Королева отверженных

      Бросалось море на золотые берега Сентинеля, словно любовник, жаждущий объятий, и каждый раз отказывалось отвергнутым, отступая от него; волны разливались по песку побережья, облизывая его, уничтожая следы Азхар, идущей по самой кромке воды в таверну контрабандистов.       Жанду упрямо следовала за ней — редгардка шла на встречу с Ра’Кемиром, и аурил опасалась отправлять ее к нему одну. Молчаливым стражем она шла следом за своей возлюбленной, сверля мир желтыми глазами из-под плаща, и плотная ткань его не была преградой для ее взора.       Они дошли до знакомого прохода и юркнули внутрь. Таверна, высеченная прямо в скале, была несколько пуста — оно и неудивительно, все-таки утро — но трактирщик, угрюмый бородатый редгард, все так же стоял за стойкой, а Ра’Кемир сидел на привычном месте. Едва заметив Азхар, он ощутимо напрягся, и, когда редгардка подошла к нему, его хвост начал непроизвольно дергаться.  — Ра’Кемир рад снова встретить госпожу, — притворно-вежливо осклабился он. — Чего госпожа желает на этот раз?  — Род ат-Павиа. Расскажи все, что о них знаешь.  — Кх-х, — каджит издал непонятный, нервный звук, и почесал затылок. — Возможно, госпожу заинтересует, что Диршан ат-Павиа в тюрьме, и очень хочет узнать, кто же его сдал.       Он наклонился к редгардке, перейдя на заговорщицкий шепот.  — Он посылал своего человека к Ра’Кемиру. Каджит ничего ему не сказал… — он бросил тревожный взгляд на неподвижно замеревшую у входа Жанду, — потому что очень уважает саму госпожу и ее спутницу. Но вечером того же дня человек Диршана сошел с ума и бросился со скалы.  — Что значит «сошел с ума»?  — Он бегал по городу в слезах и постоянно пытался спрятаться. Ломился во все дома по дороге, но долго в них не задерживался, — хвост каджита задергался еще сильнее. Ра’Кемир был заметно напуган. — Всем, кто давал ему убежище, он рассказывал одно и то же, цитата: «Лорд Дюрневир смотрит на него и видит везде».       Азхар задумалась. Имя «Дюрневир» было ей знакомо, и она изо всех сил пыталась вспомнить, где его слышала.  — Бедняга постоянно показывал на небо и говорил, что видит там два огромных белых глаза. В конце концов, он не выдержал и сбросился со скалы.  — Мертв?  — Мертв.       Редгардка снова ушла в свои мысли. Дюрневир… Где же она слышала… Стоп. Стоп… Да это же…       Она вспомнила свои приключения на Дрожащих Островах, Серану и густой, низкий, гулкий голос, что говорил вместе с ней. Леди Безумия называла его «Дюрневиром»; сама Азхар не видела его обладателя, но, возможно, описать его сможет Жанду.  — Каджит не знает, как так получилось, не знает, кто такой Дюрневир, но раз он выступает в защиту госпожи, сможет ли она в случае чего заступиться за Ра’Кемира?       Редгардка отвлеклась от столешницы, в которую уставилась, вспоминая свое путешествие по Корневой Норе, и подняла глаза на каджита.  — Если вдруг Дюрневир нападет на тебя, я буду выступать в твою защиту.  — Ах! Каджит рад. Каджит очень рад, — Ра’Кемир заметно расслабился, хоть его хвост все еще нервно подергивался. — Чем же каджит еще может быть полезен госпоже?  — Род ат-Павиа, — напомнила редгардка. — Все его члены.  — Хм-р, хотел бы Ра’Кемир узнать, чем же род ат-Павиа так насолил госпоже, но, пожалуй, не будет лезть. Это же не его дело, правда? — каджит превратился в воплощение обходительности. — Помнится, он уже рассказывал госпоже, что делами семьи управляют Диршан и Ашеран. Диршан в тюрьме и, с большой долей вероятности, никогда из нее не выйдет… Сейчас ведется следствие, капитан Гилво пытается выбить из него признание, но тот молчит. К сожалению, важный свидетель, капитан «Акавирца», бесследно исчез, а без него Диршана могут и выпустить.       «Роберт, значит. Ну, ничего, не проблема, хватит этого хмыря кормить», — подумала Азхар. Бретонец все еще жил у нее в поместье, и Жанду уже несколько раз порывалась отрубить ему башку.  — Хорошо. Кто еще?  — Диршан женат на дочери Шамарана ра-Калагар, Джумане, у них двое детей. Про саму Джуману мне сказать нечего — она часто выступала представительницей своего мужа, но единственное дело, которое принадлежит лично ей — это цветочная лавка. Джумана обожает растения.  — Так. Еще?  — Ашеран. Очень интересный персонаж, — каджит нехорошо улыбнулся. — Он упустил возможность править родом ат-Павиа, но всю жизнь боролся с Диршаном. Ну, как боролся… Агрессивно его не поддерживал.       Ра’Кемиру махнул рукой трактирщику, и тот принес ему пива. Каджит сделал щедрый глоток и вытер усы рукавом.  — У Ашерана кишка тонка выйти с кем-то в открытое противостояние. В особенности — с его братом. Но деятельность Диршана и Сефира, да хранят Луны его душу, ему никогда не нравилась, поэтому он молча ее саботировал.       Азхар непонимающе уставилась на каджита.  — Кх-х, не нужно на Ра’Кемира так смотреть, он все объяснит, — он снова сделал щедрый глоток из кружки. — Ашеран знал о всех делах Диршана, но не шел жаловаться страже. Ашеран знал, что Сефир отправляет Шарафу ат-Павиа, ныне покойную, в другую семью, просто чтобы избавиться от нее, но молчал. Ашеран знает и про тебя, но никогда никому ничего не скажет. Он трус. Скорее небо на землю рухнет, чем Ашеран пошевелится.  — Кто еще?  — Ашеран женат на какой-то простолюдинке. И это — та причина, по которой Сефир чуть не лишил его наследства, — Ра’Кемир заметно расслабился, его хвост больше не дергался, выдавая спокойствие своего обладателя. — Благо перед самой смертью у Сефира зачесалась совесть, и он практически на смертном одре разделил свое имущество поровну между сыновьями. Шарафа на тот момент была уже мертва.       «А я, значит, никто и звать никак? — с усмешкой подумала Азхар. — А, ну да. Так и есть».  — У Сефира была сестра. Впрочем, почему была, она жива и здравствует до сих пор. Ее зовут Каусария; она уже немолодая, но очень активная женщина. Постоянно ездит в какие-то бедные районы, собирает там информацию, после чего орет на Джафира’джада, что зря на троне штаны просиживает.  — Неплохо.  — В целом, больше рассказать-то особо и нечего. Род ат-Павиа довольно многочисленен… Был. До появления Сефира. Он очень сильно пытался стать главным в роду, так сильно, что перерезал большую часть своих родственников.  — Интересно… Я могу найти где-нибудь информацию об этом?  — Ну, возможно, — каджит пожал плечами и снова сделал щедрый глоток из кружки. — Эх, хорошо… Возможно, госпоже снова придется влезть в королевские архивы. Но тут Ра’Кемиру посоветовать нечего — последний родственник Сефира был убит при загадочных обстоятельствах почти пятьдесят лет назад.  — Так, стоп. А Каусария?  — Она вовремя сбежала из дома и прикинулась эш’аба, — бросил каджит. Воцарилось молчание. Азхар не знала, кто это такие, и Ра’Кемир понял это не сразу. — М-да, госпожа. Жить в Хаммерфелле и не знать, кто такие эш’аба…  — Буду благодарна, если просвятишь.  — А у каджита есть выбор? — он хмыкнул и погладил себя по усам. — Если коротко, то это отшельники, презревшие обычаи Хаммерфелла. В частности, эш’аба готовы драться с мертвыми, в отличие от стражи, например, того же Сентинеля, которые удавятся, но «почтенного предка» не тронут. Уходя к ним, человек теряет свой статус, имущество и так далее. Впрочем, преступления с них в этот момент тоже списываются.  — Интересно… Спасибо, Ра’Кемир.  — Рад служить, — с издевкой бросил каджит. Азхар очаровательно улыбнулась ему в ответ.  — Правда? Хорошо, я запомню.       Ра’Кемир резко изменился в лице, но ничего не сказал в ответ. Редгардка поднялась со своего места и покинула таверну, и Жанду, все это время даже не шевелившаяся, последовала за ней.       Выйдя на свежий воздух, они отошли подальше от входа, и Азхар кратко пересказала все, что ей удалось узнать.  — Сколько новых имен… — Жанду криво усмехнулась краем рта. — И? Что ты планируешь делать?  — Для начала, думаю, стоит познакомиться с Каусарией. Если она сестра моего деда… Кем она мне тогда приходится?       Аурил с улыбкой посмотрела на нее. Азхар серьезно спрашивает название родственника у даэдра?  — Откуда я знаю?  — А. Ну да, — редгардка вздохнула. — Двоюродная бабка, получается?  — Не знаю. И еще я не очень понимаю, зачем тебе ее искать.  — Я хочу оставить род ат-Павиа ни с чем. Настолько, насколько это возможно.  — И чем тебе в этом поможет Каусария?  — Если все родственники Сефира были действительно убиты, а не просто умерли при загадочных обстоятельствах, то, если мы это докажем, репутация рода ат-Павиа будет сильно подмочена.  — И?  — Что «и»?  — Ты повесила своего отца. Ты отправила за решетку своего дядю, Диршана. Он был той еще сволочью, там ему и место, но зачем тебе портить жизнь всему роду?  — Я пообещала.       Жанду поджала губы.  — Азхар. Ты дала обещание озлобленному духу. Вряд ли твоя мать, будучи убитой и преданной, способна на здоровые, трезвые рассуждения. Да, она попросила тебя отомстить роду. Ты отомстила — Диршан за решеткой.  — Род ат-Павиа состоит не только из Диршана. К тому же, он может выйти на свободу, если мы не отдадим Лланелу Роберта.       Аурил вздохнула.  — Хорошо. Можем отвезти его в стражу прямо сейчас. Но Азхар, пожалуйста, перед тем как рубить с плеча — подумай хорошенько.  — Что я слышу? Тебе внезапно стало жалко людей? Ты же даэдра, и большинство из нас для тебя — расходный материал.       Жанду осеклась, с болью и какой-то горечью посмотрев на редгардку.  — Да, Азхар, стало.