23 Последнего Зерна, 201 4Э
Айварстед был небольшой живописной деревушкой на берегу реки Чёрной прямо под Монавен. На появление Апамира местные жители среагировали достаточно мирно: завязывать бой с драконом никто не осмелился, и всё просто… попрятались. Даже стражники. Но тем забавнее было видеть облегчение на их лицах, когда они заметили на спине Апамира седло и троих путешественников. Ребятам предложили бесплатный обед в таверне. Аанг отказался от мясной похлебки (его порция ожидаемо досталась Сокке в качестве добавки) и ограничился только сытной кашей с хлебом, однако всё равно был благодарен за щедрость. Он даже на радостях предложил отнести продукты Седобородым, за что полулысый норд Климмек, который обычно этим занимался, купил ему виноградную ватрушку — Аанг никогда не пробовал такой вкусной выпечки. Довакин. Его любят, на него надеются, в него верят... Кто бы мог подумать, что быть Драконорожденным не только странно и немного страшновато, но и иногда приятно?.. Вильхельм — так звали хозяина таверны, — заодно рассказал им про подъем к Высокому Хротгару, храму Седобородых, и о призраках, которые бродят в руинах на окраине Айварстеда. Когда Аанг последний раз был в этих краях, никакой деревни не существовало: здесь был только курган Погребального Огня, куда вход строго запрещался. Однако теперь, когда Драконий Культ исчез, только драугры и призраки могли помешать им. — В крипте может быть Стена Силы, — напомнил Апамир, когда они вернулись к дракону, чтобы попрощаться перед дорогой на Глотку Мира. — Нет уж, дайте отдохнуть от мрачных подземелий, — вмешался Сокка, набирая воду из реки, — Мы уже больше недели пытаемся добраться до Седобородых! Неделя. Пробуждение, похищение, побег, Мирмулнир, Талмор, Великое древо, воины Кин, Салокнир... Аанг и не помнил, когда их с Аппой дни были такими насыщенными — в последний год перед нападением эльфов старейшины особенно строго относились к играм и уж тем более к вылазкам в соседние поселения. Больше книг, больше медитаций, больше тренировок; только теперь Аанг понимал, к чему мастера пытались его подготовить. Он должен пройти Путь Голоса и не ударить в грязь лицом перед Седобородыми, ради памяти монахов Небесного храма. И ради Ингразана. — Неужели ты испугался призраков? — хитро прищурилась Катара, закупоривая свою флягу; Сокка в ответ только оскорблённо задрал нос: — Как будто взбираться на Глотку Мира безопаснее! Вы же слышали, что сказал хозяин таверны, там бродит ледяной тролль, он похуже призраков. Есть идеи, как мы с ним справляться будем? — Но ведь это ты главный по части идей, — улыбнулся Аанг, украдкой переглянувшись с Катарой. Его слова польстили Сокке, но ненадолго: — Идея одна — мы должны лететь на Аппе и не терять лишние сутки, — Сокка третий раз за день поднимал эту тему, пытаясь заходить с разных сторон и менять формулировки, и каждый раз вмешивалась Катара. Наблюдать за ними было весело. — Не ты ли как-то рассказывал, что справился с троллем, великий воин? — Вот только не надо пародировать Суюки! И да, про тролля я не врал! — Тогда чего нам бояться? Ты защитишь нас. Или рыцарь просыпается в тебе лишь тогда, когда дело касается Юи? — И не надо приплетать сюда Юи! Аанг уже не представлял себе Скайрим без перепалок Сокки и Катары. — Даже Отцу Акатошу неведомо, как они дотянули до своих лет, — выдохнул Апамир, пока босмеры обменивались любезностями, — Но ты можешь доверять им. — Недавно Сокка не хотел, чтобы ты не приближался к людям, а сейчас уже и не представляет путешествия без тебя, — хихикнул Аанг и обнял дракона за морду. Момо, сидевший на шлеме Аанга, спрыгнул на переносицу Аппы и потёрся о чешую носом. — Аппа, ты же встретишь нас? Апамир тряхнул головой в знак согласия. — Как ты думаешь, Салокнир же не может... Ну... Просто так взять надо мной контроль? — Я думаю, если он не сделал этого сразу, значит, не мог. Но там, наверху... Ещё до Седобородых люди поднимались на Глотку Мира, чтобы разобраться в себе. Эта гора была священна даже до того, как появились joorre. Там, и в пути и на самой вершине, тебе многое скажут, но прежде всего слушай ветер. Аанг с каждым днём всё увереннее чувствовал себя в небе, улавливая даже малейшее изменение в воздушных течениях. Всё чаще ему удавалось полагаться не только на кожаные крылья планера, но и на собственную невесомость: пока что левитировать было гораздо проще, чем предсказывали старшие монахи. — Я всегда слушаю ветер, — Аанг не без самодовольства прокрутил в руке посох, — Ты же видел, у меня получается лучше и лучше! Но причём тут Салокнир?.. Старый друг только посмеялся: — Оперившаяся птица, не знавшая бури — всё ещё птенец. И на этом был таков. Апамир наклонил голову к плечу мальчика, чтобы Момо вернулся на своё законное место, оттолкнулся от земли и ударил крыльями о воздух, взмывая высоко над Айварстедом. Аанг проследил, как его силуэт исчез за скалами. — Иногда Аппа говорит такие мудрые вещи, — Аанг почесал злокрысёнка за ухом, не слыша болтовни за спиной, — А иногда мне кажется, что он просто шутит.Надпись I
Прежде рождения людей Мундус был во власти драконов.
Их слово было Голосом, и они говорили, лишь когда нельзя было молчать.
Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю.
Слова на табличке были высечены в камне драконьей клинописью, но кто-то оставил рядом жестяной цилиндрический футляр со свитком внутри, на котором торопливой, но аккуратной рукой вывел перевод. — Должно быть, Седобородые оставили его, чтобы любой смог прочесть табличку, — сказала Катара, зачитав надпись вслух. — Любезно с их стороны, — Аанг даже немного пожалел, что в Небесном храме не догадались до этого. "Но у нас редко бывали гости. Жители Зимней крепости, хоть и дружили с нами, не подходили слишком близко к храму... и к драконам". — Я сомневаюсь, что это Седобородые расщедрились. Они даже за едой не спускаются, — пробурчал Сокка, поудобнее переложив на плече мешок с припасами от Климмека и поближе наклонившись к Катаре, чтобы лучше рассмотреть пергамент в её руках, — Скорее всего, какой-нибудь учёный пилигрим решил похвастаться познаниями в драконьем... Странно, буквы не написаны, а выжжены. — Насколько же рассеянным надо быть ученым, чтобы отправиться в путешествие без перьев и чернил, — усмехнулась Катара, возвращая свиток и футляр на место. Сокка возразил: — Я слышал, способные маги пишут силой мысли. Полезно, не находите? Вам тоже стоит научиться. Пройдя мимо таблички, эльф начал подъём по ступеням — первые шаги из предстоящих семи тысяч. Аанг и Катара молча последовали за ним; мастер Пассан говорил, что при восхождении в гору нужно беречь дыхание и не говорить попусту. Однако уже через пару минут тишины Аанг решил, что всё-таки лучше почаще останавливаться на отдых, чем умереть со скуки. — Я был бы рад поболтать с этим ученым, пилигримом, магом, — да кем бы он ни был! Но это точно не Фаренгар. Он и алфавита не знает, представляете? Сокка оглянулся вполоборота: — От специалиста по драконам алфавита и не ждут. До встречи с Апамиром мы и понятия не имели, что у вас целая культура! Всем интереснее, какого размера могут быть драконы, что умеют и где обитают, насколько прочна чешуя, какие у них уязвимые места… — Всё, что поможет в бою с драконом, — с досадой осознал Аанг, — Понимаю. Мы и к Седобородым идём как раз за этим. Катара взяла его за руку; у эльфийки всегда были холодные ладони, но Аангу, наоборот, стало теплее от её прикосновения. — После победы над Алдуином тебе придётся договариваться не только с драконами, но и с людьми и эльфами, — сказала она, — Ты расскажешь всем о Небесном храме, расскажешь, что драконы несут не только смерть... — Катара... — неуверенно окликнул Сокка, но Аанг уже представил, как они отстраивают новый храм, настоящий дом для joorre и dov. Он бы научил людей обрабатывать драконью кость и, может быть, уговорил бы Сокку сделать собственный планер! В прошлом всем нравился звук каменной флейты, Аанг мог бы научить игре на ней любого, кто может покорять воздух, как он! С Катарой и Аппой они бы составили словарь, а ещё Аанг обещал показать эльфийке, из каких трав Хаасла готовит- Раздался громкий писк: Момо, ушедший чуть вперёд, со всех лап примчался обратно и запрыгнул на руки Аангу. — Волки! — крикнул Сокка, бросив вещи и указав на кусты снежноягодника, росшие вдоль дороги. Как в подтверждение словам босмера, из зарослей показались две зубастые серые морды; Сокка выхватил топор, а Катара откупорила флягу. Даже Момо, почувствовав защиту рядом с собой, взъерошился и запищал уже не испуганно, а в негодовании. Аангу оставалось только вздохнуть. — ...Эээй, ребята, может, мы разойдёмся миром?Надпись II
Люди родились и разошлись по Мундусу.
Драконы правили всеми бескрылыми существами.
Слабы были люди тех времён, у них не было Голоса.
— Почему всякий раз, когда ты соглашаешься что-то кому-то отнести, посылку в итоге несу я? — Тебе тяжело? Мне показалось, мешок совсем лёгкий, давай я понесу? — Не физически, Аанг. Морально тяжело. — Почему? — Потому, что еда внутри не достанется нам. — Хватит разводить трагедию, Сокка, это был всего один кусочек лосятины! — вмешалась Катара. — Всего лишь один кусочек лосятины, пожертвованный волкам! — Сокка, насупившись, посмотрел на Аанга, — У тебя ведь есть Голос, неужели нельзя было как-нибудь на них крикнуть, чтобы они разбежались? — Нельзя же все проблемы решать Криком? — крысенок на плече Аанга как раз чихнул и потёр лапой мордочку, — Вот, видишь, я говорю правду! — Когда твой Крик навсегда отправляет твою проблему в далёкий полёт, то почему бы и нет? На табличке чётко написано — драконы правили людьми, пока у тех не было Голоса. Драконы! Про волков там ничего не сказано, а мы им платим за проход по дороге, которую построили люди! — Что-то мне подсказывает, что Седобородые ни за что бы не одобрили такое использование Голоса, — Аанг от всей души был благодарен Катаре, что хотя бы она понимала это. — Катара, с каких пор ты эксперт в философии Седобородых? — с отдышкой спросил Сокка, прикрывая от ветра лицо. Чем выше они поднимались, тем круче заворачивала дорога, вынуждая местами карабкаться чуть ли на четвереньках; и тем сильнее дул ветер, грозивший смахнуть их с тропы. А уж после их короткого, но интенсивного забега прочь от волков, в то время как те делили кусок мяса, идти было совсем трудно. Они решили остановиться на минутку, пока особенно мощный порыв не сойдёт на нет. Аанг мог, конечно, перенаправлять воздушный поток, но он бы скоро обессилел, а до заката было ещё несколько часов. — То есть сам факт того, что они сидят на вершине мира и не вмешиваются ни в чьи дела, не говорит тебе ни о чём? — подбоченилась Катара, спрятавшись от ветра за выступом скалы. Сокка хотел ответить ей сразу, и, судя по взгляду, не очень мягко, но вдруг передумал. Аанг не хотел ссориться даже понарошку, и босмер, кажется, тоже. — ...Допустим, нельзя использовать Крик для таких мелочей. Тогда надо было просто выпустить Момо и дело с концом. Может быть, Аанг всё-таки переоценил стремление Сокки к миру. — В следующий раз. Накормлю его заранее яблоками, чтобы был вкуснее, — пошутил монах, погладив злокрыса. Лесные эльфы переглянулись, и старший из них вдруг вытянулся в лице, порицающе сощурив глаза: — Какое ужасное влияние ты оказываешь на нашего мальчика, Катара... Эффект не заставил себя ждать: ярко вспыхнувшие голубые глаза эльфийки разве что не метали молнии. — Я?! Аанг в который раз с улыбкой поблагодарил богов, что путешествует не один.Надпись III
Юные души людей были сильны в Старые времена.
Они не страшились войны с драконами и их Голосами.
Но драконы Криком разрывали им сердца.
— Ингразану нравилось, что нам с Апамиром не сидится на месте, — сказал Аанг, когда они остановились на пятиминутный привал у следующей таблички, — Он говорил, что знания нужно черпать отовсюду, потому что только так можно достичь гармонии в себе — узнавая как можно больше об этом мире и о стихиях. Катара, до этого листавшая путеводитель, опустила книгу на колени: — Ты говорил, в твои времена не было никаких Школ магии. Вместо них выделяли отдельные стихии? — Можно и так сказать. Вода, Земля, Огонь и Воздух. Кажется, было что-то ещё, но я не уверен... Драконы говорили, что в природе всё едино, и что деление придумали эльфы и люди. — Я читала о магах, которые способны покорять одновременно лёд и огонь, разбираться в Иллюзиях и Зачаровании, или же воскрешать мертвецов и исцелять больных одновременно. Все маги могут понемногу того, понемногу другого, но одновременно преуспеть в разных направлениях способны только одарённые, — с лёгкой досадой вздохнула эльфийка. Аанг погрузился в воспоминания. Ему довелось повстречать много таких примеров. Учитель Кузона, тоже альтмер, преподававший магию огня, но умевший охлаждать воду и без касания придавать камню любую форму. Ещё Аанг знал лесную знахарку с болот, которая могла заставить растения цвести или завянуть, напустить туман или призвать дождь. Их маленькие вылазки с Апамиром не прошли даром: они успели немало увидеть. — А в чём-то вы с драконами правы, Аанг, — Сокка оторвался от карты и наставнически поднял палец вверх, чем-то вдруг напомнив ему старейшину Тасила, — Современные Школы очень похожи на смешение стихий. Школа Разрушения — это Огонь, Вода и... наверное, Воздух, если мы говорим про молнии? В Школах Иллюзии и Изменения есть парочка заклинаний, очень похожих на то, что делаешь ты с Воздухом. Земля тоже сюда подойдёт: укрепление материалов, возведение стен... Деление придумали смертные. — А другие Школы? — Катара спрятала фолиант обратно в сумку, уже не планируя дочитывать его, — Например, Восстановление? — Наша целительница всегда была больше склонна к магии воды, — подметил Аанг, чем удивил обоих босмеров. Катара убрала выпавшую из косы прядь назад. — Правда? Никогда бы не подумала... Разве у Юи была при себе вода? — С научной точки зрения, мы больше чем на половину состоим из воды, поэтому вода всегда при нас, — Сокка задумчиво потёр подбородок, — Это всё очень интересно, но давайте не планировать пока поход в Коллегию, чтобы это выяснить? С учетом того, насколько всё отличалось в его времена, Аанг — находка для любого историка, мага, драконоведа, дипломата и талморца, из Коллегии его просто так не выпустят. Я удивлён, что Фаренгар так просто тебя проморгал. Аанг пожал плечами; по правде говоря, у него самого в голове не укладывалось, насколько далеко вперёд ушёл мир без него. Должно быть, Фаренгар тоже этого не осознавал. — К фобиям Сокки добавились, помимо призраков, ещё и учёные, — не упустила случая подколоть брата Катара. Сокка мудро её проигнорировал: — У нас и без них полно дел. Давайте пойдём дальше? Скоро стемнеет. Пригревшиеся на солнце, которое на высоте пекло ещё сильнее, несмотря на ветер, ребята с неохотой поднялись с лежанок и, быстро сложившись, продолжили путь. "Больше чем на половину состоим из воды", вспомнил тут Аанг. Как же это так? Однажды целительница рассказывала, что человек состоит из костей, кожи и многих разных органов: мозг, сердце, лёгкие, желудок... Но не из воды же. В последний раз, когда Аанг видел себя в отражении, у него не было огромных капель вместо рук, ног или головы. Больше всего на воду походила кровь, но её точно было не так много. "Должно быть, Сокка что-то перепутал. Но Катара его не поправила. Наверное, у эльфов как-то всё по-своему".Надпись IV
Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей.
Вместе научили они людей использовать Голос.
И закипела Война драконов — Дракон против Языка.
Ближе к закату они добрались до высоты, где уже не таяли льды. Спасаясь от летящего в лицо снега, дети надели капюшоны, и Аангу даже пришлось убрать шлем, который всё равно толком не грел. Сквозь белую мглу было сложно разглядеть заходящее солнце, и темнело ещё быстрее, чем в ясную погоду — им срочно нужно было искать место для ночлега. — Да, не зря Аппа нас высадил, — признал Сокка, когда они прошли уже четырехтысячную ступеньку, — Здесь идти-то трудно, куда там лететь. Тропа наконец свернула с края обрыва вглубь скал, где ветер был не так свиреп, и они начали подыскивать лучшее место, чтобы развести костёр. У кого-то заурчал живот. — Потерпи, Катара, недолго осталось! — Это не у меня в животе кит завёлся, — с усмешкой ответила Катара. Аанг обернулся: эльфы остановились, глядя друг на друга с недоумением. — И не у меня, — честно сказал монах. На последнем привале он наелся варёной картошки с хлебом, и вместе с Момо они опустошили запас яблок. — И не у меня... Сокка посмотрел по сторонам, медленно стаскивая с плеч их новый рюкзак и покрепче перехватывая в руке копьё, на которое опирался по дороге. Прятавшийся под балахоном Аанга, Момо вдруг испуганно взвизгнул и зарылся глубже носом в складки ткани. Аанг взглянул на Катару; она тоже насторожилась, держа руки наготове. Тогда мальчик взмахнул посохом, разгоняя метель, и они увидели тролля. Ледяной тролль был в полтора раза крупнее обычного. Страшный многоглазый зверь с мощными передними лапами и острыми клыками прыгал по скалам, не увязая в снегу, которого здесь было им по колено. Навстречу троллю полетела льдинка, вторая, третья — все разбились о толстую шипастую шкуру. Катара недовольно цокнула где-то позади, пока Аанг выставлял руки перед собой. — Сокка, осторожно! Тролль замахнулся на босмера, что был ближе к нему, и Сокка отвёл копьё, чтобы ударить со всех сил. Тут резкий порыв ветра сбил монстра с ног, и тролль кувырком покатился по камням вниз. Пользуясь моментом, Сокка подбежал к Аангу и Катаре. — И что ты делал в прошлую встречу с троллем? — спросила эльфийка, формируя из снега вокруг новый ледяной кол, — Куда нужно попасть? — Должен же быть более мирный способ? — неуверенно выдохнул Аанг, наблюдая, как заостряется кончик льдины, — Он просто защищает свой дом! Сокка вдруг споткнулся, и из снега под его ногой выкатилось что-то, очень похожее на череп. — Нам не хватит еды, чтобы от него откупиться, — покачал головой Сокка и оглядел скалы, нависающие над ними вокруг, — Нужно забраться куда-нибудь, где он нас не достанет! Тролль оправился после падения и, взревев, снова заковылял к ним, прихрамывая на одну лапу, но лишь немного потеряв в скорости. Сквозь пургу ничего нельзя было увидеть, и Аанг подпрыгнул в воздух, надеясь с высоты найти место получше. Слева в стене прохода он заметил выступ, который смог бы вместить только одного, с натяжкой двоих. Снизу раздался истошный рёв. Ледяной тролль, нависая над Соккой, вытащил из раненой лапы копьё, которое не очень-то ему навредило, и разломал его пополам. Раздался ещё один рёв, теперь уже Сокки. — Я это копьё делал три дня! Следом в тролля полетела льдина, и вместо того, чтобы ударить босмера, зверю пришлось увернуться; острие только немного расцарапало ему бок. Сокка успел отскочить в сторону, но бежать им было некуда — только вверх. — АААА! — взвизгнула Катара, когда Аанг подлетел к ней сзади и, схватив за руки, легко подбросил до выступа в скалах. Оглянувшись, Аанг понял, что не успеет добраться до Сокки вовремя, и направил к нему вихрь; поток воздуха поднял друга над землей как раз перед тем, как тролль успел обрушить на него свои кулаки. Визжал Сокка даже погромче сестры, и умолк только тогда, когда приземлился рядом с ней. — Прекрати орать и просто расскажи, как ты одолел тролля?! — ДА НИКАК! Я его к великану привёл, а тому одного удара дубиной хватило! — И В ЭТОМ ВЕСЬ СЕКРЕТ?! — ДА! Тем временем тролль, увидев, куда делись эльфы, доковылял до стены и начал медленно карабкаться к выступу. Аанг мощной струёй ветра вытолкнул камень из-под его лапы; зверь пошатнулся, потеряв опору, упал... и вновь поднялся. Всё бы ничего, но Аанга самого сносил в сторону ветер, и сопротивляться ему было труднее с каждой секундой — будто Кинарет отчаянно не желала, чтобы они выжили. Он подлетел ближе, и Сокка с Катарой взяли Аанга за руки, не давая потоку унести его прочь. — И что нам теперь делать, великий тактик? — поддела брата Катара, с опаской поглядывая через край вниз, на тролля, который упрямо лез вверх. — Я слышал, тролли боятся огня, — покопался в памяти Аанг. — Вот видишь, Катара, про огонь на этот раз даже не я сказал, — Сокка пожал плечами, — Но при таком ветре никакой факел не спасёт! Аанг, сделай с ним что-нибудь! Аанг покачал головой. Этот ветер был даже сильнее бурь, которые способны призывать драконы. "Слушай ветер", сказал ему напоследок Апамир... Ветер... Ветрами управляла Кинарет... "Кин воззвала к Партурнаксу...", гласила надпись на четвёртой табличке... Кин. Богиня бурь, покровительница путешественников и охотников, а ещё — защитница живой природы. Кто, если не Кин, может помочь в такой момент? И Аанг воззвал к ней. — Kaan! (Кин!) В своём Голосе Аанг услышал рык Ингразана, но прежде чем он успел подумать об этом, троллья лапа схватилась за край их спасительного выступа. Зверь подтянулся и взглянул на них множеством сердитых, серых глазок; Сокка приготовился пустить в него бумерангом, Катара — ледяным колом. Аанг же не мог выбрать, как ему поступить — отлететь в сторону или погладить густую белую шкуру тролля, рядом с которым он никогда не оказывался настолько близко. "Аппе ведь нравится, когда его гладят, пусть он этого никогда не признает". А сам тролль... Ушёл. Увидел, что места для него на краешке скалы точно не хватит, шумно понюхал воздух, чихнул от попавшей в ноздрю снежинки и... пополз вниз. Сокка моргнул раз-другой, недоумевая, а затем перевесился через выступ, чтобы взглянуть на тролля. — Эй! Мы что, недостаточно вкусные для тебя, чудище?! Чудище не обратило на него внимания, возвращаясь по своим делам в логово, подальше от тропы. — Должно быть, он предпочитает упитанных взрослых воинов, а не тощих детей, — нервно усмехнулась Катара, расслабляя плечи и откидываясь назад, спиной к стене, — Спасибо, Аанг... — Что ты сделал? — шепнул Сокка, будто всё ещё не веря, что обошлось, — Что ты такое сказал? Аанг пожал плечами. — Позвал Кинарет. И она услышала. Ветер на самом деле будто стал тише, не щипая щеки, не забрасывая в глаза снег — похоже, этого зова Кин и добивалась. — Даже если это Кинарет отвадила от нас тролля, она не сможет защитить тебя от всего, Аанг, — выдал Сокка, немного подумав. И был прав.24 Последнего зерна, 201 4Э
Надпись V
Люди победили, криком изгнав Алдуина из этого мира.
Всем доказали, что их Голос не слабее.
Но жертва их была велика.
...Желтокожие эльфы появились из огня и дыма. Их предводитель велел страже оставаться на месте, а сам начал медленно обходить кости Ингразана. Порывы ветра развевали его красную робу, окантованную золотом, и красные знамена с золотой птицей за его спиной, которые становились только краснее от огня; а огонь был всюду. Небо заволокло тучами, и только молнии разрезали его черноту, громыхая; но Аанг знал, что молния, убившая Ингразана, была послана не с неба, а с земли. Этим самым эльфом. Ещё одна вспышка осветила его лицо, и Аанг четко разглядел золотые глаза под золотой короной. Созин. Проживая кошмар во второй раз, Аанг теперь понимал, почему эти глаза показались ему знакомыми. Однако теперь убийца сделал кое-что, чего совершенно точно не было прежде, Аанг этого не помнил: король высоких эльфов опустил взгляд и уткнул кулак одной руки в ладонь другой, как в почтительном жесте. — Я ошибся, и я искренне раскаиваюсь в этом. Но она, как всегда, права. Раскаянием ничего не исправишь. Аанг вновь онемел, но теперь не от страха, а от удивления. Кто — она? И почему Созин... сожалеет? извиняется? смотрит так, будто чего-то ждёт?.. На этом сон перестал отличаться от воспоминаний, и вместо скорби на лице альтмера снова отразилась злоба. Апамир издал Крик, повалив с ног даже тех эльфов, что стояли далеко позади. Оцепенение сошло, и Аанг побежал к Аппе, запрыгнул к нему в седло; взмахнув крыльями, дракон поднялся над горящим храмом. Словно в ответ Крику, тучи наконец разверзлись ливнем, и Аанг нашёл секунду порадоваться этому, ведь дождь потушил бы пожар в Небесном храме и Зимней крепости. Но радость быстро погасла, потому что помимо огня у захватчиков были катапульты, мечи и стрелы. Куда бы Аанг ни взглянул, он не мог найти целого дома, не мог найти несгоревшего клочка земли; драконы, кружившие в небе, падали один за другим. И он ничего не мог сделать. Он не знал, что делать! Страх был почти таким же, как впервые. Аппа не спрашивая развернулся в сторону моря: там бушевала буря, но там хотя бы не было огня. Оглянувшись, Аанг увидел, как Созин расставил руки, и на кончиках его пальцев заколыхался чистый, ослепительный свет. Довакин крикнул Аппе, только сквозь гром дракон не услышал его предупреждение, и Аанг пополз по его шее, но соскользнул и полетел вниз. "Левитация!", подумал норд, пытаясь уловить поток, но тогда он ещё не умел парить, и оттого беспомощно падал, как камень, способный лишь наблюдать за Созином, что стоял на утесе и глядел на них в ответ. Альтмер обвёл руками круги, одновременно втягивая воздух, как перед Ту`умом, и сделал выпад вперёд, выдыхая незнакомые слова на драконьем. Чистый свет оказался молнией, что соскочила с его вытянутых рук в сторону Аппы. Довакин запомнил, как сильная когтистая лапа схватила его прямо над бурлящими волнами, как замерзли капли дождя на чешуе Апамира, как дракон выплюнул навстречу молнии другой Крик и попытался отгородиться крыльями. В следующий миг мир сковал лёд, и Аанг проснулся. Мальчик резко сел, озираясь; он не закричал, но Катара, видимо, не спала, потому что увидела его и тут же высунулась из своего спального мешка. — Ты в порядке? Нет, он не был в порядке. Он не испугался и не замёрз, но по коже бежали мурашки. — Что, опять тролль? — Сокка повернулся к ним с другого бока и сонливо потёр глаза, заслоняя рукой свет костра, — Катара, скажи ему, мы закрыты, пусть придёт завтра и с мелочью, я устал бегать за разменом в Новый Гнисис, чтоб этот н`вах разорился... "Н`вах? Гнисис? Что это?" — За языком следи, — эльфийка потрепала брата по плечу (в сугубо воспитательных целях) и подползла к Аангу, приобняв его одной рукой. Окончательно проснувшись, Сокка тоже подобрался к ним поближе. — Ничего страшного, ребят, правда, — Аанг попытался убедить их, что волноваться не о чем, но Катара, пусть и смотрела на него так мягко и внимательно, выдала вдруг самым холодном тоном: — Рассказывай. Он рассказал всё, от разговора со старейшинами ещё до нападения эльфов, и до самого удара молнии. — Я думал, после встречи с Ингразаном в храме Холодных Водопадов мне будет легче. Он сказал, что меня никто не винит, почему мне всё равно плохо? — Потому что ты не можешь простить себя самого, — просто сказал Сокка, шевеля веткой подброшенные в костёр дрова. Катара нахмурилась, взглянув на него, но не возразила. Если подумать, то это было так. Аанг винил себя больше, чем Ингразан. — Если Седобородые узнают, что я сбежал, как они будут смотреть на меня? Как они будут учить меня? Я подвёл свой храм, своих друзей. Я трус. Довакин не должен быть трусом. — Если бы ты остался, вы бы оба с Аппой погибли и всё равно никому не помогли. О тебе сложена целая легенда! Тебе было суждено оказаться в этом месте в это самое время, суждено спасти нас! — Катара... — попытался возразить босмер, но Катара оборвала его: — Это правда, Сокка, не отрицай! Это было решено задолго до нас. Это было решено уже в тот день, когда Аанг появился на свет, если не раньше, — она взяла Аанга за руку, — Ты должен был прийти в это время, в это место, зачем тебе оставаться там? Мог ли ты там что-то изменить? Если бы он только знал. Мог ли? Или не мог? Что бы сделал с ним этот эльф, Созин? А что бы с ним сделал Алдуин? — Ты не оставил мир без защиты, Аанг, люди ведь смогли победить Пожирателя Мира... — Не навсегда, — вставил Сокка. — ...даже если не навсегда, но на такой долгий срок, что о нём уже почти забыли! "А должны были помнить!", крикнул вдруг голос в ушах. Горечь расползлась в лёгких, и Аанг вскочил на ноги, вырывая свою руку из ладоней Катары и хватая посох. — Ты чего? — спросила она; мальчик почувствовал на себе два пытливых голубоглазых взгляда. Так много слов скользило на кончике языка, что Аанг не знал, какие выбрать. — Может, они снова справятся? Может, Довакин и не очень нужен? — почти с надеждой сказал он и отошёл от костра, дальше во тьму, к выходу из пещеры, которую они выбрали для ночлега через несколько сотен шагов после встречи с троллем. Аанг не почувствовал пальцев на своём плече, не услышал шагов за спиной, и даже был этому рад. Он не знал, что ещё ему могут сказать и что он сам может сказать; иногда одиночество всё-таки полезно. Помогает думать. Это только около костра казалось, что снаружи мрак; на самом деле давно светало, тонкая грань между тучами и землёй на востоке наливалась красно-золотым цветом. Мыслями Аанг снова вернулся в свой сон, огненное море красного и золотого, гадая, почему его воспоминания изменились. "Я ничего не ответил Созину... Я промолчал".Надпись VI
Кричащие Языки несли Детям Неба победу.
Основали Первую империю — Мечом и Голосом.
Покуда драконы ушли из этого Мира.
Древность. Именно древностью пахла эта крепость-храм. Высокий Хротгар был не так уж и велик, даже меньше Драконьего Предела, однако духом ощущался крепче дома Балгруфа. Когда Аанг сказал об этом Катаре и Сокке, они его не поняли, но и не должны были — только служитель драконьего храма мог распознать след драконьей речи, пропитавшей здешние стены. Сокка громко зевнул и присел на ступени лестницы, что раздваивалась, обходя центральную башню, и вела к двум дверям в храм, над которыми висели каменные драконьи головы. — Тут почти нет дичи, а ту, что есть, старики не словят. На таком холоде и не вырастишь ничего, и даже рыбы не поймаешь! Как они живут здесь? — Зря ты так, здесь есть жизнь, — Катара сорвала с куста горсть алых снежных ягод и показала их брату под его недовольное "хм", — К тому же к Седобородым приходит помощь из Айварстеда. — Это тебе не стабильные еженедельные поставки из Рифтена в Виндхельм, сестрица. Некоторые и до тролля не доходят. Нам очень повезло, что мы сюда добрались, потому что я, честно, в это не верил. И вообще, где Аппа? — Аппа, должно быть, на вершине. Лучше бы ему не показываться Седобородым до того, как они поговорят с Аангом, а то кто знает, на что они ещё способны?.. Аанг, не слушая их дальнейший разговор, подошёл к краю скалы и с наслаждением вдохнул полными лёгкими. Ветер, что со вчерашнего дня не был так свиреп и не стаскивал с его головы капюшон, не вырывал сумки и посох из рук, чувствовался на языке почти что вкусным. Именно таким воздух был раньше, в его времена — полным эфира. Он насыщал даже лучше, чем овощной суп или яблочный пирог. Помимо этого, у Седобородых, как и у драконов, было ещё кое-что, что отличало их от других: весь мир. Весь мир был перед ними. Ну нет, громко сказано — отсюда был вид только на север, а вершина Глотки Мира закрывала обзор на остальной Тамриэль. Зато большая часть Скайрима, а именно море Призраков, горы Винтерхолда, река Белая, пересекающая равнины Вайтрана и сам Вайтран с крошечным Драконьим Пределом на вершине холма лежали перед глазами, как большая карта, по которой так и хотелось начертить маршрут. Чуть ближе к Монавен, на предгорье Аанг заметил сквозь облака арки храма Холодных Водопадов. — Потрясающе, — шепнула на выдохе Катара, подойдя к Аангу и круглыми глазами оглядывая просторы севера, — На такой высоте чувствуешь себя... сильным. Она тоже ощущала эфир, хотя, может быть, и не понимала этого. — Сила не очень помогла драконам, — напомнил Сокка, снова поднимаясь на ноги и заканчивая тем самым их минутную передышку. Как бы они ни старались войти аккуратнее и тише, чтобы не тревожить царящий в храме покой, дверь закрылась с громким лязгом и грохотом, и эхо несколько раз отскочило от серых стен. Когда отзвуки стихли, они медленно прошли вперёд и оказались в почти пустом зале: здесь был только алтарь, уставленный свечами. Не было слышно ни звука снаружи: только треск дров в горящих очагах, расставленных по залу. Неожиданно что-то колыхнулось в тени у алтаря, и с колен поднялся силуэт в чёрной робе; Момо, не учуявший его сразу, громко застрекотал, и Аанг быстро схватил его на руки, чтобы успокоить. Силуэт усмехнулся, отводя край капюшона от лица; это был старик с седой бородой, связанной в узел. — И вот, на переломе эпох, в мире появляется Довакин, — произнёс он, щурясь на злокрыса, — С неожиданными друзьями и преданным защитником. — Drem-Yol-Lok, — не смог скрыть улыбки Аанг, — Извините его, он просто очень осторожный... — Хорошо, что злокрысы не учат dovahzul, иначе этот замок уже давно бы рассыпался. Зато тебе известна драконья речь. Подвластен ли тебе ту`тум? — старец повёл его в центр зала, куда спускались по лестницам ещё трое Седобородых. Аанг переглянулся с Соккой и Катарой; они не ожидали, что обитатели Высокого Хротгара сразу перейдут к делу, но ребятам оставалось только подчиняться. — Да, — признался Аанг, — Жрецы говорили, что для своего возраста я знаю даже слишком много. — Жрецы? — переспросил Седобородый, оборачиваясь; взгляд его серых глаз был тяжёлым, испытывающим. — Драконьи жрецы Небесного храма, что когда-то стоял рядом с Винтерхолдом. Настал черёд Седобородых переглядываться в недоумении. — Ладно... Сначала покажи нам, что ты умеешь. Зал потряс крик Fiik-Lo-Sah, позволявший призвать бестелесного двойника (этот ту`ум Аанг выучил третьим, поэтому узнал сразу), и перед мальчиком возникла копия Седобородого. Напоследок взглянув на друзей, которые, к удивлению Седобородых, уже не шарахались от звука драконьего ту`ума, Аанг ответил своим любимым криком. — Fus-Ro-Dah!Надпись VII
От Красной горы Языки ушли посрамленными.
Юрген Призыватель Ветра начал свою Семилетнюю медитацию.
Чтобы понять, как могучие Голоса могли проиграть.
Седобородые до поздней ночи слушали рассказ Аанга, где-то подтверждая его слова, а где-то сомневаясь в его правоте. Они ничего не знали о Небесном храме и о дружбе с драконами, однако признали, что не все драконы заслуживают смерти. Седобородые вообще оказались далеко не такими суровыми, как Аанг предполагал. Арнгейр, встречавший их старец, даже порадовался, что присутствие Довакина смогло разговорить Вульфхарта, Эйнарта и Борри — эти Седобородые были старше Арнгейра и почти отказались от речи, но теперь, когда появился Аанг, они могли говорить с ним на драконьем без опаски. После Арнгейр показал ребятам устройство Высокого Хротгара и терпеливо ответил на все вопросы Сокки о том, как они выживают вдалеке от цивилизации: как выяснилось, Седобородые умудрялись выращивать в кадках овощи, летом набирали ягод и шишек, а хлеб у них был благодаря пилигримам, которые периодически приносили к храму муку и другие съестные припасы. В левом крыле замка была общая спальня, но там оказалось всего четыре кровати, и от предложения Седобородых разместиться на них гости отказались, вместо этого облюбовав правое крыло. В правом крыле располагался зал совета: стол кольцом охватывал горящий по центру очаг, и двенадцать стульев ожидало своих седоков. "Когда-то Седобородых было больше", понял Аанг. Под потолком висели старые, истлевшие гобелены, и надписи на драконьем, буквально выжженные в них, уже сложно было прочесть. "Небо над головой... Голос внутри". Сославшись на то, что Седобородым нужно многое из рассказаного обдумать и понять, Арнгейр оставил их, напоследок всё-таки ещё раз предложив занять кровати, а не ночевать по привычке в спальных мешках. — Нам, старикам, сон уже почти не нужен. — Мы не хотим вам мешать. Mal jot, mul rein ("Малые рты громко кричат"), — убедила его Катара; так любил выражаться Аппа, когда думал, что Аанг не слышит. Похоже, Катаре в самом деле нравился драконий язык, если она так быстро запоминала целые фразы. Стоило Арнгейру, немного опешившему от её познаний, покинуть крыло, как она рухнула в каменное кресло во главе стола с довольным видом. — Хоть где-то почувствовать себя королевой, да? — решил подтрунить Сокка, усаживаясь на соседнее место и вываливая на стол из сумки все оставшиеся припасы. Катара показала ему язык. — Тебе вообще не интересно, куда мы попали? Представь, сколько людей сидело за этим столом! Может быть, сам Юрген вещал с этого самого кресла? А вон за тем местом, допустим, обедал когда-то Буревестник. Разве не забавно? — Юрген дал обет молчания ещё до того, как был построен Высокий Хротгар, — напомнил Аанг, усаживаясь по другую руку от Катары, и, заметив досаду на её лице, тут же поспешил добавить, — Но с креслом ты угадала! Седобородые сказали, что тут почти ничего не менялось с древних времён. Момо перелез через стол и подполз к самому огню, довольно потягивая к теплу замерзшие в пути лапки. — А что ещё тебе сказали Седобородые? — полюбопытствовал Сокка, чиркая угольком что-то на пергаменте. Старцы предпочли сначала побеседовать с Аангом наедине, поэтому интерес босмера был понятен. Катара фыркнула, скрестив руки на груди: — Да ты же всё подслушивал! — Как и ты, — не растерялся Сокка, — Но толку, если половина была на драконьем? Аанг даже не удивился, только рассмеялся: — Да ничего серьёзного вы не пропустили. Завтра мы пойдём к вершине, к ещё одному Седобородому. — Ещё одному? А почему он не живёт с остальными? — Арнгейр не сказал. Но пообещал, что меня эта встреча приятно удивит. Там уже несколько дней бушует буря, но Седобородые подскажут, как с ней справиться. Может быть, я наконец доучу ещё один ту`ум... — Какой? — спросила Катара. — Lok-Vah-Koor. Он расчищает небо. Апамир как-то учил меня, но мне раньше не давалось первое слово. — Неужели у тебя что-то не получалось? — неверяще наклонила голову Катара, — Ты ведь очень талантлив. Аанг часто это слышал, но не знал, хорошо ли это, потому что чем больше криков он выучивал, тем меньше у него оставалось друзей в храме. Может быть, потому, что он всё больше времени тратил на уроки, а может быть... — Захвалишь же, — осадил её Сокка, — А что насчёт Алдуина? Они знают, как его остановить? На этот вопрос и у Седобородых не было ответа.25 Последнего Зерна, 201 4Э
Надпись VIII
Юрген Призыватель Ветра избрал молчание и вернулся.
17 спорщиков не могли его перекричать.
Юрген Спокойный выстроил дом Свой у Глотки Мира.
Новый ту`ум — это всегда испытание. У многих новообращённых монахов после нескольких криков могло долго болеть горло, но не у Аанга: он забыл об этом ещё лет в шесть. Жрецы быстро перестали обращать на это внимание (потому что, теперь Аанг это понимал, они все знали, что он Драконорождённый), но сверстники не знали правды и постоянно удивлялись. — Если бы нам разрешали летать с драконом, мы бы учились быстрее, — сказал как-то Улмид, монах годом старше, один из самых способных учеников жреца Паззана, — Даже у старейшин нет своих драконов, только у тебя! — Аппа не мой! — возразил Аанг, — Аппа — друг, а не питомец. Пока ты это не выучишь, тебя точно ни один дракон не согласится подвезти! — Апамир был с Аангом почти с рождения, — защищала его Джерна, — Он доверяет только ему и никого другого к себе не подпустит. Не зазнавайтесь, драконы вам ничего не должны. Апамир поступает так, как хочет, и никто не в праве требовать от него или от других особого отношения. — Да ты и без Апамира всё быстро впитываешь, — со вздохом заметил Садвин, — Ты однажды станешь могучим Языком. — Да ну вас, — отмахнулся окончательно смущённый Аанг, спрыгивая с каменной ограды и подбрасывая в воздух мяч, тайком пронесённый на тренировочную площадку, — Давайте лучше сыграем! Никто не поднялся следом за ним. — Опять игры, — раздался за спиной строгий голос жреца Тасила; Аанг подпрыгнул от неожиданности, и мяч, о котором он успел забыть, упал ему же на голову, — Уж не думаешь ли ты, ученик, что твои успехи дают тебе право увиливать от занятий?.. — Lok-Vah-Koor! Почти непроницаемая стена ветра, которая при приближении до крови царапала кожу, развеялась от его крика. Аанг не поверил ни ушам, ни глазам — ему наконец-то далось слово Lok (небо). Чтобы постичь ту`ум, Язык должен прочувствовать, прожить каждое слово. Весну (Vah) и лето (Koor) прожить куда проще, чем небо, это Аанг мог сказать наверняка. Должно быть, на этот раз получилось, потому что никогда раньше они с Аппой не летали так высоко. — Молодец, — похвалил Арнгейр; остальные Седобородые одобрительно закивали. Теперь метель не преграждала свет солнца, что поднималось на востоке, и от прикосновений его лучей Аангу стало на душе теплее. Если вчера на Монавен было пасмурно и всё казалось мрачным и строгим, то теперь, когда под солнцем снег искрился разными цветами, идти было весело. — Здесь магия даётся легче, смотри, Катара, — Аанг махнул рукой и поднял из сугроба снежный шар. Растопив его, он начал выводить водой в воздухе разные фигуры — зверей, цветы, звёзды, а потом осторожно передал под контроль подруге; с легкостью перехватив поток, Катара пустила водную змейку по снегу, и та покрылась шипастой чешуёй, будто маленькое ледяное привидение. — Дети, ей богу, — хмыкнул Сокка, и "привидение", подскочив со снега, прилетело прямиком ему в затылок. Отряхнув капюшон, эльф сделал вид, что ничего не случилось, но стоило Катаре отвернуться — в неё тоже полетел снежок. Так началась снежная битва не на жизнь, а на смерть, за которой они и не заметили, как добрались до вершины; в чувство их привёл только вид встречавшего их Апамира. — Kiir (Дети), — негромко пророкотал дракон. Аанг бросил ему снежок, угодив между шипастых бровей, и в ответ Аппа выдохнул морозное облако, от которого оранжевая роба Аанга покрылась инеем. — Как ты добрался? Почему ты сам не развеял бурю? — спросил Аанг, с беспокойством оглядывая друга; Апамир не ответил, только тряхнул головой назад, показывая что-то... Нет, кого-то. Серебристо-белый дракон, в полтора раза крупнее Аппы, сидел на Стене Слов, сложив крылья и терпеливо наблюдая за гостями. Похоже, это был друг! И не как Мирмулнир, а в самом деле дружественно настроенный дракон! Аанг тряхнул посохом, раскрывая закрылки, и подпорхнул к дракону, усаживаясь на стену рядом с ним. Дракон был стар, куда старее Апамира; шипы шли вдоль его подбородка, подобно бороде, когда-то могучие крылья всё ещё хранили силу, но казались слишком костлявыми, а кончик левого рога был отломан в какой-то свирепой схватке. — Долго я ждал тебя, Довакин, — пробасил он, — Я Партурнакс. "Предатель", раздалось около уха, и у Аанга на секунду мир закружился перед глазами. Кто это? Что за голос? Может ли быть, что... — Это и есть ещё один Седобородый? — спросил Сокка, без опаски подходя ближе. Катара последовала за ним: — Партурнакс, это ведь Вы подарили людям Голос! — Kril kiir (Смелые дети), — произнёс Партурнакс, окидывая эльфов спокойным взглядом, — Да и да. Эти jorre, наследники Юргена, думают, что я... wuhn, onik. Стар и мудр. Я стар, это правда. — Но как ты спасся? — спросил Аанг, всё ещё не веря, — Люди не нашли тебя? "Он из нашего времени! Все эти годы он прождал здесь? На вершине Монавен?" — Находили, не раз. Nonvul bronne (благородные норды), motmahus fahlille (хитрые эльфы)... Но не захотели убивать. И не смогли бы, если бы захотели. — Ты знаешь, как можно остановить Алдуина? "Остановить? Найти..." И снова голос. Аанг зажмурился, потёр глаза. От старейшины Тасила он слышал, что на высотах людям может что-то мерещиться... — Ты спешишь, Довакин, — сказал Партурнакс, не ведая или не показывая, что ему известно о состоянии Аанга, — Всему своё время. — Но это важно! — настаивала Катара, — Мы ради этого и пришли сюда! Партурнакс потряс шипами на подбородке, совсем как старик бородой, но всё же ответил: — Остановить... Tiid bo amativ (Время течёт вперёд), его не остановить, как не остановить и dov, что летят в его потоках. Мои старые fadonne (друзья), Языки, пытались остановить брата, но лишь отсрочили неизбежное. — Я думал, хуже Апамира философа уже не найти, но я ошибся, — вмешался Сокка, деловито смахивая с анорака снег, — Так что всё-таки делать с Алдуином? Если его нельзя остановить, образумить, то его можно убить? От слова "убить" у Аанга возникло ощущение, что его окунули в кипяток. "Да не хочу я никого убивать!" Партурнакс, похоже, не обиделся на Сокку, только фыркнул носом пару раз, раздумывая над ответом. — Алдуин... Сильнейший и умнейший из нас, как часто присуще старшим детям. Не солгу, если скажу, что его смерть не обрадует меня. — А есть другой способ? — с надеждой спросил Аанг, — Как его победили в прошлый раз? Его ведь не убили! Партурнакс устремил на него взгляд кристальных серых глаз, и в них, как в зеркале времён, Аанг увидел чёрную тень сверженного Алдуина. — Зато нарушили законы мира. Бессмертного сделали смертным. Разрезали время, aan tuz vey zeim slen (как меч режет плоть). Использовали Kel... Древний Свиток.27 Последнего Зерна, 201 4Э
Надпись IX
Годами молчали Седобородые, произнесли лишь одно имя.
Тайбера Септима, ещё юношу, призвали они в Хротгар.
Благословили его и нарекли Довакином.
Прошло три дня с тех пор, как они добрались до Высокого Хротгара. Седобородые посвящали Аанга в историю Высокого Хротгара и Юргена Призывателя Ветра; Партурнакс делился историями, которых за тысячи лет у него накопилось немало; Катара училась всему понемногу — и драконьей речи, и магии; Сокка выяснял у Партурнакса, какие приспешники Алдуина наиболее опасны, и отыскивал их захоронения на карте. Аанг учил новый ту`ум, в свою очередь рассказывал всем о жизни в Небесном храме и их с Апамиром приключениях, тренировался летать (Партурнакс похвалил его умение держаться в воздухе)... и старался не думать, что ему предстоит. — Языки создали новый thu`um, Драконобой. Ни один dovah не сможет выучить его — только смертные могли придумать его, для наших умов он непостижим. Мы бессмертны. Этот thu`um... искажает саму нашу природу. — А этот Свиток... Зачем он был нужен? — В вашем языке нет слова, которым можно описать, что это такое. Kelle (Свитки) — это элементы создания, древнейшие знания, оставленные творцами. Они не существуют, но существовали всегда. Чаще всего в них заложены пророчества, как, например, твоё. Но их сила куда больше, zofaas suleyk (ужасающая сила). Даже мы, dovah, не в силах оценить их значение. Языки использовали Свиток, чтобы разрезать потоки времени, надеясь, что Алдуин затеряется в них навсегда. Meyye (Глупые). За этим я и остался здесь, в ожидании — я знал, что он вернётся. — И где теперь этот Свиток? — Языки спрятали его, но где — мне не ведомо. И, скорее всего, не ведомо никому из живых. Ковыряясь ложкой в овсянке, он вполуха слушал рассуждения Сокки о том, как было бы здорово сконструировать подъемный механизм, позволяющий транспортировать припасы сюда без участия людей и эльфов. Мысль об этом отправила Аанга назад, во времена, когда он навещал Буми в подземном городе. Тогда всё было проще, никаких свитков, никаких ту`умов, убивающих драконов... В зал влетела Катара, и Сокка тут же притих: она ещё ничего не успела сказать, но, судя по её хмуро сведённым бровям и поджатым губам, их ожидал шторм. Лесная эльфийка схватила сумку и начала собирать вещи. — Что-то случилось? Катара медленно набрала воздух в лёгкие, успокаивая дыхание, и повернулась к ним: уже не такая сердитая, но решительная. — Мы не можем оставаться здесь, — сказала она. — Почему? — Нам нужно что-то делать. Мы не можем просто сидеть и ждать! Нужно искать способ справиться без Свитка, без Драконобоя. — Но ты же слышала, Партурнакс не знает иного способа... В помощь Катаре высказался Сокка: — Партурнакс может что-то скрывать. В конце концов, он тоже дракон. Аанг остолбенел. "Скрывать?.. Зачем?" — Но это ведь именно Партурнакс научил людей Голосу, он бы не... "А что ещё он скрывал от своего брата?" Аанг ошарашенно оглянулся, не ожидав вновь услышать вкрадчивый шёпот. Несколько дней он молчал, и Аанг думал, что он уже успел привыкнуть к высоте. "Так мне не почудилось? Это не горная болезнь? Я схожу с ума?" — Ты в порядке? — спросила Катара, подойдя к нему ближе. Аанг махнул рукой: — Нет, мне... послышалось. Не важно. Сокка смерил его внимательным взглядом, но не стал настаивать на объяснениях и продолжил: — Мы не знаем, зачем он это сделал. Мы не знаем, чего он хочет. Ты хоть раз виделся с ним прежде? Если бы он был на стороне Небесного храма, на стороне Ингразана и Апамира, неужели бы он не увиделся с тобой? Мальчик на всякий случай огляделся, чтобы убедиться, что Апамира нет рядом. Партурнакс никогда не спускался с вершины даже до Хротгара, а Аппа всё чаще оставался с собратом. — Апамир верит ему, поверим и мы, — упорствовал Аанг, — Если бы Партурнакс не хотел помочь, он бы и про Свиток не рассказал! — Сокка просто параноик, Партурнакс хочет помочь тебе, — примирительно сказала Катара, вставая между ними, — Но не может. Мы должны помочь себе сами. Невозможно, чтобы не осталось никакой зацепки; мы облазим все храмы — неважно, сколько там драугров, — и обязательно наткнёмся на что-то, что может помочь в битве с Алдуином. Может быть, если повезёт, это будет и упоминание о Свитке. Всё-таки, это слишком важная вещь, чтобы просто... исчезнуть. Катара говорила не для того, чтобы его утешить — она сама отчаянно в это верила, и Аанг не мог не верить вместе с ней. — Но... С чего начать? В этом и была загвоздка — вариантов было слишком много. Они посмотрели на карту, пытаясь понять, куда им будет удобнее отправиться — Сокка предложил сначала облететь храмы поближе к драконьим курганам, на тот случай, если Алдуин пробудил кого-то из своих слуг. Но таких храмов тоже было предостаточно по разным углам карты. Помог им Арнгейр. — Отправляйтесь в Устенгрев, — сказал он, заглядывая в их крыло, — И добудьте рог Призывателя Ветра. Возможно, вам посчастливится встретить дух Юргена, он может что-то знать о Драконобое. — Дух Юргена? — переспросил Сокка, скептически кривя бровь. — В веках ходит легенда, что он появляется, если протрубить в рог, — с толикой загадочности прошептал Арнгейр. — Вы в это верите? — В твоём возрасте, мальчик, я не верил в драконов. В выживших драконов. — Такой вариант лучше никакого, — сказала Катара, — Аанг, ты за? Как бы ни хотелось ему покидать Монавен, здесь ему действительно нечего было делать. Они узнали всё, что могли, и должны двигаться дальше. — Двумя руками за. — Значит, решено. Мы отправляемся в Устенгрев.Надпись X
Голос есть служение.
Следуй Внутреннему пути.
Говори, лишь когда молчать нельзя.