: я рад, что выкупил тебя у тех отбросов. Юми завороженно смотрела на сверкающую серьгу в ухе мужчины, гипнотически качающуюся в стороны. Лучше отвлечься на это, чем вспоминать те времена, о которых Змей говорит. Но память - сложное явление: порой нужные вещи она отбрасывает в пыльные уголки, а то, что пытаешься из нее выкинуть, то и дело выводит на первый план. Как и сейчас, стоило Орочимару задеть тонкую струнку, как она разбудила те давние воспоминания, заставив мозг рисовать перед глазами изображения того времени. Вот родители, павшие замертво в одном из боев Третьей Мировой Войны Шиноби, проходивших прямо под окнами дома. Вот и бандиты, якобы добродушно спасшие сироту, а по факту - взявшие дитя в рабство. Ребенку же проще воровать, накажут меньше. Проще просить милостыню - подадут, наоборот, больше. Правда, потом всё до последнего рё нужно отдать «семье», получив порцию побоев за то, что денег здесь недостаточно. Повезло ли ей, что у ее владельцев настали совсем голодные времена, и продать её первому встречному казалось наилучшим решением? Повезло ли ей, что тем первым встречным оказался Орочимару? Наверное. Только вот оказался он там совсем не случайно, от своих глаз да ушей, разбросанных по всему миру, узнав о ребёнке со способностями шиноби, от которого жаждут избавиться. Как же коллекционер занятных экземпляров мог отказаться от столь заманчивого предложения... Юми тяжело вздохнула. Во вздохе буквально читалась боль, будто бы физически ощущаемая, но болело не тело, а что-то совершенно другое. — За то, чтобы ты не привела Ото в упадок, пока меня замещаешь, - с ехидной до жути усмешкой Змей приподнял чашу. — Как оптимистично, - хмыкнула в ответ красноволосая, повторив его жест, а затем опустошила до дна о-тёко с гравировкой змеи (а здесь вообще бывают другие рисунки?). За разговором с каждой чашкой жидкости в сосуде становилось всё меньше, пока и вовсе не стало. Кто бы мог подумать, что белоснежное лицо саннина способно краснеть? В остальном, впрочем, алкоголь на него почти не подействовал: Орочимару просто удобно восседал на стуле, подперев кулаком костлявую щеку. С Юми все было с точностью наоборот. В зелёных глазах плясал коварный огонек, а тело с трудом подчинялось разуму, с которым, впрочем, тоже возникли проблемы. В таком состоянии сложно было не обращать внимание на эти длинные волосы мужчины, аккуратно спадающие на его широкие, но худощавые плечи, да на приятные линии его лица, что нынче выглядело на редкость беззлобно. — А так и не скажешь, что вам за пятьдесят. Это заслуга техник перерождения? - девушка внезапно поднялась с места, обходя саннина сзади и опуская ладони тому на плечи, облаченные в ткань бежевой туники. — Почти. Это моя заслуга. Потому что те техники придумал я, - чуть опешив, Змей задрал голову и поднял взгляд на подчиненную, ладони которой уже скользнули ниже, на его грудь. От сакэ и горячего пламени камина стало слегка жарковато. Теплые губы мягко коснулись впалой щеки, а пальцы ослабили узел на фиолетовом поясе, отчего Орочимару резко вскочил на ноги. — Ты позволяешь себе слишком много. Можешь идти.