Королева отверженных

      Эта ночь была тяжелой. Даже несмотря на то, что, вообще-то говоря, о нем позаботились, накормили, одели и уложили отдыхать.       Принципиальный, абсолютно неподкупный, невероятно умный капитан Лланел Гилво, гроза преступного мира Сентинеля, лежал в каких-то богами забытых катакомбах в обществе контрабандистов, воров и проституток, пусть и бывших, среди которых маячила даэдра. Не так, ох не так он представлял свою службу. Конечно, перед этим были двести лет честного служения короне, но теперь что-то пошатнулось. Вероятнее всего, сам Лланел Гилво.       Данмер попытался вспомнить, как он оказался в нынешней ситуации. В какой момент госпожа ат-Павиа ди-Дарри из самоуверенной девчонки, которая крутит какие-то свои дела где-то там, за горизонтом, превратилась в его начальницу и лидера. Лидера, который способен заставить его не трогать сборище преступных элементов вокруг себя, и которому он, капитан, подчинится.       Это же не сразу началось. Не тогда, когда она пришла выкупать себе личную каджитку. Данмер помнил ее, помнил их первую встречу. Девчонка держалась уверенно, но он наметанным, опытным взглядом видел, как она трясется. Если бы она не притащила свидетеля — капитан уже знал, что это была Жанду — он бы, может, надавил на нее или обманул, но увы, история не знает сослагательного наклонения. Получилось, что получилось. Может, все пошло наперекосяк, когда она сдала ему Корнелиуса вместе с его конторской книгой? А может, еще раньше — когда она принесла ему письма своего отца?       В какой, мать его, момент все пошло не так?!       Может, все началось с Сераны и лекарства, которое она принесла? Ведь это именно она велела девчонке хотя бы не мешать. А если бы ему не принесли снадобья, капитан остался бы парализован. Что лучше — быть парализованным, но законопослушным, или ходячим, но с пятном на душе?       Проклятье. Данмер закрыл глаза руками.       Ведь он очень, очень долго покупал себе снадобья из этой даэдровой багряницы, на которую почему-то взъелся король. До Великой Войны все было хорошо, а потом, когда Империя вышвырнула Хаммерфелл из своего состава, оставив разбираться с эльфами самостоятельно, король решил, что таких друзей и партнеров ему не надо, и запретил всяческое общение с Империей. Альтмерам, конечно, тоже досталось, но они были далеко, поэтому все шишки полетели куда? Правильно! В соседа.       О-о, данмер помнил тот день, когда Хаммерфелл наложил запрет на торговлю с островами Саммерсет. Король был так зол, что где-то в глубине души капитан боялся, что Его Высочество устроит геноцид всему, что с острыми ушами. К счастью, до этого не дошло, но нервов эта война всем изрядно попортила.       Вот и получается, что пятьдесят с лишним лет абсолютно законопослушный данмер покупает лекарство у контрабандистов. Удивительно, что его ни разу не поймали за этим делом. М-да… Может, это и есть тот момент, в который все пошло не по плану?       Как истинно законопослушный гражданин, слуга своего народа и верный подданный короны, он должен был отказаться от лекарства и остаться парализованным, но… Кто бы тогда за ним ухаживал? Вряд ли бы кто-то стал заботиться о данмере. Он же эльф, в конце концов! Эльфов в Хаммерфелле не особенно жалуют, причем абсолютно не важно, о ком идет речь — об альтмерах, босмерах… или о нем. За годы службы он так и не обзавелся семьей, которая бы смогла о нем позаботиться, да и друзей у него не было. Единственные, кто в Сентинеле относился к нему с каким-то добродушным состраданием — это семья ат-Павиа, тогда еще многочисленная.       Кажется, тяга помогать у Азхар наследственная.       Он нахмурился и напряг память. Шафи ат-Павиа старалась звать его на все семейные мероприятия, а ее муж, Сориан, ее в этом вопросе поддерживал. Тогда капитан не понимал, зачем им это надо, что они от него хотят, и отказывался, но эти двое упрямо звали его к себе; и только сейчас, спустя почти восемьдесят лет, до данмера дошло, что им было просто-напросто его жалко.       Лланел поджал губы. Столько лет работать, не покладая рук, забыв про все, и в итоге оказаться… здесь. В катакомбах. В обществе проституток, вора, контрабандистки, даэдра и их начальницы.       М-да…       Еще немного — по эльфийским меркам, правда — и ему стукнет триста лет. На что он потратил свою жизнь? На работу. На нее одну. Ни друзей. Ни связей. Да и с теплыми воспоминаниями, греющими сердце, тоже беда… Самое яркое, что он помнит — это себя, юного, грязного, голодного, усталого оборванца, бегущего из уничтоженной Красной Горой Балморы… Хотя нет, не только это.       Перед глазами отчетливо появился образ женщины в дорогих одеяниях. Молодая, цветущая, полная сил и веры с счастливое будущее, как свое, так и всей страны, она вела праздничное шествие; люди радовались ей, а она радовалась им. Каким-то чудом она заметила его, малолетнего Лланела Гилво, сидящего где-то в углу, и пожалела его, усталого, несчастного оборванца; именно она определила его в академию стражи, которой в итоге данмер посвятил всю свою жизнь. Прошло уже больше двухсот лет, но капитан все равно помнил ее имя — королева Лакана. Если бы не она, если бы не ее милосердие, Лланел, скорее всего, стал бы прямым подопечным Азхар. Если бы дожил до этого момента, конечно.       Ведь именно из чувства благодарности он служил короне. Он был верен не королям Хаммерфелла, а лично ей, давшей ему шанс на жизнь. И пусть ее нет в живых уже много лет, для данмера все это не так важно. В его сознании Ее Высочество все еще была где-то здесь, она смотрела на него, и ее мнение было важно для него, как воздух. — Ты ворочаешься так, что тебя на другом конце залы слышно, — услышал он голос Азхар и дернулся. — С тобой все в порядке? — А?.. Да, все хорошо, — немного неловко улыбнулся данмер и, немного помолчав, бросил короткое. — Слушай. Я никогда ни о чем у тебя не просил, но… — Что ты хочешь? — Ты можешь провести меня в королевскую усыпальницу?       Азхар удивленно вскинула бровь. — Смогу скорее всего, но… Зачем тебе? — Я хочу кое с кем поговорить. — В королевской усыпальнице?.. — Не спрашивай, это очень долгая история. — Ладно, — Азхар пожала плечами и, подумав, села на край кровати данмера. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты весь вечер какой-то сам не свой. — Все в порядке, госпожа, не обращай на меня внимания, — улыбнулся он. — Ступай отдыхать.       Утром следующего дня Винсент уехал договариваться со жрецами Ту’Вакки о входе в королевскую усыпальницу, Лланел Гилво уехал на службу, и через несколько часов в катакомбы вернулись Леонин и Ланда, прихватившие с собой группу имперцев. Азхар вышла к ним навстречу с широкой улыбкой и учтиво поклонилась: — Добрый день и добро пожаловать! Я — Азхар ат-Павиа ди-Дарри. А вы… — Конркодия Ментис, к твоим услугам, госпожа, — рыжая имперка вышла вперед и так же учтиво поклонилась, после чего начала по очереди представлять своих спутников. — Это Децима, Авила, Верус, Ленора, Вивиана, Марций и Публий. Леонин сказал, что тебе нужен археолог. — Так и есть. А вы, простите, на чем специализируетесь? — О, мы приехали в Хаммерфелл, чтобы изучать здешние некрополи, — начала Конкордия. — Мы знали, что редгарды с большим уважением, если не сказать, со страхом относятся к погребениям своих же предков, и мы догадывались, что большая часть захоронений никак не изучена из-за этого. Кто ж знал, что нас посадят, как только мы явимся в местный институт… — Да, прошу у вас прощения за это недоразумение, — улыбнулась Азхар. — Я думаю, капитан стражи разберется с этой, как ее… Азрой. Так вот, следуйте за мной, пожалуйста, и я вам покажу фронт работ.       Она жестом позвала имперцев за собой и отвела их в один из боковых коридоров, который ее землекопы частично раскопали. — Вот один из коридоров. Их тут как минимум два, с противоположной стороны еще один, но там раскопки идут куда сложнее. — Хорошо, нам пока достаточно и одного. Так, что тут у нас…       Конкордия подошла к стене и принялась рассматривать рисунки и барельефы, задумчиво цокая языком. — Ну, пока сказать мне особенно нечего. Есть несколько непонятных символов, которые надо будет еще перевести. Нам понадобится время. — Сколько угодно.       А тем временем Винсент стоял в храме Ту’Вакки, главном в городе, и тупо смотрел на жрецов. Жрецы, впрочем, тоже плохо соображали. — Добрый господин, я все понимаю, но… Зачем тебе в королевскую усыпальницу? Мы не должны тревожить покой монарших особ… — Да не мне это надо, не мне, в третий раз говорю, — вздохнул бретонец. — А человеку, близкому к королевской семье. — В усыпальницу могут войти только члены королевской семьи и некоторые жрецы, — терпеливо повторил редгард. — Является ли этот человек родственником короля? — Я не уверен. — Рекомендую проверить. Несколько копий полной родословной Его Высочества лежит в библиотеке. Если в ней окажется хотя бы один родственник твоего человека, кем бы он ни был, то тогда жрецы проводят его в усыпальницу. Учти! Его и только его.       «Дагоновы редгарды со своими дагоновыми традициями!», — угрюмо подумал Винсент, но улыбнулся и откланялся. Найти в книжке подтверждение, что данмер — родственник короля? Ха! Легко. Надо будет — он украдет эту книгу, подправит ее, напишет туда, что Джафира’джада породили овца с козлом и покажет ее жрецу. Так просто, чтобы неповадно было.       Что там Азхар предлагала?.. Нарисовать какую-нибудь нецензурщину в королевском дворце? Надо предложить ей сделать то же самое, но с храмом Ту’Вакки. Редгарды, конечно, потрясающие люди, дай им всем Высокий Папа здоровья, но как же они надоедают иногда своими проклятыми традициями.       Вот Азхар нормальная. Она, правда, в хаммерфельское общество не особо включена, и большую часть жизни провела взаперти, от чего не всегда понимает, почему надо трепетать при виде мертвых, но так даже лучше.       Винсент ушел в библиотеку, попросил там нужную книгу и, получив нужный толстенный талмуд, уселся читать, раздражая всех присутствующих своими вздохами. От обилия имен и жизнеописаний у него рябило в глазах. Интересно, бретонские монархи тоже ведут вот такую перепись родственников?.. Должны, по идее. Эх. Заняться ему, что ли, нечем, кроме как искать в толстенной, мало кому интересной книжке, знакомые имена…       На середине книги мозги Винсента вскипели, взвыли и взмолились о пощаде. Решив, что вертел он все это дело, всех этих королей и их, помилуй Ноктюрнал, родственников, и проще будет просто открыть в усыпальницу портал. Сдав талмуд обратно библиотекарю, Винсент почесал репу и покинул здание, решив, что, если уж легальные способы проникнуть внутрь отсутствуют, значит, надо искать нелегальные.       Направившись к этой самой злосчастной усыпальнице, он попутно грел уши и слушал все, что происходит вокруг. В конце концов, Азхар велела ему еще и походить по городу, послушать, о чем говорят люди; так что когда он добрался до богато украшенного здания, его голова кипела не только от информации, какая благородная дама за кого вышла замуж, но и от того, что на рынке в очередной раз подорожала морковь, что Бьосек продал козу, на проспекте Леки перевернулась телега, а в Торговом Квартале орудуют какие-то малолетние бандиты, ворующие из чужих домов сладости.       Забавно будет посмотреть на этих недоумков.       С максимально непринужденным видом, кося под туриста, Винсент обошел усыпальницу и осмотрел ее. Вход в нее был выполнен в виде башни, но бретонец знал, что самое ценное и интересное находится под землей, и все, что находится сверху, не имеет никакого смысла: максимум, там живут жрецы. Но это не точно. Поймав момент, когда никто на него не смотрит, Винсент подошел поближе и коснулся каменной стены, и природное его умение чувствовать магию зашевелилось. Здесь однозначно есть защита. Осталось понять, какая.       Ну, здесь он бесполезен, поэтому с чистой совестью он отправился за Леонином.       Проехав полгорода до катакомб, он нашел освободившегося из тюрьмы босмера и прицельным пинком отправил его разбираться с защитными чарами усыпальницы. Тот что-то проворчал, но подчинился, что странно; обычно эльф выпендривался немного дольше. Видимо, тюрьма хорошо повлияла на него, и он стал немножко покладистее.       К вечеру Леонин и Винсент были готовы отчитываться своей госпоже. — Короче, Азхар, легальных способов пробраться в катакомбы два. Первый — быть особой королевской крови. Второй — быть жрецом Ту’Вакки. Правда, достаточно высокопоставленным. Абы кого туда не пускают. — Ну, королевской крови у меня нет, это однозначно, — улыбнулась редгардка. — А что до нелегальных? — Вокруг усыпальницы стоит охрана. Двое караулят у дверей, еще четверо обходят периметр. Если от четвертых еще можно как-то увернуться, то вот от тех, которые у входа торчат, не спрячешься. К тому же, на здании стоит магическая защита, и есть шанс, что, если я подойду к двери слишком близко, меня просто испепелит. — Ну, это ты зря, защита там не для того стоит, — вставил Леонин. — Ее задача — не давать открыть внутрь усыпальницы портал. — Все предусмотрели, уроды, — буркнула Азхар. — Хм, хм, хм…       Закутанная в плащ Жанду, стоящая за спиной редгардки, нагнулась к ней и шепнула что-то на ухо, надеясь, что Леонин не услышал ее даэдрический голос. Азхар заулыбалась. — А это мысль… Портал в усыпальницу нельзя открыть в принципе или только из Нирна? — Ну, э… Я не знаю, — честно признался босмер. — Я сомневаюсь, что кто-то из магов рассчитывал, что к ним пожалуют из Обливиона. — Попробуем. — Отличный план! Сначала — в госпиталь к Марселану, а потом — в Обливион. Нормальные люди всегда так делают, да? — с каменным лицом бросил Винсент, однако Азхар уже достаточно хорошо его знала, и поняла, что это шутка. — Именно, — улыбнулась она. — Сколько там времени? Данмер уже должен был освободиться, нет? — А ты что, хочешь его с собой взять? — А почему нет? Чего он будет один сидеть и тухнуть? — М-да, — Винсент почесал затылок. — Что ж у тебя за тяга такая, тащить всякое к себе под крыло… — Заметь, все, кого я притащила, оказались крайне полезны, — промурлыкала редгардка. — Ну, в подавляющем большинстве случаев. Роберт, который жил на мои деньги и принес исключительно проблемы, не в счет.       Бретонец прыснул в кулак, умудрившись сделать и это с совершенно непроницаемым таблом. — Так, ну что, пошли за верблюдами?.. Где Дж’Хара?       Жанду молча развернулась и куда-то ушла. Видимо, искать каджитку. Дождавшись их обеих, вся процессия отправилась сначала за данмером, а после — к Марселану.       Бретонец лежал ничком в своей палате и скучал. Увидев, что к нему пришла целая толпа посетителей, он страшно обрадовался. — Опа-на, какие люди! Ну, и нелюди, — улыбнулся он, но улыбка тут же сползла с его лица, как только он увидел вошедшего в палату данмера. — Меня будут допрашивать? Или я что-то не то сделал? — Расслабься, Марселан, мы просто взяли его с собой, а то чего он сидит в своей страже одинокий и грустный, — ответила Азхар. Данмер усмехнулся с каким-то совершенно непонятным выражением лица. — Как твои дела? — Я до сих пор жив, так что все отлично! Я не знаю, сколько денег ты отвалила целителям за мое лечение, но они бегают вокруг меня и чуть ли не задницу мне подтирают. Даже стыдно как-то уже. — Почему? Привык, что такими вещами занимается Винсент?       Данмер подавил смешок. — Жанду! — Хорошая шутка, чего ты, — кивнул Винсент и посмотрел на Марселана. — Ничего-то ты без меня не можешь, я так понимаю. — Ой, а ты, можно подумать, без меня внезапно становишься абсолютно всемогущим! Азхар, ну-ка, ты ему что-нибудь поручала? — Ну, да. — Ну начинается! Инспектор нашелся! Давай, Азхар, отчитайся ему, что я сделал, сколько раз и где при этом умудрился быть не прав! — Да, Азхар, расскажи, а то у меня душа просит ему в лицо харкнуть, мне нужен повод!       Редгардка засмеялась. Марселан картинно всплеснул руками. — Ну что ты смеешься? Что ты смеешься?! Не трави душу, мне срочно нужно в него плюнуть! — Добро пожаловать, — бросила Жанду, глядя на данмера с улыбкой. — Вот так у нас почти каждый день. — Не надо мне тут! Не каждый! — Ага, за исключением тех моментов, когда вы пьяны, на задании или сидите по отдельности. — Зато с нами весело! Кто ж должен вас веселить. — Слышал, капитан? Запомни: Марселан — наш шут. — Ага, с ручной обезьянкой. — Азхар, ты слышала? Он тебя обезьяной назвал. — Эй! Я не про нее! — Смотри, оправдывается.       В Винсента полетела подушка. — Чего-то у тебя бросок совсем слабый стал. Смотри, как надо! — Винсент! — Что? — Отстань от Марселана, он болеет! — Слышал, придурок? Я болею! Меня надо беречь! А ну-ка подойди, я в тебя плюну, а то душевные терзания не слишком способствуют выздоровлению! — Марселан! — засмеялась Азхар. — Идиоты, угомонитесь, ради чего-нибудь! — рявкнула Жанду и тут же осеклась, вспомнив, что за стенами палаты ходят люди, которые могут ее услышать. — Когда свадьба? — Дж’Хара! — Мы вроде договорились. В два часа ночи, в доме Лланела Ги… Ой. — Ага. — Прости, капитан, неловко вышло.       Азхар смеялась. — Ладно, у вас-то как дела? — улыбнулся Марселан. — Да нормально. Леонин тут в тюрьме побывал. — За что?       Лланел издал странный звук, не то смех, не то плач. — За то, что попался под горячую руку крайне законопослушной идиотке, которая сама себе придумала невесть что и заставила меня весь день заниматься бессмысленной бумажной работой. Десять человек оформить, допросить, заранее при этом зная, что они ни в чем не виноваты… Всегда мечтал. Невероятное наслаждение. Рекомендую. — Ты хоть с ней провел воспитательную беседу? — За ложное обвинение, да еще и в таком тяжелом преступлении, как разграбление могил, полагается штраф в пятьсот золотых. А с учетом того, что она по одному и тому же обвинению отправила ко мне десять человек… — Сядет? — Вряд ли. Но штраф получит. — А как звать-то? Ну, кто Леонина в тюрьму отправил. — Азра. — Азра ат-Таура, если быть точнее, — уточнил капитан.       Марселан задумчиво поцокал языком. — Я пытаюсь вспомнить, я с ней пересекался или нет. — Я с ней точно напрямую не пересекалась, — бросила Жанду. — Дж’Хара тоже. По крайней мере, мы ее не помним.       С полчаса они сидели, болтая ни о чем, и Лланел с удивлением обнаружил, что в целом, вся компания относятся к его появлению спокойно. Он ожидал, что они, будучи так или иначе связанными с криминалом, постесняются говорить о каких-то вещах, но нет — Марселан радостно пересказал ему, как бегал даггерфольскому художнику, Эмилю Дюбуа, то за пивом, то за скумой, как влез в какое-то поместье и на него натравили собак, или как его чуть не зарезали в четырнадцатилетнем возрасте. Данмер никак не мог определиться, хорошо это или плохо. По генеральной идее они должны его бояться, с другой стороны — он же работает вместе с ними на одну госпожу. Да, он не бегает по ее поручению по городу, но тем не менее… Они сотрудничают. И сотрудничают успешно.       А еще он работает в школе Азхар.       М-да. Как он докатился до такой жизни…       Редгардка хлопнула в ладоши, и этот звук вывел данмера из задумчивости. — Так, ну что ж, я думаю, хватит издеваться над Марселаном. У нас есть дела. — О, ты хочешь снова оставить меня в гордом одиночестве? Ты жестока. В первую очередь к местным целителям, которых я со скуки достал, — бретонец смахнул воображаемую слезу. — Хорошо, мы будем заходить к тебе почаще. Тебя скоро выпишут? — Пока не знаю. — Ну ладно. Дж’Хара, Винсент, вы свободны, можете идти обратно в катакомбы, если хотите. Жанду, Лланел, вы мне нужны. Жанду, меч с тобой? — Всегда со мной. — Ты куда намылилась? — В королевские усыпальницы. — Так… Быстро? — данмер, кажется, был ошарашен. — Я… Я думал, что пока ты выбьешь пропуск… — Пропуски туда не выдают, поэтому влезем нелегально, — Азхар немного хищно улыбнулась. Марселан хмыкнул. О, он хорошо знал эту улыбку! — Ты собираешься вломиться в усыпальницы? Нас повяжут и повесят. — Не собираюсь я никуда ломиться. Мы должны опробовать обходной путь. — Я с тобой, — бросил Винсент. — На всякий случай. — Дж’Хара тоже пойдет! — Куда вы собрались без меня?! — Марселан, тебе нельзя вставать! — Можно! Бегать нельзя, вставать — можно! — бретонец насупился и надулся. — Вы там что-то интересное собираетесь делать, а меня собираетесь оставить здесь?! — Дж’Хара, Марселан, я не знаю, что нас там ждет, поэтому будет лучше, если вы останетесь здесь. С физической формой у вас не так хорошо, как у Винсента или Жанду… — Дж’Хара может постоять за себя. Она не беспомощный джа’каджит! — Азхар, пусть идут с нами, если хотят. Если что — просто откроешь им портал в Нью-Шеот, чтобы они смогли там спрятаться, и все. — Вот! Жанду дело говорит! — Винсент, инструменты у тебя с собой? — спросил Марселан. Его друг приподнял подол верхней рубахи и показал кожаный пояс, на котором висели самые разные приспособления. — Все свое ношу с собой. — Отлично! — Марселан медленно поднялся с кровати, обулся, накинул сверху что-то более приличное из одежды и повернулся ко всем собравшимся. — Итак, я готов. — Ты… — Ой, да хорош носиться со мной, честное слово! Ничего со мной не будет. Давай, открывай портал. — Не знал, что ты училась магии. — О, мой дорогой капитан, это долгая история. Очень долгая, — улыбнулась Азхар, сосредоточилась, и перед ней, прямо в больничной палате, появилась светящаяся точка. Она постепенно увеличивалась в размере, и, когда достигла высоты роста самой редгардки, в ней появились очертания какого-то покрытого зеленью места. — Деменция? — хмыкнула Жанду. — Ага. — Я пойду первая. — Хорошо, я замыкаю, — кивнула Азхар.       Жанду обнажила свой верный, золотой клинок, и шагнула в портал, предварительной пригнувшись. Как только она оказалась на Островах, ее очертания стали размытыми, и все же можно было различить, как она осматривается, а после жестом велит всем остальным следовать за ней.       Когда вся команда вместе с очень неуверенно чувствующим себя капитаном перешла на территорию Обливиона, Азхар закрыла старый портал и открыла новый. Пространство подчинилось, и новый разлом позволил им заглянуть в королевские усыпальницы; правда, там было ужасно темно. В этот раз первым пошел Винсент; он привязал веревку к ближайшему дереву, на случай, если портал открылся на высоте, и осторожно сделал шаг навстречу неизвестности.       Он исчез в темноте. Спустя пару мгновений он просунул руку обратно в Обливион и жестом велел идти вперед; команда повиновалась, портал закрылся, и вся пятерка оказалась погружена во тьму. — Что-то мы не подумали о том, что тут, скорее всего, не будет освещения, — буркнул бретонец. — Темно, как в жопе у… — Кхе-кхе, Марселан. — … данмера. — Спасибо, Марселан, — хмыкнул капитан и зажег в ладони небольшой огонечек. — Я, конечно, не чародей Телванни, но тоже кое-что могу. — О, это удобно, — улыбнулась Азхар. — Рада, что ты с нами. — Конечно, он, блин, с нами, ведь именно из-за него мы и тащимся в крипты! Опять, попрошу заметить, — Марселан был, кажется, немного недоволен. — Боишься, что мертвые встанут из своих могил? — усмехнулась Жанду. — У нас как минимум два бойца, так что, по крайней мере, нас не убьют в первые же секунды. — Надеюсь, мне не придется ни с кем драться. — Я тоже, капитан, я тоже. Мне, знаешь ли, тоже не улыбается затупить свой клинок об какой-нибудь знатный трупешник.       Азхар осмотрелась и подошла к ближайшему саркофагу, нагнулась, стерла толстый слой пыли и прочитала надписи на нем: — Его Высочество Фахара’джад… Отлично! Мы по адресу! Это королевская усыпальница. Так, капитан, мы на месте. Чего ты хотел? — Мне нужна могила королевы Лаканы.       Редгардка задумчиво цокнула языком. — А давно она умерла? — Да уже лет двести прошло. — Ага. Так-так-так, когда у нас умер Фахара’джад… Это вообще вторая эра. Идти придется далеко. — А ты что, знаешь, куда? — Ну, логично предположить, что более свежие могилы будут находиться дальше по коридору. — Ага. Если кто-нибудь не додумался прорубить еще один коридор, — усмехнулся Винсент. — Резонно. Но мы не узнаем, как оно, пока не обойдем здесь все. — Мы стоим около могилы из второй эры. Если коридор здесь один, то нам придется топать очень, очень долго. — Ну и что ты предлагаешь? — вспылила Азхар. — Спросить дорогу у камней? — Ну, кстати, это не такая уж и плохая мысль, — бросила Жанду. — Спросить дорогу, в смысле. И не у камней, а у кого-нибудь из мертвяков. Ты же разговаривала со своим отцом, со своей матерью. Может, и эти откликнутся. — Так. И что надо сделать, чтобы призвать… — Капитан, я боюсь, что тебе мертвые не ответят, потому что ты — данмер. Стали бы твои предки разговаривать со мной, если бы я их призвала? Сильно сомневаюсь. Так что предоставь это дело мне… Только жаровню мне зажги, а то я не умею. — Эти что ли? — капитан тупо ткнул пальцем на две металлические чаши перед саркофагом. — Ага.       Пожав плечами, Лланел зажег в жаровнях пламя и отошел. Жанду на всякий случай обнажила меч и прислушалась.       Молчание. Никто не отвечал. Азхар смиренно стояла перед саркофагом, но ничего не происходило. — Попробуй позвать как-нибудь что ли, — буркнул Винсент. — А то мы тут так до конца времен стоять будем. — Господин Фахара’джад, я, Азхар ат-Павиа ди-Дарри, молю тебя об аудиенции, — начала редгардка. — Прошу, яви себя из Дальних Берегов!       По коридору прокатились шепотки. Жанду напряглась, почувствовав чье-то присутствие, и покрепче сжала меч. Кто-то неизвестный приближался. Он еще не принял хоть сколько-то внятное обличие, но уже был здесь; дух приблизился к редгардке и замер, задумчиво разглядывая ее, видимо, решая для себя, отвечать на призыв или нет. — Ты уже здесь, — аурил заговорила с ним первая. — Чего тогда прячешься? — С кем ты… — Всякое случалось с этой усыпальницей, но чтобы сюда приходили даэдра… — начал женский голос. — Такого я не помню. Можете не звать Его Высочество, он не придет. Большее, на что вы можете рассчитывать — это я, его служанка. — Госпожа, прости, что мы нарушили твой покой, — заговорила Азхар, учтиво поклонившись тому месту, куда смотрела Жанду. — Но мы ищем госпожу Лакану. — Какую из? — хмыкнул дух. — Будь любезна уточнить. — Последнюю. Лакану Драгонстарскую, — ответил ему данмер. — А, ясно. И зачем она тебе? — Я… Мне нужно с ней поговорить. — Какие дела могут быть у данмера с Лаканой? — Когда-то она спасла мне жизнь. Я хотел… — Ты хотел ее поблагодарить настолько, что вломился в усыпальницу, сделав крюк через Обливион? — Обли… Обливион?! — М-да. Знаешь, я должна была бы поднять тревогу, разбудить мертвых, вот это все, но, поскольку вас всех — и тебя, идиот остроухий — привела особа, близкая к королевской крови, я обязана подчиниться.       Все присутствующие молча обернулись, посмотрев на Азхар. — В смысле «близкая к королевской крови»?! — А что, ты не знала? Ну, поздравляю тебя с открытием. Правда, на престол можешь не надеяться — родство у тебя достаточно дальнее. — Я и не собиралась, — несколько ошарашенно ответила Азхар, ежась под взглядами своих товарищей. — Так что, ты отведешь нас к Лакане? — А у меня есть выбор? — Жанду, видевшая туманный силуэт женщины, могла иметь счастье наблюдать ее кривую ухмылку. — Идите за мной. — Не хочу тебя расстраивать, но мы тебя не видим, — бросил Винсент. — Я вижу, — ответила ему аурил. — За мной.       Они отправились куда-то по длинным, путанным коридорам усыпальницы; да, Винсент оказался прав, когда говорил, что здесь, скорее всего, несколько ответвлений. Та часть усыпальницы, в которой они оказались, была старой. Очень старой. Саркофаги в ней сильно обветшали и покрылись толстым слоем пыли; им потребовалось около сорока минут, чтобы выйти на какую-то развилку и свернуть в другую сторону, где могилы были украшены уже совсем по-другому.       Азхар повернулась к Марселану. — Ты не устал? Как чувствуешь себя? — Все в порядке, — улыбнулся он. — Рад наконец-то подняться с кровати и начать что-то делать… Даже если это поход в крипты.       Наконец, после долгих блужданий, Жанду остановилась у саркофага, достаточно свежего на вид. Она наклонилась к надписи на нем и прочитала: — Лакана ат-Па… Чего?! — Ну-ка… — Азхар немного оттеснила аурил и сама приблизилась к могиле. — Лакана ат-Павиа… Драгонстарская. Да согреет Ту’Вакка своим светом ее душу…       Редгардка, находясь в полном шоке, выпрямилась. — Э-э… Так. Добрый дух, спасибо тебе за помощь, — улыбнулась она своей проводнице, — хоть я тебя и не вижу и не знаю, где ты. Спасибо! — Прощай, — фыркнула женщина, и Жанду увидела, как та просто растворилась в воздухе, исчезнув из Нирна. — У меня очень много вопросов, — протянула Азхар. — Как…       Она тряхнула головой. — Так. Не раскисать. Мы здесь в первую очередь потому, что сюда хотел попасть Лланел. Капитан, зажигай жаровню и говори, что хотел, мы заткнем уши.       Повиновавшись воле своей госпожи, бретонцы, аурил и Дж’Хара, пусть и с некоторым негодованием, но ушли в сторону, а данмер, все еще не очень понимая, что он делает, зажег пламя.       В этот раз дух ответил сразу и без какого-либо призыва. Лакана помнила того, кто искал с ней встречи.       Над богато украшенным саркофагом появилась фигура женщины в роскошных одеяниях, и по команде Азхар, Винсент, Марселан, Жанду и Дж’Хара хотели заткнуть уши, но дух властным голосом повелел им подойти. — То, что вы уважаете вашего друга, делает вам большую честь, но я не скажу ничего, что стоило бы скрывать, — улыбнулась Лакана и вновь повернулась к данмеру. — Лланел. Мой бедный Лланел… Я знаю, зачем ты пришел. Друг мой, я знаю, что большую часть из того, что ты делал, ты делал ради меня. Чтобы не опозориться перед той, кто дал тебе какой-никакой кров, кто протянул тебе руку помощи и помог устроиться в этом мире… Но ты мне ничего не должен. Не должен был изначально. Даже в тот момент, когда я пристроила тебя в академию.       Данмер упал перед надгробием на колени. — Твой долг не может быть уплачен, потому что ты у меня ничего не брал. Ты свободен. Ступай с миром.       Она улыбнулась ему и посмотрела на Азхар, протянув к ней руку. — Дитя из моего гнезда… Подойди.       Редгардка неуверенно сделала шаг вперед. — Дитя… Спасибо, что не бросила Лланела. Он славный малый, но склонен зацикливаться на мелочах, — улыбнулась она. — Спасибо тебе. И за него, и за все, что ты сделала для всего рода. — У меня есть вопросы, — несколько неуверенно, пряча глаза в пол, сказала Азхар. — Так задавай. — Ты из рода ат-Павиа?.. — Именно. Из Драгонстарской его ветви. Твой прадед Торан — правнук моей сестры. — Драгостарской ветви?.. — Род ат-Павиа состоит… Состоял из двух ветвей. Драгонстарской и Сентинельской. Я — и ты — из ветви драгонстарской. И ты — последняя выжившая.       Она вздохнула. — Сентинельская ветвь вырезана подчистую. Ты и сама знаешь, кем. Из драгонстарской осталась ты одна. — Мне надо переварить эту информацию, — буркнула Азхар. — Получается, Джафира’джад — мой далекий, но все же кровный родственник? — Да, так и есть. — И чего ты теперь будешь делать с этой информацией? — хмыкнул Винсент и ойкнул, получив подзатыльник от Жанду. Лакана засмеялась. — Ты можешь потребовать надлежащего уважения от короля к тебе. В конце концов, если бы не я, то он бы просто не появился на свет, — улыбнулась она. — Но родство у вас слишком дальнее, чтобы ты могла претендовать на престол. — Да не больно-то я и собираюсь, — буркнула Азхар. — По крайней мере, трон мне не нужен. Пусть сам колупается в своих бумажках, приемах, политике и знати. — Ведь ты сама занимаешься тем же самым, — засмеялась Лакана. — Что ж поделать, жизнь заставила. — Твое Высочество… — прошептал данмер. — Что же мне тогда теперь делать?.. — Что хочешь. Ты свободен, друг мой. Можешь бросить службу и отправиться куда глаза глядят. Можешь остаться и работать дальше. Единственное, о чем я тебя попрошу — не думай о том, что ты что-то кому-то должен. Хотя бы попробуй. Хорошо? — Х-хорошо… — Азхар. Мне нечего дать тебе, и ты совершенно не обязана мне помогать, но я прошу тебя — присмотри за ним. Лланел потрясающе умный малый, но уж больно он привязывается к людям. В том числе и к тем, к кому привязываться не следовало бы. — Хорошо. Спасибо тебе за помощь, госпожа. Да убережет Ту’Вакка твою душу. — Ступайте с миром, — улыбнулась Лакана и исчезла. — Во дела, — резюмировала Дж’Хара, и бретонцы согласно закивали. — Я так понимаю, этот серый хрен теперь с нами? — усмехнулась Жанду. — Правильно понимаешь. Лланел, пойдем, — редгардка подошла к все еще шокированному данмеру и толкнула его в плечо. — Пойдем отсюда. — Я не серый хрен, — буркнул данмер, но с колен все-таки встал. — О! Теперь у тебя есть кликуха. Поздравляю, — улыбнулся Винсент. — Хорошо, чмо патлатое, как скажешь. Марселан заржал, а его друг уставился на Лланела со слабочитаемым выражением лица. — А ты хорош. — Я старался. — Прекратите дергать друг друга! — шикнула на них Азхар. — Я открываю портал.       Пространство изогнулось, повинуясь ее воле, и, сделав еще один крюк через Обливион, Азхар вместе со своей командой вернулись в палату Марселана, старательно сделав вид, что они отсюда никуда не отлучались.