Королева отверженных

      Спустя пару дней, когда все было готово, на улицах Сентинеля внезапно появилась молодая особа, совершенно очевидно прибывшая из далеких земель Эльсвейра. Черная, как сенч-леопарды в джунглях Тенмара, облаченная в многослойное, белое, шелковое одеяние, расшитое алыми лентами, золотом и драгоценными каменьями, она неизбежно собирала на себе взгляды редгардов. Как и большинство людей Нирна, они никогда не видели тоджай-рата так близко, да и в целом не были в курсе, что такие каджиты существуют. К тому же, все местные привыкли, что представители народа Эльсвейра, как правило, либо моряки, либо бродяги, либо воры, но девушка явно была совершенно из иной категории. Если для редгардов она была просто красиво разодетой кошкой, то для других каджитов ее одежды значили очень, очень много.       Платье, полностью закрытое, с капюшоном, закрывающем и гриву, и уши, безошибочно указывало на наличие большого количества денег в кармане. Простые каджиты редко тратились на метры ткани, в которые заворачивались, подобно луковице — в более мягком климате Эльсвейра это было ни к чему, а в джунглях Тенмара так и вовсе бесполезно — и лишь настоящие богатеи, не работающие в поле или мастерских, сидящие в своих дворцах на коврах и подушках из нежнейшего шелка, могли позволить себе такую красоту.       В отличии от Хамерфелла, где многослойные, плотные одежды носили все. Днем пустыня Алик’р нагревалась так, что яйца, закопанные в песок, варились сами, а ночью остывала, из-за чего бретонцы, не привыкшие к таким перепадам температур, начинали мерзнуть.       От того Ра’Кемир, увидев столь богато одетую особу в таверне перед собой, на секунду обомлел. Он ожидал чего угодно, но точно не благородную даму так далеко от дома.       Каджитка, зайдя в зал, по-хозяйски осмотрелась, увидела его и уверенно направилась к нему. Не зная, что ей нужно, Ра’Кемир, на всякий случай, испугался. — Риддл’тар улыбается тебе, рук (пер. с та’агра: «друг». — прим. автора), — начала она, сразу же перейдя на родное наречие. — Достаточно ли золота ты заработал сегодня? — Вполне, — кивнул каджит с какой-то странной улыбкой. Он слишком давно не был дома и уже успел забыть, что вопрос про золото в культуре Эльсвейра носит характер вежливого способа начать разговор. — Давненько Ра’Кемир не слышал родную речь. Он слышит по говору, что его гостья откуда-то из лесов Тенмара, но откуда? — Торвал. А что мой собеседник? Слышу в его голосе северные нотки. Хм… Каджитка попробует угадать. Дюна? — Именно, — Ра’Кемир расплылся в улыбке. — Как скромный каджит может обращаться к своей гостье? — Ра’Зишшатра, — кивнула она и выжидательно уставилась на своего собеседника, подразумевая, что он назовется сам. — Ра’Кемир. — Каджитка рада знакомству. Да будут милостивы с ее собеседником Джун и Джоуд (прим. автора — это каджитские названия Массера и Секунды)! — Спасибо, — он снова расплылся в широкой улыбке, не замечая, с каким интересом разглядывает его трактирщик в таверне. Он знал Ра’Кемира уже много лет, но впервые в жизни увидел, чтобы этот противный, всезнающий кошак так скалился. — Что привело Ра’Зишшатру к скромному каджиту? — Ра’Зишшатра услышала, что рук знает все и всех. — Так и есть. — Ра’Зишшатре нужна горстка баандари, чтобы провернуть одно дельце. — Хм-р-р. В Сентинеле мало баандарцев, а те, что есть, вряд ли согласятся нарушить закон. — Ренриджра Крин? (прим. автора — каджитская преступная организация). — Как серьезно, — Ра’Кемир присвистнул. — Что же Ра’Зишшатре нужно такого, что она готова на сделку с головорезами? — Хм-р-р, каджитка предпочтет об этом умолчать. — Ее право, — он почесал затылок. Его хвост задумчиво подергивался. — А в чем суть работы? — Нужно кое-что украсть. И кое-кого тоже. — Угу, — Ра’Кемир, погруженный в свои мысли, поглаживал усы. — Что ж. У каджита есть люди на примете. Когда Ра’Зишшатра вернется в порт, пусть поднимется вверх по дороге и свернет на Приморскую улицу. Там будет таверна «Два золотых». В таверне сидит редгард Бодеан. Высокий такой, в красном платке. Пусть Ра’Зишшатра подойдет к нему и спросит, как дела у Атхона. Если будет спрашивать, Ра’Зишшатра сможет сослаться на Ра’Кемира. — Каджитка благодарна за помощь, рук! Да осветят Джун и Джоуд путь Ра’Кемира!       Каджит довольно замурчал. — Да приведут Ра’Зишшатру дороги обратно в теплые пески. — Сколько?       Он прищурился. — Четыреста золотых. — Двести. — Триста пятьдесят. — Двести пятьдесят.       Ра’Кемир дернул ухом и кивнул. Каджитка отсчитала нужную сумму и отдала ее ему, а сама покинула пещеру быстрым шагом. — Слышь, хвостатый, — бросил трактирщик Ра’Кемиру. — Это чего сейчас такое было? — Х-х-х. Это каджитские дела. Ра’Кемир не советует в них соваться, — огрызнулся он, повернулся к вырученной горстке золота и принялся (на всякий случай) пересчитывать его еще раз.       Между монетками он нашел небольшой мешочек из темного бархата. С любопытством открыв его, каджит едва не замурчал от удовольствия. Еще бы! Ведь заботливая Ра’Зишшатра положила ему чудесный гостинец с его родного Эльсвейра — немного лунного сахара.       Ра’Кемир кончиком пальца зацепил несколько крупинок, слизал их и заурчал на всю таверну. Нет, это не была подделка, купленная у баандарских торговцев. Это было потрясающий, благословленный самой Азуррой лунный сахар! Каджитка совершенно точно вытащила его из личных запасов, из того, что припрятала лично для себя. Ра’Кемир прекрасно знал, что вещи такого качества эльсвейрская братия не продает, а оставляет для себя и только для себя.       Вот это жест доброй воли, ничего не скажешь. Каджит сам скорее бы дал хвост на отсечение, чем расстался со своими запасами, которые ему с таким трудом привозили.       А тем временем разодетая и перекрашенная Дж’Хара, довольная, что смогла обмануть самого Ра’Кемира, уверенно шла по Приморской улице, к таверне «Два золотых». Уверенно ввалившись внутрь, она осмотрелась, из взгляд ее кошачьих глаз наткнулся на редгарда в красном платке, сидящем в за столиком у окна и лениво попивавшем что-то из кружки. Привычно дернув рваным ухом, каджитка подошла к нему, села к нему и с самым милым выражением морды промурлыкала: — Бодеан, хм-р-р? Как дела у Атхона?       Суровый, покрытый шрамами мужчина задумчиво посмотрел на нее. — А кто спрашивает? — Ра’Зишшатра из Торвала, да-да, — закивала она. — От Ра’Кемира. — А-а-а, — редгард заметно расслабился. — По какому вопросу? — Ра’Зишшатра хочет, чтобы кто-то, совершенно случайно, уму непостижимо, как, обчистил одно очень богатое поместье. Каджитка знает, когда там не будет охраны, и когда можно будет нагрянуть туда в гости, да-да. — Вот как? — он недоверчиво вскинул бровь. — Что за поместье? — Есть такая дама, благородных кровей — нет, благороднейших! — при рождении нареченная Азхар ат-Павиа… — Можешь не продолжать. Атхон знает эту гадину. Да и весь Сентинель тоже, — хмыкнул он. — Она тесно сотрудничает со стражей. Говорят, сам капитан у нее на крючке. Не боишься, что она тебя тоже отправит за решетку? — Хм-р-р, она не успеет, — промурлыкала каджитка. — Потому что Ра’Зишшатра предлагает украсть и ее тоже.       Обе брови мужчины сползли на лоб. Видимо, это означало крайнюю степень удивления. — Ра’Зишшатра хочет, чтобы из ее поместья вынесли абсолютно все. Вместе с ней. О-о, у каджитки к ней много вопросов, да-да, больше, чем у кого бы то ни было. — Стесняюсь спросить, чем она насолила конкретно тебе?       Редгард задумчиво оглядел свою собеседницу с ног до головы. — Ты, судя по одежке, не местная. — Так и есть, рук, так и есть, — закивала каджитка. — Ра’Зишшатра уже сказала, что она из Торвала, хмр? Да, она сказала. И семья Ра’Зишшатры много, очень много лет выращивала лунносахарный тростник… — Можешь не продолжать. Его возил Роберт? — Да-да, светленький такой. Как он был хорош, как хорош!       Он сделал щедрый глоток из своей кружки. — Где ты остановилась? — Таверна «Печаль Морвы», третья комната, — протянула она с довольным прищуром. — Я передам твои слова Атхону. Если он будет заинтересован, то он придет. Жди его сегодня вечером. — Хорошо, рук. Ра’Зишшатра будет ждать, очень ждать, да-да.       Учтиво поклонившись, каджитка покинула таверну и отправилась с заранее арендованную комнату в том самом злополучном заведении, где когда-то сама и травила потрясающие байки про Эльсвейр, и где когда-то, будучи пьяной в драбадан, отплясывала сама Азхар.       Когда стукнуло десять часов вечера, в ее дверь постучали. Дж’Хара вальяжно подошла к ней и открыла замок, после чего в ее комнату уверенно шагнуло четыре человека. Вперед вышел немолодой, с проседью, редгард, по пустынной привычке закрывавший свое лицо платком. — Ты. Ты говорила, что хочешь ограбить эту гадину ат-Павиа. — Так и есть, рук, так и есть, — закивала каджитка. — Чаю? По редгардской традиции Ра’Зишшатра должна его предложить, да? — Ценю твои манеры, но сейчас не время для них, — холодно отрезал мужчина. — Я Атхон. Говоришь, ты знаешь, когда в поместье этой гадины не будет охраны? — Именно, именно! — закивала она. — После недавней попытки поджога Азхар раз в неделю посылает своих охранников проверить порядки на своих мастерских. В самом поместье остается два-три человека, с которыми Ра’Зишшатра уже договорилась. — А ты хороша, — одобрительно хмыкнул он. — Когда охрана разойдется? — Прежде, чем Ра’Зишшатра что-то скажет, пуст Атхон ответит: он согласен работать с каджиткой, или?.. — Согласен. Сколько человек тебе нужно? — Хм-р-р, каджитка хочет, чтобы разрушений было как можно больше. Чем больше людей пойдет с Атхоном, тем лучше. — Нас двадцать человек. Ты серьезно думаешь, что в поместье ат-Павиа так много всего, что можно украсть? — О-о-о, однозначно. Одна ее библиотека чего стоит! А гобелены? Все расшиты золотом, жемчугами… — Понял, можешь не продолжать. Теперь еще один важный вопрос. Обычно за наводку платим мы, и платим щедро, но ты хочешь, чтобы мы украли и саму девку, а она уже, как ты понимаешь, в разряд ценностей не входит. Это большой риск. Тем более, что она работает со стражей. — Сколько Атхон хочет? — Деньги — это хорошо, но у меня есть идея получше. Как насчет возобновить поставку скумы в Сентинель? — О, о-о-о, это хорошее предложение, да-да. Вот только у Ра’Зишшатры нет подходящей команды для этого. — Это я возьму на себя. От тебя нужны две вещи: скума и молчание. — Прекрасно, прекрасно! Каджитка крайне довольна! — Что делать с девкой, когда мы ее вывезем? — Оставьте ее Ра’Зишшатре. Она сама с ней разберется, хм-р-р? — Воля твоя. Так когда там охрана поместья уйдет? — В лоредас, — радостно промурлыкала каджитка. — В лоредас, в шесть вечера они уйдут, и их сменщики придут в поместье только в шесть утра. — Прекрасно. Я пошлю за тобой человека, как только все будет готово. — Ра’Зишшатра будет ждать, — промурлыкала она и тут же ойкнула. — Чуть не забыла! План поместья!       Она достала из сумки сверток бумаги и протянула его редгарду. Атхон взял его, развернул, уставившись на план задумчивым взглядом, а после протянул руку для рукопожатия, и каджитка, пусть не очень уверенно, вложила свою лапку в его крепкую, мозолистую ладонь. Остальные присутствующие на сделке редгарды заулыбались. У них перед глазами уже маячила прекрасная прибыль и возможность отомстить надоевшей девке.       Три дня спустя, когда стукнул лоредас, после заката солнца, к задним стенам двора поместья, через которые когда-то сама Азхар сбегала из дома, стали подходить люди. Лидер налета пересекся взглядом с Агалиром, стоящем на страже, и тот ему уверенно кивнул, и Атхон, немного нервничающий, заметно успокоился. Каджитка не соврала. По крайней мере, пока все идет гладко.       Когда все налетчики собрались, редгард жестами объяснил, кто куда идет и что забирает, после чего коротким, уверенным кивком велел начинать.       Налетчики осторожно проникли в здание, и первыми на их пути оказались помещения слуг. Бедных, вусмерть перепуганных поваров, кухарок, прачек и горничных согнали в зал для встреч, приставив к ним охрану; в это время основная масса разбойников разбрелась по поместью, сгребая в свои сумки абсолютно все, что попадалось на глаза.       Да, каджитка не наврала! Поживиться действительно было чем. И гобелены, расшитые золотом и каменьями, и дорогие книги, и украшения… Никому из налетчиков, даже самому Атхону, не пришел в голову вопрос, а откуда, собственно, Ра’Зишшатра знает, что и где в поместье есть?       Когда все самое ценное — в первую очередь украшения, книги и драгоценности — было собрано и сложено на заранее приготовленных верблюдов, лидер налета с одним из своих подельников остановился у комнаты Азхар.       Осторожно войдя внутрь, осмотревшись, он подошел к спящей девушке и зажал ей ладонью рот. Та моментально проснулась и попыталась закричать, но крепкая, мозолистая рука Атхона не дала ей этого сделать. Редгард лишь посмеялся: — Что, цыпа, думала, за тобой не придет никто?       Взгляд Азхар нервно забегал, она пялилась то на Атхона, то на его товарища, и те снова захохотали. — Идраз, посмотри, тут есть что-нибудь, что можно использовать как кляп? — Сейчас поищу.       Азхар вцепилась в руку Атхона и попыталась хоть как-то вырваться, но ей не хватало на это сил. Редгард снова самодовольно захохотал. — Чего-то ты какая-то тщедушная. Оно и к лучшему. — Пойдет? — второй редгард протянул своему лидеру кружевной платочек, который нашел в тумбочке. — Пойдет, — Атхон ненадолго убрал свою руку с лица Азхар, и та, воспользовавшись заминкой, закричала и попыталась убежать, но быстро была поймана; пока один редгард засовывал кляп ей в рот, второй связывал ей руки. Бедной девушке надели мешок на голову, замотали в какие-то тряпки, чтобы не было понятно, что на верблюде везут человека, и вынесли через задний двор, забросив на подготовленное вьючное животное. На прощание кивнув все еще несущему свою стражу Агалиру, Атхон с подельником с максимально возможной скоростью полетели ко входу в канализацию, туда, где все награбленное добро будет ожидать момента своей продажи.       Наконец, казавшаяся бесконечной тряска на несущемся по узким улицам верблюде закончилась, и редгардку сняли с его спины; ее спустили куда-то вниз, в прохладу, и по телу Азхар пробежалась приятная дрожь. Ее несли куда-то по петляющим коридорам, пока, наконец, не усадили на стул и не сняли с ее головы мешок. — Ну что, цыпа, доигралась? — хмыкнул нависший над ней Атхон. — Добро пожаловать! Полагаю, ты здесь надолго. Возможно, навсегда, хе-хе.       Редгард посмотрел куда-то в сторону, на своих подельников. — Все принесли? Все сложили? — Ага, — кивнули ему. — Вон там, в нише. — Отлично! — Как добычу делим? — Поровну, как и положено. Найдем скупщика — и заживем! — Ага, заживете.       Атхон замер на одном месте и напрягся. Голос говорившего ему был не знаком. — Кто здесь? — он схватился за меч и поднес его к горлу редгардки. — А ну покажись, или я прирежу девку!       В его руку с характерным свистом вонзилась стрела. Редгард зашипел и выронил клинок, а остальные налетчики похватались за оружие. — Оружие вам не пригодится. Или вы думаете, что я намерен с вами драться? — продолжил голос. — Покажись, мать твою! — Так я не прячусь, — хмыкнул кто-то, и в воздухе снова просвистела стрела, вонзившаяся в стоящего в стороне редгарда. — Я сижу себе спокойно, смотрю на вас, идиотов. Вы забавные. Никакого профессионализма. Работаете грязно. Безобразно, я бы сказал. — Вылезай, уродец, — прорычал Атхон, бешеным взглядом осматривая помещение. — С чего бы? Вы называете себя ворами. Лучшими в Сентинеле. Я пришел проверить ваше мастерство по праву мастера-вора. И знаете что? Я разочарован.       И снова просвистела стрела, вонзившись в кого-то в толпе. Люди запаниковали — прятаться в помещении было особо негде. — Мастер-вор, значит, да? Назовись! — Да на здоровье. Винсент Мар к твоим услугам. — Тоже мне, мастер-вор! Впервые слышу твое имя! — Это лишь в очередной раз доказывает, чтобы беспросветно туп, — равнодушно бросил бретонец. — Ты совершил много ошибок в этом ограблении. Взял орду подельников. Изрядно наследил. Не заметил, что я, вообще-то, у тебя на хвосте. — Доброго вечера, господа, доброго вечера! — услышала Азхар голос капитана. Повернув голову, она увидела данмера, сопровождаемого отрядом стражников, которые тут же рассредоточились по залу, окружив налетчиков. — Как приятно встретить всех в одном месте в добром здравии. — А еще вы вместо того, чтобы банально посмотреть наверх, очень много разговариваете, — усмехнулся Винсент. — И не закрываете за собой двери. Ребят, ну это не воровство. Это позорище. — Урод… Урод! — зарычал Атхон, схватил здоровой рукой Азхар, прижал к себе и приставил к ее горлу кинжал. — Только подойдите ко мне, мрази, я сразу же вашу девку прирежу! — Уважаемый, подумай, что ты делаешь хуже исключительно себе, — учтиво поклонился данмер. — Сначала ограбление, совершенное группой лиц, потом похищение, теперь взятие заложника… Чем больше ты пытаешься бороться за свободу, тем больше шансов, что тебя повесят. — Убирайся, уродец остроухий, — прошипел редгард, и Азхар чувствовала, как сильно у него колотится сердце. — Я не буду вести с тобой никаких переговоров. Убирайся, и девчонка будет жить!       Редгардка закатила глаза. К сожалению, из-за кляпа она могла только мычать, а так бы с большим удовольствием присоединилась бы к дискуссии. О да, ей было, что сказать этому Атхону… Как минимум то, что смерти она не боится.       А что, если…       Редгардка начала дергаться, пытаясь вырваться и вывести своего похитителя из себя. — Да чего ты дергаешься, мать твою?! — закричал Атхон ей прямо в ухо. — Стой смирно! А то прирежу! — Госпожа ат-Павиа, пожалуйста, не мешайте работать профессионалам, — попросил данмер. Азхар в ответ лишь замычала и начала дергаться еще сильнее. — Азхар. Это не смешно. Тебя могут уби…       Редгардке удалось выплюнуть кляп, и она, смеясь и улыбаясь, заявила: — Давай, ублюдок, убей меня! — Чего?.. — Убей меня, говорю! Ну! Что, кишка тонка?! — Азхар, что ты творишь?! — капитан, кажется, был в ужасе. Он не понимал, что происходит, но на всякий случай схватился за меч. — Паскуда, а ну не двигайся! — Убьешь ты меня или нет, мне все равно, ха-ха! — засмеялась она с неизвестно откуда взявшимися силами. — Я — дитя проклятого рода, я — жертва даэдра, и смерти я не…       Не придумав ничего лучше, Атхон толкнул Азхар на данмера, а сам попытался удрать, но не успел — стрела Винсента настигла его в дверном проеме, буквально в шаге от спасения, и редгард рухнул навзничь, отчаянно матерясь. Лланел навалился на него всем своим весом, связал быстрыми, отточенными до автоматизма движениями и стер пот со лба. Отдышавшись, он повернула к редгардке: — Что ж, госпожа, это было неожиданно. Пожалуйста, больше так не делай, ладно? — Хорошо, — кивнула она, задумчиво разглядывая валяющийся на полу кинжал Атхона.       Интересно, смерть — какая она по ощущениям? Это больно? Что чувствует умирающий? Интерес исследователя заставил ее взять в руки кинжал и поднести к своему горлу, но его вовремя отобрал капитан. Он воткнул его за пояс, а сам как-то по-отечески, по-доброму положил руки ей на плечи, заглянул в глаза, и в них читалось искреннее беспокойство: — Госпожа, с тобой все хорошо? У меня на примете есть хороший лекарь, если что.       Азхар лишь засмеялась, запрокинув голову, чем изрядно напугала капитана.