Убей меня

В мгновение все мысли в голове перестают существовать. Гадриэль плывет и, погрузившись в глубокий сон, опускается на каменный пол. Оставшись наедине со своими мыслями, я ужасаюсь подступающей к сердцу боли. Я заметил еще при первой встрече, знал — мой враг не может быть таким, но в глубине души надеялся, что он играет со мной. А теперь во мне не осталось ничего. Человека, которого я ненавидел, больше нет, а его тело занял подросток. Я могу искать его душу, но разве есть в этом смысл? И если найду и верну ее в тело, куда денется душа этого ребенка? Вернется? Невозможно, иначе уже вернулась бы, когда он в первый раз проткнул свое новое тело кинжалом. И почему сколько раз бы он не пытался убить себя, раз за разом возвращается в это тело? Стоит быстрее добраться до Иргата и как следует во всем разобраться. Маленький человек вздрагивает во сне и на нежном лице снова отражается боль. Что же такое произошло с тобой, раз теперь ты отвергаешь саму идею существования среди живых? Издалека доносится лай. Значит, за нами выслали погоню. Я знал, что они решат найти главу гильдии, но не думал, что будут преследовать так долго. Поднимаюсь с колен и, подхватив Тему на руки, снова отправляюсь в путь. Впереди несколько дней дороги, стоит избегать городов и деревень. Я могу оставить его тут и привести помощь, но шанс, что, вернувшись, я не увижу никого, слишком велик. Пока я не разберусь в ситуации, не отпущу его. Все еще есть возможность, что в этом теле две души, да и Гадриэль мог обойти мое заклинание, чтобы еще больше запутать меня. Я должен быть предельно осторожным. Пока я уношу прочь обессиленное тело, отряды гвардейцев настигают нас, подбираясь все ближе и загоняя в гущу леса. Не стоило останавливаться на привал, теперь я потерял ту фору, что была у меня, когда я уходил из Хала. — Стой, — черт, я думал еще далеко от эльфийских территорий. Но я слишком сильно хотел избавиться от преследования и не заметил, как подошел к границе, вступая в объятья к лесным эльфам. — Нас преследуют, я не хотел показаться грубым. Мы несколько дней в пути, я сбился с дороги. Хуже гвардейцев сейчас могут быть только эти самовлюбленные придурки. Несколько столетий назад, в период бесконечных войн, они переселились в леса Драргара, многие годы о них не было слышно. Но стоит пересечь их границу, и ядовитая стрела пронзит твое тело. Они охраняют свои территории, не пуская никого внутрь, но, если ты прошел, обратной дороги нет. — Ты должен уйти, мы не желаем иметь дел с гвардией Верховного Короля. Если сейчас я развернусь, то столкнусь с королевскими отрядами, сражаться с ними в одиночку — самоубийство и, даже если удастся прорваться, это навлечет большие беды на Иргат. Малыш, ты мне дорого обходишься, тебе стоит быть более благодарным. Ещё эти заносчивые ублюдки. Хотите вы или нет, но вы часть этого мира. Если бы мог их увидеть, убил бы на месте. Но они слишком хорошо прячутся в лесу. Тема, тебе и правда стоит больше ценить свою жизнь. Черт. Напрягаю слух, ища самое безопасное направление. — Ты уйдешь один. Оставь Гадриэля, — да что же это такое. Этот ублюдок и правда нажил себе слишком много врагов. Мне повезло, что его не убили раньше. Малыш, тело, которое ты выбрал, слишком ужасно, за ним гоняется половина материка и как мне доставить тебя до границ Иргата? — Нет, я уйду только с ним, — говорю в тишину леса, ожидая ответа. Но его нет, вместо ответа стрела пронзает хрупкое тело в моих руках. — Ублюдки! — уклоняясь от очередной стрелы, отступаю ближе к нарастающему шуму гвардейцев. Паника с яростью плещутся в сознании, но успокаиваю себя, когда замечаю тихий пульс в слабом теле. Барьер, поставленный на малыше, сработал, но вот повторного удара он может не выдержать. Отступаю, скрываясь между широких стволов деревьев, пытаясь придумать, что делать дальше. Но ситуация очень быстро ухудшается. Противостоять в одиночку я не в силах ни одному из отрядов. И даже если меня не тронут, сложно представить, что будет ждать Тему в руках его недоброжелателей. Единственный способ выбраться из этой ситуации, это оставить его, а после вернуться с большей силой. Но тогда это положит начало войне. И почему я все еще держусь за это хрупкое тело? Я до сих пор не уверен в том, что это не Гадриэль управляет моими поступками, играясь, и однажды не воткнет меч в мое сердце, смеясь в лицо. От этих мыслей волна холодных мурашек пробегает по позвоночнику. Но, смотря на дрожащее в руках тело, на мокрые от слез щеки, поверить в это не могу. — Арлетт? Малыш приходит в себя и удивлённо поглядывает на меня, но с рук не спускается. Чему я сейчас рад. — Тем, закрой глаза и ни в коем случае не открывай, пока я тебе не разрешу, — малыш кивает, зажмуривая глаза, а я накладываю на него лёгкое заклинание и вхожу в тень деревьев, полностью исчезая из реального мира. Я уже использовал эту технику, когда следил за Гадриэлем. Но, несмотря на ее явное преимущество, у нее есть огромный недостаток. Я до последнего не хотел прибегать к этой технике, так как был уверен, что нас затянет в тень малыша, а не в мою. Со своей я научился справляться, но вот проходить через чужую куда сложнее. А учитывая состояние Темы, лучше ему оставаться в неведении. Оглядываю пространство, но вместо привычной зелени и редких домов передо мной открывается серый город. Мы стоим на небольшой площадке, возвышающейся над остальными постройками, громоздкими и ужасно давящими своей серой массой. Небо над головой вторит городу и мне начинает казаться, что воздух перестает наполнять лёгкие. Картина плывет, и мы уже стоим не одни. — Тема, а тебе нравиться птицы? — передо мной стоят два парня. Один маленький, сжатый в комочек ребенок, а второй, явно старше, возвышается над ним. И в его глазах плещутся такие злоба и ненависть, каких я не видел даже в своих глазах. — Нра.вят.нравят.ся… — отвечает малыш, и только сейчас я узнаю в этом ребенке Тему. Наверное, я бы и не узнал, если бы не видел слез и дрожащих рук, что заносят кинжал над собой. Да, я не знаю, как выглядел Тема до переселения, но я ни с чем не перепутаю полный боли взгляд. — Тогда тебе надо научиться летать. Иди сюда, я помогу, — голос второго парня становится безумным и источает яд. И, сквозь темный туман тени, я вижу, как малыш шагает навстречу этому безумцу. Хочется закричать, остановить, вонзить свой меч под ребра ухмыляющемуся ублюдку, но я не могу. Если хоть как-то повлиять физическим телом на тень, она засосет тебя, и ты не сможешь выбраться. — Я боюсь…мне страшно, я боюсь высоты. — звонкий, ещё не сформировавшийся голос дрожит и сбивается, когда прозрачные слезы потоком вырываются из голубых глаз. У меня внутри все холодеет, только теперь понимаю, в каком воспоминании Темы мы оказались. Сжимаю руки в кулаки, я должен это увидеть. Я должен досмотреть эту чёртову тень до конца. — Не бойся, это не страшно. Высокий парень подталкивает Тему к краю площадки, и я понимаю, что мы стоим на крыше одного из этих серых зданий. И там, куда встаёт малыш, край. Я не знаю, что находится внизу, но понимаю, что ждёт малыша. Все брошенные до этого слова поднимаются из памяти, и я неосознанно делаю шаг вперёд. Но вовремя успеваю остановить себя, сильнее сжимаю взрослое тело в своих руках и впиваюсь взглядом в открывшуюся картину. До последнего надеюсь, что это просто злая шутка. Но все рушиться, когда малыш шагает на самый край, он смотрит под ноги и я вижу, как ужас отражается на юном лице. — Теперь твоя очередь. Я ведь уже говорил, ты не должен был рождаться. Так исправь это. — Стас…пожалуйста…я не хочу…я не хочу умирать… Перестань…прошу…мне страшно. Кажется, что в эту секунду во мне умирает сама душа и тело тут же обдает могильным холодом. Я больше не чувствую ударов собственного сердца или покалывания на кончиках слишком сильно сжатых пальцев. Весь мир словно замирает. — А я никогда не хотел, чтобы ты жил. Бах. И мир снова начинает свое вращение, когда высокий парень с силой толкает в узкую спину и, не удержав равновесие, хрупкое тело падает вниз. — Прости… Забываю, как дышать, перед глазами все плывет, но не от иллюзорности тени, а от слез, что вырываются из глаз. От сжатых в тиски сердца и души, вопящих мне закрыть и свои глаза. Малыш, у кого ты просишь прощения? Ты должен осыпать его проклятьями, сделать хоть что-то, но не соглашаться с предложенной им судьбой. Не успеваю прийти в себя, как тень начинает растворяться, а на ее место приходит новая. Маленький мальчик, сжавшийся в комочек, лежит в углу комнаты, что слишком сильно напоминает клетку в подземелье. Нет, я не могу. Я хотел увидеть, что ты пережил, почему так жаждешь собственной смерти, но я не могу. Не могу смотреть в эти голубые глаза, меня словно разрывает изнутри. Хочется ворваться в эту проклятую тень и прижать дрожащего ребенка к своей груди, шептать, что теперь все будет хорошо. Но вместо этого я опускаю Тему и завязываю ему глаза тканью. Я не хочу, чтобы он случайно открыл глаза и снова пережил этот ужас. Он и так переживает его каждую ночь, я уверен, что эти воспоминания не отпускают его даже при свете солнца. — Тем, малыш, послушай, мне надо, чтобы ты вспомнил что-то хорошее. Представь это что-то хорошее в конце дороги, представь, как идешь к нему. Малыш молчит, а тени продолжают сменять друг друга. Если ему удастся выбраться из своих воспоминаний, я смогу перетащить нас в мои. Пока его боль слишком сильна и у меня нет ничего, чтобы я мог ей противопоставить. — Я не могу вспомнить. Черт, чем больше мы застреваем в тени, тем хуже. Воспоминания будут накрывать одно за другим, а в чужой тени мне слишком тяжело им сопротивляться. Надо выбираться, пока мы ещё можем. Без разницы, куда нас выбросит, главное, выбраться из тени. — Мы тут кое-где застряли и, чтобы нам выбраться, мне нужна твоя помощь. Ты поможешь? — сжимаю холодные руки, ожидая ответа. — Мы в моём мире? — Ты слышишь что-то, кроме моего голоса? — Нет. Но тут воздух другой, я помню этот запах. Так пах мокрый асфальт, а ещё рядом кто-то разлил краску… я помню эти запахи. Они были последними, а потом…потом я умер. Сердце пропускает удар, когда малыш заканчивает фразу. Дурак, Арлетт, какой же ты дурак! Помог, да? Ты только хуже сделал! — Ты не умер! Просто твоя душа переместилась и теперь ты живёшь в моем мире. И это только тени, они цепляют самые сильные воспоминания и питаются ими, а заодно и их владельцами, если те неосторожны. Но мы легко выберемся обратно, если ты мне поможешь. Тень снова сменяется, но я стараюсь не смотреть на открывшуюся картину. Вглядываясь в черную повязку на глазах Темы. — Что мне делать? — Представь перед собой дорогу. — Куда? — Она просто уходит вдаль, но на горизонте по этой дороге тебе навстречу идёт человек. Тени сменяются и перед нами встаёт серая дорога с сухими полями по сторонам и мелкие капли дождя, что срываются с такого же серого неба. Наверное, мне стоит радоваться, что это просто серое небо, а не очередной кошмар. — Хорошо, Тем, ты молодец, у тебя отлично получается. А теперь сконцентрируйся на человеке на горизонте, ты ведь хочешь его увидеть? — Я не могу. — Ты справишься, представь, кого-нибудь, по кому ты скучаешь и хотел бы увидеть. — Я…я не могу… мне некого…— малыш замолкает, но через несколько минут на горизонте появляется темный силуэт. Подхватываю малыша на руки и иду навстречу темной фигуре. — Вот видишь, у тебя все получается. Ты молодец. Тянись к нему, нам осталось недолго. Ускоряю шаг, но замираю, черная фигура приобретает четкую форму. Ещё пара шагов и высокий мужчина тянет ко мне руку, чтобы вытянуть нас из тени, но я застываю не в силах сдвинуться с места. Пораженный стоящим напротив образом, я не сразу прихожу в себя, но тихий голос выводит меня из ступора. — Что-то не так? — Нет, все в порядке, ты молодец, — хватаюсь за мозолистую ладонь, и мы выходим из тени.