Убей меня

В очередной раз картина перед глазами меняется и человек, что еще секунду назад вытягивал нас из тени, растворяется в лучах солнца. И вместо рябящего пространства перед нами открывается просторный пейзаж. По одну руку бесконечные золотые поля, по другую бескрайний океан. Сперва радуюсь, что нам повезло и мы подобрались к границам Иргата, но очень быстро понимаю, что для него здесь слишком плодородная почва. Иргат граничит одной строной с морем, а с другой его окружает цепь гор. Значит, мы не настолько везучие. Остается надеяться, что нас не забросило на территории, подчиняющиеся Верховному Королю и мы сейчас где-то в Грисе. За своими размышлениями о нашем местонахождении забываю о затихшем рядом парне. Тема стоит за мной и все еще цепляется за руку, но не произносит ни слова. Тянусь снять повязку, но замираю, наблюдая за искусанными губами, которые малыш продолжает терзать. За бледной светящейся на солнце кожей, отдающей голубизной, за дрожащими руками, которые развеивают остатки сомнений, что все ещё были в моем сердце. Я не знаю, где сейчас убийца моей семьи, но передо мной точно не он. Подросток шестнадцати лет из мира отличного от нашего с полностью сломанной душой. Ребенок, мечта которого это собственная смерть и который боится доверия как огня, но почему-то поверил мне. Наверное, «поверил» — это слишком громкое слово, скорее, позволил мне ненадолго взять его за руку. И я боюсь, что если отпущу эту маленькую, хрупкую руку, то навсегда потеряю его. Как же глупо с моей стороны пытаться спасти его, особенно сейчас, когда я убежден, что в этом теле больше нет души моего врага. Надо просто разжать пальцы и позволить пареньку самому решать свою судьбу. Хочет умереть — пусть. Я годами закалял своё сердце и был уверен, что давно превратил его в лед. Но, как оказалось, зря, потому что хватило одного взгляда, чтобы желание спасти эту крохотную душу поглотило меня целиком. Сейчас, рассматривая его, я думаю, желание это зародилось еще в первую встречу, а теперь укрепилось окончательно, просто вплавляясь в мое сердце. И, наверное, оно уже навсегда останется там. Я узнал лишь маленький отрывок из жизни Темы, но и этого хватило, чтобы понять, сколько боли было в его жизни. А протянутой руки, вытащившей нас из тени, достаточно для осознания того, что я его уже не брошу. Одергиваю себя и снимаю повязку с глаз Артема. Малыш щурится от яркого света и поглядывает на меня из-за длинных ресниц. И пару секунд я ловлю в этом взгляде такую нежность, что внутри все в очередной раз переворачивается и снова встает с ног на голову. Но она тут же растворяется, словно и не было, а ее место мгновенно занимает привычное одиночество, так что мне хочется спрятаться от этих глаз. Просто потому, что словно смотришь в бездну, от такого бесконечного одиночества меня охватывает бессилие. Но, даже не смотря на это, я не отступлю. Ведь та рука, что вытянула нас из тени, была моей рукой. Как же мне хочется спросить у Темы, почему он представил именно меня, но я молчу. Я понимаю, либо ему больше некого было представлять, либо он приоткрыл мне дверь в свое сердце. И я буду ценить этот дар. — У меня получилось? — А? Да, ты справился. Молодец. Теперь мы узнаем куда попали и продолжим свой путь домой. — кидаю небольшую наживку в надежде, что малыш на неё попадется. — Домой? — Да. У тебя ведь теперь нет дома? Почему бы не поискать новый? А я обещаю сделать все, чтобы он тебе понравился. — Зачем ты мне помогаешь? Я не хочу этого. — А разве есть что-то плохое в том, чтобы помочь кому-то? Тем более, если человек нуждается. — В этом много чего есть плохого. Я не нуждаюсь в помощи. И мне кажется, если помогать тому, кто не просил об этом, то сделаешь только хуже и себе, и ему. — Вот как? А мне кажется, что тебе нужна помощь. И я бы хотел быть тем, кто тебе поможет. Как насчёт спора? Дай мне месяц и если после этого ты всё так же будешь желать смерти, я обещаю помочь тебе. У тебя ведь с этим трудности, не так ли? — И что же я должен буду делать этот месяц, чтобы ты помог мне умереть? — я понимал, что Тема хочет собственной смерти, но не думал, что настолько сильно. Сейчас кажется, будто он готов выполнить любой мой приказ, если в конце я помогу ему умереть. Вздрагиваю от собственных мыслей и надеюсь, что мне хватит этого месяца, чтобы он доверился мне и захотел жить. — Не совершать попыток себя убить. И давай попробуем подружиться? Ты не обязан доверять мне, просто не отталкивай, ладно? — Хорошо. Но ты же потом мне поможешь? Через месяц ты ведь убьешь меня? — Я попробую, если смогу. По крайней мере, помогу найти безотказный способ, — и заодно выясню почему ты всё ещё жив. Волна холодных мурашек пробегает по всему телу. Наверное, со стороны мы просто приятели, которые мило беседуют. Но стоит взглянуть в глаза Темы и весь мир тут же рушится. В них нет ни малейшей надежды, ни крохотной веры, вообще ничего, что заставило бы его цепляться за свою жизнь. Я уверен, что в той тени он хотел жить, он просил остановиться и не хотел умирать, а сейчас передо мной совершенно другой человек. В этих глазах нет ничего, там бездна одиночества и пустоты, боли и вечных кошмаров, от которых он хочет сбежать. И если не получилось сбежать от них даже в другом мире, он знает только один способ, как со всем покончить. Я хочу сказать ему, что все не так, что выход есть, но, к сожалению, я и сам не знаю, где он. Просто надеюсь, что если у него появится хоть что-то настоящее, он захочет это сохранить. — Зачем ты это делаешь? Ты меня даже не знаешь, и, насколько я понял, ненавидишь это тело. — Нельзя ненавидеть тело, оно всегда будет принадлежать тому, чья душа его наполняет. — Разве я отличаюсь от того, чье тело я занял? Если бы ты не знал, разве отличил бы наши души? — Да. Я ведь понял, что что-то не так с самого начала. Я не знал, что владелец другой, но был уверен, что того, кого я искал, больше нет. А теперь, когда я чуть-чуть ближе узнал тебя, я бы сразу вас отличил. — Как? — По взгляду. Я никогда не встречал людей с такими глазами. Ты ведь знаешь, что глаза — зеркало души и то, что я вижу в твоих, не спутаю ни с чем. Даже если твоя душа переместится в новое тело, я сразу узнаю тебя. — Я не верю в это. И ты не ответил. — Малыш, если честно, я и сам не знаю. Может, я слишком многое увидел и теперь не могу оставить тебя. Может, мне хочется показать, что, насколько бы не был ужасен мир, в нём можно отыскать и что-то хорошее. Или я просто хочу увидеть в твоих глазах нечто отличное от того, что сейчас их наполняет. — И что это? — Пока не знаю. — Ты просто уходишь от ответа. — Аха-ха. Это не так. Просто есть вопросы, на которые мы не знаем ответов, а если и узнаем, то, зачастую, только тогда, когда уже поздно. Надеюсь, свой я найду вовремя и, когда найду, то сразу тебе скажу. Договорились? — Как хочешь. — Пойдем, надо найти деревню и понять, куда нас забросило. Но если увидишь людей, сразу прячься за меня. — Хорошо. Я должен радоваться череде этих маленьких побед, но во мне нет радости. Образ из тени все еще стоит перед глазами, как и лицо Гадриэля, с легкостью соглашающегося на мои условия, понявшего, что в конце его может ждать долгожданное спасение смертью. Но все же, несмотря на это, его рука продолжает сжимать мою, и это зарождает во мне крохотную надежду. Проходит несколько часов, прежде чем мы добираемся до небольшой деревни. Все-таки нам повезло и мы вышли из тени на территории Грисе. Отсюда не так далеко до Иргата. Это все еще нейтральное королевство, да и Гадриэля здесь не знают, так что решаюсь задержаться на сутки в маленькой таверне и отдохнуть, а после снова отправиться в путь. Выбирать раздельные комнаты я не рискую, но Артем не высказывает протеста, и я успокаиваюсь. Заказываю еду в комнату, пока Тема принимает ванну. Раны на его теле успели затянуться, но выглядят все так же ужасающе. — Больно? — перевязывая очередной порез, интересуюсь. — Да, но я чувствую боль как-то по-другому. Она не раздражает и не вызывает слезы из глаз. Скорее я рад, что могу её чувствовать. Я это заслужил. — Это не так. Что бы не случилось в твоем мире, теперь у тебя есть возможность забыть прошлое и двигаться дальше. — … Малыш молчит, а я, кажется, снова проигрываю. Сколько бы вдохновляющих речей я ему не сказал, итог один — он не воспринимает их. Открещивается, считая глупыми домыслами. — Поешь и ложись отдыхать, я ненадолго. — заканчиваю перевязку и ухожу смыть себя всю грязь дороги и тяжесть, что сковала все мои мысли. Теплая вода расслабляет и приносит долгожданное облегчение, но дышать не становиться легче. Каждая фраза этого ребенка огромными буквами впечатывается в мой разум. Наверное, он прав, я бы и сам не поверил себе еще неделю назад. Все, что заполняло мои мысли — была месть, и я отвергал любые попытки переубедить себя в этом. Мне повезло, вместо своего врага я встретил того, кому нужна помощь. Свершись моя месть, мое состояние стало бы сродни состоянию малыша. Ради чего стал бы я дальше жить? Но, кажется, судьба благосклонна ко мне, жаль, что она не может быть добра ко всем своим детям. Я терялся в мыслях о том, как помочь Теме. И сколько бы вопросов я себе ни задавал, не находил ответа ни на один. Малыш спрятался за громадными стенами и разрушить их не смогла бы ни одна магия. Он плывет по течению и с легкостью соглашается со мной, но в этой легкости есть такая обреченность, что даже находится с ним в одной комнате становиться невообразимой пыткой. Привожу себя в порядок и возвращаюсь к своему спутнику. Бледное лицо покрыла испарина, жар, исходящий от маленького тела, поднял температуру в комнате. А тихий шепот, срывающийся с пухлых губ, заставляет мое сердце сжиматься от боли. Шепот, который я уже слышал и в красках могу представить, когда именно он сорвался с его губ впервые. Все сжимается внутри, даже простой вдох приносит боль зажатым несправедливостью мира легким. Хочется опуститься рядом, сжать хрупкое тело в объятьях и не отпускать. Но что-то останавливает этот порыв и, подтащив к узкой кровати стул, опускаюсь на него, сжимаю его прозрачную, хрупкую руку своей мозолистой рукой. «Все будет хорошо» Шепчу в своих мыслях, но не произношу ни звука. Наблюдаю за муками маленького человечка и только смотрю на него. И осознание накрывает волной. Да, мне страшно смотреть на него, хочется сбежать, сказать самому себе, что моя месть свершилась без меня, а этому малышу я ни чем не обязан. Но я не могу. Я никогда не был позитивным персонажем в чей-то жизни, но мне захотелось стать героем для этого парня. Тем, ради которого он захочет жить. И я сделаю все, чтобы он всеми силами цеплялся за свою жизнь, путь и не ради себя. Я буду еще большим эгоистом, но заставлю его жить ради меня.