Довакин: Легенда об Аанге

      — Берегись! — крикнула Катара, сбивая Аанга с ног и уже в падении понимая, что им ни за что не увернуться от обломков. В нескольких саженях перед ними из каменистой дороги торчали ледяные наросты — не угодивший в цель залп Апамира. Лёд. Спасительный лёд.       Полуинстинктивно-полуосознанно она протянула к нему руки, и лёд послушно потянулся навстречу, сомкнувшись над их головами куполом и приняв на себя весь удар обломков. Магия ещё никогда не давалась Катаре так быстро и легко, хотя обстоятельства были далеко не из легких — чудо, что лёд выдерживал вес камней.       — Катара! — воскликнул Аанг в кромешной темноте, нащупав её локоть, — Ты... Ты же говорила, что ты начинающий маг!       — Я и не знала, что получится... — волшебница осторожно опустила всё ещё дрожащие от напряжения и сбитого дыхания руки, боясь, что лёд рассыпется, стоит ей только потерять концентрацию. Лёд выдержал, и она, облегченно выдохнув, обняла Аанга, чувствуя, как на душе становится теплее. Она успела.       Им с Соккой пришлось столько пережить за эти два дня! Брат составил бы целый список:       1) с рассветом они вернулись к Чёрному Броду и забрали то, что осталось после боя (её сумка сгорела, а с ней погибло дорогущее зелье невидимости, зато другие бутылочки уцелели, как и брошенные ими в спешке палатки);       2) проследили за отрядом легионеров до самого их лагеря на границе Рифтена;       3) выяснили, что только зря потратили время, ведь самых важных пленников, включая Аанга, увезли другой повозкой в Хелген;       4) подняли на уши всю стражу в Айварстеде (здешнего командира Братьев Бури, Фонгейра, долго уговаривать не пришлось);       5) прокрались к Хелгену, надеясь с наступлением темноты проникнуть в крепость и вызволить Аанга и Братьев Бури из темниц...       Но тут объявили казнь, затем появился незнакомый дракон, от крика которого с неба посыпались камни и пламя, и Катара перестала понимать, что происходит.       Однако она успела найти Аанга, и хоть что-то в этом мире перестало терзать её неопределённостью.       — Слава богам, ты цел! Мы так перепугались! Что им было нужно от тебя?       — Да ничего особенного, — пожал плечами Аанг, отстраняясь и стукаясь обо что-то, — Ой! Здесь теснее, чем я думал.       — Извини, я не знаю, как осветить... Я ведь всё-таки начинающий маг.       После долгих поисков Аанга в горящем Хелгене и едва удавшегося спасения от гибели Катару бросало то в жар, то в холод, сердце стучало аж в горле, грозя выпрыгнуть наружу, но теперь румянец на её щеках расцвел не от пробежки, а от стыда — она действительно не знала такого простого заклинания, как светлячок.       — Я тоже не знаю, — успокоил её драконий всадник, — Но мы ведь тут ненадолго? Нам нужно выручать Аппу.       Протянув руки в стороны и коснувшись льда, Катара попыталась осторожно расширить стены, чтобы проделать выход из их маленького импровизированного иглу, но её сил не хватало, чтобы отбросить завалившие их обломки. Только сейчас она ощутила жжение на левом запястье — позавчера туда угодила атака талморца, и несмотря на то, что ожог был несерьёзный, она старалась не задевать шелушащуюся кожу.       По земле прошла дрожь, как от драконьего крика, и Катара испугалась, как бы их укрытие вовсе не потрескалось.       — Кажется, остаётся только надеяться на Сокку, — сказала она, изо всех сил сохраняя оптимистичный настрой, — В конце концов, с ним Апамир!       — Аппа ранен, — вздохнул Аанг, подбирая к себе ноги и утыкаясь подбородком в колени, — Нам нужно уходить отсюда, пока Алдуин не...       Мальчик замолчал, но Катара поняла его. Встреча драконов ничуть не походила на воссоединение старых друзей, скорее на драку легионера и Брата Бури.       — Его зовут Алдуин?.. Мне кажется, я где-то слышала это имя...       — Когда-то давно Культ Дракона поклонялся ему. Ну, почти все; наш храм всегда стоял за то, чтобы дружить с драконами. Это разные вещи. Апамир, Ингразан, другие драконы... Они не считали, что мы, joorre, чем-то хуже них.       В речи Аанга часто мелькали слова, значения которых эльфийка честно пыталась запоминать, но это было непросто.       — Эм... — неловко кашлянула она, не зная, как повторить, не ошибившись в произношении, — Мы..?       — Joorre — люди, эльфы и зверолюди, — охотно пояснил Аанг, — То есть смертные. Как говорил учитель Ингразан, те, над кем властно время.       Раздался стук. Судя по тому, что в их "иглу" стало светлее, кто-то раскапывал завал.       — Катара! Аанг! — пусть и приглушённый, родной голос Сокки она узнала бы везде, — Вы подо льдом, что ли?       — Да! — откликнулась Катара, и в ответ за прозрачной стеной продолжились шуршание и стук; сквозь лёд стал проникать дневной свет, и Катара смогла разглядеть Аанга, который улыбался ей.       — Я знал, что вы придёте, — сказал он и вдруг отвёл глаза, понизив голос, — Ну, не то что бы знал, верил...       Катара умилённо вздохнула, услышав в его словах смущение:       — Мы ведь обещали, верно? Мы с тобой.       Когда сверху убрали последние камни, Катара развела руками, и лёд, поддавшись, разомкнулся, выпуская двух магов на волю.       — Отругать бы вас, чесслово! — Сокка сгрёб их обоих в охапку, крепко прижал к себе и тут же отпустил, — Но не здесь!       Чёрного дракона нигде не было видно — добрый знак. Он и без того натворил дел: кроме пожарища и метеритного дождя, Катаре очень не нравились разодранные перепонки на крыльях Апамира и кровь над глазом, который лишь чудом уцелел.       — Ты сможешь лететь, Аппа? — тревожно спросил Аанг, оглядывая крыло друга, — Не думаю, что эти имперцы или талморцы разрешат нам погостить...       — Я справлюсь, — выдохнул дракон, склоняя голову. Аанг запрыгнул на загривок между гребней, Сокка подсадил Катару в седло; когда она протянула ему здоровую руку, чтобы помочь вскарабкаться следом, вспышка огня заставила её отскочить назад, как раз вовремя, чтобы уберечься от очередного ожога.       Катара даже ещё не увидела, но уже знала, чья это манера, и всё внутри у неё вспыхнуло от злости на заносчивого альтмера. Эльфийка понимала, что против обученного мага огня у неё нет шансов на победу, без опыта и без навыков она немногим опаснее детёныша нетча… но поражение — а бегство с поля битвы считалось поражением, — было унизительным, и воспоминания об этом жгли не слабее пламени.       — Брось, у нас же мир! — крикнул Аанг, оглянувшись. Разрываясь между желанием спрыгнуть со спины Апамира, чтобы ввязаться в безнадёжный бой, и голосом разума, советующим не поддаваться на провокации, Катара даже не сразу осознала смысл произнесённых слов.       "Мир? Какой ещё мир? С ним?!"       — До мира мы ещё не договорили, — сказал альтмер, выходя из-за полуразрушенной стены; пусть его голос и не дрожал, вид у талморца был неважный, да и на Апамира он смотрел в равной степени с ужасом и восхищением. Огненный маг не был для них угрозой, не сейчас.       Катара хотела выпустить в него ледяной шип и знала наверняка, что эфир и в этот раз её не подведёт, но её опередил Сокка, бросив в талморца бумерангом. Высокий эльф уклонился, не сделав и лишнего шага.       — Мне нет до вас дела, отдайте жреца, и сможете... Ауч! — бумеранг, сделав круг, зацепил голову талморца и вернулся в руки Сокке. Альтмер, стоная и ругаясь на альдмерисе, схватился за затылок, только шлемом спасённый от серьёзной травмы. Катара не без гордости взглянула на брата; Сокка с победной ухмылкой спрятал бумеранг в чехол и заскочил в седло.       Нужно было пользоваться заминкой и лететь.       — Помогите! — от надрывного крика у Катары сжалось сердце, — Фракки! Рагна! Кто-нибудь!..       Через переулок от них вокруг горящего дома, рыдая, металась женщина; как раз в этот момент провалились балки на крыше, и в воздух поднялся новый столб дыма и пепла.       "Если я сделаю проход изо льда, выдержит ли он такой жар? Я должна попробовать, мы должны спасти-"       — Я тебя найду, — пообещал альтмер, обменявшись последним взглядом с Аангом, и бросился к разваливавшемуся дому. Помимо него рядом собралась целая толпа, и в ней слишком часто мелькали алые туники Легиона, а это значило только одно.       — Мы могли бы... — начал Аанг, в глазах которого Катара увидела тот же порыв, но Сокка оборвал его:       — Сначала нужно помочь себе! Аппа, летим!       Дракон даже не огрызнулся на кличку и покорно взмыл в небо, тяжело поднимая и опуская крылья.       С высоты картина оказалась ещё печальнее: Хелген лежал выжженным пятном, горелым угольком посреди зелёного леса и голубого неба, залитого тёплым летним солнцем.       "Дым будет виден в Вайтране..."       Пролетев над крепостью, Апамир взял курс на север, по течению реки Белой.       — Аппа! Они стреляли в тебя?! — вскрикнул вдруг Аанг, срываясь с места и, перебежав по шее дракона к седлу, зацепился за него, другой рукой разламывая древко стрелы, впившейся в плечо Апамира. Катара поспешила остановить его: однажды, когда караван Акари останавливался в Виндхельме, Катара видела, как лекарь вынимал стрелу раненому Брату Бури, и кое-что осталось в её памяти.       — Лучше вытащить их на земле, так будет легче, — сказала она, — Это не так страшно, как то, что сделал Алдуин.       — Я в порядке, — пророкотал дракон, снижаясь, — Подумайте лучше, где будем останавливаться на привал.       Мальчик растерянно выдохнул и кивнул, усаживаясь рядом с Катарой; она взяла его ладонь в свою, не давая ему падать духом. Тем временем Сокка развернул карту.       — В Вайтран нам рано, да и Апамира там вряд ли радостно встретят, уж извини, друг, — Сокка погладил чешую дракона, перекинув руку через седло, почти как Аанг, — Но где-нибудь недалеко от Ривервуда... О, руины! Апамир, как считаешь, хорошее место?       На заснеженных скалах, возвышавшихся почти у самого берега реки, одиноко стояла древняя башня; слишком очевидное убежище, но в меру труднодоступное, чтобы легионеры, разбежавшиеся после пожара, не стали туда забираться в поисках беглецов.       — Южная застава, — сказал Апамир, немного поразмыслив, — Неплохо. А ты не такой... mey, если стараешься.       Аанг, единственный, кто понимал его язык, усмехнулся:       — Аппа, так вы без меня здорово поладили!       Катара взглянула на Сокку: за эти два дня братец нашёл подход к дракону, и Сокке сейчас явно льстило, что Апамир наконец-то похвалил его, но вторая часть сказанного наводила его на определенные подозрения.       — Что он сказал, Аанг? — строго спросил босмер, складывая перед собой руки и чем-то в эту секунду напоминая Катаре отца, — Что это за слово?       Аанг прикрыл рот ладошкой, пряча ухмылку.       — Эээ... Ты правда хочешь знать?       — Разумеется!       — Нууу... Mey — глупый... — увидев, как хмурится Сокка, Аанг тут же поспешил смягчить удар, — Н-но мы часто так друг друга называем! В шутку!       Сокка любил драматизировать, в этом он был мастер, но обычно это длилось недолго, и никто не успевал уставать от его представлений. Однако теперь он продолжал молчать, сверля Аанга взглядом, и Катара испугалась, что он в самом деле обиделся.       — Сокка, они правда шутят...       Ещё чуточку помедлив, Сокка всё-таки смилостивился:       — Всего-то? Не "тролль криволапый" или "драконий помёт"? Перед вами такие возможности, а вы тратите их на то, чтобы назвать меня дураком, как будто я никогда этого раньше не слышал? Я разочарован. Аппа, неужели у вас нет ничего поизощреннее?       — Назовёшь меня ещё раз Аппой — узнаешь, — отрезал Апамир, и все, даже сам Сокка, рассмеялись.       — Шутит — значит, всё не так страшно, — сказала Катара Аангу на ухо, надеясь его успокоить, — Мы быстро залечим его раны.       С этим заявлением она поспешила. Приземлившись у башни и найдя вход в подземный тоннель (Сокка утверждал, что этот тоннель ведёт к Северной заставе чуть дальше отсюда и что в случае облавы у них будет путь к отступлению), Катара и Аанг как следует осмотрели Апамира и осторожно вытащили из него стрелы, но они были лишь малой долей того, что досталось дракону в Хелгене.       — Повезло, что стрелы имперские, не нордские, — с заумным видом подметил Сокка, закрепляя над только-только разведённым костром жердь для котелка, — У нордских шипы длиннее, труднее было бы доставать.       Бумеранг был верным оружием Сокки, подарком отца, но лук лучше годился для охоты, и брат волей-неволей тосковал без него.       Дождавшись, когда снег в чашке растает, Катара взяла её и, промокнув тряпку, принялась вытирать кровь с белой чешуи вокруг глаза дракона. Когти Алдуина оставили на левой стороне морды три глубокие царапины, одна из которых пересекала бровь. Когда она закончила, Апамир раскрыл веки; драконы были скупы на эмоции, но Катара была готова поклясться, что в тёплых золотых глазах она увидела благодарность.       — Тут сложно найти травы, но, кажется, это то, что нужно, — сказал Аанг, подбегая к ней с небольшим букетиком из растений, которые попросила отыскать его Катара. Не зря он был вегетарианцем — принёс всё, что требовалось, и даже раздобыл на ужин снежных ягод и грибов-чешуйчаток, которые были очень вкусны в любом виде.       Растопив ещё воды, Катара отобрала нужные листья и опустила их в медленно нагревающуюся чашку, тем временем анализируя состояние крыльев дракона. Из-за перелёта оно ухудшилось; эльфийке было больно смотреть на разрывы на коричнево-серых перепонках, но чем их лечить, она не имела ни малейшего представления. Апамир заверил, что драконы способны к частичной регенерации, и что это нисколько не мешает ему в полёте.       — Для нас, бессмертных существ, большинство ран не причиняет неудобств, — сказал дракон, когда Катара взялась за глубокие борозды от когтей на боках и хвосте.       — Кстати да, вы бессмертные, — подметил Сокка, поставив на огонь котелок со снегом, — Но откуда тогда легенды про то, как вас убивают люди и эльфы?       — Драконы не умирают от старости, но их можно ранить и убить, не насовсем, — Аанг, расстёгивавший ремни на седле Апамира, грустно вздохнул, — Чтобы воскресить дракона, или окончательно убить его, нужен другой дракон.       — Окончательно убить?       — Поглотить его душу, — перешёл на шёпот Аанг.       Звучало это похоже на магию, используемую для зачарования предметов. Камни душ, в которые помещали души убитых животных и существ, были нужны для поддержки особо сильных чар, наложенных на предмет. Мелкие зачарования можно было поддерживать своими силами, некоторые артефакты и вовсе не нуждались в подпитке, но бывали случаи, когда камни душ шли в дело. Чёрный камень — тот, в который помещали душу разумного существа, например человека или эльфа, — был очень редким и запрещённым товаром даже среди торговцев-каджитов, для которых грань между законом и беззаконием была очень тонка.       — Поглотить? — спросил Сокка, — Как некроманты, что ли?       При всех своих талантах, Сокка мало смыслил в магии. У него было зачарованное оружие: после атаки талморцев на деревню Пра-Пра наложила на его топор антимагические чары, чтобы у него была возможность противостоять волшебникам, но перезаряжать их он не умел, и ему всегда помогала Катара, разбиравшаяся в этом не столько по желанию, сколько из нужды.       Конечно же, украсть душу и поместить в камень могли не только некроманты. Только вот можно ли такое сотворить с драконьей душой?..       — Некроманты и сейчас есть? — спросил Аанг, спрыгивая со спины Апамира и стаскивая за собой седло; дракон облегчённо выдохнул, наслаждаясь свободой.       — А то, — Сокка подтянул к костру какое-то старое бревно и уселся, вытягивая ноги к приятному теплу, — Недалеко от Чёрного Брода, кстати, у них целый форт.       — Спасибо, теперь я знаю, куда мы точно больше не полетим, — рассмеялся Аанг, подтягиваясь к огню и нанизывая грибы на ветку.       — Нет, это не похоже на магию некромантов, — Апамир вернул разговор к изначальной теме, — Они ловят души, а не поглощают их. Алдуин же поглотил многих dov... драконов и joorre. Они делают его сильнейшим из нас. Знания, опыт и умения тысяч душ питают его изнутри, как дерево питает пламя.       Катаре было страшно подумать и об одном убийстве. Каково же дракону слышать в голове голоса тысяч загубленных жизней? Она прекрасно понимала, что иногда убийство — вопрос выживания, но... так много? Ради силы и власти? Алдуин был почти богом, однако он был один...       "А разве Альдмерский Доминион не делает то же самое? Убивает, отнимает... и всё по воле одного короля".       Они помолчали, слушая, как трещит хворост и подвывает ветер.       Промыв раны, Катара рассудила, что закрывать их бинтами нет смысла. Да и не хватило бы их — собираясь в дорогу, она не рассчитывала, что придётся лечить не двух отчаянных мальчишек, а целого дракона.       — Не переживай, kiir, дитя, — Апамир выдохнул носом облачко пара, — Ты и так сделала больше, чем нужно.       Успокоенная его словами, босмерка наконец присоединилась к остальным вокруг костра. Аанг протянул ей палочку с поджаренными чешуйчатками — такой простой жест, но Катару тронуло то, насколько он был... привычным, домашним. Как будто Аанг жил с ними уже не первый год.       — Мясо ещё есть, — сказал Сокка, помахав полоской говядины, но Катара покачала головой, принимая угощение монаха.       — Спасибо, Аанг, — улыбнулась она, втягивая носом сытный запах грибов. Норд стеснительно отвёл взгляд и потёр затылок:       — Мой друг Буми научил меня разбираться в грибах. Если будем как-нибудь под землёй, обязательно угощу вас светящимся грибным супом!       Сокка аж подавился, но до его острот дело не дошло; пока он откашливался, со скал уровнем ниже послышались чьи-то вопли. Оставив Апамира присмотреть за вещами, ребята бросились узнавать, кто попал в беду.       Это были Братья Бури, чья идея переночевать в заброшенной башне, похоже, совпала с ходом мысли Сокки. Катара насчитала пятерых ("Командир Фонгейр тоже пришёл сюда... и Буревестник? Это он!"), ещё двое лежало в снегу, а вокруг них, шипя и скрежеща невидимыми зубами, кружили дымки.       Дымок сам по себе не страшен — чем-то похожий на ледяное привидение, это, по сути, светящийся шарик, который обычно не атакует первым, а если и атакует, то только понемногу вытягивая здоровье. Даже не-магу под силу с ним справиться без зачарованного оружия. Но дымок никогда не появляется один, а рядом с группой дымков, в свою очередь, всегда находится мать-дымок — призрачное существо в образе женщины, чей холод несёт сперва паралич, а затем смерть всякому, кто последует за дымками.       Катара и Сокка выросли на рассказах о Бледной леди, матери-дымке, живущей на болотах Морфала, похищающей непослушных детей и наказывающей всякого, кто потревожит природный покой.       "Только мы уже не маленькие, да и эта мать-дымок не Бледная леди".       Призрак окружила себя морозным вихрем, намереваясь обжечь холодом тех, кто вновь осмелится подойти слишком близко. Не сговариваясь, Катара и Аанг хотели было броситься на подмогу, но их остановил Сокка, схватив за плечи:       — Эй, в прошлый раз это очень плохо кончилось, — шикнул он, затаскивая их обратно за каменный выступ, — Мы им в спасатели не нанимались! Какой из Ульфрика ярл, если он не может защитить своих людей?       — Но у них нет шансов! — в свою очередь вспыхнула волшебница, и Аанг тут же поддержал её:       — Мы ведь два мага, мы справимся!       Сокка сердито посмотрел на них:       — Вы чуть не погибли сегодня, и не раз! Не стоят того ваши Братья Бури!       — Я никогда не оставлю тех, кто нуждается в помощи, — не сдавалась Катара, заглядывая брату в глаза. Сокка всегда был упрям, но она была упрямее, а ещё они оба знали, что всё равно не смогут спокойно спать, если не вмешаются.       — ...да ну вас, — недовольно цокнул Сокка, снимая с пояса топор и выползая из укрытия. Переглянувшись, маги поспешили за ним.       "Как я могу помочь? Мать-дымок сильнее меня в управлении льдом... Но не можем же мы их бросить? Как тех людей в горящем доме, опять?.. Ни за что".       Они подоспели как раз вовремя, чтобы Катара успела возвести полупрозрачную стену между Братьями Бури и градом ледяных осколков, которыми осыпала несчастных мать-дымок. Стена под натиском призрака тут же разбилась, но спасла людей от прямого попадания. "Хотя бы так..."       Аанг, пользуясь случаем, выдохнул в сторону матери-дымка драконий крик (Катара заметила, что уже привыкла к этому громовому рокоту) и сбросил её с края скалы. Паря в воздухе, растерянный призрак заозирался в поисках дымков, но тех безжалостно разбивал Сокка, размахивая зачарованным топором под удивлённые охи нордов.       Однако это не остановило мать-дымок: одним мановением её руки появилось ещё два призрака, её точные копии, а за ними снова поползли сияющие шары-дымки. Положение становилось хуже, и Апамир бы сейчас точно не помешал. Взгляд Катары упал на застывшие тела в снегу — они могли быть ещё живы, но каждая секунда приближала их к гибели.       — А я предупреждал! — сказал Сокка, проворачивая в руке топор, — Нам бы хоть одного мага огня!       — В следующий раз прихватим того эльфа, — рассмеялся Аанг, раскручивая руками воздушные потоки и оглядываясь назад, в сторону Братьев Бури, — А сейчас соберитесь потеснее!       Три матери-дымка одновременно выстрелили в них массивными льдинами-кольями, и Катара в панике взметнула руками, надеясь успеть поставить щит ("Он будет слишком тонок, я не остановлю!.."), но дуновение ветра отвело льдины в сторону. Монах, вызвав огромный вихрь, в центре которого все, и эльфы, и норды, могли бы оставаться невредимы, с легкостью перенаправил следующий залп обратно в призраков, уничтожая их троих разом. Катара поймала себя на том, что забыла, как дышать.       "Откуда в нём такая сила?.. Так быстро подчинить себе ветер... Играючи победить мать-дымок... А он ещё ребёнок! Насколько же были могущественны взрослые маги несколько тысяч лет назад?"       Левой рукой, в последние дни особо чувствительной к перепадам температур, Катара ощутила колебание холодного воздуха, и она вспомнила о дымках, лишившихся своего покровительства. С ними долго разбираться не пришлось. Волшебница была особенно горда тем, что попала в одного из них ледышкой с расстояния двадцати шагов.       — Меткость у нас в крови, — расщедрился на похвалу Сокка, похлопав её по плечу, — Но уж извини, самый сильный маг здесь всё-таки Аанг.       Крохотный мальчик, таивший в себе куда больше секретов, чем могло показаться, тем временем стоял напротив Ульфрика Буревестника, глупо улыбаясь и пытаясь придумать, что сказать. "Что-то произошло в Хелгене?.."       — Не ожидал встретить вас снова, — командир Фонгейр подошёл к босмерам, отвлекая их внимание, — Как же такой маг попал в руки Легиона?       Сокка пожал плечами:       — Я думал, тот талморец его загипнотизировал, — неожиданно выдал он, и Катара, не сдержавшись, захихикала. Это было самое бредовое предположение брата за последнее время, хотя и соперничало по бредовости с предположением, что Аанг на самом деле замаскированный даэдра, посланный им в качестве испытания — этой мыслью Сокка поделился с ней в первую ночь после встречи с маленьким нордом.       — А я думаю, что наоборот. Этот желтоухий просто не ожидал, что кто-то вроде Аанга посмеет вмешаться.       — В любом случае, нам бы пригодился маг в наших рядах, — пресёк их спор Фонгейр, странно ухмыляясь, — Ведь он, как и Ульфрик, знает драконий крик.       — Он круче, он летает на драконе! — хвастливо воскликнул Сокка. Фонгейр ухмыльнулся ещё шире:       — Именно! Перед такой силой Вайтран не устоит!       "Дракон стал бы ключевым преимуществом в грядущих битвах Братьев Бури и Легиона..." Катара напряглась, понимая, к чему ведёт командир повстанцев. "Может мы и были союзниками по дороге в Хелген, но на этом наше сотрудничество завершено, и, желательно, навсегда".       — Аанг и Апамир не будут участвовать в ваших распрях, — бесстрашно сказала она, сощурив глаза. Норд взглянул на неё почти с презрением:       — Распрях? Это война, и чем скорее мы избавимся от Талмора и имперских подлиз, тем лучше для Скайрима. Хотя куда вам, эльфам, понять?       — Мы ненавидим Талмор не меньше вашего, — Сокка встрял между ними, тут же изменившись в лице; в серо-голубых глазах колыхнулся гнев, — Но вам не заставить Аанга плясать под вашу дудку.       Судя по тому, как насупился Фонгейр, он был готов настаивать.       — ...Хорошо, мы не тронем его, если он не будет представлять для нас угрозу, — волшебница повернулась, услышав тяжёлый, усталый мужской голос, перевесивший все голоса, звучавшие в эту минуту, и увидела Ульфрика, хмуро смотрящего на Аанга с высоты своего роста. Мальчик довольно выдохнул.       — Может быть, отдохнёте, прежде чем идти к Северной заставе? Кое-кому нужно отмерзнуть, — сказал Аанг, указав взглядом на двух побледневших солдат, которым помогали подняться на ноги. Их успела коснуться мать-дымок. Катара мысленно отругала себя за дырявую память: разбираясь с Фонгейром, она забыла о пострадавших.       — Не будет лишним, — согласился Буревестник. Обернувшись к своим людям, трём из них он велел отправиться на охоту, а остальные, включая его самого, потащили вещи до лагеря.       "Возможно, это будущий король Скайрима", с необъяснимым волнением думала Катара, когда она смотрела в спину предводителю восстания, помогая тем временем другому, чуть не окоченевшему воину доковылять до башни. Морозное касание матери-дымка пробирало человека до костей, но взгляд мятежного ярла быть лишь чуточку теплее его. "А может, это будущий мертвец".       Эльфийку пугала оживлённость Аанга. Монах всю дорогу вертелся вокруг Буревестника, выспрашивая у него о Седобородых: сколько их, какие Крики они знают, какие Крики знает он сам, как относятся Седобородые к драконам, питаются ли они мясом (на этом вопросе казалось бы невозмутимый Ульфрик хохотнул, и с тех пор его голос на капельку оттаял), куда пропали драконопоклонники и есть ли у Седобородых другие храмы. Буревестник знал ненамного больше них самих, и от этого энтузиазм Аанга медленно гас, сменяясь разочарованием. Однако было кое-что, о чём ярл Истмарка мог рассказать лучше лесных эльфов: Талос.       — Талос, или, по-сиродильски, Тайбер Септим... Герой нордов, объединивший Тамриэль в Третью Империю и удостоенный чести зваться одним из богов, — сказал Ульфрик, не сводя глаз с Апамира, который нарочито не обращал на гостей у костра никакого внимания, — Сильный человек, правящий сильной страной. Тот, кто покончил со Вторым Альдмерским Доминионом и покорил Хаммерфелл. Где ты был, мальчик, если тебе не известно это имя? Разве ты не жрец?       — Я уже говорил, я старше, чем выгляжу, — посмеялся Аанг, — Но всё это время я был оторван от мира, и я помню лишь восьмерых богов.       — А ещё он не жрец, а простой служитель, — вставил свои полсептима Сокка. Аанг обернулся на него с удивлением, на что Сокка в свою очередь тоже удивился. — Что? Так Аппа сказал.       Ярл, конечно, не поверил, но вместо ожидаемого ответного допроса только вздохнул, опустив взгляд на костёр:       — Что ж, в таком случае тебе, как истинному норду, следует чтить Талоса, потому что он достоин почтения. Он не склонился, не позволил угнетать людской род, и нам всем стоит брать с него пример. Пока мы на своей земле, ни имперец, ни эльф не будет нами править.       — Поэтому вы и сбежали из Высокого Хротгара? Потому что так поступил Тайбер Септим? — спросил Сокка, впервые напрямую обратившись к Ульфрику. Катара, тем временем подогревавшая воду, чтобы отпоить застуженных нордов травяным отваром, прислушалась внимательнее, понимая, что брат не стал бы влезать в такой разговор из-за ерунды.       — Седобородые благословили Талоса, а моё решение осудили. Я думаю, лишь по одной причине — я не был Драконорождённым. А можем ли мы ждать Драконорожденного, пока в нашем доме бесчинствует враг? Седобородые беспокоятся о судьбе Скайрима, но им проще держаться в стороне на вершине мира. Всех остальных уносит война, как поток... и у нас есть выбор: плыть по течению или против него. Империя выбрала подчинение, но настоящий воин будет стоять до последнего или отправится в Совнгард.       Сокка не раз заводил разговор о том, что их отцу нужно было остаться в Валенвуде и либо отвоевать свою корону, либо погибнуть, сражаясь за неё.       — Тогда мы бы не появились на свет, — возражала в такие минуты Катара, — Отец никогда бы не встретил нашу маму!       Но брат и слышать ничего не желал, и теперь слова Ульфрика снова разбередили в его сердце это старое, никогда не угасающее до конца сомнение... как и в сердце Катары. Она с трудом представляла себе другую жизнь: жизнь, где её называли бы принцессой, где ей бы не приходилось стирать чужую одежду и заговаривать зубы всем насмешникам и мерзавцам, останавливающимся у каравана Акари, чтобы присмотреть какую-нибудь диковинку и отвесить сальную шутку в её адрес. У неё было бы столько возможностей! У неё был бы свой наставник, который научил бы её магии льда на полжизни раньше, а самое главное — у неё была бы семья. Мама, папа, брат и весь народ лесных эльфов.       Сокка называл это несбыточным, но всегда продолжал рассуждать. Если бы отец остался, не бросил своих подданых, готовых сражаться за него, пошёл бы против течения... смог бы он? Была ли вообще на тот момент сила, способная остановить Доминион? Сам Дракон Запада, сын тогдашнего альтмерского короля, вёл войска на земли босмеров; по слухам, в те годы немало поселений погибло в пожарах... Лесные эльфы строят целые города на деревьях, а Катара ни разу не видела и, скорее всего, никогда не увидит их.       Все эти мысли не приносили утешения, только боль, поэтому эльфийка постаралась отогнать их. "Слишком много "бы". Слишком много "если". Нельзя так жить".       Катара вдруг поняла, что Аанг так и просидел молча, тоже глядя в огонь, объятый тяжёлыми думами. Нечасто можно было увидеть, как его брови сходятся на переносице, а губы сжимаются в тонкую полосу: что-то в словах Ульфрика задело его.       — А вот и мы! — радостно воскликнула вернувшаяся с охоты кудрявая нордка, потрясая двумя убитыми куропатками. Следом за ней двое северян тащили ещё по одной тушке. Катара испугалась, что они начнут ощипывать перья прямо при Аанге, но он даже не посмотрел на Братьев и Сестру Бури, поднялся с бревна, поблагодарил Буревестника и отошёл к Апамиру. Усевшись под его крылом, мальчик что-то сказал дракону, и тот коротко ответил на своем наречии.       Видеть его расстроенным Катара просто не могла.       — Не сейчас, — сказал Сокка, успев поймать её за руку, когда она поднялась со шкур и сделала шаг к Аангу, — Он сам расскажет.       Босмерка поколебалась, но, ещё раз взглянув на Аанга, который прикорнул к плечу дракона и, кажется, задремал, решила, что Сокка всё-таки прав. Для некоторых откровений нужно время — а оно, как надеялась Катара, у них было. Поэтому она осталась у огня и присоединилась к обсуждению блюд из куропатки. Если прежде волшебница побаивалась нордов, то теперь, хоть и не теряла бдительности, чувствовала себя увереннее; она даже периодически пошикивала на них и Сокку, чтобы они ненароком не разбудили Аанга своей болтовнёй и шумом.       Солнце катилось к горизонту, и этот долгий, трудный день, день несвершившейся казни, день незаконченной войны и день возвращения древнего бога разрушения, подходил к концу.