Невеста короля

Нарнийский август был гораздо приятнее августа в Лондоне — яркое солнце светило, но не обжигало, с южных гор доносился приятный прохладный ветерок, а тучи, несшие дождь, застряли где-то далеко у северного горизонта. Отряд Питера и Эдмунда, не гоня лошадей, за несколько дней покрыл значительное расстояние, делая регулярные привалы и останавливаясь в небольших нарнийских деревнях, появлявшихся, как грибы после дождя, после Нарнийской реставрации. Весть о том, что короли Древности отправились на восток, чтобы посетить Кэр Паравэл, разнеслась среди Древних нарнийцев со скоростью ветра, и то и дело братьям Певенси приходилось делать остановки, чтобы пообщаться с созданиями магии или разумными животными. Многие, особенно из Разумных животных, изъявляли желание присоединиться к свите королей, и уже к концу второго дня их отряд, при выступлении из Бобровой Дамбы насчитывавший всего тридцать человек и нарнийцев, разросся почти до сотни. – Великий Аслан, как же я скучал по этому! – протянул Питер, растягиваясь на траве под молодым дубом. – А ты, Эд? – Ты скучаешь по всему, кроме своего колледжа, – хмыкнул Эдмунд, устраиваясь рядом и делая глоток воды. – Эй, да будет тебе известно, что все последние экзамены я сдал на «отлично»! – притворно обиделся Питер, отнимая у брата меха с водой. Они сделали полуденный привал в руинах древнего нарнийского аванпоста. Когда-то здесь была небольшая сторожевая цитадель и деревенька рядом, но сейчас от былого величия остались только редкие серые остовы стен, в которых лишь кое-где угадывались высокие узкие арки окон. Там, где раньше был внутренний двор, ещё можно было опознать поваленную на бок статую сидящего льва — Древние нарнийцы любили ставить такие возле входов в свои крепости. Несмотря на запустение, это место не казалось мрачным, и отозвалось в сердцах королей лишь светлой тоской по давно ушедшим друзьям. Гвардейцы развели костры, Разумные животные наловили в степях куропаток, и вскоре среди руин поплыл пряный запах обеда. – Много цены твоим «отлично» в Нарнии, – рассмеялся Эдмунд, растягиваясь рядом с братом. – Ну, теперь я знаю о государственном управлении больше, чем в позапрошлый раз. – Да, и Каспиан, несомненно, будет рад любому твоему совету. – А тебе лишь бы испортить мне настроение, – пробурчал Питер, садясь и засовывая в рот случайно сорванную травинку. – А ты, можно подумать, не ломаешь себе голову, в чём же тут подвох, раз мы оказались в Нарнии, несмотря на слова Аслана, что мы больше никогда не вернёмся сюда, – ответил Эдмунд, щурясь на солнце. – Это беспокоит меня, согласен, – кивнул Питер. – Но у Аслана всегда есть причина. Рано или поздно мы всё узнаем. Почему бы сейчас, вот конкретно сейчас, в эту минуту, не наслаждаться прекрасным тёплым деньком? – Он улыбнулся гвардейцу, протянувшему королю небольшой поднос с миской наваристого бульона, ломтём хлеба и сочной грушей. – И прекрасным походным обедом? Эдмунд тоже поднялся и с благодарностью принял свою порцию. Солдаты, первое время робевшие в присутствии королей Древности, очень быстро поняли, что братьям чужд строгий телмаринский протокол, и начали обходиться без многочисленных поклонов и заискиваний. Сначала кто-то из них удивлялся, что братья Певенси не взяли с собой шатры и раскладную мебель, но, поняв, что таким образом скорость продвижения значительно увеличивается, только выразили своё восхищение привычками королей. С капитаном Рамиром, командовавшим телмаринами, Питер даже фехтовал предыдущим вечером, восстанавливая утраченные за время жизни в Оксфорде навыки владения мечом. – С каких это пор ты стал фаталистом? – ухмыльнулся Эдмунд. – С тех пор, как нас начали призывать в Нарнию, – ответил старший из братьев. – Стоит всегда быть готовым к тому, что, открыв дверь в лавку в Лондоне, ты выйдешь в Нарнии. Не согласен? – В обратную сторону это тоже работает, – заметил Эдмунд, откусывая кусок хлеба. Привал не затянулся на долгое время. Они пообедали, дали небольшой отдых лошадям, и вскоре уже были готовы отправляться дальше. По расчётам Эдмунда, к сумеркам они должны были достигнуть Восточных лесов — территории, достаточно близкой к морю, чтобы телмарины сюда не заходили. Переход через лес оставили на следующий день, и тогда к вечеру они должны были выйти к Кэр Паравэлу. На лесной опушке они наткнулись на компанию телмаринских купцов — в одной из телег сломалось колесо, и все торговцы, с десяток человек, устроили привал, пока их кузнец пытался починить спицу, а остальные, подстраховываясь, перекладывали товары в другие повозки. Питер и Эдмунд решили устроить стоянку неподалёку, и, пока Айронхоф и капитан Рамир занимались лагерем, пошли знакомиться. – Слесарей среди нас нет, но кентавры и минотавры отличаются физической силой, может, они смогут вам помочь, – сказал Питер, выслушав рассказ главного купца, телмарина Хориона. – Куда вы держите путь? – В Аркоуз, ваше величество, – ответил Хорион. – Думали там погрузиться на корабли Гальмы и добраться до Архенланда, а может, и до Одиноких островов. – Что у вас за товар? – спросил Эдмунд. – Кожа, ваше величество. Узда, седла, стремена, поводья. Кое-какое платье да сумки. – Вряд ли на Островах будет на них большой спрос, – хмыкнул младший из братьев, приподнимая полог одной из повозок. Его взгляду открылся ворох грубо выделанных кожаных ремней. Прочие купцы, крепкие молодые телмарины, хмуро наблюдали за ним. Эдмунд про себя отметил, что для обычного купеческого обоза молодцы слишком уж хорошо вооружены — почти у каждого на поясе висел если не меч, то длинный кинжал. Но телмарины славились своим страхом перед лесом, так что в их снаряжении не было ничего удивительного. Наоборот, они бы удивились, если бы купцы рискнули проходить через населённый Древними нарнийцами лес с пустыми руками. – Кто знает, – пожал плечами Хорион. – Часть думали сбыть ещё в Аркоузе, говорят, это сейчас большой торговый центр. – Пойдёте через Кэр Паравэл? – поинтересовался Питер. – Мы не планировали заходить в город, если только пошлём кого за припасами, – со смущением ответил Хорион, потирая затылок. – У нас нет ничего, пригодного к строительству. Вот через пяток лет — тогда вернёмся в Кэр Паравэл торговать. – Ну пока нам по пути, – улыбнулся Питер. – Пройдём вместе через лес, дальше вы свернёте на юг, а мы пойдём к Кэр Паравэлу. – Можно, – кивнул Хорион. – Мы не будем вас тормозить? – В лесах даже Разумные животные не спешат, – усмехнулся Питер, обернувшись назад. – Айронхоф, нам ведь по пути? – До восточной окраины ведёт одна дорога, и дальше развилка, – отозвался кентавр. – Мы пойдём прямо на восток, а купцы… – Король, назад! Питер не успел среагировать, слушая Айронхофа. Он хотел переспросить, что случилось, но в следующий миг его повалило на землю. Король инстинктивно перекатился и, подняв взгляд, увидел над собой Рамира, вытянувшего перед собой руку с мечом. Острие меча вошло в грудь Хориону. Который держал в поднятой руке длинный тонкий кинжал. В одно мгновение залитая солнцем поляна превратилась в поле боя. Из-под поклажи, из-за накидок на обозы доставались хитро припрятанные мечи; из-за деревьев выскакивали вооружённые люди и нарнийцы, и их встречали гвардейцы короля Каспиана. Всё произошло слишком быстро: Питер даже не успел отмахнуться от попавшей в лицо травы, разобрать крики, кроме слов Рамира «...защиту вокруг королей!». Силы были неравны: королевская свита значительно превосходила в умении отряд наёмников, и даже внезапность нападения не смутила их. Не скованные доспехами, вооружённые лишь мечами и кинжалами, солдаты сомкнулись кольцом подле королей быстрее, чем те успели сообразить, что происходит. А когда Питер поднялся на ноги, всё было уже кончено. Трава вокруг была усеяна трупами, неподалёку полыхал неудачно упавший в костёр обоз. Капитан Рамир стоял перед королём, держа в руках окровавленный меч, и озирался по сторонам, ожидая нападения. – Все целы? – крикнул Питер. – Эд? – Заживёт, – буркнул Эдмунд, смотря на длинную ссадину на локте. – Айронхоф? – Всё спокойно, короли, – отозвался кентавр, опуская огромный меч. Эдмунд вытащил из-за пояса ближайшего гвардейца кинжал и ногой перевернул Хориона. Наёмник, прикидывавшийся купцом, был ещё жив, хотя изо рта у него хлестала кровь. – Кто вас послал?! – крикнул Справедливый король, наступая на рану на груди Хориона. Но тот только дёрнулся, его голова закатилась набок, и он умер. Питер понял, что не дышал, и несколько раз вздохнул. – Кто это был? – обернулся на него Эдмунд. – Они знали, кто мы такие, – ответил Питер. – Хорион, если это его настоящее имя, обращался ко мне по титулу. – Он посмотрел на Рамира. – Узнаёте кого-нибудь? Капитан огляделся, рассматривая лица убитых, и покачал головой. – Нет, – сказал он. – Из людей я никого не видел раньше. Из нарнийцев… вряд ли, но я плохо запоминаю их лица. – Ладно, – вздохнул Питер. Он чувствовал себя препаршиво из-за того, что допустил так глупо попасться в ловушку, даже не успел достать свой меч. – Кто-то их послал. Они знали, кто мы, и ставили своей целью убить именно нас. – Кто знал, что вы идёте в Кэр Паравэл? – спросил Рамир. – Половина Дамбового замка, – хохотнул Эдмунд. – И наверняка весь Кэр Паравэл, Трампкин ведь написал Корнелиусу, что мы едем. Братья переглянулись и, поймав мысли друг друга, оба похолодели. – Сьюзан… – неслышно прошептал Эдмунд. – Принесите мне бумагу и сургуч, и позовите кого-нибудь из Птиц, – резко скомандовал Питер. – Необходимо срочно отправить письмо нашей сестре. Сразу же перед ним оказалась доска для письма с чистым листом и чернильницей с пером. Питер, сев на траву, написал всего одну строчку, сложил бумагу несколько раз и запечатал послание перстнем, который подарили ему родители по случаю поступления в Оксфорд. Рядом уже топтался Голубь. – Отдай это письмо королеве Сьюзан лично в руки, – велел Великолепный король, надевая послание Голубю на шею. – Никому другому. – Повинуюсь, мой король, – ответил Птица и, хлопая крыльями, поднялся в воздух. Обычно для срочных королевских посланий использовались Ястребы — они были быстрее, и летали выше. Но никому и в голову не пришло, что понадобится написать письмо с дороги, поэтому птиц-вестников с собой не брали. Даже Голубь, что сейчас отправился в Бобровую Дамбу, присоединился к отряду уже в пути. – Предлагаю уйти дальше в лес, – сказал Эдмунд. – Думаю, ни у кого нет охоты оставаться здесь на привал. Королевские гвардейцы и свободные нарнийцы согласились нестройным хором. Два телмарина привели лошадей для королей Древности. – Что делать с телами? – спросил Рамир, когда Питер и Эдмунд сели верхом. Питер ещё раз оглянулся на поле боя. Среди их свиты жертв не было, только у одного из кентавров было ранено плечо передней ноги, и несколько телмаринов бинтовали незначительные раны. – Сжечь, – коротко бросил король и направил коня в сторону деревьев. ~~~~ Сьюзан проснулась от того, что какая-то птица настойчиво стучала по окну. Что было странным, потому что, ложась спать, королева оставила окно открытым. Недовольно повернувшись в кровати, она уставилась на разбудившего её голубя. – Чего тебе? – пробурчала она, скорее из привычки, чем действительно ожидая ответ. Но Голубь неожиданно поклонился, расправив крылья. – Приношу свои извинения, что разбудил вас, королева, – очень тихо сказал он. – Я принёс послание от ваших братьев. – Они уже прибыли в Кэр Паравэл? – удивилась Сьюзан, садясь в кровати. По всем расчётам, Питер и Эдмунд должны были прибыть на стройку не раньше сегодняшнего вечера или завтрашнего утра. – Нет, ваше величество. Они послали письмо с окраины Восточного леса. – Что-то случилось? – нахмурилась Сьюзан. – Подлети ближе. Голубь спорхнул с подоконника и опустился на тумбочку рядом с кроватью. На его шее действительно болтался прямоугольник запечатанного письма. Сьюзан сняла бечёвку с Голубя и посмотрела на печать. Сомнений быть не могло, это и в самом деле было письмо от Питера, она очень хорошо помнила его перстень с традиционной английской розой, который они с мамой купили в антикварной лавке на Манхэттене. – Я думаю, все новости его величество изложили в письме, – ответил Птица. Сьюзан задумчиво провела пальцем по печати. В Нарнии у них у всех были свои личные королевские печати: у Питера с мечом под короной и орденской лентой на фоне гор; у Сьюзан — рог перед восходящим из морских волн солнцем; весы под полумесяцем растущей Луны у Эдмунда; и у Люси — флакон чудодейственного бальзама огненного цветка, в оправе роз и дубовых листьев. Королева знала, что, отправляясь в Кэр Паравэл, братья взяли свои королевские печати с собой. И, тем не менее, Питер воспользовался своей личной печаткой, о которой здесь не знал никто, кроме его семьи. Сьюзан решительно надломила сургуч и развернула бумагу. «Не доверяй никому. П.» – было написано знакомым косым почерком. – Что… – не поняла Сьюзан, но Голубь с громким шелестом уже выпорхнул в окно. Сьюзан ещё раз вчиталась в одинокую строчку, пытаясь сообразить, что же заставило брата написать такое. Громкий стук в двери заставил её вздрогнуть. Королева испуганно оглянулась, надеясь найти хоть что-нибудь, чем можно воспользоваться как оружием – кочерга у камина подойдёт, несмотря на всю её декоративность. Но она не успела и спрыгнуть с кровати, как двери распахнулись, и в спальню ворвалась компания горничных во главе с леди Феломеной. – Доброе утро, королева, – произнесла старшая фрейлина, складывая перед собой руки. – Сейчас семь часов утра, вы просили разбудить вас в это время. Виккара, чай. Уже знакомая Сьюзан гномиха вкатила в комнату маленький столик на колёсиках и принялась наливать в чашку ароматно пахнущий чай. Прочие горничные засуетились по комнате: раскрывали окна, подкладывали поленья в почти погасший камин, разворачивали зеркала у трюмо. Две девушки внесли одежду для королевы на утро: длинное платье насыщенного винного цвета с широкими белыми рукавами, и нижнее платье из тончайшего шёлка оттенка топлёного молока. Пока одна из них развешивала одежду за ширмой в углу, вторая подала Сьюзан мягкие тапочки, отделанные мехом кролика. Сьюзан подумала, что она могла бы спокойно обойтись и без всей этой команды, но таков был её статус. Смяв записку Питера в кулаке, она встала с кровати и прошлась по комнате. На миг задержавшись у камина, она бросила бумажку в огонь. – Спасибо, леди Феломена, – поблагодарила она, садясь перед зеркалом. Виккара тут же поставила перед ней чашку, и Сьюзан с удовольствием сделала глоток, чувствуя, как успокаивается. Вряд ли ей стоило опасаться чрезмерно исполнительных служанок, всего лишь старавшихся ей угодить. – Напомните мне, что у меня сегодня запланировано? Надо найти себе секретаря, она не может постоянно обращаться к штатс-даме. Феломена была гораздо выше этого по статусу, в её ведении находился почти весь двор, а Сьюзан заставляет её запоминать, что у неё запланировано на день. Не говоря уж о том, что сама телмаринка была неприятна королеве Древности, несмотря на её компетентность и исполнительность. Сьюзан казалось, что Феломена постоянно сверяет её с каким-то выдуманным идеалом, и сравнение было не в пользу девушки из Финчли. – В двенадцать часов у вас встреча с мистером Ойраном для последней примерки туалетов, – доложила леди Феломена. – В три часа пополудни делегация купцов из Доснии. В четыре часа встреча с послом Калормена… – Какие-нибудь письма для меня есть? – оборвала её Сьюзан. Одна из девушек, смущённо улыбаясь, принялась расчёсывать её волосы и собирать в замысловатую телмаринскую причёску. Будь Сьюзан одна, такая конструкция из многочисленных кос и локонов заняла бы у неё не меньше часа, но проворные горничные даже с длинными тяжёлыми волосами королевы Древности управлялись за считанные минуты. – Лорд Трампкин предоставит вам отчёт о корреспонденции после завтрака. – Пригласи лорда Трампкина присоединиться к нам за завтраком, если это не мешает его планам, – попросила Сьюзан. – Будет исполнено, ваше величество, – степенно кивнула Феломена. – После завтрака вы планировали выйти в город… – она впервые за всё время доклада запнулась. – Леди Лиллиандиль хотела бы сопровождать вас, и велела приготовить паланкины. – Я хотела поехать верхом… – нахмурилась Сьюзан. – Да, но леди Лиллиандиль не очень хорошо держится в седле… – Тогда мы пойдём пешком. – Королева бросила взгляд в окно. – Сегодня прекрасный день, будет приятно прогуляться. Попроси сэра Бергена и его стаю сопровождать нас. – Будет исполнено, – кивнула Феломена. – Что-нибудь ещё? – Нет, вы можете идти. – Сьюзан махнула рукой, показывая, что её слова касаются не только штатс-дамы, но и всех остальных служанок. – Виккара и ты, – она кивнула девушке, колдовавшей над её причёской, – останьтесь, поможете мне одеться. Телмаринка помогла зашнуровать ей корсет и застегнула многочисленные пуговицы платья на спине и на рукавах. Виккара опоясала королеву богато украшенным жемчугом и рубинами поясом и подала туфли, но Сьюзан, не желая тратить время после завтрака, попросила заменить их на удобные невысокие ботинки из жёсткой бычьей кожи. Обувь была высочайшего качества, даже во времена их правления у Сьюзан и Люси не было предметов столь искусной выделки. Сейчас, как и полторы тысячи лет назад, Сьюзан почти каждое утро подавали новые туфли. Ни одну пару обуви она не носила дольше одного дня. В детстве им с Люси, привыкшим к ограничениям военного Лондона, это казалось безумием, и они долго спорили с миссис Бобр, настаивая, что хотя бы сапоги для верховой езды не стоит менять каждый вечер. Сейчас Сьюзан относилась к этому спокойнее. Королевский статус гораздо больше значил для фрейлин и придворных, чем для самой королевы Древности. И что-то подсказывало, что леди Феломена вряд ли будет столь снисходительна к её прихотям, как миссис Бобр. Леди Лиллиандиль, всегда встававшая с рассветом, уже дожидалась королеву в малом трапезном зале, где за круглым столом на двенадцать персон проходили завтраки и обеды короля, если не было официальных мероприятий. Сьюзан не посчитала нужным менять данный порядок, а невеста Каспиана была приятной компанией. Великодушной королеве было интересно, в какой обстановке проходили завтраки, когда Каспиан был в замке: были ли они столь же чопорными и подверженными придворному этикету, как и в её присутствии, или же Каспиан и Лиллиандиль позволяли себе шутить и смеяться, делясь сокровенным и рассказывая свои сны? Но у Сьюзан не было здесь друзей, кому она могла бы задать этот вопрос, а Трампкин, если не знавший, то хотя бы догадывающийся о сложных чувствах королевы Древности к молодому телмаринскому королю, при любом разговоре о Каспиане смотрел на Сьюзан таким взглядом, что ей хотелось его ударить. В глазах красного гнома было понимание пополам с жалостью, а Сьюзан, гордая до невозможного, не переносила жалости и сочувствия. Но даже несмотря на многочисленных прислуживавших лакеев и строгую сервировку стола, завтраки с Лиллиандиль были для Сьюзан едва ли не самыми интересными событиями её скучных дней, заполненных бюрократией и документами. Отказавшись от предложенной фрейлинами рассадки, две столь непохожие друг на друга девушки сидели бок о бок, и Сьюзан рассказывала Дочери Звезды о странных английских и американских блюдах, а Лиллиандиль делилась воспоминаниями об острове своего отца и своём пути в Нарнию. Хотя для Сьюзан тень Каспиана неосязаемо стояла между ней и Лиллиандиль, она чувствовала, что эта милая, добрая, кроткая девушка становится ей всё больше и больше дорога, и теперь, проведя с ней наедине несколько дней, она вполне могла назвать её своим другом. Если бы между ними не стоял Каспиан… После завтрака Лиллиандиль велела принести из её комнат шерстяную накидку, отороченную мехом, и они вышли в город. Дочь Звезды до сих пор мёрзла на континенте даже в тёплом августе, и Сьюзан с содроганием думала, как же она переживёт нарнийскую зиму — пусть и не такую холодную, как в Лондоне или во времена Белой Колдуньи, но снег часто не таял в Кэр Паравэле на протяжении всего января. Когда она поделилась своей тревогой с невестой короля, Лиллиандиль лишь мечтательно качнула головой и сказала, что ей придётся заказать себе много тёплых меховых плащей. К удивлению Сьюзан, Лиллиандиль, которая провела в Бобровой Дамбе уже полтора месяца, больше крутила головой от любопытства, нежели сама королева Древности. Дочь Звезды постоянно останавливалась, когда что-то привлекало её внимание, и задавала очень много вопросов. Сначала Сьюзан на них отвечала – не совсем охотно и не всегда точно. Потом подумала, что хорошо бы послать кого-нибудь из фрейлин или Волков в замок, чтобы к ним пришёл кто-то, кто может выступить в качестве проводника для будущей королевы. Но потом, поняв, что так они только задержат свою прогулку, честно призналась собеседнице, что она мало что знает о современном укладе Нарнии, и не может ответить на все её вопросы. Лиллиандиль не обиделась — наоборот, казалось, она нашла себе подругу, и, больше не спрашивая, чаще сама пыталась угадать, что означает та или иная вывеска или что скрывается за той или иной дверью. Некоторые её догадки были воистину абсурдны, и Сьюзан сама не заметила, как начала смеяться и поддерживать Лиллиандиль в её простенькой игре. У Сьюзан до сих пор не укладывалось в голове, как тот миниатюрный домик, в котором миссис Бобр угощала их жареной рыбой с отварной картошкой, превратился за эти столетия в огромный, шумный, кишащий людьми и нарнийцами город. Великая Река размыла землю, и теперь там, где раньше её можно было перейти по бобровой плотине, она раскинулась на километры, так, что противоположный берег не всегда был виден в тумане. Дамбовый замок, который в народе звали просто «Замок Каспианов», а нарнийцы дали ему недоброе имя «Замок Мираза», находился на каменном утёсе, высоко поднимаясь над широкой водной гладью, разлившейся под его стенами настоящим озером. Защищённый со стороны реки отвесными скалами, переходящими в неприступные каменные стены, с другой стороны Замок выходил на город. Многочисленные лавки, таверны, склады, амбары и невысокие жилые дома под красными черепичными крышами паутиной улиц петляли под стенами королевского дома, протягивая свои улицы в поле с одной стороны, и упираясь в лес — с другой. Сьюзан казалось, что, закрой она глаза, она увидит под деревьями тени их погибших друзей, что навеки остались в ловушке Замка Мираза. Странно, при свете дня Дамбовый замок казался совсем не таким зловещим, как в ту страшную безлунную ночь. Почти все окна были распахнуты, и ветер то и дело выдёргивал из внутренних помещений лёгкие белые занавески. На многих подоконниках стояли цветы в горшках, а над замком гордо реяли двойной флаг Нарнии, объединивший нарнийского льва и телмаринского орла, и четырёхцветный штандарт правителей Древности. Певенси удивились, когда узнали, что их знамя было обнаружено в тайнике Кэр Паравэла в начале восстановительных работ, и что Каспиан, перенеся его в свою личную сокровищницу, приказал изготовить несколько реплик. Одну из них Питер и Эдмунд забрали с собой, отправившись на восточное побережье, другая же, несмотря на сомнения Эдмунда и Сьюзан, по велению Великолепного короля была поднята над Дамбовым замком. Было что-то удивительное в том, что над крепостью, построенной телмаринами в ознаменование захвата этих земель, теперь развевался древний нарнийский символ. Сьюзан думала, что совсем скоро у леди Лиллиандиль тоже появится свой герб, и над замком будет уже другой флаг, соединивший в себе корону Нарнии и звезду с неба. Но до этого было ещё далеко; в замке, хоть и почитали Лиллиандиль как невесту короля и будущую правительницу, не было ни намёка на скорую свадьбу, и королева Древности надеялась, что до этого момента она вновь покинет Нарнию, чтобы не видеть, как Лиллиандиль становится женой Каспиана. Где-то в глубине улиц раздался негромкий женский вскрик, и вслед за ним — ровный треск пожара. Сьюзан отвлеклась от своих невесёлых мыслей и огляделась. Рядом с ней Лиллиандиль отложила бусы, которые рассматривала на прилавке купцов из фавнов, и с тревогой подняла взгляд. – Что это? – спросила она. Сьюзан поняла, что запах горения, который она считала дымом местных кузнецов и поваров, на самом деле — запах горелой древесины. Неподалёку из-за крыш поднимался ровный полупрозрачный сероватый дым, как будто там кто-то жёг костёр. – Ваше величество, вам не стоит ходить туда… – заговорила одна из сопровождавших их телмаринских фрейлин. Сьюзан вгляделась в её лицо. Телмаринка закусила нижнюю губу и часто моргала. Казалось, она вот-вот заплачет. – Сэр Берген, со мной, – скомандовала королева. – Леди Лиллиандиль, вы можете остаться здесь. – Нет, я пойду с вами, – быстро ответила Дочь Звезды. Сьюзан неожиданно для себя протянула светловолосой девушке руку, и та мягко взяла её за пальцы. Они обогнули увитый клематисом фонтан, прошли по узкой улочке и вышли на небольшую прямоугольную площадь, украшенную каштанами. На одной стороне площади горело лёгкое строение из дерева. Сейчас уже было сложно разобрать его детали, кроме широких ступеней и трёх могучих деревянных столбов, объятых огнём. Тонкие стены и лёгкая крыша обвалились, и среди огня стояли только три искусно украшенных истукана, вырезанных из дубового ствола. В воздухе, помимо обычного запаха гари, витал терпкий аромат цветочных масел. Неподалёку стояла группа телмаринов: мужчины, женщины, дети — слишком многочисленная и разношёрстная компания, чтобы быть жильцами одного дома. Женщины утирали слёзы, кто-то заламывал руки; дети цеплялись за взрослых; мужчины имели суровый, нахмуренный вид. При виде королевы и невесты короля они подались в их сторону, но тут клацнул зубами сэр Берген — и люди отступили. Но больше всего Сьюзан поразили случайные нарнийцы. Молодые гномы, кентавры, фавны, все ещё едва ли подростки, они со свистом и улюлюканьем прыгали вокруг кострища, подбрасывая хворост и радостно восклицая, когда огонь занимался особенно сильно. От пожара дышало жаром, но Сьюзан почувствовала холод. – Что это? – с ужасом спросила она. – Это Коновязь Солнца, ваше величество, – ответила фрейлина, которая не хотела пускать Сьюзан и Лиллиандиль сюда. – Мы… телмарины поклоняются единому богу — Солнцу. Мы не строим Столов Аслана, как нарнийцы — наши храмы выглядят вот так. Столбы из дерева — коновязь*. Понимание катастрофичности происходящего накатило на Сьюзан, подобно гигантской волне. Бомба замедленного действия, против воли заложенная Каспианом вместе с Нарнийской реставрацией. Подхватив юбки, Сьюзан за секунды пересекла площадь и остановилась перед горящими ступенями. – Прекратить! – рявкнула она, и её голос показался неожиданно громким на маленькой площади. Нарнийцы, плясавшие вокруг огня, сбились с шага и удивлённо воззрились на девушку. – Я — королева Сьюзан Певенси, королева Сьюзан Великодушная, коронованная Асланом во имя южного солнца, – провозгласила Сьюзан, обводя площадь взглядом. – Я приказываю вам немедленно прекратить. Нарния — свободная страна. Телмарины и нарнийцы равны, как постановил король Каспиан. Это же касается и их религий. Любое разрушение телмаринской Коновязи, как и нарнийского Стола Аслана, будет караться. Вы, – она резко обернулась к компании притихших нарнийцев. – Потушите огонь. Видимо, что-то было в её лице такое, что нарнийцы сразу ринулись исполнять приказ. Кентавры и фавны бросились к фонтану; гномы принялись затаптывать языки пламени на ступенях. Сьюзан подошла к тем, кто остался стоять на месте, но даже они отвели взгляд, смотря себе под ноги. – И если вы помешаете телмаринам восстанавливать их святилище, – сквозь зубы произнесла Сьюзан, – вы узнаете, что моё великодушие тоже имеет предел. Она понимала, что ступает на очень зыбкую почву. Религиозная ненависть была гораздо страшнее любой взаимной неприязни. И если этот джинн вырвался из своей лампы, загнать его обратно будет невозможно. – Возвращаемся, – коротко скомандовала Сьюзан, подходя к Лиллиандиль и их свите. – А разве мы не должны… – заговорила Дочь Звезды. – Нет, – оборвала её королева. – Не стоит. Они уже выходили с площади, когда рядом со Сьюзан возникла всё та же молодая фрейлина. – Ваше величество, – запинаясь, заговорила она, быстро присев. – Я не могу сказать, насколько я… Сьюзан взмахом руки остановила её. – Как тебя зовут? – Мигереина, моя королева. – Беги в замок, Мигереина, или пошли кого-нибудь, – приказала Сьюзан. – Передай лорду Трампкину, что я желаю видеть его немедленно. Придворная дама ещё раз быстро поклонилась и, польщённая доверием королевы, бросилась прочь к замку, передать приказ. Сьюзан сжала кулаки, чувствуя, что её трясёт от бессильной злобы. – Что вы думаете, королева? – тихо спросила Лиллиандиль. Дочь Звезды в очередной раз продемонстрировала свою тактичность. Одно прикосновение её руки к сжатым пальцам заставило Сьюзан расслабить руки и улыбнуться, хотя улыбка и вышла вымученной и фальшивой. Лиллиандиль смотрела на неё с тревогой. Сьюзан опять вспомнила Люси: так младшая сестра смотрела на неё, когда надеялась на благополучный исход, внутренне уже зная, что беды не избежать. У Сьюзан не хватило смелости солгать. – Я думаю, госпожа, что Нарнию ждёт война. Замок уже возник перед ними, когда ясное солнечное утро сменилось тусклой пасмурной погодой и заморосил мелкий дождик. Сьюзан не пугала непогода, но когда они пересекали мост к воротам, дождь разошёлся не на шутку, и королева с благодарностью приняла от одной из фрейлин большой палантин, в который можно было завернуться с головой. Тонкая мягкая ткань не спасала от воды, и в зал они вошли уже порядком промокшие. Леди Лиллиандиль, извинившись, направилась в свои комнаты, чтобы переодеться — её лёгкое светлое платье полностью промокло и некрасиво прилипало к ногам, очерчивая стройную фигурку. Сьюзан по-доброму улыбнулась Дочери Звезды, но даже мягкий кроткий нрав светловолосой девушки не мог притушить злость, клокотавшую в груди королевы. Сбросив палантин на руки ожидавшим их горничным, вслепую передав им же свои перчатки, Сьюзан ворвалась в библиотеку. – Трампкин! Лорд-регент ворошил угли в камине, и при звуке голоса королевы Древности вздрогнул, выронив кочергу. – Моя королева, – поспешно поклонился он, – мне передали, что вы желаете меня видеть. Вокруг Сьюзан всё ещё увивалась девушка-фавн, стараясь отряхнуть от воды и грязи подол её платья. Другая служанка, из телмаринок, настойчиво протягивала королеве полотенце. – Уйдите, – отрывисто скомандовала Сьюзан. Горничных как ветром сдуло. Сьюзан прошла к камину и протянула к огню озябшие руки. – В городе нарнийцы жгли телмаринскую Коновязь Солнца. Её слова не произвели на красного гнома должного впечатления. Трампкин подобрал кочергу, осторожно повесил её на резной крючок сбоку от камина и, повернувшись к королеве, пожал плечами. – Телмарины понастроили своих идолов по всей Нарнии, – заметил он. – Как нарнийцы всю страну заставили Столами Аслана. – Никому уже дела нет до древних Столов, – ответил Трампкин. – Они стоят забытые, в лесах, треснувшие и поросшие мхом… – А нарнийцы веками вырезали телмаринов, стоило им зайти за деревья, – отрезала Сьюзан. – Не думай, что я не видела отчёты о пропавших людях, которые исчезали в лесах. Тела потом находили, надруганные и расчленённые. По-твоему, это Нарнийская Реставрация? – Телмарины веками преследовали нас, – вскинулся гном. – Понадобилась война и ваше возвращение, чтобы мы могли выйти на солнце и заявить о своих правах на нашу страну. – И жечь их святилища — по-твоему, это ваше право? – разъярилась королева. – Тем нарнийцам повезло, что ни у кого из горожан не было топора или вил, иначе мне страшно представить, что могло произойти. Кто дал вам право надругаться над их верой и осквернять их алтари?! – Нарния — страна Аслана, – уже не столь уверенно проговорил Трампкин. – Телмарины видели его. Они знают, кто истинный повелитель этой земли. Почему вы так их защищаете? – Потому что без солнца Нарнии не было бы, как не было без Аслана! Я могу не верить в их богов, но я как королева обязана уважать их веру! Они могут поклоняться солнцу, Аслану, да хоть калорменской Таш — это личное дело каждого! Когда Каспиан говорил, что нарнийцы и телмарины равны, он подразумевал и их религии. Как ты вообще посмел допустить, что в городе происходит такое? – Никто мне не докладывал… Сьюзан уставилась на Трампкина, от удивления открыв рот. Она никак не могла понять, то ли старый друг внаглую ей лжёт, то ли он действительно настолько слеп, что не видит и не понимает, насколько глубоко укоренилась в нарнийцах ненависть к телмаринам. – Конечно, тебе никто не докладывал, – медленно произнесла она. – Потому что ты лишь бы отмахнулся от этой новости. Но если бы тебе сообщили, что в лесу разрушили Стол Аслана — что бы ты сделал? – Я… не знаю, – честно признался Трампкин. – Велел бы его восстановить? Нарнийцы издревле пировали вокруг Столов, заключали браки, проводили советы… Стол Аслана — это не святилище, королева. Это просто памятное место… – Вы забыли, о том, что это за место, – горько усмехнулась Сьюзан. – Тысячу и триста лет назад Аслана убили на подобном Столе. Я была там. Я видела, как Белая Колдунья обрила его гриву и занесла над ним нож. По-твоему, это место памяти? Закрыв глаза, она постаралась успокоиться. Чего ещё она ожидала от Трампкина, всю свою жизнь прожившего в землянке в лесной чаще, и до бесконечности преданного своему народу? Он был гномом, честным, милосердным, но он не был искушён в политике. Поэтому он так легко согласился выделить средства на увеличение и перевооружение армии, и поэтому не замечал искры ненависти, от которых вот-вот была готова заполыхать вся Нарния. – Что же ещё вы забыли, пока прятались в своих лесах? – с тоской спросила Великодушная королева. Двери открылись, и в библиотеку шагнула леди Феломена. Церемонно сложив перед собой руки, она поклонилась и обратилась к девушке: – Прибыл мистер Ойран, ваше величество. Придворный портной. Он ожидает вас в вашем кабинете. – Пусть ждёт, – коротко оборонила Сьюзан, не глядя на штатс-даму. Та поджала губы. – Мистер Ойран очень занятой человек, у него нет возможности долго ждать… – Он подождёт королеву, – отрезала Сьюзан. – Так и передай ему. Феломена мгновение колебалась, потом кивнула и вышла из зала. Сьюзан растёрла руки. Она чувствовала себя совсем одинокой в огромном наполненном людьми замке. Питер был прав: верить здесь нельзя было никому. Даже Трампкин, преданный им до самых кончиков своей длинной бороды, не говорил им всей правды, не потому, что не хотел или не знал, а потому что просто не считал это важным. Из телмаринов у неё и вовсе не было друзей: Каспиан до сих пор пропадал где-то на севере; фрейлины были кем угодно, только не доверенными компаньонками; а Лиллиандиль знала о Нарнии ещё меньше самой Сьюзан. За всё время, что королева провела в Нарнии, самое хорошее впечатление на неё произвёл генерал Алакорт. Он казался достаточно рассудительным, чтобы оценивать ситуацию с разных сторон, и был достаточно прямолинеен, чтобы не утаивать важные нюансы. К тому же, по словам Лиллиандиль, Каспиан доверял ему, как не доверял никому, и в глазах Сьюзан это было достаточной рекомендацией. – Пригласи ко мне генерала Алакорта, – велела она. – Мне стоит выслушать и другую точку зрения. – Вы уверены, моя королева? – уточнил Трампкин. – Ведь генерал — телмарин… – Он такой же телмарин, как и ты — нарниец, – сказала Сьюзан. – Я же, к счастью, не являюсь ни тем, ни другим. Может быть, именно поэтому мы и оказались сейчас в Нарнии. ~~~~ – Ох ты чёрт, а я и забыл, насколько он огромный! – вырвалось у Эдмунда, когда они перевалили через холм, и перед ними предстал Кэр Паравэл. По сравнению с тем, каким они видели его десять нарнийских лет назад, над древним замком была проделана колоссальная работа. Лес, захвативший руины Кэр Паравэла, был вырублен, земля вокруг расчищена, уже были отстроены стены и начиналось возведение хрустальной крыши тронного зала. Несмотря на многочисленные леса и подпорки, древний волшебный замок уже сейчас возвращал своё былое величие, возвышаясь над округой. Шум стройки был слышен издалека. Рабочие, люди и нарнийцы, облепили замок, подобно муравьям, их количество казалось неисчислимым, и не было ничего удивительного, что такая работа была проделана за столь малое время. – Когда мы впервые пришли сюда, он казался нам неприступной крепостью, местом, которое, подобно Асланову Столу, было до начала времён и будет стоять после их окончания, – проговорил Питер, не сводя глаз с Кэр Паравэла. – А сейчас понимаешь, что это просто замок, который можно разрушить и отстроить заново. – Иногда лучше не видеть, как создаётся магия, да, Пит? – ухмыльнулся Эдмунд, пришпоривая Комету. – Поехали. Или ты настолько разочарован тем, чем обернулась детская сказка, что думаешь уже повернуть назад? Питер ничего не ответил, но послушно повёл своего коня, Рондоира, рядом с лошадью своего брата. Кентавры шли за ними, неся высоко над головами штандарт королей Древности. – Кэр Паравэл перестал быть сказкой, когда мы увидели его руины, – со вздохом сказал старший король. – Я удивлён, что Каспиан занялся его восстановлением. На его месте, я бы забросил это место — то, в каком состоянии был замок... проще было его бросить, чем отстраивать заново. – Каспиан, в отличие от тебя, видно, ещё верит в сказки, – хмыкнул Эдмунд. – Как видишь, он оказался не так уж и неправ. – Мне интересно, чем они руководствуются при восстановлении? – задумчиво произнёс Питер. – Кажется, они действительно восстанавливают его точной копией... А ведь сколько лет прошло! Представляешь, если бы где-нибудь в Англии обнаружили руины Камелота, и король Георг распорядился его восстановить? – Археологи его бы заклевали. – Эдмунд рассмеялся. – В Кэр Паравэле, к твоему сведению, была огромная библиотека, в том числе и полное описание замка. Незадолго до нашей неудачной охоты я распорядился перенести эту и ещё несколько книг в нашу сокровищницу... – Он вздохнул. – Как предчувствовал. Чем ближе они подъезжали к замку, тем больше они видели. Реконструкция вступала в свою завершающую стадию — все нижние ярусы уже были готовы, наверху были возведены башни и галереи, бесконечные лестницы связывали один уровень с другим. В высокие окна ещё не вставили витражи, но внутри кое-где уже начинали расписывать стены. В замковых садах даже росли тонкие молодые деревья. Их появление остановило всю работу. Рабочие при их приближении бросали свои дела и удивлённо глядели на королей, не рискуя заговорить или даже поклониться. Смолкали стуки молотов и скрипы лебёдок; обрывалась песня, которой развлекали себя художники. – Наверное, не очень хорошая была идея, – пробормотал Эдмунд, с опаской оглядываясь. – Ваши величества! Ваши величества! По одной из лестниц, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, сбежал, насколько это было возможно при его телосложении, профессор Корнелиус. Полугном, абсолютно красный и мокрый от пота, то и дело поправляя очки на носу, остановился перед королями и хотел что-то сказать, но мог только открывать рот, жадно глотая воздух. – Отдышитесь, профессор, – улыбнулся Питер, останавливая Рондоира. – У вас ещё будет время нас поприветствовать. – Король Питер, король Эдмунд... – старый учёный муж облегчённо бухнулся на колени, как будто короткая пробежка лишила его всех сил. – Ваше возвращение — великая честь для всей Нарнии. – Да, где-то я это уже слышал... – не сдержался младший из братьев, спешиваясь. – Не поднимайтесь, профессор, я вам помогу. – Он подхватил Корнелиуса под локти и помог встать на ноги. – Не будет преувеличением сказать, что мы чертовски рады вас видеть! Хоть одно знакомое лицо! Питер тоже спрыгнул на светлый камень и с улыбкой пожал старому профессору руку. Бывший учитель Каспиана совсем постарел, его лицо, гладкое десять лет назад, было испещрено глубокими морщинами, голова совсем полысела, а борода, напротив, стала такой длинной, что ему приходилось заправлять её за пояс. – На что уставились? – прикрикнул полугном на работников, заметив, что те не заняты делом, а пялятся на братьев Певенси. – За работу! Короли ещё не уезжают! Строители поспешили скрыться с глаз монархов. Айронхоф, поклонившись профессору, развернулся и повёл свой отряд за стены замка, где командовал местным гарнизоном его брат Санклауд. Подскочивший гвардеец из телмаринов принял у королей поводья и увёл Комету и Рондоира. – Жаль, вы приехали сейчас, а не, скажем, через полгода, – проговорил профессор Корнелиус, ведя юношей вглубь замка. – Тогда бы вы увидели Кэр Паравэл во всём его восстановленном величии. Нам осталось совсем чуть-чуть. – Вы проделали титаническую работу за эти десять лет, мой друг, – сказал Питер, любовно проводя рукой по светлому камню стены. – Кэр Паравэл даже в разрушенном состоянии говорил о своём величии и значении в истории Нарнии. – Каспиан принял решение восстановить его сразу после вашего ухода, – сообщил Корнелиус. – Сам он нечасто здесь бывал. То войны, то ещё какие дела... Он — король, ему не до стройки. – А на верфи он часто ездит? – спросил Питер. – Раньше, когда возводили «Покоритель зари», приезжал раз в несколько месяцев, как мальчишка, – улыбнулся учёный. – Сейчас реже. Как вернулся из своего плавания — ни разу пока не был здесь. Питер и Эдмунд переглянулись. – Да что ему... – махнул рукой полугном и толкнул двери. – Его больше года не было, разве ему сейчас до Кэр Паравэла... говорят, на севере неспокойно, хотя и на верфях не всё гладко... Они прошли в небольшой светлый зал. Когда-то, если Питер ничего не путал, здесь располагалась студия мистера Тумнуса, где верный фавн, которого некоторые нарнийцы обвиняли в чрезмерном влиянии на королей и королев Певенси, проводил долгие часы, составляя и правя торговые и военные договора, изучая налоговые списки, оценивая военные потери и продумывая способы возмещения урона от природных катастроф. В этом была особенность Тумнуса — там, где все видели доброго фавна, в чём-то робкого, в чём-то игривого, в реальности скрывался цепкий и прозорливый ум, и очень быстро он завоевал любовь королей не только как первый друг Люси в Нарнии, но и как мудрый и искусный в политике советник. Сейчас, очевидно, здесь была каморка профессора Корнелиуса. В центре помещения стояли стул и стол, заваленный книгами и картами; у стены была продавленная походная кровать со смятым одеялом. Больше, кроме сундука под окном и кресла перед камином, здесь не было никакой мебели. – Атлас замка! – узнал одну из книг Эдмунд. – Я же говорил, они нашли описание Кэр Паравэла! – Эта книга оказала нам неоценимую помощь в нашей работе, – подтвердил профессор, раскрывая перед королями страницы огромного тома. – Замок описан здесь с удивительной точностью, и архитекторы много часов провели за изучением атласа, прежде чем приниматься за чертежи! Конечно, здесь описаны не все залы и комнаты, ведь в Кэр Паравэле их больше тысячи, но сейчас, когда ваши величества здесь, я уверен, мы сможем восстановить древнюю столицу в точности, какой она была раньше... – Подожди, – остановил его Питер, осторожно присаживаясь на краешек стола. – Ты говоришь — на верфях неспокойно? Профессор Корнелиус снял очки и положил их на стол. Тревожно оглянувшись на открытое окно, он, понизив голос почти до шёпота, быстро заговорил: – Перед своим отплытием на «Покорителе зари» король Каспиан заложил ещё три корабля, «Бегущий», «Стремительный» и «Белый ветер». Они должны были стать больше и мощнее «Покорителя»... – А я видел «Покоритель зари», – вставил Эдмунд. – Поверь, даже в наше время в Нарнии было не много подобных судов. – Мы рассчитывали, что корабли будут готовы к его возвращению, – продолжил Корнелиус, кивнув Эдмунду. – Но нам что-то всегда мешает. То стапеля обломятся, то поставленная древесина окажется червивой, то тросы прогнившие. В итоге только «Белый ветер» более-менее готов, над другими кораблями ещё работать и работать. – Кто занимается постройкой? – нахмурился Питер. – Приглашённые мастера из Гальмы и лодочники с Семи Островов, – ответил профессор. – В телмаринской Нарнии почти не осталось судостроителей. Телмарины не ходили по морям. – Нет, это бессмысленно... – задумчиво проговорил Великолепный король, словно отвергал собственную мысль. – Что бессмысленно? – спросил Эдмунд. – С Гальмой у Нарнии всегда хорошие отношения, даже сейчас, ты сам видел последние соглашения, – принялся объяснять старший из братьев. – Острова же — это часть Нарнии, там тоже полно нарнийцев... – Хочешь сказать, кто-то намеренно саботирует строительство флота? – догадался Эдмунд. – А на что ещё это похоже? – пожал плечами Питер. – Долгое время Нарния была изолирована от многих стран, а ты сам знаешь, какие это рынки. Наверняка кому-то не хочется их терять. – Калормен? – предположил Справедливый король. – Они всегда были морской державой. – После того, что устроил Каспиан Калормену семь лет назад, они вряд ли рискнут сунуться к нам с войной. Они даже случайную смерть посла проглотили с удивительной покорностью. – Питер поморщился, неожиданно поняв, что Сьюзан не стоило оставлять одну встречать калорменского представителя. – У Архенланда всегда был сильный флот, – выдвинул вторую идею Эдмунд. – Но Архенланд всегда был нашим ближайшим союзником, они даже рвались помочь Каспиану утихомирить Эттинсмур. – Где Архенланд, а где Эттинсмур, – пробормотал Корнелиус. – Король отказался от их помощи — не хотел пускать чужие войска через всю Нарнию. – Разумно, – пожал плечами Эдмунд, поймав взгляд старшего брата. – Вот что, – постановил Питер. – Мы переночуем в Кэр Паравэле, а утром сходим на верфи. Я хочу своими глазами посмотреть, что задумал Каспиан. Профессор выделил им две комнаты из тех, что уже были полностью готовы — конечно, обстановка была в них по-спартански скромной, но после нескольких ночёвок под открытым небом и долгого пути верхом короли Древности, привыкшие к походам, с благодарностью приняли узкие кровати с чистым бельём, чаны с горячей водой и горящие камины. Нарнийские слуги принесли им лёгкий обед, после которого Питер и Эдмунд отправились осматривать восстановленный замок. Он и в самом деле казался ещё великолепнее и неприступнее, чем тысячу лет назад. То, с какой кропотливостью новое население Нарнии восстанавливало древнюю крепость, представлялось удивительным. Профессор Корнелиус и фавн Эйлар устроили королям Древности настоящую экскурсию, показывая великолепные мозаики, золочёные решётки и богатые росписи, украшавшие залы замка. Тронный зал, который всегда называли Золотым залом, уже был восстановлен почти полностью, не хватало только удивительной хрустальной крыши в южной стороне, но внимание Певенси привлёк президиум с тронами. Там, где тысячу лет назад стояли четыре трона, на которых восседали Сыновья Адама и Дочери Евы, теперь было пять мест: между тронами Питера и Сьюзан, выступая вперёд, стоял великолепный резной трон из тёмного мрамора, предназначенный единому правителю Нарнии и Телмара. Ни Питер, ни Эдмунд не рискнули сесть на него, словно этот чёрный трон пугал их. Над троном была печать в виде корабля — символ Каспиана, прозванного Мореплавателем. – Наше время вышло, Пит, – проговорил Эдмунд, стоя рядом с братом. – Теперь у Нарнии другой трон, на котором восседает другой король. – Это другая Нарния, – тихо ответил Питер. – И я пока не понимаю, где в ней наше место. – Ну уж точно не на этом троне и не перед ним, – хохотнул младший из братьев. Питер с улыбкой обернулся. – Помнишь свои слова, Эд? – спросил он, присаживаясь на ступеньки перед тронами. – Страной правит не тот, кто восседает на троне, а те, кто стоят за ним. – Вообще-то, я имел в виду несколько другое. – Эдмунд нахмурился, пытаясь вспомнить, что же он сказал почти полторы тысячи лет назад. – Просто все настолько следили за тобой и Сьюзан, что не отдавали себе отчёт в том, какой властью обладаем и мы с Люси, а также Тумнус и Бобры. Люси, которую все считали просто красивым украшением тронного зала, крутила тобой как хотела, чем определяла едва ли не всю внутреннюю политику Нарнии. Питер рассмеялся, хотя воспоминание о младшей сестре отдалось болью в сердце: он до сих пор не понял и не смирился, что маленькой Отважной королевы не было с ними в этот раз. Эдмунд опустился рядом с братом на ступеньки и достал из кармана очередное яблоко. – Что ж, править Нарнией из тени... – Питер с улыбкой покачал головой и обернулся на трон Каспиана, как будто хотел бросить вызов самому телмаринскому королю. – Не уверен, что мне для этого хватит вашей с Люси хитрости. Но, я надеюсь, Каспиану ещё хватает ума слушать совета старших. ~~~~ В этом тронном зале был только один трон — тот, что занимал телмаринский король. Сьюзан долго смотрела на него, не решаясь занять его, но садиться ей было более некуда. Первое место от трона в левом ряду советников было украшено белоснежной подушкой, и Трампкин подсказал, что это место предназначалось для леди Лиллиандиль, хотя Дочь Звезды была крайне редким гостем на заседаниях королевского Совета Лордов. Первые места справа занимали сам Трампкин и генерал Алакорт. Командир королевских гвардейцев, войдя в зал вместе с Великодушной королевой, сухо поздоровался с красным гномом и тихо заговорил о чём-то со стоявшим у дверей стражниками. – Не дело это, принимать посольство в отсутствие Каспиана, – проговорила Сьюзан, вдоволь насмотревшись на массивный королевский трон из тёмного дерева. – Вы — единственный монарх в столице, – пожал плечами Трампкин, стоя рядом с королевой. – Кому, как не вам. – Они пришли к Каспиану. Кто знает, как они отнесутся ко мне. Она не стала напоминать Трампкину о том, что их собственное посольство в Калормен, которое возглавляли они с Эдмундом, закончилось катастрофой. – Я не уполномочена вести внешнюю политику короля. – Королева, – хмыкнул гном. – Вы всю эту неделю и носа не казали из-за дипломатической переписки короля Каспиана. Если кто знает его внешнюю политику — так это вы. – Не льсти мне, Маленький друг, – покачала головой Сьюзан. Трампкин всегда был отходчивым. Вот и теперь, он, казалось, уже забыл взбучку, которая королева устроила ему несколькими часами ранее, и был готов улыбаться и шутить. – И в мыслях не было, – хохотнул он. Начали прибывать лорды, занимая свои места. Их было немного — сейчас, когда сам король отсутствовал в столице, большинство из них тоже разъехались по своим землям. Но те, кто присутствовал, смотрели на Сьюзан: кто-то с подозрением, кто-то с восхищением, у кого-то в глазах было откровенное неприятие. Сьюзан улыбалась им, кивала в ответ на поклоны. Последней подошла леди Лиллиандиль. Королева не ждала её, хотя и поставила в известность о посольстве и пригласила присутствовать при встрече. Дочь Звезды присела в неглубоком поклоне и заняла своё место по левую руку королевы. Наконец, когда все расселись по своим местам, Сьюзан заняла трон Каспиана, чувствуя себя неловко на жёстком неудобном сидении, и кивнула стражникам у дверей, минотавру и телмарину. Тяжёлые двери раскрылись. – Его светлость посол Калормена лорд Вишал! – объявил герольд-фавн. И в этот момент Сьюзан с ужасом поняла, что совершенно не представляет нынешнюю структуру калорменских титулов и обращений. Посольство было большим — в зал вошли человек пятьдесят мужчин и женщин, в богатых калорменских одеждах из шёлка и парчи, расшитых золотом и драгоценными камнями. Впереди шёл высокий крупный мужчина средних лет, в чьей длинной чёрной бороде уже были седые пряди. Лорд Вишал держался с достоинством, заложив пальцы за пояс, на котором в богатых ножнах висел короткий изогнутый кинжал. Голову посла венчал тюрбан, украшенный пером диковинной алой птицы; длинные чёрные с сединой волосы посла рассыпались по его плечам. Несмотря на то, что смуглое лицо посла было добрым, его глаза смотрели на Сьюзан холодно и сосредоточенно — он не был удивлён королеве Древности, но и не знал, как ему реагировать на подобную встречу. – Лорд Вишал, королева, – представился он, склоняясь в поклоне, и вся свита за его спиной опустилась на одно колено. – Прибыл в Нарнию, чтобы представлять при дворе короля Каспиана Десятого Великого Тисрока Деваржа Третьего — да живёт он вечно! — и его страну. – От имени короля Каспиана Десятого я приветствую вас в Нарнии, – проговорила Сьюзан, вставая с трона. – И выражаю соболезнования в связи с трагической кончиной вашего предшественника. – Нелепая смерть! – вздохнул лорд Вишал, всё ещё склонившись в поклоне. – Но Великий Тисрок — да живёт он вечно! — уверен, что это никак не повлияет на дружбу между нашими странами. Тисрок Деварж Третий, насколько знала Сьюзан, взошёл на престол уже после последней войны Нарнии с Калорменом, развязанной его отцом, Тисроком Кази. Трампкин зло шутил, что нечего было лезть в Нарнию с войной, когда сам уже одной ногой был в Стране Аслана, «или кому они там, варвары, поклоняются». – Встаньте, лорд Вишал, – сказала Сьюзан, протягивая послу руку. – Негоже послу столь великой страны смотреть в пол. Посол Вишал проворно встал, несмотря на могучее телосложение и немолодой возраст, и достал из кармана своего широкого халата, расшитого золотой и рубиновой нитью, свёрток с печатью в виде солнца. – От имени Великого Тисрока — да живёт он вечно! — прошу принять мою верительную грамоту, – сказал он, протягивая пергамент Сьюзан. Королева взяла грамоту в руки, но не спешила её открывать. – Будучи представителем короля Каспиана, я передам вашу верительную грамоту его величеству, – сказала она, почтительно кивая, и обратилась к свите посла: – Прошу вас, лорды и леди, встаньте. Вы — друзья Нарнии. Члены посольства поднялись, шурша богатыми одеждами. Лорд Вишал обернулся и протянул руку женщине, стоявшей за ним. – Могу ли я представить двору Нарнии свою дражайшую супругу, леди Суману? Леди Сумана была уже не молода, но ещё сохранила остатки красоты. В её чёрных волосах не было седины, морщины на лице были заметны только возле глаз, а шея была скрыта за ярким алым шарфом. Броский калорменский макияж, какому позавидовали бы и танцовщицы нью-йоркских кабаре, подчёркивал её выразительные глаза и оливковую кожу. – Я уверена, вы станете украшением нарнийского двора, – пропела Сьюзан, протягивая леди Сумане обе руки, которые та с энтузиазмом пожала. – Представляю вам леди Лиллиандиль, невесту короля Каспиана Десятого и мою добрую подругу. Она сделала жест рукой, приглашая Лиллиандиль выйти вперёд. Дочь Звезды встала со своего кресла, сделала несколько неуверенных шагов вперёд и присела в поклоне, избегая смотреть на гостей. – Это великая честь для нас, госпожа, – взаимно поклонился посол. От сахарности дипломатических оборотов у Сьюзан начало сводить зубы, и она в очередной раз прокляла Питера и Эдмунда, что они оставили её тут одну, а заодно и Каспиана, что он занимается чем угодно, только не своими прямыми обязанностями. Дипломатия никогда не была сильной стороной Сьюзан, для этого у них всегда были Эдмунд и Люси. – Я сожалею, что мы не можем оказать вам торжественный приём, – тихо проговорила Лиллиандиль. – Как только его величество вернётся в Бобровую Дамбу, мы устроим торжества в вашу честь. А эта девушка была не столь глупа, как можно было подумать! – восхитилась Сьюзан. Лиллиандиль предвосхитила её собственные слова о том, что торжественный вечер состоится, когда Каспиан вернётся из Уэскара, и она была благодарна Лиллиандиль, что ей не приходится вести пустой разговор одной. Может быть, из неё ещё получится достойная королева. – Когда вы прибыли, господин посол? – спросила королева. – Три дня назад, ваше величество, – ответил лорд Вишал. – Мы стремились как можно быстрее предстать перед нарнийским двором. – Хорошо ли вы устроились? – обратилась Сьюзан к леди Сумане. – Всем ли вы довольны в вашем новом доме? – Благодарю, королева, – ответила жена посла. В отличие от своего мужа, она говорила с заметным южным акцентом. – Я очарована Нарнией, это удивительная и прекрасная страна, и я уверена, что смогу полюбить её всем сердцем! – Я в этом не сомневаюсь, леди Сумана, – улыбнулась Сьюзан. – Господин посол, я приглашаю вас и ваших людей присоединиться к нашему столу и отужинать в Дамбовом Замке. Свита Вишала радостно зашепталась, предвкушая сытную трапезу в компании двух прекраснейших и благороднейших дев Нарнии, о чьей неземной красоте они уже были наслышаны. Посол учтиво подал Сьюзан руку, и она провела их в парадный трапезный зал, где слуги уже накрыли столы. Обед дался ей гораздо легче, чем торжественная часть встречи посольства. Чувствуя себя как рыба в воде, Сьюзан с интересом общалась с послом и его супругой, выслушивая новости калорменского двора и описывая красоты Нарнии. С некоторым злорадством она отметила, что принца Рабадаша до сих пор поминали в Калормене недобрым словом: несмотря на многочисленные конфликты между двумя странами, война, которая разгорелась из-за Сьюзан, до сих пор считалась самой глупой и бессмысленной, хотя посол и превозносил красоту королевы Древности. Первой откланялась леди Лиллиандиль — сославшись на усталость, она ещё раз заверила посла в своей дружбе и покинула зал. Сьюзан обратила внимание, что Дочь Звезды почти не притронулась к своей еде, и крайне редко участвовала в разговорах, лишь односложно отвечая на заданные ей вопросы. Видимо, даже такое простое мероприятие, как приём посольства, было для неё всё ещё непосильной задачей. Сьюзан проводила её взглядом, скрывая досаду: как бы Лиллиандиль ни старалась, у неё не получалось быть королевой, хотя она прикладывала для этого все усилия. Но потом леди Сумана вовлекла Сьюзан в разговор о калорменской поэзии, и Сьюзан выбросила невесту Каспиана из головы.