Невеста короля

Если бы Сьюзан могла, она бы заперлась в своей спальне, забралась под одеяло и крепко-крепко зажмурилась – чтобы, когда открыть глаза, вновь очутиться дома, в Лондоне, а Нарния опять оказалась волшебной сказкой, приснившейся ей во сне. Но сон всё никак не хотел заканчиваться, и, просыпаясь по утрам, Сьюзан видела не знакомую люстру из матового стекла, а тяжёлый зелёный балдахин кровати на фоне каменных сводов высокого потолка, а вместо размеренного тиканья часов слышала пение птиц и удары замкового колокола. В такие моменты казалось, что Англия, колледж, их дом в Финчли – это-то как раз и есть сон, а реальность – вот она, разлилась широкой рекой у стен замка, раскинулась бескрайним голубым небом, звучит шумом города невдалеке. А потом Сьюзан вспоминала, что с ними нет Люси, и вся реальность сразу становилась неправильной. Она даже с братьями почти не виделась – Питер и Эдмунд постоянно то беседовали с Трампкином в его кабинете, то присутствовали на заседаниях совета или официальных встречах, то пропадали в замковых казармах – словом, с головой ушли в королевские заботы и совершенно не задавались никакими другими вопросами, кроме политических, экономических и военных. Сьюзан и видела-то их только за едой – и очень часто так бывало, что Питер притаскивал с собой какой-нибудь документ, требующий внимательного изучения, и углублялся в чтение, даже не замечая расставленных перед ним блюд. Так продолжалось до комментария Эдмунда, что вместо подписи короля на документе будет стоять пятно от соуса, и Питер словно вспоминал, что даже могущественным королям Древности иногда требуется обедать. Несколько раз они выезжали в город – слухи об их возвращении распространились со скоростью северного ветра, и нарнийцы желали увидеть своих прославленных правителей. Пару раз братья смогли уговорить Сьюзан поехать с ними, заметив, что по Великодушной королеве подданные тосковали не меньше, чем по королям, и она ведёт себя просто глупо, пренебрегая своими обязанностями. Сьюзан ехала вместе с ними, улыбалась, махала рукой, отвечала на приветствия – словом, вела себя как самая настоящая королева. И никто не мог сказать, насколько странно она себя чувствовала. Питер и Эдмунд стерпели не больше недели: слишком тосковали они по Нарнии, слишком ошеломителен был восторг от возвращения, чтобы просиживать в королевском замке и терять драгоценные дни на редакции законов, встречи с посланниками, подсчёты налогов и рассмотрение петиций. Для братьев Нарния всегда была синонимом приключений, символом яркой, сказочной жизни, заполненной ратными подвигами, рыцарскими турнирами, хитроумными расследованиями и волшебными тайнами. Сьюзан не разделяла их восторга. Всякий раз, как они оказывались в Нарнии, у них была цель, миссия: окончание Вечной Зимы, борьба с узурпаторами власти, поиск старых друзей. Но не теперь. Их выкинули на луг у Асланова кургана, не объяснив, зачем, не дав подсказок, не обнадежив будущим. И никто из них не верил, что они здесь только для того, чтобы проводить ревизию королевских расходов, выслушивать прошения или вершить суды. Неопределённость собственных задач тревожила больше, чем затянувшееся отсутствие Каспиана. В конце концов, когда братья объявили, что они отправляются в Кэр Паравэл, чтобы проверить ход восстановления замка, Сьюзан даже вздохнула с облегчением. В последние дни Питер и Эдмунд стали чересчур раздражительными, постоянно ругались между собой и по пустякам цеплялись к слугам. Путешествие на восточное побережье пойдёт им на пользу, а Сьюзан в их отсутствие сможет сосредоточиться на скучной рутине, столь нелюбимой братьями, и попытаться понять, что происходит в нынешней Нарнии. И Питер, и Эдмунд были людьми действия. Даже во времена Древности, какими бы великими королями они ни были, Сьюзан помнила, что работа с документами давалась им с трудом. Они всегда были готовы мчаться вперёд, кого-то спасать, кому-то помочь, а архивы — это скучно, да кому это надо, если они и так всё помнят? Но Сьюзан знала, как много могут скрывать сухие столбики отчётов, и чувствовала, что в где-то в этих бесконечных фолиантах и свитках можно найти ответ на вопрос, где же закралась столь значимая ошибка, что ради неё пришлось вернуться королям Древности. И уже через два дня, на рассвете, взяв с собой дюжину телмаринских гвардейцев, отряд Древних нарнийцев под командованием сэра Айронхофа и свиту Разумных зверей, Питер и Эдмунд отправились в путь. Но сразу зарыться в бумаги Сьюзан не получилось. Стоило братьям скрыться за воротами Дамбового Замка, как её захватили придворные: фрейлины, возглавляемые чрезмерно чопорной леди Феломеной, устроили бесконечные примерки у портных, настаивая, что королеве Древности не подобает ходить в скромных готовых платьях, купленных на скорую руку в городских лавках; Древние нарнийцы продолжали прибывать в замок, стремясь поприветствовать своих любимых монархов; Трампкин то и дело приглашал её вместо Питера и Эдмунда на встречи с купцами и представителями гильдий. И в дополнение ко всему леди Лиллиандиль часто просила позволения составить Великодушной королеве компанию, а Сьюзан не хотелось обрекать девушку на бесконечное чтение пыльных бумаг. Сьюзан не знала, как ей относиться к невесте Каспиана. Лиллиандиль была милой девушкой – скромной, искренней. Иногда она напоминала Сьюзан Люси, иногда – её саму первых лет их правления, когда она ещё не была искушена в делах политики и верила, что достаточно пожелать совершить доброе дело – как сразу станет намного лучше. Правда, с такой философией пришлось очень быстро расстаться – королевы не должны прощать своих подданных только потому, что они заверяют её в своих раскаяниях. Ещё Лиллиандиль была всем тем, чем Сьюзан никогда не являлась – у неё были светло-золотистые, как солнечный свет, волосы и большие нежно-голубые глаза. Сьюзан раньше мечтала иметь светлые волосы – в Нью-Йорке это было модно, и многие её приятельницы хвастались тем, что специально ходили к парикмахеру и осветляли локоны, чтобы быть похожими на моделей с обложек модных журналов. Пожалуй, именно это и останавливало Сьюзан – она не хотела быть как все, она хотела быть собой. Но в Лондоне и Нью-Йорке не было места для королевы сказочной страны, и поэтому, противопоставляя себя своему кругу общения, Сьюзан, как метко заметил Эдмунд, убегала от того, чем она являлась на самом деле – королевой Нарнии. – Ваше величество! Сьюзан захлопнула за собой дверь в свои комнаты и уставилась на леди Феломену. Судя по обилию фрейлин и служанок, в её комнатах была в самом разгаре утренняя уборка, во время которой ей, как приличной королеве, надлежит принимать участие в делах государственной важности, ну или, по крайней мере, сопровождать своих братьев, или…. Сьюзан поняла, что понятия не имеет, чем должна заниматься королева при нынешнем строе в Нарнии. Сьюзан ещё раз оглядела свою спальню и с трудом удержалась, чтобы не нахмуриться. Горничные открывали шкафы, двигали мебель, перекладывали вещи с места на места. Когда они уйдут, в комнате и следа не останется от их присутствия, но Сьюзан поняла, что в этой Нарнии нельзя хранить в своей комнате какие-либо тайны. Во времена Древности уборкой покоев королей и королев занимались только миссис Бобр и Лиллиглав, которым все четверо Певенси доверяли, как самим себе. Сьюзан и Люси, привыкшие к жизни в скромном доме в Лондоне, часто сами убирали свои комнаты. Но в этой Нарнии были другие порядки, и Сьюзан порадовалась, что она не оставила на трюмо какое-нибудь письмо от правителя другого государства. – Простите, леди Феломена, – смущённо улыбнулась она. – Я не хотела вам помешать. Прошу вас, продолжайте, не отвлекайтесь на моё присутствие. Придворная дама, нахмурившись, бросила неодобрительный взгляд на королеву, но махнула рукой горничным, и девушки вновь засуетились по комнате, стирая несуществующую пыль, поправляя складки на портьерах и подрезая цветы в вазах. Сьюзан уселась за трюмо и посмотрела на многочисленные щётки, разложенные в порядке от большой к маленькой. О назначении более чем половины из них она даже не имела представления – такое обилие она видела разве что у парикмахеров на Пикадилли. - Скажите, леди Феломена, – она повернулась к телмаринке. – Вы не знаете, где хранится мой лук? - О… – лицо придворной дамы приобрело такое выражение, будто она сейчас грохнется в обморок от одной только мысли о том, что королева может держать в руках оружие. К её чести, она быстро совладала со своими чувствами, или же вспомнила, что Сьюзан – королева не совсем телмаринского происхождения, и опять склонила голову в полупоклоне. – Насколько я знаю, всё оружие вас и ваших братьев его величество приказал поместить в сокровищницу. Но этот вопрос вам лучше уточнить у лорда Трампкина или генерала Алакорта, это никогда не находилось в моей компетенции. - Понятно, – вздохнула Сьюзан. – И мне понадобится амуниция для стрельбы из лука – крага и напальчники… Она замолчала, по лицу фрейлины поняв, что та даже не имеет представления, о чём говорит королева. - Неужели королева думает принимать участие в битвах? – ужаснулась фрейлина. - Нет, ну что вы, – поспешила разуверить её Сьюзан. – Но я слишком долго не практиковалась. Что плохого в том, что я не заброшу то занятие, которым славилась все эти годы? – Его величество приказал сохранить все ваши вещи, – сообщила леди Феломена, поджав губы. – Но, поскольку речь идёт об оружии, я не могу дать ответ на этот вопрос. Всё, касаемо этого, находится в ведении его величества и его штаба – генерала Гленсторма, генерала Алакорта, сэра Айронхофа, капитана Креоса. – Капитан Креос – это минотавр, начальник замковой стражи? – уточнила Сьюзан. В их первый же день в Бобровой Дамбе Трампкин созвал всех крупных военачальников, чтобы представить их королям и королеве Древности, но Сьюзан, слишком погружённая в свои мысли – а попросту: она очень устала и хотела спать – пропустила мимо ушей большую часть сказанного. – Да, ваше величество, – леди Феломена опять присела. – Он руководит гарнизоном замка. – Что ж, спасибо, тогда у него и спрошу. – Сьюзан поднялась с места. – Простите, что отвлекла вас, дамы. Все фрейлины и горничные, во главе со штатс-дамой, опять сделали книксен, и Сьюзан поспешила как можно быстрее уйти из комнаты, чтобы они не продолжали своё физическо-танцевальное упражнение. Капитана Креоса Сьюзан почти не помнила, и тем более не знала, где его можно найти, но встретившийся ей в коридоре лакей-Бобр подсказал, что проще всего его было найти на нижних галереях замка, где часто тренировались солдаты. Туда она и направлялась, когда её окликнули сзади: – Ваше величество! Сьюзан остановилась, сосчитала в уме до семи и медленно развернулась, готовая встретиться с кошмаром любой восемнадцатилетней девушки, которая считает, что она уже взрослая, но вот почему-то окружение с ней не совсем согласно. Две придворные дамы тут же присели в поклоне, шедшая с ними леди Лиллиандиль смущённо улыбнулась. За Дочерью Звезды хвостом тянулась свита из фрейлин и компаньонок, возглавляемых выглядевшей крайне недовольной гномихой. Впрочем, для Сьюзан не было трудом догадаться о причине этого недовольства – на её взгляд, вся эта толпа больше напоминала эскорт заключённого, нежели свиту будущей королевы; и сама Сьюзан сбежала бы от них при первой же возможности, но Лиллиандиль, казалось, они совсем не беспокоили. – Королева Сьюзан! – светловолосая девушка лёгкой походкой подошла к ней, протягивая обе руки, так что Сьюзан ничего не оставалось, кроме как пожать их. – Как замечательно, что я вас встретила! Я собиралась прогуляться по садам, вы не составите мне компанию? – Я хотела поговорить с капитаном Креосом, – ответила Сьюзан, но, посмотрев на свиту придворных дам, поняла, что так просто её не отпустят. – Правда, уважаемый Бобр сказал мне, что я могу найти его на нижних галереях, так что, думаю, нам по пути. – С капитаном Креосом, минотавром? – удивилась Лиллиандиль. – По правде говоря, я не знаю где он… Видите ли, я совсем не уделяю внимания гарнизону замка, – смущённо добавила она. – Я вас понимаю, – снисходительно ответила Сьюзан. – Мне сказали, что он один из немногих, кто может открыть мне сокровищницу. – Вам что-то надо в сокровищнице? – опять удивилась Лиллиандиль. – Там находится кое-что, что для меня очень дорого, – пожала плечами Сьюзан. – Когда мы уходили, мне пришлось оставить это в замке. Мне сказали, что король Каспиан приказал поместить это в сокровищницу. И я хотела бы это забрать. Она видела, что Лиллиандиль терзает любопытство, но решила не говорить, что хочет забрать свой лук – по крайней мере, при фрейлинах, которые, судя по реакции леди Феломены, крайне неодобрительно относились к вооружённым дамам. – Впрочем, – продолжила Сьюзан, – пока мы идём к садам и к лестницам вниз, – она взяла леди Лиллиандиль под руку и повела рядом с собой по галерее замка, – мы найдём гораздо более интересные темы для разговора, нежели оружейное хранилище или наш уход из Нарнии. Расскажите мне о себе, госпожа. Вынуждена признаться, я о вас ничего не знаю… Она даже Дочери Звезды не хотела признаваться, что отказалась от Нарнии. Леди Лиллиандиль, при всей её открытости и доброжелательности, совершенно не представляла, о чём можно говорить и о чём стоит умалчивать, и могла спокойно рассказать Каспиану о своём разговоре с королевой Древности, а Каспиан… дальше Сьюзан старалась не думать, не зная, что будет делать, когда король вернётся. – Я даже не знаю, что рассказывать, – с улыбкой пожала плечами Лиллиандиль. – Всю свою жизнь я провела вдали отсюда. Меня воспитывал отец, он был Звездой, упавшей с небес, и теперь, должно быть, уже вернулся в свой дом. – Её лицо приобрело то выражение, по которому было понятно, что человек в своих мыслях находится далеко от этого места, умчавшись с воспоминаниями. – Мать я не помню. Отец говорил, что она была удивительной женщиной, доброй и очень красивой… – И я ему верю, – заметила Сьюзан, понимая, что этикет требует говорить комплименты невесте короля. – Вы, должно быть, унаследовали её красоту и характер. – Благодарю вас, – опять смутилась Лиллиандиль, и Сьюзан отметила, что для будущей королевы она слишком уж легко смущается. – В детстве отец рассказывал мне сказки – я тогда думала, что это сказки, а он говорил о том, что видел с небес. О великих странах и их правителях; о могучем льве, сотворившем этот мир; о злых колдунах и прекрасных дамах, из-за которых начинались войны. Мне тогда казалось это невероятно романтичным – когда из-за тебя начинается война… Сьюзан поджала губы, опять вспомнив военный конфликт с Калорменом, который начался с её отказа выйти замуж за принца Рабадаша. Та война до сих пор оставалась позорным пятном на её памяти – из-за того, что поступила как законченная эгоистка и потом выставила себя последней трусихой, оставшись в Кэр Паравэле, когда её братья и сестра отправились воевать. – Поверьте, ничего романтичного в этом нет, – сказала она. – По крайней мере, дама чувствует себя в такой ситуации очень неуютно. Лиллиандиль качнула белокурой головкой. Вопреки традициям телмаринского двора, она не собирала волосы в сложные причёски, украшенные лентами и драгоценными нитями, а носила распущенными, свободно спадавшими на спину. – О, а я всегда мечтала, что какой-нибудь король полюбит меня так, что пожертвует всем, чтобы быть со мной. – Она вздохнула и стала печальной. – А на самом деле, это мне пришлось пожертвовать всем. Я не хотела отправляться с Каспианом, когда он сказал, что повезёт меня в Нарнию. Мне пришлось оставить отца и всё, к чему я привыкла, хотя отец и говорил, что оно того стоит. Они спустились с галереи и вышли в сады. Светило яркое августовское солнце, и с реки дул холодный ветер. Лиллиандиль поёжилась и поплотнее закуталась в шаль. Садовники, занятые уборкой пожелтевших листьев с кустов, бросили своё занятие и поклонились королеве и невесте короля. – Знаете, я очень люблю это место, – заметила Лиллиандиль. – Оно напоминает мне о родном острове – там тоже было много цветов и постоянно дул ветер с моря. Правда, там было теплее. Сьюзан рассмеялась. – Когда мы впервые пришли в Нарнию, здесь царила вечная зима и всё было в снегу! Вы, наверное, даже не знаете, что это такое… – У нас иногда бывал снег, – улыбнулась Лиллиандиль. – Но очень мало и редко. Он таял, стоило ему упасть на землю. Я помню день из детства, когда отец разбудил меня, сказав, что меня ждёт сюрприз. Я побежала на улицу, и увидела, что ночью пошёл снег, и день был достаточно холодный, чтобы он продержался до вечера. Мы строили замки из снега, и у меня так замёрзли пальцы, что я почти их не чувствовала. – Дочь Звезды мелодично рассмеялась. – Я не привыкла к такой погоде. Сьюзан приложила огромные усилия, чтобы не поморщиться. Она ненавидела разговоры о погоде, как и любая англичанка. Но с другой стороны, безопаснее было разговаривать о погоде, чем о Каспиане. – Вы не представляете, какая погода в том мире, откуда мы пришли! Каждые пятнадцать минут – то ветер, то солнце, то дождь. У нас очень часто идут дожди. Некоторые даже называют нашу страну самой дождливой в мире. У нас есть выражение: если вам не нравится погода, то подождите пятнадцать минут, и она станет ещё хуже! Они уже прошли розарий. Дальше начинался фруктовый сад, за которым – Сьюзан знала – располагались лестничные сады, ведущие вниз, к реке. Королева остановилась. – Скажите, леди Лиллиандиль, – она повернулась к девушке. – Вы счастливы здесь, вдали от родины? – Я… – Лиллиандиль смешалась. – Да, конечно, я счастлива здесь! Я просто… для меня всё это настолько непривычно, если бы вы только знали! – О, я-то знаю! – улыбнулась Сьюзан. – Мы были совсем детьми, когда впервые оказались в Нарнии. Постоянно ругались, ссорились по пустякам. И тут мы попадаем в волшебную страну, и нам говорят, что мы должны освободить её и стать её правителями! Мы! Четыре глупых ребёнка, которые ругаются из-за того, что кто-то положил не туда чьи-то игрушки! Она даже не лукавила – она тогда постоянно ругалась на Люси, что та берёт без спросу её платья; Питер ругался на неё саму за то, что она изображала из себя старшую; Эдмунд дулся на Питера, обзывая старшего брата скучным снобом; одна только Люси в этом хаосе умудрялась дружить со всеми и никогда ни с кем не ругаться. – Но у вас были друзья, – улыбнулась Лиллиандиль. – А я здесь совсем одна. Даже Каспиан куда-то уехал. Знаете, мы провели вместе совсем мало времени в Нарнии, каких-то две недели. А потом появился какой-то Гепард, и Каспиан уехал с этим кентавром, генералом Гленстормом… Жаль, что мы так мало времени провели вместе. Слова Каспиана всплыли в памяти, ударив по самому больному месту. Время. У них совсем не было времени. Может быть, если бы у них был ещё хотя бы один день, всё было бы совсем иначе. Но того дня у них не было, и теперь, с горечью подумала Сьюзан, глядя на Дочь Звезды, не будет уже никогда. – Всё будет хорошо, госпожа, – через силу улыбнулась Сьюзан, пожимая её руку. – Я уверена. Каспиан скоро вернётся, и вы будете счастливы. Только, как говорит Люси, не теряйте веру. На самом деле, достаточно было послать вестника Каспиану с сообщением, что Певенси опять пришли в Нарнию, и он бы тут же вернулся, примчался со скоростью ветра, загнав Дестриера и вымотав дорогой кентавров. Но никто не знал, куда именно он уехал, и найти его было невозможно. Трампкина такое положение дел не беспокоило – за несколько лет он уже привык к причудам своего повелителя. Только иногда у Сьюзан проскальзывала мысль, что Каспиан не просто уехал – он бежал. С небольшим конфликтом в отдалённом уделе вполне мог бы разобраться и один Гленсторм, не было нужды туда ехать ещё и самому королю, который только что вернулся из дальнего плаванья и готовится к свадьбе. Но он поехал. От чего он бежал? От двора, от которого отвык за время путешествия? От скопившихся в его отсутствие дел? От невесты? Сьюзан не была уверена, что хочет знать ответ на этот вопрос. Леди Лиллиандиль опять улыбнулась, и Сьюзан, пожелав ей приятного времени в садах, спустилась вниз искать Креоса, стараясь не думать, что бежит от Дочери Звезды, как бежал сам Каспиан. Для неё, хорошо знакомой с интригами и предательствами королевского двора, было ещё тяжелее общаться с бесхитростной девушкой, которая к тому же должна была стать женой человека, в которого Сьюзан сама была влюблена некоторое время назад. Но, несмотря ни на что, Сьюзан признавала, что не может ни ненавидеть Лиллиандиль, ни ревновать к ней Каспиана. Единственное, что она могла испытывать к Дочери Звезды, была жалость. Она не представляла, как Лиллиандиль, такая наивная и мечтательная, сможет стать королевой в стране, которая только оправлялась от царившего в ней тысячелетия хаоса и недавней гражданской войны. Она была здесь не на своём месте. Она должна жить в столь привычных ей садах, окружённой любовью и радостью, а не в каменном замке, где на каждом углу стоят вооружённые стражники. И рядом с ней должен быть не король, который начал своё правление с войны, а отец, рассказывающий сказки и воспевающий её красоту и доброе сердце. Сьюзан уже даже была зла на Каспиана – за то, что он привёз Лиллиандиль сюда и бросил её, умчавшись заниматься тем делом, которому научился, даже ещё не став королём – воевать. Но, зная Каспиана, Сьюзан могла понять его действия – он был королём, ему нужна была королева, а Лиллиандиль стала бы прекрасной женой, которая с лёгкостью могла влюбить в себя всех его политических противников. Тем более, как поняла Сьюзан из разговора с девушкой, ей некуда было идти, когда ей предложили стать королевой. И из-за этого Сьюзан злилась на Каспиана ещё больше. Но, не смотря ни на что, Сьюзан неожиданно для себя поняла, что ей приятна компания будущей королевы. Следующим вечером, когда уже закончились все встречи с подданными и были подписаны все петиции, Сьюзан удалилась в библиотеку, куда по указанию Трампкина для неё доставили многие документы из архива, и взялась за ревизию документов. Долго сидеть в одиночестве ей не пришлось — стражник у дверей возвестил о леди Лиллиандиль, и Дочь Звезды вошла в огромный зал, неся в руках корзиночку с рукоделием; гномиха за её спиной несла в руках отрез серебристого шёлкового бархата. – Я надеюсь, я не помешала вам, королева, – смущённо улыбнулась Лиллиандиль, быстро приседая в поклоне. Сьюзан отвлечённо подумала, что фрейлины-телмаринки слишком уж хорошо вбили в Дочь Звезды суровый королевский протокол, по которому она была обязана приседать перед королевой, хотя и сама в скором времени будет носить этот титул. – Вы позволите составить вам компанию? – продолжила Лиллиандиль. – Лорд Трампкин сказал, что вы заняты с документами, а я вышиваю покрывало. – Она махнула на ткань в руках гномихи. – Вы не возражаете, если я расположусь у камина? В моих комнатах достаточно прохладно… – Прошу вас, леди Лиллиандиль, – кивнула Сьюзан. – Но, должна признать, я сейчас не лучший собеседник, слишком много внимания уходит на записи… – Я не буду вас отвлекать, ваше величество, – заверила её Лиллиандиль и повернулась к гномихе. – Виккара, принеси нам с королевой горячего шоколада и чистой воды. И можешь отправляться отдыхать, я сама отнесу покрывало. Гномиха положила рукоделие на свободное кресло и, поклонившись, скрылась в проходе для слуг, спрятанным за книжным стеллажом. Сьюзан улыбнулась. – Вы очень предупредительны, госпожа. – Мне многому предстоит научиться, – смущённо призналась Дочь Звезды, разворачивая ткань — по серебристому бархату шла изящная вышивка в виде остроконечных звёзд. – Я буду благодарна вам за любой совет. – Постараюсь ответить на все ваши вопросы, – учтиво кивнула в ответ Сьюзан. Через некоторое время пажи внесли в библиотеку несколько подносов, и по залу поплыл сладкий запах горячего шоколада. Виккара поставила перед королевой и Дочерью Звезды приборы, налила густую жидкость в чашки. Сьюзан обратила внимание, что руки у фрейлины дрожат, и она старается не поднимать взгляд, но ничего не сказала, лишь поблагодарив гномиху. Ещё раз выразив благодарность Лиллиандиль, она вновь углубилась в отчёты, изредка поднося к губам чашку. Дочь Звезды её не отвлекала, тоже сосредоточенная на своём занятии. Сьюзан сверяла столбцы, проводила быстрые расчёты, выписывала отдельные имена и названия. Где-то здесь, с этих толстых книгах, было предречение будущих бед… И она нашла его. Нахмурившись, Сьюзан ещё раз проверила цифры и даты. Потом сверилась со списком официальных прошений. И уверенно позвонила в колокольчик, вызывая пажа. – Лорд Трампкин ещё не спит? – поинтересовалась она у вошедшего мальчишки-минотавра. – Нет, моя королева, – с поклоном ответил паж. – Обычно он ложится после полуночи. – Пригласи его ко мне. Минотавр вышел. Сьюзан опять взялась за чашку — шоколад уже остыл и загустел, и Сьюзан подцепила остатки серебряной ложечкой. Лиллиандиль, сложив своё рукоделие на коленях, молча смотрела на королеву, будто ждала объяснений. – Документы — письма, реестры, списки — часто рассказывают о гораздо большем, чем говорят советники, – поделилась своими мыслями Сьюзан. – Если в документах закралась ошибка, то это повод для беспокойства. – Вы думаете, в книги могли внести ошибочные данные? – Если ошибка случайная, то она может быть не одна, и каждая ошибка влечёт за собой неправильные расчёты, – сказала королева, перелистывая огромную страницу. – Если кто-то по умыслу записал неправильные данные, то это преступление. – Она откинулась на спинку кресла и размяла затёкшую шею. – Работа королей — не только торжественные встречи и скучные переговоры. В первую очередь это работа с документами. Шоколад, сладкий минуту назад, оставил во рту неприятный привкус приторной горечи. Сьюзан поспешила смыть его глотком прохладной воды, в очередной раз отметив про себя предусмотрительность Лиллиандиль. Вскоре появился Трампкин. Судя по всему, свой день он уже закончил — на нём не было камзола, а высокие замшевые сапоги сменили мягкие войлочные тапочки. Борода гнома была заправлена за пояс. – Вы звали меня, моя королева? – спросил гном, останавливаясь перед столом, за которым работала Сьюзан. – Прости, что пришлось побеспокоить тебя так поздно, – сказала королева, и продолжила, не дожидаясь заверений, что Трампкин ещё не готовился отдыхать, и всегда рад помочь: - Год назад расходы на содержание королевской гвардии возросли почти в три раза. Здесь стоит твоя подпись, – Сьюзан указала на смутившую её строчку, – но я не нашла никакого официального прошения. Лорд-регент кивнул. – Да, это было указание генерала Алакорта, – сообщил он. – Прошения не было, потому что лорд Алакорт входит в регентский совет, собранный королём Каспианом на время его отсутствия. Генерал Алакорт — Сьюзан уже слышала это имя, но не могла вспомнить лицо. Телмаринские лорды, обсуждая отсутствие Каспиана, то и дело удивлялись, что генерал не сопровождает короля. – Генерал имеет право распоряжаться казной? – уточнила королева. – Кто он такой? – Генерал Алакорт — начальник королевской гвардии, – подсказала леди Лиллиандиль. – Каспиан говорил, что генерал — один из самых близких его друзей и самый верный человек из… – она запнулась, – старого двора. Начальник королевской гвардии. Это было интересно. И многое объясняло. – А Каспиан видел записи по расходам в его отсутствие? – нахмурилась Сьюзан. – Он вообще читает реестры? – Конечно, моя королева, – заверил её Трампкин. – Именно поэтому он сейчас поехал в Уэскар. Лорд Петсер задолжал значительную сумму королевскому банку, и сроки кредита уже давно вышли. Мы много раз посылали лорду Петсеру извещения, но он игнорирует наших вестников. Я лично докладывал об этом его величеству. У Сьюзан возникло впечатление, что этот их визит в Нарнию будет гораздо скучнее и гораздо сложнее, чем предыдущие. – Я хочу с ним поговорить с этим генералом Алакортом, – сказала она, решив отложить на будущее долг Уэскара, тем более если Каспиан лично поехал разбираться с этим вопросом. – Генерал не живёт в замке, у него дом в городе, – сказал Трампкин. – Прикажете послать за ним? Королева перевела взгляд с лорда-регента на Дочь Звезды, потом посмотрела на тёмное окно. Кем бы ни был генерал Алакорт, вряд ли он будет рад вызову в замок в середине ночи, тем более что у Сьюзан нет ничего, что можно ему предъявить, кроме возросших расходов. Которым могло быть вполне разумное объяснение. – Не сейчас, – решила она. – Но пригласи его ко двору, я бы хотела с ним встретиться. – Будет исполнено, ваше величество, я пошлю за ним первым делом утром, – поклонился Трампкин. – Спасибо, Маленький друг, – улыбнулась королева. – Ещё раз прости, что я вызвала тебя так поздно. Доброй ночи. – Я всегда рад вашему вызову, моя королева, – ответил Трампкин. – Ваше величество, ваша светлость. Поклонившись сначала Сьюзан, потом Лиллиандиль, гном удалился. Сьюзан закрыла книгу, заложив интересующую её страницу; Лиллиандиль принялась сворачивать своё рукоделие. – Расскажите мне об этом генерале Алакорте, – попросила её Сьюзан, тоже начав собирать документы. – Я, признаюсь, плохо его знаю, – с некоторым смущением ответила Дочь Звезды. – Король Каспиан говорил, что генерал — один из его немногих настоящих друзей, тех, кому он без сомнения доверит свою жизнь. Он представил мне генерала, когда мы только прибыли в замок, но с тех пор я видела его только мельком. Я не присутствовала на их встречах. Но он показался мне благородным и честным человеком. Он всегда был очень приветлив и учтив. У него… – Лиллиандил на миг замешкалась. Было заметно, что она тщательно обдумывает свои слова. – Мне понравилось его лицо. Оно… открытое и очень спокойное. Если бы король не сказал, что это генерал королевской гвардии, я бы подумала, что он учёный или целитель. С таинственным генералом Алакортом Сьюзан познакомилась на следующий же день, когда после встречи с посланниками от кваклей-бродяклей вышла прогуляться по саду, наслаждаясь летним нарнийским солнцем. Впереди у неё был ещё один день многочисленных документов и бесконечных писем, но погода был настолько приятной, что Сьюзан решила сделать исключение и хоть немного отдохнуть от пыльной рутины. Разумеется, стоило ей выйти из библиотеки, как рядом точно по волшебству возникла свита придворных дам, но, к счастью, они не докучали королеве расспросами, а молоденькая девушка-кентавр Честерли, ещё не до конца освоившаяся с условностями королевского телмаринского двора, рассказала о позднецветущих азалиях, и Сьюзан решила набрать букет для своих комнат. Она как раз распрощалась с гномом-садовником, когда на её пути возникли трое мужчин в строгих кожаных куртках, с мечами на поясах. Шедший первым сделал своим спутникам знак рукой остановиться, и склонился в поклоне. – Ваше величество, лорд Трампкин сообщил мне, что вы хотели меня видеть, – заговорил он. – Мне сказали, что я могу найти вас в садах… – Простите? – смешалась Сьюзан, не узнавая его. – Моё имя Алакорт, королева, – представился гвардеец. – Я генерал королевской стражи короля Каспиана Десятого. – Да, я и в самом деле посылала за вами, – кивнула Сьюзан, передавая букет Честерли. – Я благодарна вам, что вы прибыли в замок. Теперь, когда с представлениями было покончено, королева могла получше рассмотреть генерала. Это был достаточно молодой мужчина, может быть, лет на пятнадцать старше самой Сьюзан. Лиллиандиль была права: у генерала действительно было открытое, доброжелательное лицо с выразительными тёмными глазами и широким прямым носом. Подбородок телмарина скрывала аккуратная короткая борода, в которой, как и на висках, уже были белые полосы ранней седины. Он не был высокого роста — не выше Питера, а Каспиану и Эдмунду он и вовсе достигал до плеча, но отличался крепким телосложением и широкими плечами. Его одежда, как поняла Сьюзан, ничем не отличалась об обычного платья, которое гвардейцы носили под своими доспехами, и состояла из чёрной кожаной куртки, серых штанов из тонкой шерсти и высоких удобных сапог. Только на наплечнике, покрывавшем левое плечо генерала, было клеймо в виде золотого королевского орла, указывавшего статус своего обладателя. – Я хотела бы переговорить с вами наедине, – проговорила Сьюзан и повернулась к сопровождавшим её фрейлинам. – Дамы, если вы позволите… Фрейлины послушно присели в быстром книксене и сделали вид, что их безумно интересуют розовые кусты, мимо которых они проходили. Сьюзан благодарно кивнула им и направилась по засыпанной мелким щебнем дорожке. Она не предложила генералу своей руки, но тот моментально сориентировался и неспешно пошёл рядом, отставая на каких-то полшага. – Вчера я проверяла расходы королевской казны за последние годы, – начала королева, оказавшись на достаточном отдалении от своей свиты. – И обратила внимание, что расходы на содержание королевской гвардии значительно выросли в прошлом году. – Да, – кивнул генерал, глядя прямо перед собой, но больше ничего не сказал. – Лорд Трампкин сообщил мне, что средства были выделены по вашей просьбе. – Всё верно, – согласился Алакорт, всё так же не предлагая никакого другого ответа. – Чем была обусловлена такая необходимость? Сьюзан рискнула бросить взгляд на его лицо, но оно оставалось бесстрастным. – Ничего необычного. Уплата жалований, новое обмундирование, новое вооружение. – Генерал пожал плечами. – Это давно назревало, и, поскольку казна не была стеснена в средствах, даже несмотря на огромный долг Уэскара, мы решили, что это подходящий момент. – Генерал, расходы выросли в три раза, – оборвала его Сьюзан. – Пять тысяч марок против полутора тысяч годом ранее. На эти деньги можно снарядить целую армию, а не отдельный отряд, пусть и элитный. Генерал остановился, повернувшись всем корпусом к королеве. В его глазах промелькнуло удивление, которое быстро исчезло, сменившись прежней безмятежностью. – Простите за нескромный вопрос, королева, – медленно проговорил он, – но насколько хорошо вы знаете систему королевских войск короля Каспиана? – Признаюсь, не очень хорошо, – честно ответила Сьюзан, тоже останавливаясь. Они уже достаточно отошли от придворных дам, чтобы те не слышали, о чём идёт речь, но всё ещё были в поле зрения, чтобы никто не начал судачить между собой, что это могут обсуждать наедине генерал и королева Древности. – Я не буду говорить сейчас о войске Древних нарнийцев, которые одни только представляют могущественную силу, с которой я бы не хотел встретиться в бою… – Вы были у Асланова кургана? – резко спросила Сьюзан. – Нет. Мне достаточно повезло, что я был далеко и не принимал участия в этом безумии, – ответил Алакорт, нимало не смущённый бестактным вопросом. – Прошу прощения. Продолжайте. – По призыву своего короля, все лорды Нарнии должны предоставить ему свои войска, – заговорил генерал. – Но, помимо этого, у короны есть и своя собственная армия, готовая к действиям, не дожидаясь ответов от лордов. Это наёмные солдаты. Обычно в армию идут обедневшие крестьяне, младшие сыновья, просто люди, у которых нет своего дела. Обязательное условие для поступления на службу — собственное оружие и небольшой начальный взнос, который покрывает стоимость первого обмундирования. Начиная с третьего месяца все солдаты получают регулярное жалование, и к концу первого срока — четыре года — этого достаточно, чтобы купить небольшой дом или открыть собственное дело, лавку там или кузню. Сьюзан внимательно слушала. В первые годы их правления после победы над Джадис Питеру и Эдмунду казалось, что показывать собственное невежество в каких-то вопросах ниже их достоинства, они должны были быть экспертами сразу во всём. Потребовалось немало времени, чтобы вдолбить в них, что иногда советники могут быть умнее их и стоит учиться от своих подданных. – Численность армии постоянно меняется, обычно это около пятидесяти-шестидесяти сотен мечей, – продолжал генерал Алакорт. – Это зависит от урожайности, от войн — много от чего. Сейчас это неважно. Прослужив пять лет, такой воин получает возможность вступить в королевскую гвардию… – Вы же сказали, срок службы — четыре года? – уточнила Сьюзан. – Да, и после этого многие уходят из армии, – кивнул генерал. – Поэтому есть дополнительный год. Вы должны понять, королева, королевская гвардия — это лучшие воины регулярной армии. Они сопровождают короля, они постоянно при нём. Они — костяк его военной силы. – И какова численность королевской гвардии? Алакорт опять безразлично пожал плечами. – Обычно около пяти сотен. Десятком меньше, десятком больше. Вы должны понять, ваше величество, гвардейцы — не обычные солдаты. Они опытны, у них великолепное снаряжение — и, как следствие, их жалование на порядок выше. Тогда, у Асланова кургана, за редким исключением вроде лорда Сопеспиана, вам противостояла именно королевская армия. Сьюзан изо всей силы закусила внутреннюю сторону щеки. Действительно, тогда у Мираза была не такая уж и большая армия, тысячи две, не больше. Но этого было достаточно, чтобы разгромить разрозненную, привыкшую прятаться армию нарнийцев. Если бы не своевременное вмешательство Леса и появление Аслана, та война могла бы закончиться совершенно иначе. Королева неожиданно почувствовала холод. Но, наверное, это всего лишь облачко скрыло солнце, и с реки подул ветер. – Хорошо, – медленно произнесла Сьюзан, вдруг пожалев, что они с генералом разговаривают в садах, а не в комнатах замка — там, по крайней мере, можно было бы попросить Виккару принести им вина. – Но почему так возросли расходы? Вы говорили, что жалование и обмундирование гвардии оплачивается казной. Подорожали мечи? – Нет. Возросла численность королевской гвардии, – просто ответил генерал. – В три раза? – В два с половиной. Остальные средства пошли на повышение жалований солдатам регулярной армии, – спокойно ответил генерал, останавливаясь и поворачиваясь лицом к королеве. – Зачем? Редкие облака на небе и речной ветер были здесь совершенно не при чём. Сьюзан сцепила перед собой ладони, чувствуя, как холодеют пальцы. – Наверное, затем же, зачем вы и короли Питер и Эдмунд вернулись в Нарнию, – сказал Алакорт, глядя Сьюзан прямо в глаза. – Я хочу, чтобы у короля Каспиана была сильная, преданная ему армия, готовая в любой момент выступить против того, кто пойдёт против короны. А рано или поздно такие найдутся. Далеко не всем по нраву те реформы, что затеял его величество. И долгое отсутствие короля — лорд Трампкин по-своему мудр, но его мудрость заканчивается судами и делами нарнийцев. Когда король Каспиан отправился в экспедицию за Восточное море, многие лорды были недовольны, что он оставил управление страной нарнийцам. Поймите, королева, королевская гвардия служит не трону или короне — они служат королю. Кто бы он ни был. Они. Генерал Алакорт всегда говорил «они», рассказывая о королевской гвардии, никогда не «мы», хотя был их командиром. – А вы, генерал? – прямо спросила Сьюзан. – Я буду с королём Каспианом до своего последнего вздоха, – просто ответил Алакорт. Тогда, наверное, у Каспиана и у Нарнии был шанс.