Everything you touch turns to gold

Хосок положил руку ему на плечо, подбадривая своим спокойствием, и торжественно сказал: – Ну, давай командуй. Какой план? Может, он имел в виду какой-то глобальный план спасения с планеты и от амбассадоров черной слизи в безвоздушном пространстве, но Намджун предпочел ограничиться ближайшими. – Давайте так – сначала вода, потом душ, потом еда. Нет возражений? Дождавшись почти синхронного кивка, Намджун еще раз взглянул на карту помещений, запоминая, а потом повел их по коридорам. С того момента, как он ввел пароль на панели у входа, здание полностью вышло в автономный режим и принялось работать по заданной схеме: по трубам пошла вода, включился свет в коридорах и служебных помещениях, даже зазвучали молитвы в крошечном помещении часовни прямо рядом с компьютером. – Надеюсь, это не транслируется в каждой комнате, – пробурчал Юнги, морщась. – Хорошо бы, – поддержал его Хосок. Намджун мысленно согласился с ними обоими, и, к счастью, в коридорах царила блаженная тишина. Вообще он не отказался бы немного пожить в этом бункере – тут им не грозило внезапное нападение, проверка военных или еще какой-то неожиданный контакт с посторонними. Помещения выглядели чистыми, простыми и ничем не раздражали. Отсчитав нужную дверь, Намджун нажал на ручку – та поддалась не с первого раза, петли все-таки нуждались в уходе – и очутился почти в раю. На полках стояли бутылки с питьевой водой, банки с консервами, лежали запаянные в упаковки стопки сухих лепешек. От голода и жажды больше умереть им не грозило. Но для перестраховки Намджун все-таки внимательно проверил все надписи на бутылках. Производитель обещал практически бесконечное хранение – такие покупали все военные и, конечно, все владельцы защищенных бункеров. – Можно пить, – он сунул каждому в руки воду, и чуть ли не трясущимися руками свернул крышку. Тело умоляло о глотке воды, точно ощутив, что сейчас пришло время сосредоточиться только на этом. Во рту словно расстилалась настоящая пустыня. – Ох, как хорошо, – выразил общее настроение Хосок. – Обожаю это место. Намджун зажмурился, допивая последние глотки воды – с чем он мог бы сравнить это ощущение прохлады, струящееся по телу вниз? На секунду стало безумно хорошо, но тут желудок издал длинную руладу, намекая поторопиться. – Душ и обед, – Намджун раздал еще по бутылке воды и пошел дальше. Под бункером создали настоящий лабиринт. В какой-то момент основной коридор раздваивался – в одну сторону уходило жилое крыло, а в другую – склады с запчастями и ангар с кораблем. Он почему-то подсознательно ждал, что Юнги или Хосок в какой-то момент взбунтуются и спросят: «А кто тебя вообще за главного оставил?». Но их это, похоже, совсем не беспокоило. – В той стороне корабль, я посмотрю его позже. В конце концов, если что используем челнок вместо него. Он доберется до ближайшего бара Отшельника, а там будет проще. Душ туда. Намджун по пути заглянул в спальни – в каждой у стены стояли двухэтажные кровати, а по центру шли обычные кровати. О личном пространстве во время конца света, видимо, предлагалось забыть. Здесь из динамиков продолжали бубнить молитвы. И несмотря на это желание прилечь стало таким же невыносимым, как и голод. – Потом поспим? – точно прочитав его мысли, спросил Юнги. – Давайте сначала немного поработаем, а? – Намджун обернулся и виновато пожал плечами. – Нужно быстрее убраться. – Ладно. Но хоть чуть-чуть потом… – Юнги вздохнул. Если он регенерировал, то, наверное, сильно израсходовался. – Потом, – согласился Намджун. Пришлось откорректировать планы немного. В душевой Намджун поежился – почему-то в таких местах холод всегда ощущался отчетливее. Он выкрутил ближайший кран и убедился, что вода есть, и она даже горячая. – Здесь есть полотенца и домашние комплекты. Белье, штаны и футболки, – Хосок залез в ближайший шкаф. – Вода горячая? – Пока да, – Намджун увидел стопки упакованных в пакеты под вакуумом полотенец. А еще говорили, что Отщепенцы не верили в бактерии. Вон как подготовились. – Но я не знаю, сколько ее и как быстро она нагреется. – Не будем тратить ее бездумно. Тогда Юнги пойдет первым, а я могу последним, – Хосок улыбнулся. – Не то чтобы мне было принципиально… Если бы Намджун не помнил его слова на корабле, то, наверное, поверил бы. – Иди после Юнги, а я последним, – он уже собирался выйти за дверь, но Хосок поймал его за руку и тихо попросил: – Вы не останетесь тут, пока я моюсь? Понимаю, что это глупо, но такие душевые выглядят, как идеальное место для убийства. Мне немного страшно. – Думаю, что разделяться сейчас не вариант, – поддержал его Юнги. – Просто пообещайте, что не будете пялиться на мою задницу. Он фыркнул и с явным сожалением стянул с себя куртку Намджуна. Сам Намджун устроился на скамейке рядом с дверью и постарался действительно не смотреть, хотя Юнги явно просто шутил, а не всерьез подозревал их в вуайеризме. Зашумела вода, а потом Юнги довольно вздохнул, видимо, вставал под направленный поток тепла. Намджун тоже с удовольствием бы вымыл из головы грязь и кровь, к тому же инстинктивно хотелось отмыться от черной субстанции, пусть даже она на них и не попала. – Полотенце. Вещи сюда на полку кладу, – Хосок помог Юнги и сел рядом с Намджуном, устало устроив голову у него на плече. Ему требовалось восстановиться – Намджун испытывал к нему искреннее сострадание, но и понимал, что помимо этого он оставался самым мощным их оружием. Пока Юнги плескался за их спинами, фыркая и издавая довольные стоны, Намджун старался абстрагироваться и не думать о чешуе на его теле. Та защищала крупные сосуды и внутренние органы, а, значит, спускалась ниже по шее… На этом мысль становилась слишком смущающей и неприличной, поэтому Намджун усилием воли обрубил ее. Все, что он успел увидеть на шаттле и на корабле – это чешую на щиколотке, закрывающую сухожилия и спускающуюся на пятку. – Думаешь о чем-то запретном? – Хосок даже на секунду забыл об усталости и перешел на свой самый легкомысленный тон. Наверное, пытался так его подбодрить. – Это от стресса, – соврал Намджун с честными глазами, зная, что Хосок считает верный ответ. – Еще и врешь, – фыркнул тот с восторгом. Его глаза заблестели, и он, хулиганя, бросил взгляд назад. – Это связано с ним? А? – Извращенец, – тут же завопил Юнги, выключая воду. – Я все видел! Иди давай под душ. Теперь моя очередь пялиться. Кажется, им просто требовалось выпустить пар, поэтому они смеялись и пытались треснуть друг друга полотенцем. Это напоминало не то легкий флирт, не то неожиданное впадение в детство. Намджун страдальчески застонал и попытался полностью очистить сознание от чешуи и мягкого блеска золота, расположение которого в отличие от защиты Юнги он мог точно назвать. Конечно, ничего не выходило, зато внутри заворочалось что-то темное – обещающее долгожданный покой и выход из всей этой ситуации. Наконец он вроде бы нашел решение. *** После душа в одинаковых серых домашних костюмах и кроссовках они могли действительно сойти за новоиспеченных постапокалиптичных сектантов. Правда, вот беда – Отщепенцы не брали к себе ни эмпатов, ни нагов. Намджун надеялся, что хоть изменников родины не выгоняли сразу. Возможно, ему требовалось отпущение всех грехов. На удивление, горячей воды хватило – значит, у бункера имелся не только источник воды, но и возможность ее согреть. Правда, долго размышлять об этом не стоило. Военная служба повлияла на него не слишком сильно – Намджун никогда не считал себя идеальным солдатом, но она научила его отсекать все лишнее в критических ситуациях. И сейчас был именно такой момент. Ему требовалось успокоиться – мозги привычно переключились на бытовые задачи. Выбрать из банок что-нибудь для первого обеда, найти среди помещений кухню, выгрузить добычу, найти упакованную все в тот же вакуум посуду. Когда он мог встроиться в какую-то понятную деятельность и побыть нужным, он всегда чувствовал себя лучше. – Порезать что-нибудь? – Мне помочь? Намджун привычно отстранил всех от готовки, покачал головой и занялся приготовлением обычного военного обеда. Он привык к банкам и блюдам из них. В конце концов, консервированная фасоль в соусе хорошо шла с тушеным мясом, а на десерт они могли открыть банку с персиками. Местным эти запасы все равно не пригодились бы. Следя за температурой и помешивая импровизированное рагу, Намджун попытался еще раз для себя прояснить ситуацию, в которую они попали. Шестьдесят лет назад на «Королеве» произошла какая-то чрезвычайная ситуация, связанная с той черной дрянью. Люди оказались заражены, малая часть попыталась сбежать на челноках. Но, видимо, кому-то было не выгодно их спасение. Кто-то расстрелял челноки в атмосфере планеты, чтобы потом осмотреть обломки, а не искать их в космосе. Может, на челноках что-то забрали? Один челнок спасся, или же на нем потом спокойно приземлился тот, кто стрелял. Кто это был? Куда делись трупы с «Королевы»? Почему не было паники? Возможно ли, что черная дрянь изначально распространялась в воздухе, а потом уже превратилась в увиденную ими жижу? Тогда это объяснило бы отсутствие следов бегства и сопротивления – люди заразились почти мгновенно. Но разве медицинский отсек это не предполагал? Или они сами и начали заражение? Кто вообще перевозит что-то подобное на круизном корабле? Разве что тот, кто делает это незаконно… Намджун вздохнул и добавил в свой кулинарный эксперимент немного соли и перца. Бессмысленные размышления. То, что произошло на корабле, не имело теперь значения. Сейчас какие-то умельцы решили заражать других этой черной дрянью с какими-то только им известными целями. Они использовали опустевшую общину как наземную базу, на которой, очевидно, осуществляли ремонт и, возможно, занимались теми, до кого доползла жижа в инкубаторе. И вернутся сюда снова, как только пройдет эффект «зонтика». Значит – к этому и вела темнота внутри – кому-то придется отвлечь их на себя, пока остальные спасаются. Корабль, который ему только предстояло чинить, был таким старым, что умел делать гиперпрыжок. Все новые давно отказались от этой возможности для большей безопасности. После прыжка и Юнги, и Хосок оказались бы в безопасности далеко отсюда, далеко за пределами достижения этого современного материнского корабля-невидимки и телепортов. Разве все не замечательно складывалось? Наконец нашелся способ покончить со всем окружающим его дерьмом и не подвести ее. Эту мысль пришлось спрятать от Хосока, чтобы тот не раскрыл его план раньше времени – Намджун завернул его в привычную ноющую боль, в отголоски того взрыва, который он старался больше не выпускать из плотного контейнера где-то внутри. Он достаточно жил рядом с эмпатом, чтобы уметь неплохо обманывать. – Может, ты раньше не солдатами командовал, а детьми? – спросил Юнги. Они с Хосоком смотрели на него со странной смесью тревоги и, кажется, умиления. – Солдаты тоже большие дети, – попытался отшутиться Намджун, ставя перед ними тарелки. Есть они решили прямо за металлическим кухонным столом, чтобы далеко друг от друга не уходить. – Да? – спросил Хосок, понимающе улыбаясь. Намджун и сам не заметил, как вручил каждому вилку, отломил по куску лепешки и разве что салфетку на шею не повязал. Ладно, это выходило за рамки армейского братства. – Я давно ни о ком не заботился, – признался он после долгой вопросительной паузы. – Меня это… Успокаивает немного… От этого признания обертка будущего предательства или идиотского героизма – смотря с какой точки зрения – стала только еще более ноющей и отталкивающей. К лучшему. Меньше главного просочилось бы наружу. Первые несколько минут они просто молча и жадно ели, позабыв вообще обо всем – Намджун едва не захлебнулся слюной, только взяв в руки вилку. Вышло действительно неплохо, да что там – на его памяти это была самая лучшая еда за всю жизнь. – Так что делать будем? – Юнги прикончил свою порцию и сразу же положил добавки. – Всемогущий Интеллект, тебе ресторан надо открывать! – Если только для таких же голодных, – фыркнул Намджун. – Я могу попробовать повторить «зонтик», если в запасах найдутся еще упаковки с кровью, – предложил Хосок. – Сколько времени нужно? – Нет, – Намджун попытался донести основную мысль. – Надо убираться как можно скорее. Мы сбежали из инкубатора и влезли прямо к ним в дом, понимаете? Я поставлю таймеры – на следующий прием пищи и на сон, чтобы мы не потеряли время, хорошо? – Мы прямо как на миссии, – Юнги вздернул бровь, но, скорее, больше подкалывая, чем стараясь задеть. – Распределишь задания? – Да, – Намджун тоже положил себе еще фасоли, заодно добавил и Хосоку. Тот выглядел немного сонным после душа и еды, но старался слушать внимательно. – Я займусь кораблем. Восстанавливаем его – и уходим. Но нужно понять, что именно пришло в негодность. – Думаешь, наши корабли уже уничтожены? – с какой-то затаенной надеждой спросил Юнги. Видимо, тот тоже много значил для него. – Если нет, то находятся где-то внутри помещений общины, а паролей нет, – если честно, Намджун мало в это верил. Корабли занимали много места, скорее всего, с ними разобрались прямо в космосе. – Юнги, напоминаю, тут есть оружейная и химическая лаборатория. Сможешь создать что-то достаточно холодное для защиты от наших друзей? Если они действительно заражены черной дрянью, это поможет. – Не вопрос. Только мне карта будет нужна – я в этих коридорах не ориентируюсь, – Юнги немного повеселел. – Что нам потребуется? – Помимо пушек? Бомбы. Нужно заминировать посадочные полосы на всякий случай. И кое-где по пути к кораблю. – Ты серьезно решил с ними биться? – Юнги откинулся на спинку стула и сложил руки на животе, показывая, что сыт и счастлив. – Лучше быть готовыми ко всему, – Намджун повернулся к Хосоку. – У тебя тоже важная задача – нужно восстановиться. Твои способности могут спасти нам жизнь в критический момент. – Отправляешь меня спать? – с долей иронии переспросил тот. – Я более-менее в порядке. – Нужно, чтобы было более. Хосок не выглядел довольным, но вроде бы кивнул и признал его правоту. Кажется, теперь у них был план действий. Оставалось только начать его выполнять. *** Дверь ангара застряла на полпути – возможно, бункер был рассчитан на конец света, но пока община находилась рядом, за ним следили. А потом внезапно перестали. К счастью, Намджун только начал обдумывать подтолкнуть ли ее руками или поискать лом, как она со скрежетом шевельнулась и все-таки открылась полностью. Ангар представлял собой серый, бетонный короб с открывающимся вовне потолком, чтобы обеспечить взлет корабля прямо отсюда. – Ну, здравствуй, старый друг. Хорошо хоть никто не слышал – Намджун никак не мог избавиться от привычки разговаривать с неодушевленными предметами и призраками прошлого. Этот корабль вызвал у него такую вспышку ностальгии, что он словно снова впервые оказался на летном поле училища, рядом с суровым преподавателем, старым и наверняка видевшим еще первую высадку на Луну. – За каждым будет закреплен корабль, – объяснял он им, немигающим взглядом сканируя каждого. – Они старые, но если вы только попробуете разбить его… Немедленно отправитесь вон со всеми вещами. Ваш корабль – это ваш напарник. Так Намджун получил в напарники старого, но вполне еще бодрого «орлана». Сколько раз тот спасал его от неминуемой встречи с землей, трудно было сказать. Программа у «орлана» была заточена под не очень опытных пилотов, поэтому иногда выравнивала и стабилизировала полет сама. На экзамене ее, конечно, отключили, но к этому моменту Намджун уже почувствовал и вкус полетов, и все особенности своего напарника. Отщепенцы выбрали этот корабль не просто так – для освоения космоса заново он подходил идеально: был немного умнее их возможного пилота, крепок и помнил старые, уже запрещенные фокусы. Включив свет в ангаре, Намджун ввел команду на ближайшей консоли, и корабль медленно открыл ему дверь и нехотя выплюнул лесенку. – Думаю, мы с тобой подружимся, – себе под нос пробормотал Намджун, вдыхая запахи масел, нагретых панелей и чистящего средства. – Смотри-ка, за тобой следили, да? Устроившись в кресле капитана, он на секунду вдруг переместился во времени назад. Если бы только он мог действительно это сделать, сколько бы ошибок можно было бы предотвратить. Она бы никогда не одобрила – считала, что ошибки делают людей такими, какие они есть. Намджун с радостью бы остался неотесанным куском камня, только бы больше не видеть под веками взрыв посольского судна. – Ладно, – звук собственного голоса вернул его в реальность. – Время хорошо поработать. Приборы показывали, что топливо в баках пришло в негодность – эта проблема решалась достаточно просто. Тем более, что на соседнем складе хранились канистры с дозаправкой. А вот вторая проблема была серьезной, но типичной для всех «орланов». «Потеряна связь с основной системой». Потом шла короткая пауза. «Восстановлена связь с основной системой». И так до бесконечности. Намджун убрал упавшие на лицо волосы и набрал пароль и команду: «Включить голосовое управление элекропитанием». – «Новая надежда» приветствует вас, – немного вибрирующим женским голосом сказал корабль. Голос не походил на стандартные – видимо, Отщепенцы позаботились и об этом. – Включено голосовое управление. – Отключить электропитание под панелью управления. Сохранить функции, – Намджун встал на колени и отодвинул крышку, чтобы добраться до проводов. «Опять птицу коротнуло», – сказал преподаватель, когда Намджун впервые пожаловался ему на ошибку. – «Делали такие же умельцы, как и вы. Проводов больше, чем в доме у нерадивого хозяина. Полезай внутрь и проверь все». Именно этим Намджун и собирался заняться. Отцепив с нижней поверхности панели управления коробку с инструментами, он взял индикатор – гениальное изобретение какого-то древнего умельца, напоминающее отвертку с функцией раздраженного визга, – фонарик, универсальный клей и полез внутрь в клубки проводов. Стоило занять руки монотонной работой, прерывающейся только командами компьютеру и визгом отвертки, как сознание привычно вернулось к мыслям о смерти. Намджун соврал бы, если бы начал клясться, что никогда не думал о самоубийстве. Оно после изгнания занимало все мысли, но его жена никогда бы не одобрила подобного. Ради ее памяти Намджун старался хоть как-то функционировать. – А теперь ты нашел способ, да? – он буквально услышал ее голос. Хотя нет – не ее, один из безликих голосов из головы, учащих его жить по ее правилам. «А чем не способ?» – мысленно отозвался он. – «Что мне еще делать? Может, в этом был весь смысл. Попасть сюда, дать возможность хорошим лю… душам выжить?» – Разве твоя душа не достаточно хороша? «Нет, и ты это знаешь», – Намджун получше воткнул несколько проводов, но основную неполадку пока не обнаружил. – «Тебя вообще тут нет. Тебя не стало». – Думаешь, я тебя оставила? Пришлось остановиться, чтобы перевести дух, вытереть пот со лба и успокоиться после слишком жестокого вопроса воображаемого голоса в голове. Безумие уже не так пугало, как раньше, поэтому Намджун просто перестал контролировать его. Дождался результата. Думал ли он, что она его оставила? Иногда. В те моменты, когда боль зашкаливала настолько, что в голову начинали лезть мысли о несправедливости происходящего. Почему с ним? Почему все так? В такие моменты Намджун, задыхаясь, обвинял весь мир в случившемся. Когда боль отступала – только себя. – Дай себе шанс, – попросила она. И голос пропал. Намджун даже потряс головой, чтобы вернуть ее на место, но на сегодня сеанс связи явно закончился. Может, не он сам выдумывал все это? Может, после ее смерти какой-то след, след ее способностей остался внутри его головы? Пытался спасти его до последнего? – Нет у меня никаких шансов, – выдохнул он, наконец, и подцепил виновника постоянной потери связи с системой. – Я устал. У меня больше нет сил жить со всем этим. Понимаешь? Я как смертельный больной, подключенный ко всем возможным системам жизнеобеспечения. Моя жизнь длится и длится, а вместе с ней рука об руку идет нестерпимая боль. Вот только таких больных гуманно отпускают, а я вынужден корчиться бесконечно. Разве это жизнь? Она не ответила. На корабле мерно гудела система очистки воздуха, и больше не раздавалось ни звука. Ну, отлично. Теперь он разогнал и всех своих воображаемых друзей. Чем не знак перед задуманным финалом? Хотя бы минутная передышка перед очередной лекцией. – Если бы я только мог… Намджун облизал губы, чувствуя, как в висках опять сворачивается тяжелая, точно груда камней, боль. – Включить электропитание под панелью управления. Выключить голосовое управление, – велел Намджун, выбираясь наружу. Волосы прилипли к мокрому лбу, а спина разламывалась напополам. Мониторы мигнули, а потом отблагодарили его сообщением – «все системы в порядке и готовы к работе». – Ну и хорошо, – заметил Намджун. – Теперь поменяем топливо и начнем собирать тебя в полет. Ему показалось, что в отражении в стекле скользнула чья-то тень, но такие трюки психика проворачивала с ним не первый раз. Он знал, чья это тень, и больше не мог сказать ей ничего вменяемого. *** Наверное, Намджун все-таки переборщил с оптимизмом – он был искренне уверен, что поменяет топливо и на этом все ремонтные работы закончатся. Вообще обычно он придерживался более реалистичного взгляда на мир, но внезапное исчезновение голоса, терзающего его в самые тяжелые моменты жизни, слишком обрадовало его и лишило бдительности. На подъеме он притащил с соседнего склада огромный, неповоротливый, но, видимо, очень угодный Богу насос, слил воняющее и загустевшее топливо в специально предназначенный для этого люк, а потом заправился из цистерны в дальнем углу. Там топливо, к счастью, не успело испортиться. – Ну… – начал Намджун, решив как-то подытожить свои свершения, и тут в кабине опять запищал сигнал ошибки. С этого момента силы начали только убывать. Ему пришлось залезать в разные щитки и перебирать провода еще пять раз – его новая одежда в процессе превратилась в жалкую, замызганную тряпку, а на лицо налипло больше пыли и паутины, чем если бы он изучал местные пещеры. От отчаяния он включил полную диагностику всех контактов, длительную и очень затратную для корабля – его преподаватель называл такую сухой дрочкой – но зато позволившую бы Хосоку и Юнги не застрять посреди прыжка. За несколько часов внутренние помещения из-за нагрузки прогрелись так, что ко всем проблемам Намджун еще и взмок. А вот Юнги сейчас на борту очень бы понравилось – влажность и температура как раз подходила для нагов. Дождавшись сообщения о последних проблемах, Намджун полез устранять их и от усталости едва не натворил дел – под пальцы лезли не те провода, еще несколько он чуть не оборвал, невовремя наступив. – Спокойно, спокойно, – сам себе скомандовал Намджун, вытирая пот со лба уже изрядно засаленным рукавом. Он поймал себя на том, что непроизвольно ждет ее возвращения. Похоже, он совсем съезжал с катушек, если пытался заставить снова говорить голос, который сам же и создавал. Хотя закончить удалось без потерь, но на дальнейшие сборы не осталось никаких сил. К тому же таймер грозился сработать через полчаса – скорее всего, и Юнги, и Хосок тоже потеряли счет времени. – Я скоро вернусь, – пообещал он «орлану», похлопав по теплому боку. Он оставил настраиваться систему фильтрации воздуха на борту и регуляции температуры, чтобы к отлету все работало, как часы. Конечно, Хосок, наверное, потом смог бы починить поломки, но хотелось бы не доставлять им лишних проблем. Намджун вернулся в коридоры жилой части, по пути отметив, где именно стоит заложить бомбы, а где остаться на последний бой – перед самым ангаром находился небольшой квадратный склад, где стоял насос, тяжелые коробки с частями сельскохозяйственной техники, и лежали мешки со строительными смесями. На двери с внутренней стороны был не только цифровой, но и механический замок с вентилем. Идеальное место для воплощения всего задуманного. От усталости ноги отказывались идти – все, чего Намджуну сейчас хотелось, это крепко уснуть. Пытаясь взбодриться, он снова воспользовался душевой – ополоснулся под прохладной водой, выкинул в мусорную корзину убитый костюм, нашел себе новый по размеру и закинул брошенные ими вчера вещи в машинку. Пришлось вынуть из карманов куртки – теперь уже Юнги, наверное – патроны и запустить программу быстрой стирки и сушки. Завтра им пригодилась бы собственная одежда во время перестрелки и отлета. Голова стала ватной и тяжелой, клонило в сон, но Намджун стиснул зубы и вместо этого пригрозил себе, что после еды вернется и перетащит хотя бы часть запасов на корабль. Закинув патроны на тумбочку в облюбованной ими спальне, он добрался до кухни и приготовил импровизированные бутерброды из лепешек, консервированной ветчины и маринованных огурцов. Конечно, лучше бы подошла свежая зелень, но выбирать не приходилось. Теперь оставалось только отнести еду и воду остальным и, посчитав свою миссию выполненной, вернуться к «орлану». Мог же он хотя бы в последние часы своей ничтожной жизни сделать все правильно? В коридоре у лаборатории Намджун вдруг ощутил холод – он ускорился, всерьез испугавшись за Юнги и ругая себя последними словами. Только ему в голову пришло бы отправить нага работать с холодом – что за идиот! Наверное, он слишком шумно влетел в оружейную, потому что Юнги вздрогнул и поднял на него недоумевающий взгляд. – Таймер сработал, – сказал Намджун и попытался восстановить сбитое дыхание. – Ого! Хорошая у тебя скорость! Юнги освободил несколько столов, развинтил кучу оружия и в тот самый момент, когда Намджун бежал его спасать, увлеченно собирал из деталей что-то новое. Предыдущие удачные экземпляры, видимо, лежали на полу у дальней стены – несколько ружей и с десяток круглых мин. – Ага. Я сам себе оружейный завод, – отозвался Юнги. – Интересно, зачем святошам столько оружия? – Ну, они, наверное, надеются только на себя. После апокалипсиса, – Намджун пожал плечами. – Надо поесть и выпить воды, ладно? И я принес антисептические салфетки, чтобы руки вытереть. Ты не замерз? – Думаешь, я так увлекусь, что забуду? Выдохни немного, Намджун. Ты даже на корабле так не нервничал. – Юнги кривовато улыбнулся. Кажется, он реально переборщил с заботой, но его, словно одержимую мамашу, грызла мысль о том, что после отлета он больше ничем не сможет им помочь. А они заслуживали спастись и найти безопасное место. – Но спасибо за еду – мне было бы так лень, что я, скорее всего, просто съел бы содержимое ближайшей банки. И не важно с чем. – Извини, – Намджун сел на ближайший стул и вытянул ноющие ноги. Ему требовалось несколько секунд передышки перед тем, как найти Хосока, чтобы взять себя в руки и вести себя менее подозрительно. – Просто привычки… – Ничего, – неловко пожав плечами, Юнги откусил от своего сэндвича. – Слушай, может, все-таки объяснишь, зачем все это делаешь? Выпустил нас, потом решил вести к спасению. Ну, помимо нашей потрясающей привлекательности и магнетизма, в чем еще дело, а? Хотел бы Намджун знать простой и верный ответ на такой вопрос. – Так появился хоть какой-то смысл. – В жизни? – уточнил Юнги. – Решил стать героем? – Во мне. Без этого я не чувствовал себя живым уже давно. Так… Какой-то тенью. Хотелось быть не героем, а хотя бы кем-то. Кем-то другим, кем-то не мной. Говорят, что в загробном мире живут такие тени: не чувствуют вкуса, радости, просто слоняются туда-сюда. Может, они тоже ждут секундного проблеска прежней жизни, прежде чем снова исчезнуть. – Неужели больше не было ничего важного? Юнги опять сканировал его своими нечеловеческими зрачками, стараясь, видимо, прочитать ответы по его лицу. – Ничего. Разве что… Полеты. Мне всегда нравилось летать, поэтому я брал в барах любые задания, связанные с полетами. Мне платили, я не тратил эти деньги – только на необходимое. Потом находилось еще задание, и все по кругу. А все остальное было лишь серым мгновением между ними. – У тебя не осталось родных? Друзей? – У меня ничего не осталось, – прозвучало довольно обреченно, и Намджун поспешил свернуть разговор. – Ладно, пойду отнесу Хосоку еды. Не буду отвлекать. – Хорошо. Проверь, как он там, – Юнги еще несколько мгновений гадал по его глазам, а потом, хмыкнув каким-то своим мыслям, попросил: – Только не убейся тут ради нас. Хорошо хоть Намджун уже повернулся спиной и смог в ответ издать скептическое фырканье. На лице, наверное, сейчас прочиталось бы слишком многое, особенно под немигающим змеиным взглядом. Хосок отыскался не без труда – в жилой части он не остался, на улицу не выходил и координат своих, конечно, им не оставил. А в бункере хватало еще неисследованных помещений. Помянув упрямых предков некоторых эмпатов, Намджун включил камеры слежения во всех помещениях и начал методично просматривать не самые четкие картинки – даже тут Отщепенцы умудрились сэкономить. Хосок нашелся этажом выше, в помещении, названном «Парником». Там, видимо, предполагалось выращивать свежие овощи и фрукты. Когда они вошли в бункер, простенькие сельскохозяйственные роботы посадили первые семена, и сейчас компьютер отчитывался об их успешном всходе. Видимо, сорта были из быстрорастущих, специально для экстренных ситуаций. И как только Отщепенцы вообще решились использовать нечто настолько современное? Намджун поднялся к парнику и заглянул за тяжелые двери. За ними расстилались длинные, отгороженные друг от друга ряды грядок, густо пахло землей и какими-то удобрениями, а влажность царила такая, что волосы сразу же прилипли ко лбу. Но Хосоку вроде бы нравилось, он медленно двигался по одной из дорожек, запрокинув голову. – Уже взошли… – начал Намджун и тут же понял, что ошибся. Хосок оказался здесь не потому что любил землю или новую жизнь, дающую всходы именно в эту минуту. Просто это была самая высокая точка бункера, дорожки не давали ему сбиться, да и потом найти его тут было совсем не просто. Судя по туману в глазах, вместо восстановления и сохранения сил тот опять искал что-то за пределами планеты. Нащупывал своей «вуалью» что-то намного более ценное, чем его жизнь. Или кого-то. – Таймер сработал, – сухо заметил Намджун, все-таки выдернув его из транса. В этот раз обошлось без эксцессов и связей с черной плесенью. – Хосок? Я тебе не помешал? Тот обернулся, виновато закусив губу, но Намджун не собирался развивать тему. Что бы он делал, обладай его силой и возможностями, если бы кто-то важный нуждался в помощи? То же самое. Что он хотел сделать сейчас? Нечто очень близкое по сути. Так что не Намджуну было его упрекать. Конечно, хотелось бы, чтобы тот полностью восстановился на экстренный случай, но и без этого им удастся спастись. Намджун сделает все возможное и невозможное. – Спасибо, – сначала Хосок забрал бутылку с водой и сделал несколько торопливых глотков, а потом уже взялся за сэндвич. – Ужасно хотелось пить. Извини, я потерял счет времени. Ты долго… По его лицу скользнуло легкое удивление, точно в эмоциях Намджуна он наткнулся на что-то неожиданное – и Намджун, понадеявшись, что не на план спасения, все-таки задал ему самый очевидный вопрос: – Решил не отдыхать? Ты кого-то ищешь там? На материнском корабле? – Я… – Хосок потряс головой, словно избавляясь от какого-то наваждения, и нахмурился, но ничего не сказал. – Я не могу пока сказать. Хотел бы, но это не лучшая идея, поверь мне. – Почему? – Намджун зачем-то присел на корточки рядом с любовно отгороженными от дорожек грядками и, подцепив комочек земли, растер между пальцами. Ей бы понравился этот парник – может, всем эмпатам понравился бы. Он никак не мог избавиться от совершенно ненормального желания сравнивать их, сливать в какого-то двухголового монстра: одна сторона живая, вторая – мертвая. И ему казалось, что Хосок все равно считывает это и поэтому не доверяет. – Не хочу слушать советы, – стараясь улыбкой сгладить резкость, сказал тот. – Это не поможет. Я вроде как… Вроде как знаю, что скажешь ты и Юнги, и просто… Просто не хочу спорить. Хочу все сделать так, как надо, понимаешь? Думаю, что знаю, как правильно. – Понятно. Они всегда знали, как правильно, и в этом своем желании сделать все «как нужно» могли переупрямить кого угодно. Стало совсем невыносимо – Намджун хотел бы отключить в своей голове этот постоянный счетчик сходств между эмпатами. Но, конечно же, сознание только с радостью за них цеплялось, расковыривая и так не заживающую рану. Хосок прищурился, глядя на него, точно высчитывая что-то, может, прикидывая, не рассказать ли все. – Легче не становится, да? – сочувственно спросил он, видимо, решив молчать до последнего. – А должно? – отозвался Намджун. – Надеюсь, что сэндвич был неплох. Если что я буду около корабля. Хочу заранее забить его всем необходимым. И, Хосок… – Да? – тот вскинулся, словно ожидал чего-то. – Ты когда-нибудь имел дело с «орланами»? Надежда в его глазах потухла, и Намджун почувствовал себя виноватым в этом. – Пару раз. – Ладно. Стоило получше запрограммировать автопилот, прежде чем волочить на себе коробки с едой. Намджун постарался улыбнуться, как можно теплее, и вышел из парника, чувствуя, как по коже бежит холодок. Пора было возвращаться к делам – хотелось побыстрее со всем покончить. И поспать, наконец. *** В «орлане» оказался прекрасный автопилот, готовый включаться при малейшей ошибке со стороны пилота, небольшой медицинский отсек с двумя местами для заболевших и исправной аппаратурой, а также старой, почти бесценной камерой для криосна, две жилых каюты для пассажиров, и, к удивлению Намджуна, одна капитанская, закрытая на стандартный служебный пароль. Там обнаружилась неприлично большая кровать: Отщепенцы то ли намеревались прямо во время перелетов экстренно восстанавливать популяцию, то ли просто не смогли открыть дверь и оскорбиться. В общем, лучшего корабля им достаться просто не могло. Намджун даже пожалел немного, что не сможет сесть за штурвал. Сейчас, когда он выбрал свою дорогу, ему то и дело бросались в глаза возможности на другой, не выбранной. Упущенные шансы, нереализованные вероятности. То, о чем она всегда говорила – нас ведут сожаления о том, чего с нами даже не случилось бы. Намджун все ждал ее замечания, комментария к найденной закономерности, пока таскал ящики с консервами в грузовой отсек, но его не последовало. Почему раньше ее голос никак не удавалось заглушить, а теперь он сам затих? Неужели волшебная пыльца вся выдохлась? Почувствовав, как ломит спину, Намджун сделал перерыв и наведался в медицинский кабинет бункера. Судя по ремням на кушетке, Отщепенцы предпочитали старые добрые методы обезболивания – фиксацию и принуждение. Но в шкафчиках нашлись относительно современные препараты – обезболивающие, жаропонижающие, даже антибиотики. У некоторых пачек истек срок годности, так что Намджун сразу выкинул их в мусорное ведро, стоящее внизу. Остальные он начал складывать в отдельную коробку. В ящике с выставленной температурой хранились шприцы с характерной голубой жидкостью – видимо, Отщепенцы верили в целебную силу лечебной гипотермии. Некоторые умудрялись лечить ей абсолютно все. Намджун оставил их на месте: ни пользоваться ими, ни выяснять действенность он не собирался. Закинув лекарства в «орлан», он снова вернулся к коробкам и, похоже, немного перестарался. Он просто выключился из реальности и сосредоточился на крошечных действиях: переставить консервы в пустую коробку, поднять ее, донести до грузового отсека «орлана», поставить на пол к другим. Повторить до полной потери адекватности. Когда сработал таймер, Намджун вроде чувствовал себя еще более-менее нормально, но стоило поставить последнюю коробку, как он словно превратился в желе. Медленно, стараясь не терять концентрации на процессе, Намджун понес себя к спальням. Кажется, не один Хосок тут не думал о последствиях – он ведь совсем не собирался доводить себя до такого состояния. Единственное, что обнадеживало – даже после слишком активной физической работы сон всегда ему помогал. Намджун завернул в спальню и обнаружил, что Хосок с Юнги решили устроить перестановку, составили три кровати в одну и снизу явно чем-то соединили. Правда, вдвоем они устроились на первом этаже двухэтажной кровати, сев так близко, чтобы переплести ноги. – Намджун? – Хосок удивленно вздернул брови. – Ты в порядке? – Мне просто нужно поспать, – язык едва ворочался. Хотелось закрыть глаза и не видеть ничего из происходящего. На ум опять пришла избитая метафора с дорогой – так вот, на другой стороне иногда показывали то, что причиняло боль. Намджун когда-то всерьез думал, что не способен на ревность. Но, видимо, если любовь исчезала, в душе оставалась только ее противоположность. – Нужно поесть. Они с Юнги мгновенно оказались рядом, успели подхватить его за руки и усадить на край свежесделанной кровати. – Мне бы поспать, – упрямо повторил Намджун. Ему хотелось бы вырваться, но, во-первых, не было сил, а во-вторых, все это тогда начало бы напоминать детскую истерику. – Поспишь, – Хосок кивнул. – Мы сделали суп из банки, томатный. Он неплохой, если давно ничего не ел. И сэндвич по твоему рецепту тоже приготовили. Ты ел в прошлый раз? Когда нас кормил? Голову точно наполнили мыльными пузырями. – Не помню, – честно ответил Намджун. Юнги со вздохом забрался на кровать позади него, подпирая ему спину. – Ясно, – Хосок протянул ему миску с супом, а потом, подумав, взялся за ложку сам. – Покормлю тебя в порядке исключения. Сам велел мне отдохнуть, а стоило оставить тебя одного – до чего себя довел, а? – Перестарался, – согласился Намджун, стараясь не слишком наваливаться на Юнги. – Ты ведешь себя немного странно, – заметил Юнги, откидывая голову ему на плечо. – Что-то случилось? – Устал, – вышло невпопад, но Намджун не стал конкретизировать. Сил и желания разговаривать хватило только на этот короткий ответ. Ему не стоило вызывать у них подозрений – и что он делал? Именно этим и занимался. – Воды может? – спросил Хосок, когда Намджун расправился с супом и сэндвичем. – Помочь снять кроссовки? Видимо, лицо у него стало совсем оскорбленное, потому что Хосок с трудом сдержал улыбку и поднял руки: – Ладно-ладно. Я просто помочь хочу. Не нервничай. – Ты чего-то так сильно боишься, что хочешь быстрее улететь? Знаешь что-то еще? – прямо спросил Юнги, помогая ему лечь. – Едва не угробился. Выглядишь так, будто только что из гроба встал. Намджун закрыл глаза, надеясь отсечь все лишнее, но Юнги сердито потряс его за плечо. – Не думай, что отвяжешьс-с-ся. Объяс-с-сни! Хосок положил ладонь ему на лоб, стараясь своим спокойствием потушить внутри предполагаемую панику. Перехватив его за запястье, Намджун убрал руку, покачал головой и постарался так сплести ложь и правду, чтобы одно от другого уже ничем не отличалось. – Я не знаю, что будет дальше, – вышло достаточно хорошо. Встревоженное лицо Хосока только усиливало глухую боль в солнечном сплетении. – Они охотились на таких, как мы. На корабли с одним пилотом. Использовали телепорты. Решили заразить нас этой черной штукой. Они не остановятся. – Нужно убираться? – закончил его мысль Юнги, все еще хмурясь. – А сюда они могут телепортироваться вообще? – Бункер должен быть экранирован, и на саму планету прямо с орбиты вряд ли. Материнскому кораблю придется приземлиться. Но мы даже не знаем, сколько на нем таких солдат. И кто ими управляет. – Тебе просто нужно поспать и отдохнуть, – Хосок погладил его по волосам. – Мы поспешим, если тебе неспокойно, ладно? Просто не нужно все взваливать на себя. – Ладно, – согласился Намджун, чувствуя, как тело становится невесомым, а глаза сами закрываются. – Отдам немного вам поносить. – Понос-с-сить? – тут же возмутился Юнги, но Намджун уже отключился. Свой сон он не назвал бы приятным или страшным – просто тело парило где-то в бесконечности, куда-то летело и стремилось. Ее голоса он все еще не слышал – теперь это не столько радовало, сколько тревожило. Дышать стало легче, а усталость растворилась, оставив вместо себя удивительную легкость. Полет стал более направленным – Намджуну показалось, что под ним уже не так темно, а расстилается забрызганная точками светящихся огней и покинутая им планета. Сколько раз он смотрел на нее с такой высоты? Сотню? Или может быть тысячу? Из иллюминатора космической станции во время обучения, из своей каюты на корабле? Мучаясь бессонницей и сочиняя жене длинные письма, которые на бумаге выглядели не так красиво, как в голове? Эта бархатная темнота обещала спокойствие, обещала, что все так или иначе будет хорошо. Но Намджун больше ей не верил. *** Полет прервался так же быстро, как и начался – Намджун глубоко вздохнул и открыл глаза. Он словно варился в тепле и сковывающей слабости, но все равно чувствовал себя лучше, чем несколько часов назад. Таймер молчал, значит, еще осталось время просто отдохнуть и прийти в себя. – Выспался? – спросил Хосок, лежащий рядом. Кажется, уже становилось традицией, что тот не спал и внимательно наблюдал за Намджуном. Это даже слегка пугало. – Немного, – Намджун повернулся на бок, чтобы лучше видеть его лицо. Хосок переживал за него – это читалось во внимательном взгляде, в пальцах, обхватывающих запястье. – Ты сам-то спал? – Немного, – в тон ответил Хосок и осторожно пододвинулся ближе. – Оно же болит постоянно. Все эти годы. Как ты справляешься? – Хреново справляюсь, – хотел бы Намджун его успокоить, но не получалось. К тому же не хотелось плодить лишнюю ложь. Во всех книгах предлагали двигаться дальше, но звучало, как издевка над безногим. – Я могу как-то помочь? – Хосок потянулся к нему, обнимая за шею и устраивая ладонь на затылке. Так ему легче было осуществлять воздействие. – Может, хоть что-нибудь? Сам того не осознавая, Намджун прижал его к себе теснее, устроил руку на пояснице – Хосок в самом начале показался ему таким уязвимым, но со временем выяснилось, что силы в нем имелось больше, чем в них всех. Пришлось закрыть глаза и снова открыть, справляясь со жжением под веками. Наверное, все эмпаты были такими – прекрасным и человечным оружием, которое люди создавали, чтобы потом бессмысленно ломать. – Тогда расскажи мне, почему ревнуешь? – снова переключился на легкомысленный тон Хосок, когда понял, что предложение осталось без ответа. Его ладонь взъерошила волосы на затылке у Намджуна. – И кого? – Я не знаю, – смена темы вызвала такое облегчение, что Намджун даже развеселился. – Я вообще раньше не думал, что умею ревновать. – О, вот как, – губы выглядели невероятно мягкими. Между ними влажно блестели белоснежные зубы, выделялись острые края клыков. – Тогда мы первые? Это лестно. Так кого ревнуешь? – Обоих, – со вздохом признался Намджун, тщетно пытаясь смотреть ему в глаза. – Не спрашивай. Это глупо, я понимаю. – Почему? Хосок наморщил нос, глядя на него с восторгом, а потом признался, точно они играли в какую-то занимательную игру: – Я тоже немного ревную. – Ты? Серьезно? – Намджун не смог сдержать улыбки. – И почему же ты ревнуешь? – Например, – Хосок приблизил лицо к его. – Например, потому что его ты уже поцеловал, а меня нет. Между ними совсем не осталось пространства, и Намджун ощущал тепло его тела как свое собственное, чувствовал движение мышц под кожей и впервые чувствовал легкую, голодную вибрацию самого Хосока. Возможно, они бы даже смогли превратить сегодняшний момент в источник силы для эмпата. – Хочешь меня поцеловать? – так беззащитно искренне спросил Хосок, что Намджун даже не успел подумать над ответом. Конечно, он хотел – потянувшись вперед, он собирался бережно прикоснуться к углу рта, но Хосок втянул его в глубокий, жадный поцелуй. Глухо охнув, Намджун сдался, удивляясь силе его желания. Неужели это все было полностью его? Полностью для него? Поцелуй казался бесконечным, тягучим, как цветочный мед. Намджун почувствовал легкий укол клыками – улыбнулся и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Хосока. Тот, кажется, волновался, не испугал ли его. Ладонь Хосока скользнула под мягкую ткань футболки, по ощущениям, оставляя за собой раскаленный след, а потом он прервал поцелуй, облизал губы и впился в него потемневшим взглядом. Рефлекторно Намджун запрокинул голову, подставляя шею под клыки – как делал много раз до этого. Издав довольное урчание, Хосок прижался к его шее, прочертил языком пульсирующую артерию, опять легко уколол кончиками клыков – от этого у Намджуна в груди что-то ухнуло, как на аттракционах, а внизу живота сгустилось возбуждение. – Эй, – Юнги за его спиной фыркнул. – Веселитесь, а меня не позвали? Намджун дернулся от неожиданности, пытаясь развернуться на спину, чтобы видеть обоих, но Хосок легко удержал его. – Мне и так удобно, – заметил Юнги. – Ты же не сможешь разорваться, верно? Можно мне подключиться? – Да, – Намджун почувствовал себя так, будто тело плавится от жара. Прохладные ладони Юнги шли следом за прикосновениями Хосока, сводя с ума. – Вы там оба сговорились, что ли? – Совсем чуть-чуть, – клятвенно заверил его Хосок, снова втягивая в поцелуй. – Решили, что тебе не помешает немного переключиться. Хотим тоже немного позаботиться. – Звучит странно, – Намджун почувствовал, как прохладные губы коснулись выступающего позвонка на шее, так невесомо, словно боялись навредить. – Но вы не останавливайтесь. – Нашелся тоже блюститель красивых формулировок, – Юнги издал какое-то новое, горловое шипение. – Невозможный ты человек. Их ладони и губы заскользили по коже, сменяясь – огонь и лед, обжигающее желание и спасительная прохлада. Намджуну хотелось раствориться в этом моменте, остановить его, больше не иметь ни прошлого, ни будущего, только эту долгую, волшебную минуту. Тело дрожало, требуя еще – и чего еще Намджун плохо понимал. Еще тепла? Еще ощущения, что он больше не один? Еще этого вневременного мгновения, не связанного ни с чем? Голова стала блаженно пустой, и Хосок довольно улыбнулся – видимо, ему тоже нравилось это состояние. Ладонь Юнги скользнула под резинку домашних брюк, высвободила из белья напряженный член. – Можно? – спросил он, остановившись, и Намджун издал согласное мычание. Прямо сейчас он вообще едва имя-то свое вспоминал, что уже было говорить про осмысленную речь. – Забудь обо всем, – велел ему Хосок, заставляя снова запрокинуть голову. Пальцы Юнги обхватили ствол, задвигались вверх-вниз, медленнее, чем нужно. Бедра инстинктивно дернулись, пытаясь найти нужный ритм – Хосок прижался к нему, не давая сделать лишних движений. – Дай мне управлять, – тихо попросил Юнги, и Намджун обмяк в их руках, распался на сотню галактик, без воспоминаний, без плана, без сомнений. Движения руки Юнги стали быстрее, Хосок, подстраиваясь под него, оставил цепочку укусов на шее, остановился рядом с ухом, где биение сердца чувствовалось сильнее всего. – Больше не… – начал Намджун, сначала ощущая прикосновение клыков к коже, а потом с очередным движением кончая так, что на какую-то секунду галактики стали вполне видимыми. Тело скрутило судорогой, а потом отпустило, словно выплеснув с волнами на берег. – Замечательно, – промурлыкал Хосок, смешно целуя его в нос. – Где-то тут у меня были салфетки. В четыре руки они быстро обтерли его, бессовестно закинув мусор куда-то в дальнюю часть комнаты. Намджун все-таки перевернулся на спину и уже собирался что-нибудь сказать – он даже не думал, что именно, просто следовал какому-то внутреннему импульсу – как Хосок чуть подтолкнул его в бок, заставляя развернуться к Юнги. – Хочу немного размять твои многострадальные мышцы, – заметил он. Голос звучал сыто и счастливо – Намджун чувствовал себя наполовину меньшим эгоистом, чем собирался. Эмпата они точно накормили, а вот Юнги поучаствовал просто ради искусства. – Привет, – сказал Юнги, улыбаясь. – Я заслужил поцелуй? – И не только, – Намджун притянул его к себе и постарался вложить всю свою нежность в поцелуй. Правда, долго целоваться у них не вышло – Хосок принялся так энергично растирать ему поясницу и ноющие плечи, что почти поместил в центр маленького землетрясения. Потом он крепко обнял его, ткнувшись носом куда-то в затылок. – Юнги… – начал Намджун, не зная, как спросить и ничем не задеть его. – А? – тот на секунду опять стал подозрительным и взволнованным, словно действительно мог сделать что-то не так. Да если бы они оба решили съесть Намджуна заживо, сейчас он только спросил бы, откуда они желают начать. – Можно? – хотелось все-таки сделать перед финалом все, о чем так давно думалось. – Можно прикоснуться к чешуе? – О… – Юнги заерзал, встревожившись еще сильнее, а потом сглотнул и как-то обреченно выдохнул: – Можно. Судя по его лицу, он с радостью бы оставил Намджуну чешую и исчез бы в неизвестном направлении. Пальцы сами потянулись к его шее, чуть ниже кадыка – чешуя оставалась на вид мягкой, но Намджун понимал, каких сил Юнги стоило это доверие. Когда кончики его пальцев коснулись чешуек, Юнги зажмурился, обреченно ожидая чего-то – может, возгласа ужаса. Но поверхность под пальцами была нежной, точно прикосновение крыльев бабочки. Намного нежнее, чем человеческая кожа. Намджун провел рукой вниз, задерживая дыхание от захлестнувшего его восторга, до ямки между ключицами. Потом влево вдоль самой кости – чешуя немного порозовела, как тогда на корабле, а Юнги расслабился и тихо выдохнул через сомкнутые губы. Ну, желание прикоснуться он, кажется, удовлетворил, но теперь у него появилось новое – ему смертельно хотелось поцеловать Юнги в шею. – Тебе… – Юнги вздохнул и открыл глаза. – Тебе не противно? – Нет, а должно быть? – Намджун снова погладил чешую, стараясь не двигаться против роста чешуек. – Она такая… такая мягкая и теплая. – Она еще и очень чувствительная, – обреченно признался Юнги. Намджун издал восторженный вздох, и Юнги недоверчиво улыбнулся в ответ углом рта. Хотелось сразу же спросить у него разрешения на следующий шаг, но сознание вспыхнуло тревогой. Еще секунду назад Намджуну казалось, что у них есть время, но теперь что-то было не так. Он вскинулся, а потом тихо спросил: – А кто выключил бубнеж Отщепенцев? *** Юнги сориентировался быстрее всех – соскочил с кровати, сунул ноги в нерасшнурованные кроссовки и начал шарить рукой под кроватью, словно что-то потеряв. Намджуну даже показалось, что он ждал чего-то подобного – во время войны им постоянно говорили, что наги живут в состоянии готовности к схватке. Во многом из-за того, насколько агрессивно по отношению к ним себя вели другие расы. – Ага. Вот она, – вытащив из-под кровати тяжелую сумку, он расстегнул ее и затем сунул Намджуну и Хосоку в руки сильно видоизмененные плазмаганы. Там, где раньше бултыхалась желтая жидкость, теперь плескалась белая, а ручка холодила ладонь. Честно говоря, Намджун не знал, насколько стоило вмешиваться в конструкцию самого нестабильного оружия из всех, но Юнги выглядел уверенным. – Держите. Стреляет холодом – одного выстрела любому хватит. Но с небольшого расстояния даже не вздумайте использовать. Попадете сами в зону поражения. Ясно? Могу дать просто огнестрельное, хотите? – Ясно. Справлюсь и с этим. Оно в руках не рванет? – Намджун быстро зашнуровал свои кроссовки и прислушался. Никаких молитв он больше не слышал, но и шагов поблизости не раздавалось. – Нет. Может, вы тут останетесь? – вдруг спросил Юнги. Чешуя на его шее превратилась в защитную броню, а сам он словно закаменел. Намджун смотрел на него и видел десятки нагов, с которыми сталкивался во время войны – смертельно опасных и яростно сражающихся за свою жизнь. Теперь даже выстрел из обычного плазмагана не стал бы для Юнги смертельным, понадобилось бы минимум три. Что-то внутри отчаянно сопротивлялось возвращению к прежним схемам, пытаясь спрятаться где-то в только что закончившемся моменте. «А чего ты хотел?» – сам у себя спросил Намджун. – «Ты хотел спасти их, оставаясь только собой? Не становясь военным? И на что ты был бы годен, а?» Он размяк и едва все не испортил. «У тебя еще будет пара минут на слабость. А сейчас нужно взять себя в руки, солдат». – Я в норме, – сказал Намджун. – Твои патроны от наградного я сложил там. – Пока обойдусь этим, – Юнги ухмыльнулся. – Нам бы узнать, где они? Пока это не стало очевидным. Кивнув, Намджун повернулся к Хосоку, так растерянно оглядывающемуся по сторонам, словно его только что сбросили к ним: – Хосок? Хосок, ты в порядке? Сможешь сказать, сколько их и насколько они далеко? – Простите, я пропустил, простите, – вдруг очнулся тот, виновато наклоняя голову. – Я пропустил, сам не понимаю… – Хосок, – Намджун присел на корточки, чтобы заглянуть ему в лицо и осторожно взял за руки, растирая опять заледеневшие пальцы. – Хосок, все в порядке. Но нам нужно понимать, где они, ладно? Прямо сейчас. Тот заторможенно кивнул, но собрался и закрыл глаза: – Двое двигаются в нашу сторону. Двое на втором этаже. Один… – Хосок открыл глаза – его лицо мгновенно ожесточилось, стало чужим и далеким. – Один мой. – Договорились. Я на второй этаж, – Юнги погасил свет и выглянул в коридор. – Прихвачу еще двоих по пути. – Нет. Оставь этих мне повеселиться, – Намджун указал на смежную с соседней спальней дверь. – Пройдете там с Хосоком. Пропустите их вперед. Он не знал, зачем вообще сказал это – ему совершенно не хотелось ни с кем веселиться. Логика подсказывала, что им стоило втроем напасть сначала на тех, кто шел сюда, потом заняться вторым этажом и потенциальной жертвой Хосока. Может, применить убеждение эмпата, чтобы заставить их растеряться… «Или заставить Хосока выпустить «вуаль», а потом убить их. Ты же военный, тебе бы подошла эта идея». Внутри снова ныло от мысли о том, что под шлемами могло оказаться не создание из черной дряни, а зараженный человек, который так же случайно попал на «Королеву», как и они. Привычно задушив муки совести, Намджун сосредоточился на цели. Похоже, с материнского корабля послали солдат на разведку – значит, стоило использовать эту ошибку. Мимо двери прошелестели чьи-то шаги – сьют почти скрадывал звуки, позволяя владельцу появляться неожиданно. Конечно, на камерах они нашли спальню и теперь направлялись прямо сюда. Только зачем вырубили запись? Не боялась же эта дрянь древних молитв, верно? Намджун переместился к дальней стене, больше не чувствуя ничего, кроме ненормального спокойствия. Пришло время проверить, сколько он за последние пять лет позабыл. Дверь распахнулась, и один из силовиков зашел внутрь, освещая себе путь фонариком. Двигался он уверенно и бесстрашно, как бессмертный. Но на войне и не такие встречались – Намджун прицелился и выстрелил, надеясь, что расстояния хватит – в кисти ударило приличной отдачей, холод плеснул в лицо, но, к счастью, его не заморозило. Противнику повезло меньше – его буквально вморозило в ледяную глыбу. Намджун хотел рассмотреть его шлем, чтобы найти уязвимые места, но для этого пришлось бы вооружиться ледорубом. Слишком все вышло просто – Намджун даже не успел додумать эту опасную мысль, как второй силовик в перекате запрыгнул в комнату, дав лазерную очередь. Если бы Намджун не успел рухнуть на пол, его прошило бы насквозь. – Ах ты тварь, – выплюнул Намджун. Руке опять досталось – точно забыв про оружие, силовик атаковал его в рукопашную, выбил плазмаган, прижал к полу, стараясь не то придавить, не то придушить. Может, у него оставались иллюзии, что он сможет взять его живым? Рассуждения о технике боя и мотивах противника не сильно помогали. Намджун двинул его коленом в бок, где две пластины брони крепились друг к другу, скинул его в сторону, но снова добраться до оружия не успел. Опять ему досталось в лицо – голова с готовностью загудела, а сам Намджун озверел настолько, что перестал думать вообще обо всем. Тело помнило приемы, захваты и броски. Помнило той нутряной злостью, которая защищала от боли и смерти. Перехватив летящий в него кулак, Намджун дернул силовика на себя, завалил на пол, изо всех сил двинул ногой по шлему – реального вреда это нанесло не слишком много, но дезориентировало. А потом схватил стоящую рядом тумбочку и обрушил сверху – в груди кипела жуткая ненависть ко всему миру, в котором он ни на секунду не мог перестать ощущать боль. Силовик не шевелился. Стараясь не шататься после незапланированных физических нагрузок, Намджун дошел до своего отброшенного плазмагана, повернулся и, заметив движение, выстрелил и по второму силовику. Это уже больше напоминало истерику, а не здравое поведение. Кажется, вздумай они остаться, из этой спальни пришлось бы переезжать. Намджун ощупал поврежденную половину лица – крови вроде бы не было, до перелома тоже не дошло. Хотя бы это радовало. Коридоры больше не казались ему безопасными, поэтому он постарался как можно быстрее добраться до компьютера. В часовне оказалась испорчена выстрелом вся аппаратура – то ли все-таки звуки молитв неблаготворно воздействовали на плесень, то ли просто заставили их предположить, что кто-то из Отщепенцев выжил. – Живой? Ого! – Юнги сначала замер, увидев его, а потом подошел ближе и осмотрел наливающийся синяк. – Прозевал? – Ага, подрастерял навык, – Намджун улыбнулся и пожал плечами. – А где… На кухне что-то оглушительно загрохотало, и они бросились на звук, как две служебные собаки. Если оставшийся силовик что-то сделал Хосоку, Намджун за себя не ручался. Эмпатов никто не смел обижать в его смену. – А ну отпусти быстро, – рявкнул Юнги, прицеливаясь. – Отпусти! Похоже, тактика удушения применялась ко всем – силовик начал разворачиваться в их сторону, и тут обмякший в его руках Хосок неожиданно очнулся и провел такой эталонный бросок через себя, какой Намджун видел только на обучающих видео. Но стоило им навести оружие на лежащее тело, как Хосок, даже не отдышавшись, бросился им наперерез, почти закрывая его собой. – Нет! – так отчаянно крикнул он, что Намджун отступил. – Не стреляйте! Это мой брат! Юнги издал жуткое шипение и со стуком положил плазмаган на ближайшую поверхность. Кажется, ему тоже многое стало понятнее, вот только скелеты в шкафу все еще ему не нравились. *** Не Намджуну было осуждать Хосока, только не после того, что он задумал сделать. И к тому же тот выглядел таким испуганным – кто бы смог его в чем-то обвинить? – Может, рас-с-с-скажешь нам, наконец, о с-с-себе? Имя, надеюс-с-сь, у тебя нас-с-стоящее? – уточнил Юнги, нахмурившись. – Это что, так требовало таинс-с-ственнос-с-сти? – Я… – попытался начать Хосок, но, видимо, не нашел слов и сам себя оборвал. Он так и прикрывал брата собой, точно боялся, что они передумают и убьют его. – Все остальные мертвы? – спросил Намджун. Похоже, требовалось вмешаться в ситуацию немедленно. – Те, кто на втором этаже – да, – Юнги пожал плечами. – Твои? – Если не разморозятся, то, наверное, да. – А что, размороженную рыбу можно выпускать в реку? – выражение лица Юнги стало нечитаемым. Вот так наги обычно и выглядели большую часть времени – а ведь всего полчаса назад он не скрывал своих эмоций. – Понял, – Намджун вздохнул и предложил: – Давайте перенесем его в медицинский отсек. Там есть кушетка с ремнями. Заодно я посмотрю на их защиту поближе. – Ладно, – Хосок мелко закивал, с явным облегчением переставая держать свою защитную позу. Ему тоже досталось – губу расквасили в драке, а на шее уже проступали синяки. Речь о братских чувствах в случае этого силовика явно не шла. Значит, Хосок ощутил его и решил сам с ним разобраться. Или поговорить? Намджуну тоже требовались ответы на вопросы. Втроем они перетащили неподвижное тело и сгрузили в медицинском отсеке. Пошарив по плечам в поисках кнопки, Намджун обнаружил ее на привычном месте – значит, ему не показалось, и противники действительно использовали военную форму для силовых операций. Правда, за пять лет ее немного усовершенствовали – сделали более легкой, упростили соединения, сделали шлем присоединяющимся к основной части защиты. Теперь для того, чтобы застрелить нападающего, требовалось целиться в живот, между двух пластин, по ногам или в бок. Выстрелы в корпус повредили бы не больше, чем укус комара. Они стянули перчатки и ботинки, чтобы закрепить ремни – кожа выглядела бледной и неповрежденной, но там где раньше выступали голубые вены, теперь по сосудам текло нечто черное. Во всяком случае, выглядело именно так. Шлем отщелкнули в последнюю очередь – под ним обнаружился совершенно обычный молодой темноволосый парень, не старше тридцати, бледный и измученный. О заражении говорили разве только губы отчетливо серого цвета, в остальном же он выглядел совершенно обычным эмпатом. Золотой блеск на скулах остался прежним. Намджун почему-то ожидал каких-то наростов или струящейся из глаз черной слизи. – Вы с ним не очень похожи, – заметил Юнги в порыве очередной подозрительности. – Нас выводили в лаборатории, – голос Хосока становился все тише и тише. – Мы из одной генетической линии. Он мой брат. Маска нага треснула, и Юнги виновато вздохнул и похлопал Хосока по плечу: – Просто объясни нам все с начала, ладно? Тот облизал губы и, устроив ладонь на лбу брата, начал рассказывать: – Шестьдесят лет назад начались засекреченные опыты над эмпатами. Сначала их проводили частными компаниями в рамках некоего соревнования. Победитель получал финансирование и зеленый свет на дальнейшие исследования. Мы посчитали, что на пропавшей «Королеве» был один из первых модицифицированных эмпатов. Если это так – опыты можно было бы признать незаконными, ведь для его создания никто не получил разрешения. Его просто вывели путем экспериментального скрещивания. А если с самого начала все незаконно… – То и вы не можете считаться собственностью, ведь получены на основе запрещенных тогда экспериментов, – продолжил его мысль Намджун. – Хорошая идея. – Спасибо, – Хосок криво улыбнулся, а потом жалобно признался: – Я пытаюсь дотянуться до него, но ничего не выходит. Только какие-то слабые проблески, понимаете? Эта дрянь все глушит. – Мы что-нибудь придумаем, – пообещал ему Намджун, действительно зацепив какую-то еще неоформленную идею. – И что было дальше? – Мы нашли «Королеву». Вы не представляете, с какими психами пришлось иметь дело, сколько рассказов о кораблях-призраках и теориях заговора выслушать, но удалось очертить квадрат для поиска. Я находился довольно далеко, и Чонгук – мой брат – не дождался и полез на корабль. Его голос возмущенно дрогнул, в нем слышалась вся боль старшего брата, который вечно вынужден был присматривать за непоседливым младшим. – И пропал. Его челнок исчез, сам он буквально растворился. К тому же рядом с кораблем уже маячила громада материнского судна. Тогда я принял решение попасться и оказаться тут. – Поэтому тебя никто не бил – ты защитил себя, чтобы потом свободно действовать. Но ты не знал про эту черную дрянь, да? – наконец, все складывалось в более-менее непротиворечивую историю. – И ты привел нас в чувство, мы не сами очнулись. – Без вас мне пришлось бы туго, – признался Хосок. – Я не хотел врать, но если бы только заикнулся о Чонгуке, то… – То что? – обманчиво спокойно вмешался Юнги. Хосок умоляюще посмотрел на него, прося не торопиться с выводами. – Если бы только сказал, вы ответили бы, как все нормальные люди и наги. Вы сказали бы – на корабле его нет, значит, он умер. – Но ты продолжал его искать и тратиться. Ты создал «зонтик», чтобы получить еще два дня? – Намджун не мог его осудить, даже если бы захотел. – Но почувствовал только сейчас? – Секундным проблеском, – Хосок осторожно помассировал Чонгуку виски. – Или от него только это внутри и осталось, или эта дрянь полностью блокирует любые сигналы. Ничего не могу нащупать, даже… Чонгука вдруг подкинуло на кушетке, как бьющуюся о сушу рыбу. Руки и ноги задергались, пытаясь высвободиться, глаза распахнулись – полностью черные, блестящие, как у насекомого, без белков и зрачков. Юнги инстинктивно отскочил назад, дернув за собой Намджуна. Хосок только прерывисто выдохнул, не убирая рук, а потом позвал: – Чонгук-и, пожалуйста. Пожалуйста, вернись ко мне. Существо на кушетке издало сдавленное рычание, тщетно пытаясь освободиться. Хотя судя по состоянию ремней, после пары часов, может, это и удалось бы. – У меня есть идея, – наконец поймал ускользающую мысль Намджун. – Она состоит из двух частей. Но я не гарантирую, что у нас получится его вылечить, а не убить. – Говори, – велел Хосок, явно пытаясь проломиться через защиты. Чонгук тоже замер, сканируя их своими жуткими глазами – у Намджуна создалось впечатление, что сейчас он остановился, чтобы подслушать их и передать что-то. Оставался вопрос – кому? Коллективному разуму черной слизи? – Выйдем на секунду, – Намджун с некоторым трудом оторвал Хосока от брата, и вдвоем они быстро вытащили его за дверь. – Оно слушает. – Это мой брат, а не оно, – устало напомнил Хосок. – Я в курсе, но что-то слушает через него, – если в чем Намджун и был уверен, так это в этом. Логика подсказывала, что Хосок ощутил бы это, но интуиция настаивала на своем. Тот растерянно пожал плечами. Возможно, он настолько истощился и распереживался, что уже не мог ничего заметить. – Говори свой план. Лучше смерть, чем остаться зомби, – таким сухим и механическим голосом приказал Хосок, что Намджуну стало больно. – Здесь есть «голубой лед», – он уже собирался объяснить, что это, но Юнги понимающе уточнил: – Гипотермия? Хочешь сделать твари холодно и грустно в теле? – Да. Сделаем укол и посмотрим. Если удастся хотя бы часть слизи вынуть или хорошенько оглушить эту дрянь, то перетащим его в камеру криосна на корабле, она рабочая, заморозим, и пусть потом врачи разбираются. – Нет, нужно два укола. Я видел, как Отщепенцы используют «голубой лед», – внес свои коррективы Юнги. – Тогда уколем и собираемся к отлету. Я только заминирую тут все, ладно? Дадите мне час? Хосок слушал их с постепенно светлеющим лицом. Кажется, этот план показался ему действительно удачным. Намджун сделал себе мысленную заметку закинуть в часы контакты одного своего знакомого врача, чтобы они знали, к кому обращаться. – Вы не ненавидите меня? – наконец, спросил он. – Я не хотел врать, но боялся, что если услышу от вас все то, что и так понимал, не доведу поиск до конца. – Ты спасал своего брата, Хосок, – Намджун протянул к нему руки и, когда тот сделал шаг навстречу, прижал к себе. – Это важно. Иногда нужно искать до последнего. – Просто постарайся больше не врать. Я так устал от лжи, – Юнги привычно обхватил их руками поверх. Теперь Намджун понимал, что тот его никогда не простит – наверное, и к лучшему. – Ладно, – Хосок выдохнул и спросил: – Готовы? – Да, – Намджун зашел обратно первым – Чонгук все еще пытался прислушиваться. Он непрерывно вращал кистями, уже содрав кожу в нескольких местах. Главное, чтобы ремни продержались еще немного. – Чонгук-и, – еще раз позвал Хосок. Его глаза снова затуманились – наверное, он предпринимал последнюю попытку, но быстро вернулся в реальность. – Нет, не слышит. Не хотелось бы стать причиной смерти близкого Хосоку человека, но Намджун понимал, что просто сразу пихнуть Чонгука в камеру криосна было слишком рискованно. Он успел бы такими темпами расколотить ее еще до наступления собственно сна. А класть в нее полупридушенных или оглушенных ударом по голове запрещала техника безопасности. – Давай, – Юнги забрал у него один из шприцов. – Тебе левая рука, мне правая. Чонгук снова зарычал и задергался, но Юнги просто запрыгнул на него и коленями прижал обе руки к кушетке. Намджун навалился со своей стороны, стараясь попасть в вену с первого раза и ничего и никому не сломать. «Лед» перетек из шприца внутрь, но Чонгук словно не чувствовал этого, пытаясь не то вырваться, не то напасть и вцепиться зубами им в лицо. Десны тоже посерели, контрастируя с белыми зубами и опасно заостренными клыками эмпата. – Не работает? – спросил Юнги, соскочив. Намджун и сам хотел бы знать – «лед» обычно действовал быстро и очень эффективно. Именно в этот момент Чонгук вдруг замер, а потом издал звериный вой. Хосок дернулся к нему, но Намджун перехватил его, развернул от этой жуткой картины и изо всех сил стиснул в объятиях. Тело затряслось мелкой дрожью, глаза закатились – Намджун сам зажмурился, понимая, что ошибся. Опять ошибся и снова убил эмпата. Опять. Как и тогда. В ушах зашумело, засвистело, словно он летел сквозь пространство с чудовищной скоростью, Хосок затрясся у него в руках. – Ага. Нет! В ведро, – где-то на фоне пробурчал Юнги со звоном двигая что-то к кровати. – Не хватало разбрызгать по всему помещению. Раздался узнаваемый звук рвоты, и Намджун открыл глаза. Намного менее серый Чонгук, которого Юнги успел отцепить с одной стороны, мучительно выблевывал черную слизь. – Чего запаниковали? – Юнги хмыкнул. – Никогда не видели «лед» в действии, что ли? Не видели – Намджун наблюдал за этой картиной впервые. И больше, пожалуй, и не собирался. *** Укол действительно сработал так, как и планировалось – жижа, выходящая из тела Чонгука, выглядела мертвой. Она не пыталась шевелиться, пузыриться или иным способом двигаться в ведре. Наверное, к лучшему. Намджун и так с трудом переборол накатившую тошноту. – Чонгук-и, – позвал Хосок, когда тот вроде бы пришел в себя и перестал пытаться выплюнуть в ведро свои внутренности. – Как ты? – Ужасно, хён, – признался тот, стараясь отдышаться. – Кажется, сейчас отключусь, прости. Юнги стоял ближе всех, так что поймал Чонгука раньше, чем тот, падая, ударился бы затылком о край кровати. Несмотря на обморок, выглядел он намного лучше, чем раньше – кожа порозовела, губы стали более натурального оттенка, а дыхание ровным и глубоким. Намджун разглядывал его, пытаясь отвлечься на что-то, кроме всепоглощающего ужаса и вспышки взрыва под веками, и найти в себе силы выпустить Хосока из судорожно сжатых рук. Она тоже употребляла эти архаичные обращения – когда Намджун спросил, она ответила, что ей нравится их простота и наполненность. Одно слово или окончание означало так много. – Ох, Чонгук-и, – Хосок, высвободившись, снова устроился на стуле рядом и взялся за его виски. Казалось, ему хочется сгрести его в охапку и унести подальше от всех бед. – Думаешь, получилось? – спросил Намджун у Юнги, точно тот являлся сертифицированным специалистом по лечению «голубым льдом». – Пока все так, как я видел. Сначала холодовое воздействие, потом отключка. Через пятнадцать-двадцать минут придет в себя. А я пока схожу к посадочной полосе. – Я с тобой, – Намджун все никак не мог прийти в себя. От ужаса в ногах еще чувствовалась слабость, а внутри что-то коротко, панически екало. – Хосок, побудешь с ним? – Да, – тот устало кивнул. Намджун только надеялся, что ему хватит благоразумия не вычерпывать себя до дна ради брата. – Спасибо вам. И простите еще раз, что врал. Больше я никогда… Он тяжело вздохнул и снова наклонился к Чонгуку, едва слышно шепча ему что-то успокаивающее. – Идем, – Юнги дернул Намджуна за рукав. – Сам же говорил, что времени мало. Да, он во всем был прав. Просто внутри Намджуна вдруг очнулась какая-то крошечная, трусливая часть, умоляющая передумать. Его жена любила сборники со старыми сказками, и в одной из них – Намджун почему-то это запомнил, – герой смог бы умереть не тогда, когда захочет, а когда у него появится причина жить. Никогда еще народная мудрость не оказывалась так к месту. Юнги что-то бормоча себе под нос забрал из оружейной сумку со своими минами и пошел к выходу. – Слушай, а ты не сможешь сделать мне лямки на плечи? – спросил Намджун. Внутри него плескалось злорадство – расхотел умирать, ну надо же. А сейчас все равно придется. – Лямки? – переспросил Юнги. – Да, как на тренировках на дальние расстояния? Чтобы оружие не мешало двигаться? – Намджун понимал, что объясняет не лучшим образом, но мозги отказывались выдавать нормальное описание. – Здесь лямка, здесь крепление, внизу петля? – уточнил Юнги, посветлев лицом. – Да, не вопрос. Это быстро. Думаешь, мы не успеем? – Нет, не успеем, – от воздуха снаружи едва не закружилась голова. – Нужно заминировать все по пути к кораблю. – Я почти все заминировал. Юнги пожал плечами, показывая, что сразу все предусмотрел. – А ты думал – один в первый день упахался? – он фыркнул. Здания Отщепенцев вокруг по-прежнему выглядели заброшенными и окутанными тишиной. Намджун огляделся, почему-то ожидая увидеть силовиков, подкрадывающихся со всех сторон, но те пятеро, похоже, действительно были спущены на разведку. Похоже, Намджун недооценивал возможности телепорта. Радовало одно – дверь они открыли снаружи с паролем, значит, стены бункера никаких перемещений в пространстве не допускали. – Слушай, можно спросить? – если бы Намджун не боялся разоблачения, то создал бы себе предсмертный список дел и вопросов. – Наги обычно укутываются с ног до головы, а ты не очень за этим следишь, верно? Юнги успел закатать рукава джемпера домашней одежды, и в целом явно больше любил футболки. На секунду его лицо стало печальным и замкнутым, но он все-таки ответил: – Когда закутываюсь, становится страшно. Кажется, что я снова там, в лагере, и тепла вокруг совсем немного. Намджун инстинктивно нагнал его и обнял, снова и снова испытывая боль от невозможности защитить Юнги или Хосока от их прошлого. – Ладно, я в порядке, – ворчливо заметил Юнги, на минуту расслабляясь в его руках, а потом с легкостью вывернулся. – Работать надо. Постой тут. Мало ли они решат прямо сейчас телепортироваться или приземляться. Намджуну пришло в голову, что они не взяли с собой никакого оружия, и тут Юнги сунул ему в руки мини-узи. Ладно, это он ничего не взял – собственная безалаберность просто поражала. Все с тем же довольным курлыканьем Юнги принялся устанавливать мины, переключая цвет поверхности с помощью отдельной консоли. Даже удивительно, что Отщепенцы расщедрились на мины-хамелеоны. Постояв пару минут и поизучав пустое, нежно-голубое небо, Намджун выбрал следующий вопрос: – Ты не слишком эмоционально открыт для нага все-таки? Не самая лучшая формулировка, но Юнги вроде бы понял, смерил его изучающим взглядом, а потом уточнил: – Я открыт с вами. Те ребятки так бы не сказали. – Почему ты открыт с нами? – Намджун хотел бы прекратить спрашивать, но он не мог отправиться за черту, не услышав… Не услышав что-то важное. – Потому что вы ведете себя, не так, как все, – фыркнув, Юнги перешел на новое место. – Странный ты человек, Намджун. Все спрашиваешь и спрашиваешь, точно это имеет значение. – Для меня имеет. – Пытаешься понять меня? И Хосока? – Скорее, подтверждаю свои теории, – ладно, вот это прозвучало немного высокомерно. – На самом деле я не знаю, зачем спрашиваю. Вопросы возникают сами, и каждый выглядит смертельно важным, как будто если я получу ответ, то что-то изменится. Последнее вырвалось само собой, и Намджун едва не прикусил себе язык от досады. – А что должно измениться? – Юнги чуть наклонил голову, снова подключая свой немигающий взгляд. – Я перестану чувствовать боль. Начнется что-то новое, – с облегчением признался Намджун, найдя этот кусок правды в себе. Лучшая ложь всегда получалась из сшитых кусков полумертвой истины. Юнги подошел к нему ближе, почти вплотную, все вглядываясь и вглядываясь ему в лицо. – Я открыт, потому что вы оба мне нравитесь, – наконец сказал он и тут же поджал губы. – Идем. Тут мин хватит, чтобы «Королеву» разнести. – Да, пойдем. В висках опять собиралась гроза, но Намджун старался не обращать на нее внимания. Обратно они шли молча, будто поссорившись. Он видел затылок и шею идущего впереди Юнги, все с теми же закрывающими позвоночник и сосуды чешуйками. – Юнги, – позвал он у самых дверей. Тот обернулся, а потом, прочитав в его лице все несказанное, позволил прижать себя к теплой стене. – Можно я поцелую тебя в шею? – тихо спросил Намджун. От одних слов по телу Юнги прошла крупная дрожь. – Давай, – хрипло согласился он, закрывая глаза. Осторожно запрокинув ему голову, Намджун коснулся губами стыка чешуи и кожи на подбородке, проследил линию кадыка, ощутил биение пульса слева от артерии. Ничего более нежного в своей жизни он никогда и представить себе не мог. Ему пришло в голову чуть прикусить, но он сразу же отказался от этой идеи – Юнги же говорил, что чешуя чувствительна, и он не собирался причинять ему боль. – Времени мало, – тихо прошептал Юнги, весь заливаясь краской. Намджун кивнул, отстраняясь и пропуская его вперед. Если бы он знал, насколько мало времени у них осталось.