Невеста короля

Несмотря на долгие разговоры ночью, на следующее утро и Питер, и Сьюзан чувствовали себя на удивление отдохнувшими, и вскоре после восхода солнца отправились дальше. К полудню они пересекли речку Рябиновку, по которой проходила граница Алатана, и первое, что они увидели, был висельник, болтавшийся в петле на раскидистом дереве в стороне от дороге. На плече смертника сидел огромный ворон, ещё два падальщика устроились на ветке. – Мило, – прокомментировал Питер, скривившись. Король и королева остановились, вслед за ними затормозил весь отряд. Рамир взмахом руки отдал приказ, и два солдата поскакали к холму, на котором росло злое дерево. Ветер трепал лохмотья одежды и длинные волосы несчастного; казнь явно произошла недавно. – С каких это пор в Нарнии не снимают повешенных? – спросила Сьюзан, с долей брезгливости смотря на виселицу. – Эта традиция всегда была здесь, – ответил её брат. – В своё время мы с Эдмундом несколько раз получали прошения о выдаче тел семьям для погребения. Эд, насколько я знаю, удовлетворял их все. Наверное, её принёс в Нарнию её первый король, Франциск Первый. Ты знала, что он был кэбменом в Лондоне в начале века*? – Нет, – сказала Сьюзан, наблюдая за солдатами. Один из них спешился, проверил что-то на земле под виселицей, потом подошёл к дереву и принялся читать прибитую к стволу табличку. – Это Аслан рассказал? – Мистер Диггори. – Великолепный король тоже не сводил взгляда с телмаринов. – Когда я жил у него, он много рассказывал мне о сотворении Нарнии, откуда появилась Джадис и других мирах. В своё время Джадис успела натворить дел даже в нашем мире. – Джадис была в нашем мире? – не поверила Сьюзан. – А откуда, по-твоему, в Нарнии типичный лондонский фонарный столб? – усмехнулся в ответ Питер. – Когда-нибудь я расскажу тебе, что рассказывал мне профессор, – пообещал он. – Что это, господа? – крикнул он возвращающимся солдатам. – Некто по имени Харт, ваше величество, – ответил один из них. – Сапожник из деревни. Обвинялся в воровстве и поджоге, в результате которого погиб младенец. – Ужасно, – только и проговорила Сьюзан, уже поворачивая Дестриера прочь от дерева. По её тону нельзя было понять, считала ли она ужасным преступление Харта или его наказание. Питеру было интересно, кто приговорил этого Харта к смерти. Был ли это местный суд, или дело вынесли на рассмотрение самим лордом Элвуаром и его управляющим? И у кого в Нарнии была власть выносить такие приговоры? Во времена их правления заслужить смертный приговор можно было только за измену короне или очень тяжкое преступление. Обычно такие дела рассматривались лично Эдмундом — не зря же он носил титул Справедливого короля. И за все годы, что Певенси занимали троны Кэр Паравэла, смертные казни можно было пересчитать по пальцам. Это, конечно, было записано в исторических книгах. О том, какая на самом деле шпионская сеть с широчайшими полномочиями была в ведении короля Эдмунда, знали всего несколько человек, и ни один из них не писал книг. Казнённый преступник подействовал на всех угнетающе. Весь дальнейший путь отряд провёл в молчании, думая каждый о своём. Питер лишь пару раз обращался к Рамиру, да изредка кто-то просил товарища поделиться водой или припрятанным яблоком. Алатан был открытой землёй. На широких пологих холмах почти не было никаких лесов, хотя иногда отряд пересекал узкие рощи. Начиналось время жатвы, и крестьяне выходили в поля снимать урожай и готовить землю к следующему году. Сам замок Алатана располагался на излучине реки Рябиновки. С внешней стороны реки, на низком берегу, раскинулась большая деревня; с другой, к облегчению Питера, был охотничий лес. Никто не знал, как встретят короля и королеву в замке, и почему лорд Элвуар не отозвался на призыв своего короля, но все согласились, что лучше быть готовыми к любым неожиданностям, и будет лучше, если хоть кто-то останется вне замковых стен. Так что после недолгого совещания Рамир отобрал дюжину солдат, которые вместе с нарнийскими Животными останутся при Певенси, а сам с большей частью отряда обогнул деревню и ушёл к лесу. – Мы явимся без извещения, или всё таки сообщим в замок, что мы прибыли? – спросила Сьюзан у брата. – Если они ещё не знают о нашем прибытии, то я в них сильно разочаруюсь, – хмуро сказал Питер. - Мы особо не таились. – Но и не поднимали королевские знамёна, – обратила внимание Сьюзан. Они вообще шли без знамён. Со стороны их отряд можно было принять за кого угодно. По мере приближения к замку лицо Питера всё мрачнело и мрачнело. Он внимательно осматривал местность, что-то просчитывал в своём уме, несколько раз едва слышно чертыхнулся. Наконец он принял решение, подозвал к себе некоторых Животных и отдал им тихий приказ. Рысь, Гепард, несколько Лис и Куниц внимательно выслушали его, кивнули и стремительно бросились прочь от отряда в разные стороны. – Куда ты их отправил? – шёпотом спросила Сьюзан, когда брат снова поровнялся с ней во главе колонны. – Ты обратила внимание, что здесь нет и следа армии? – сказал Питер. – Либо у Алатана вообще нет своих войск, во что я не верю, учитывая его расположение, либо... – Либо они собрались не здесь, – поняла Сьюзан. – Ты послал их искать войско? – Да, – кивнул Великолепный король. – И я более чем уверен, что уже к вечеру кто-нибудь из них вернётся с сообщением, что, допустим, с другой стороны холма собрались несколько тысяч пешими и конными. Действительно, Алатан жил спокойной мирной жизнью, как будто и не получал никакого сообщения о сборе и вообще не знал о войне, что было невозможно, потому что лорд Элвуар постоянно находился при дворе и одним из первых узнал о военном положении. Но деревня жила своей жизнью, на лугу пасся скот, крестьяне снимали урожай. Замковые ворота были открыты, мост опущен. По бокам от ворот стояли два стражника со снятыми шлемами. При виде процессии они подобрались, взяли приставленные до того момента к стене копья, но их остановил крик одного из сопровождавших Певенси солдат: – Дорогу королю и королеве Древности! Никто не помешал им въехать во внутренний двор. Здесь текла спокойная размеренная жизнь, сновали слуги с тюками, кто-то разгружал телегу, откуда-то доносился стук молоточка кузнеца. Питер спешился и помог спуститься с Дестриера сестре, тогда как все прибывшие с ними солдаты остались в своих сёдлах. Очевидно, новости об их появлении уже дошли и до хозяев замка, потому что во внутренний двор хлынула публика рангом повыше — придворная челядь и безземельные дворяне, которые служили советниками и управляющими у лордов Совета. Вся эта пёстрая компания расступилась в стороны, окружая короля и королеву и давая проход хозяйке замка. Леди Эмерсельда не была красавицей — у неё были совсем мелкие черты лица, тонкие бледные губы и маленькие синие глаза. Пышные тёмно-рыжие волосы женщины были заколоты сверху, но распущены по плечам. Домашнее платье из серо-зелёного льна было совсем простым, без каких-либо украшений, и Сьюзан, внимательно присмотревшись, заметила, что на манжете правого рукава есть несколько чернильных пятен. Это вызывало недоумение. Лорд Элвуар был не последним человеком при королевском дворе, и наверняка его мать могла позволить себе не заниматься домашними делами, и вести жизнь, более подобающую её статусу, а не хлопотать над хозяйством. – Ваши величества, приветствую вас в Алатане, – сказал леди Эмерсельда, приседая в поклоне. Юбка её платья опустилась на грязь замкового двора. – Приношу мои извинения, что мы не встречаем вас как подобает, но нас не предупредили о вашем визите. – Заверяю вас, госпожа, это не имеет никакого значения, – заверил её Питер, подавая ей руку и помогая подняться. – Мы не извещали вас, потому что наш визит не затянется. – Мы всего лишь хотели бы проведать лорда Элвуара, – подхватила Сьюзан. Она протянула леди Эмерсельде ладонь, и та, осторожно сжав её пальцы, присела в неглубоком быстром книксене. – Ваш сын стал нам добрым другом, когда мы были в Дамбовом Замке, и мы удивились, не увидев его среди прочих генералов армий. Надеюсь, у лорда Элвуара всё хорошо? – Благодарю вас, ваше величество, – улыбнулась хозяйка замка. – Моему сыну нездоровится. Он захворал по дороге из столицы, иначе бы он непременно откликнулся на призыв короля Каспиана, иначе и быть не могло. – Мы надеемся, ничего серьёзного? – согласилась с предложенной партией в спектакле королева Сьюзан. – Возможно, в моих силах будет помочь ему? – Ничего серьёзного, ваше величество, – благодарно кивнула леди Эмерсельда. – Обычное недомогание. Ему уже лучше. Если вы останетесь на ужин, он с удовольствием выйдет вас приветствовать. Сьюзан и Питер переглянулись. Они могли потребовать, чтобы Элвуар вышел к ним незамедлительно — никто не имел право отказывать королям во встрече из-за простой простуды. Но предложение леди Эмерсельды давало им несколько часов на разведку, а Белки, Хорьки и Птицы уже рассредоточились по замку. – Мы благодарим вас за приглашение, леди Эмерсельда, – ответил Питер. – Мы с удовольствием отужинаем с вашей семьёй. А где же лорд Сильвестриан? Почему он нас не встречает? – Мой супруг в деревне, – прозвучал спокойный ответ. – Сейчас, когда мой сын нездоров, ему пришлось взять на себя часть его обязанностей. Я немедленно пошлю за ним, если таков ваш приказ. – Не стоит, госпожа, не отрывайте его от дел, – отмахнулся Питер. – Мы увидимся с ним за ужином. – Скоро начнёт смеркаться, ваши величества, – опять заговорила леди Эмерсельда. – Вы, должно быть, устали с дороги. Вы окажете честь всему Алатану, если согласитесь переночевать в нашем скромном замке, а завтра утром мой сын или мой муж отправятся с вами к королю Каспиану. Питер и Сьюзан переглянулись. Оба понимали, что спать ночью им не придётся. Эту ловушку нельзя было даже назвать хитрой или изысканной — наоборот, всё было настолько просто, что вызывало раздражение. – Мы будем очень благодарны вам, госпожа, – кивнула Сьюзан. – Военный быт и в самом деле не предполагает удобств, и мы давно не отдыхали в настоящих кроватях. Питер за её спиной хмыкнул, но не стал вмешиваться в эту великосветскую пьесу. Сьюзан умела вести вежливые беседы ни о чём, как никто другой, и в искусстве дипломатии с ней не мог тягаться даже Эдмунд. А королева, не обратив внимания на брата, легко взяла леди Эмерсельду под руку, будто они были давними подружками, и вместе женщины направились в замок. – И вот ещё, леди Эмерсельда, надеюсь, моя просьба не покажется вам слишком бестактной... Питер закатил глаза. Им выделили две комнаты в восточном крыле замка, с видом на лес и реку. Комнаты были на разных этажах, одна над другой, и Питеру это не понравилось ни на каплю. Он не сомневался, что ночью к ним пожалуют гости, вооружённые до зубов, и никакая стража у дверей не остановит их. Поэтому он отослал своих людей тоже отдыхать и набираться сил, а сам, быстро умывшись, поднялся к сестре. В комнате Сьюзан для неё приготовили ванну, и, когда Питер вошёл к ней, она только вылезла из воды, завернувшись в светлую простынь. Взвизгнув, королева молнией метнулась за ширму, а Питер, покраснев до кончиков ушей, зажмурил глаза, для верности спрятал их за ладонью и принялся пятиться к двери. – Питер Певенси, мама же учила тебя стучать! – крикнула Сьюзан из-за ширмы. – Прости, Сью, мне очень стыдно, но я стучал! – ответил Питер. – Но Тигр у твоей двери сказал, что ты не запрещала мне заходить, и... – Он подождал несколько мгновений и рискнул приоткрыть глаза. – Можно уже? В этом была беда нарнийских Животных как стражников. Они были готовы отдать жизнь, охраняя своих королей, но безропотно пропускали тех, кто были друзьями. Сьюзан так и была за ширмой, но простыня уже валялась на полу. Слышался шорох ткани, и через мгновение девушка вышла на центр комнаты, тоже пунцовая, как пион. На ней было простое длинное платье из тёмно-синего льна, со скромной вышивкой на рукавах — несомненно, из сундуков леди Эмерсельды. Мокрые концы длинных волос Великодушной королевы прилипли к плечам. Мгновение брат и сестра смотрели друг на друга, а потом от души расхохотались, звонко и беззаботно. – Наверное, всё-таки стоило согласиться на служанку, как мне предлагала леди Эмерсельда, – сказала Сьюзан, отсмеявшись. – Ты ей доверяешь? – нахмурился Питер. – Ни на пенни. – Сьюзан взяла очередное полотенце и принялась вытирать мокрые волосы. – Я уверена, что ночью нас будут убивать. – Жаль, я действительно давно уже не спал в нормальной кровати, – пробормотал Питер. – И вот теперь, когда она у меня есть, я могу делать что угодно, но только не спать. – Ты всё больше начинаешь острить, как Эдмунд, – заметила королева. Она отбросила полотенце и повернулась к брату спиной. – Помоги, пожалуйста. На спине платья была шнуровка. Питер подобрал тесёмки и, несильно стянув их, завязал в простой узел. – Есть новости? – спросила Сьюзан. – Один из Хорьков принёс мне это. – Питер достал из-за пояса много раз сложенную бумагу и развернул её над столом. Это была точная карта Алатана. – Он забрал её из библиотеки. И... Король оглянулся на окна. Удостоверившись, что они выходят туда же, куда и окна его комнаты, он открыл раму и выбросил наружу портьеру. – Я сказал, что если до темноты ничего не обнаружат, то можно возвращаться, – пояснил он. – Я уверен, леди Эмерсельда уже написала письмо своему супругу, чтобы он срочно прибыл в замок и придумал красивую историю, где находится армия. Скорость верхового посыльного сколько, двенадцать миль в час?** А лорду Сильвестриану надо вернуться к ужину. – А ужин меньше, чем через два часа, – уточнила Сьюзан. Питер оглядел комнату, подобрал с туалетного столика ленту для волос и, замерив масштаб на легенде карты, ткнул одним концом ленты в замок. – Значит, армия находится не больше, чем в двенадцати милях отсюда, – подсчитал король. – Скажем, десять — сделаем скидку на силы лошади, вряд ли здесь есть аскотские рекордсмены. Посыльному надо домчаться до Сильвестриана, Сильвестриану надо вернуться назад, как будто он был в деревне. – Питер очертил на карте невидимый круг с замком Алатана в центре. – Не так уж и далеко, не находишь? Сьюзан облокотилась о стол, задумчиво разглядывая искусно нарисованные холмы, ручьи и деревушки. – Если с нами что-нибудь случиться, Каспиан не будет знать жалости, – заметила она. – Я рассказывала тебе, что он сделал с Актолионом только за устное оскорбление. Если нас убьют в Алатане, Каспиан сравняет замок с землёй. – Я бы предпочёл, чтобы нас совсем не убивали, – отозвался король, сворачивая карту. – Но, думаю, им уже всё равно. Они начинают войну против короны — вряд ли они не готовы к тому, что их назовут предателями. Кто такой Элвуар, что он занимает такое положение при дворе, помимо того, что он дальний родственник телмаринской и архенландской династий? Я уверен, половина аристократии Телмара так или иначе связаны с короной, так почему только Элвуар крутился при дворе? Сьюзан забрала у брата ленту и принялась расчёсывать волосы. – Отец Элвуара, лорд Дейн, был одним из ближайших друзей Мираза, – начала рассказывать она, что сама успела узнать при дворе. – Но во время Нарнийской реставрации он был достаточно благоразумен, чтобы отозвать свои войска и занять нейтралитет. – Очаровательно, – хмыкнул Питер. – Лучший представитель телмаринского народа. Сьюзан никак не отреагировала на сарказм брата, только перекинула волосы через плечо и начала заплетать косу. – После коронации Каспиана лорд Дейн поклялся ему в верности и, чтобы доказать свои слова, направил своего шестилетнего сына воспитываться при дворе. А после его смерти мать, леди Эмерсельда, не захотела менять уговор. – То есть он заложник, а не гость, – медленно подытожил Питер. – Это какое-то средневековье! – Это и есть средневековье, если ты ещё не заметил, – оборвала его королева. – Нарния была прекрасной сказкой только для Люси. Для одной лишь Люси, – подчеркнула она. – Это в одиночестве Люси могла гулять по заснеженному лесу и пить чай с мистером Тумнусом. Как только мы оказались здесь все вместе, вчетвером, началась борьба — за трон, за власть, за выживание, в конце концов. И Джадис была отнюдь не самым страшным нашим противником, – с грустью подытожила Сьюзан. – Она, по крайней мере, не убивала, а всего лишь обращала в камень. Обычные люди в этом плане гораздо страшнее. Брат с сестрой замолчали, сами удивлённые этими словами. Они настолько привыкли считать Белую Колдунью олицетворением зла, что не задумывались о том, что люди, не владеющие магией и древними знаниями, но владеющие оружием и непомерными амбициями, несут гораздо больше зла. Тогда, во время первой их большой битвы в Нарнии, с тёмными силами Белой Колдуньи, их потери насчитывали едва ли несколько десятков, тех, кого не смогла исцелить Люси и вернуть к жизни Аслан. После сражения с армией лорда Мираза хоронить пришлось несколько сотен, не говоря о тех, кто попал в ловушку замкового двора и был расстрелян королевской гвардией. – Не будет счастливого конца... – вспомнил Питер свои же слова. В дверь постучали. Брат с сестрой вздрогнули и уставились на вход в комнату, словно забыв, что они находятся в полном людей замке, и любой может войти к ним, а Питер за собой не опустил засов. – Что... – прошептал король. В горле пересохло. Стук раздался вновь, а вслед за ним — встревоженный голос. – Королева Сьюзан? Ваше величество, это Элвуар. Вы позволите мне войти? Король и королева переглянулись, и Питер, извлекая Триумф из ножен, бесшумно скользнул к двери. Сьюзан дождалась, когда он замрёт у стены, и ответила: – Прошу вас, лорд Элвуар! Входите! Дверь медленно отворилась, и лорд Элвуар вошёл в комнату Сьюзан. Он действительно был бледнее обычного, но в остальном выглядел совершенно здоровым. Его пальцы теребили край бархатной туники, богато украшенной, сшитой, несомненно, ещё при королевском дворе; взгляд молодого лорда перебегал с места на место, как будто он не мог пересилить себя и посмотреть в глаза Сьюзан. Дверь за его спиной также медленно закрылась, и на плечо лорда Элвуара, легко касаясь шеи, легло острие Триумфа. – Осторожнее, лорд, не делайте резких движений, – шипяще проговорил Питер. – Мы же не хотим, чтобы произошёл несчастный случай? Вид у юноши был такой, что Сьюзан стало его жаль. Он побледнел ещё больше, его начала бить крупная дрожь. Не смея пошевелиться, он скосил глаза на кончик меча, лежащий на его плече, а затем, словно что-то в нём надломилось, он бросился вперёд и рухнул на колени перед Сьюзан. – Прошу вас, моя королева, пощадите меня, – залепетал он, давясь слёзами. – Я пришёл предупредить вас, я никогда не желал вам зла... Его руки беспорядочно хватали воздух, протягиваясь к её юбке. Сьюзан, шарахнувшись назад, замерла, встревоженно глядя то на молодого лорда перед собой, то на своего брата. Вид у Питера был абсолютно растерянный, и обнажённый Триумф в его руке смотрелся как нельзя более нелепо. – Встаньте, лорд Элвуар, – сказала Великодушная королева, приседая перед юношей и кладя руки ему на плечи. – Утрите слёзы и говорите. Вы пришли, чтобы предупредить нас, но вы не сможете говорить, если вы плачете. – Королева... Элвуар, вцепившийся в её руки, представлял собой жалкое зрелище. Сьюзан встала, поднимая за собой лорда, и только тогда заметила, что Питер так и стоит с Триумфом в руке. Она шикнула на него, чтобы он убрал меч, и брат, спохватившись, поспешно засунул клинок в ножны. – Простите меня, королева Сьюзан, – шептал лорд Элвуар, так и не выпуская её рук. – Я клянусь, я не знал об этом, это было без моего ведома, я не... – Тише, лорд Элвуар, – мягко оборвала его Сьюзан. – Успокойтесь. Ничего не произошло. – Но произойдёт, если он не угомонится, – едва слышно проговорил Питер, скривившись. Сьюзан тоже не нравилась истерика молодого лорда, но она понимала, что действовать жёстко, как привык Питер, сейчас было нельзя. Они могли просто цыкнуть на него и приказать говорить, но почему-то Сьюзан сомневалась, что юноша, по словам Каспиана, любящий книги и музыку, спокойно отреагирует на военное обращение. – Мы не ожидали вас, – наконец заговорил лорд Элвуар. – Матушка говорила, что прибудет король Каспиан, но мы не думали, что прибудете вы, ваше величество, и вы, король Питер. – А король Каспиан не должен был покинуть Алатан живым, верно? – предположил Питер. Элвуар шарахнулся назад, будто своим обвинением Питер ударил его. Но кивнул. – Мой отчим... лорд Сильвестриан говорил, что король может подавиться за ужином или умереть во сне. – У Каспиана есть способность не умирать во сне, когда другим этого очень хочется, – сухо проговорила Сьюзан. Теперь, когда юный лорд Алатана пришёл в себя, можно было сосредоточиться на насущных вопросах. – Где сейчас ваш отчим? – спросил Питер. – В замке, – ответил телмарин. – Он вернулся совсем недавно, и... я подслушал его разговор с моей матерью. Они говорили, что плохо, что король Каспиан не приехал, но если так, то вам нельзя возвращаться. – А они не думали, что в таком случае им придётся иметь дело с гневом короля Каспиана? – задала риторический Сьюзан. – А король Каспиан точно не простит, если что-то случится с моей сестрой, – поддакнул Питер. – Простите, ваши величества. – Элвуар беспомощно посмотрел на них. – Я говорю лишь то, что слышал. Питер, отвернувшись, прошёлся по комнате, остановился у окна. Снаружи уже начало темнеть, в небе загорались первые звёзды. Посланные им разведчики до сих пор не вернулись, и это тревожило его больше слов лорда. – Вы знаете, зачем всё это затеяно? – спросил он. – Я знаю, что мой отец приходился дальним родственником королевской семье, – кивнул Элвуар. – Но, заверяю вас, я никогда и подумать не смел о том, чтобы занять престол. Я не... я не политик, ваше величество, и не воин. Книги, история и звёздное небо — вот что мне действительно интересно. Король Каспиан был настолько добр, что позволил мне пользоваться королевской библиотекой! И профессор Корнелиус многое рассказывал, пока не отправился на побережье! – Но, тем не менее, вы ничего не сделали, чтобы предотвратить заговор, который зарождался здесь, – оборвал его Питер. – Ваше величество, я не знал! – казалось, лорд Элвуар вот-вот вновь расплачется. – Я много лет не был в Алатане и прибыл сюда шесть дней назад, чтобы приказать своему отчиму собирать армию и вести её к Каменному Мосту. Но моя матушка сказала мне, что лорд Сильвестриан уже принял меры, и я не должен больше ни о чём беспокоиться, а должен думать о том, кто займёт трон, если король Каспиан погибнет в войне... – И вас не смутило, что они уже готовят армию, хотя вы только прибыли из столицы? – не поверил Питер. – Нет, мой король, – замотал головой Элвуар. – Я написал им краткое письмо. Только сегодня, случайно подслушав их разговор, я понял, что к чему. В комнате повисла тяжёлая тишина. Никто не решался сказать страшное: что родная мать лорда Элвуара задумала предательство против законного короля, и сделала своего сына пешкой, надеясь вывести её в дамки. – Вы сказали, лорд Сильвестриан был в деревне, – вспомнил Питер. – Мы думали, что он как раз находится с войсками. Вы знаете, где они? – Они ушли, король Питер, – ответил юноша. – Я думал, что они отправились к Каменному Мосту... Он осёкся, увидев лицо Великолепного короля. Глаза Питера налились кровью; казалось, будь сейчас перед ним лорд Сильвестриан, да даже если бы сам лорд Элвуар стоял на пару шагов к нему ближе, Питер не сдержался бы, и Триумф впервые обагрился телмаринской кровью. – Сильвестриан нужен мне живым, – прошипел Питер. – Можно без рук, без ног, но обязательно живым, и чтобы он говорил. – А что будет с моей...? – только и начал Элвуар. – Мы ничего не можем вам обещать, милорд, – примиряюще произнесла Сьюзан, кладя руку Элвуару на локоть и заставляя его отвернуться от Питера. – Ваша матушка, пусть и из любви к вам, участвует в заговоре против короны. Король Каспиан милосерден, но он не из тех, кто легко прощает предательство. – Вы и сами пока не доказали свою невиновность, – добавил Питер, тяжело глядя на Элвуара. – Ваше величество, я заверяю вас, что я предан королю Каспиану с того момента, как он встретил меня во дворе Дамбового Замка десять лет назад, – сник молодой лорд. – Я готов на что угодно, чтобы доказать вам свою честность. Но я не воин, король Питер, я не умею держать в руках меч. – Тем не менее, думаю, вы нам пригодитесь, – медленно проговорил Питер, и по его лицу впервые за весь разговор расползлась улыбка. ~~~~ Огромная карта Нарнии и ближайших государств накрывала весь стол и кресла вокруг него, и Эдмунд, недолго думая, сдвинул мебель в сторону и расстелил карту прямо на полу, придавив по углам книгами. Письмо Питера жгло карман. Эдмунд помнил лорда Элвуара восторженным мальчишкой, который смотрел широко распахнутыми глазами на королеву Сьюзан, жадно ловя каждое её слово, и мог часами рассказывать о телмаринской поэзии, пытаясь наложить витиеватые строчки на незамысловатую музыку фавнов. Теперь у него с трудом укладывалось в голове, что этот мальчишка участвует в заговоре против короны. Сейчас Питер сам собирался ехать в Алатан, и, хотя Эдмунд был согласен с братом, что это ловушка, он больше ничего не мог поделать, кроме как ждать вестей. Лорд Трампкин, то и дело пуская в воздух колечки дыма, сидел в кресле, тоже разглядывая карту. – От генерала Гленсторма нет вестей? – поинтересовался Эдмунд у гнома. – Нет, ваше величество, – ответил тот. – Может быть, будут позже. – А дриады? С ними получилось договориться? Трампкин фыркнул. – Удивительно, что они нас выслушали! – буркнул он. – Уже можно считать удачей, что они не рассыпались листьями при нашем появлении! – Но они что-то сказали? – Они не будут вмешиваться в наши войны, – со вздохом сообщил Трампкин. – Что неудивительно, учитывая, сколько лесов вырубили телмарины. Но известят нас, если заметят что-то необычное. Справедливый король покачал головой. Дриады, что лесные, что водные, были неуступчивыми и во времена их правления, всегда старались держаться подальше от войн, политики и интриг. Эдмунд до сих пор считал чудом, что Нарнийский Лес помог им во время битвы против Мираза. – Ну что ж, это уже больше, чем мы могли от них ждать, – пробормотал Эдмунд, не сводя взгляда с карты. – Этот лорд, убитый в тронном зале, как его... – Лорд Актолион, – подсказал Трампкин. – Да. Где его земли? – Бьяира, – сказал красный гном, кладя трубку на блюдце на королевском столе и вставая с кресла. – Граница с Телмаром. Вот здесь. Он обвёл на карте обширную область в левом нижнем углу. С запада Бьяира граничила непосредственно с Телмаром, с севера и востока упиралась в Дрожащий лес, издревле принадлежавший Древним нарнийцам. Южной границы у Бьяиры не было — там начинались Дикие земли Юга, населённые кочевниками и Созданиями магии, а ещё южнее была Досния. Но именно здесь, через пустые каменные земли, можно было перебросить любые силы из Архенланда в Бьяиру, и остаться незамеченным для Нарнии. – Бьяира, – медленно проговорил Эдмунд, изучая карту. Поднявшись выше, на север, он упёрся в Обитель Тумнуса, зажатую между Алатаном с юго-востока и горным ущельем Дельеры с севера. – Дельера. Архенланд на юго-востоке, – он махнул рукой в сторону соседнего государства. – А на севере, на побережье... – Он вчитался в название замка, нарисованного под рекой Стреминкой. – Нарта. Чьи это земли? – Лорда Карестера, мой король, – сообщил Трампкин. – Если позволите спросить... что конкретно вы пытаетесь найти на карте? – Я пытаюсь понять, с какой стороны нам ждать нападения, – признался Эдмунд. – Лорд Карестер ведь тоже не очень доволен Каспианом, верно? Трампкин фыркнул и, взяв со стола трубку, закурил, думая, как ответить. – Нарта находится под боком у Эттинсмура, – наконец сказал он. – Тролли их порядком потрепали, пока король Каспиан не загнал их обратно в горы. Так что Карестер не испытывает большой любви к Древним нарнийцам. – Я пессимист, – буркнул Справедливый король. – Предположим, он тоже в сговоре с Актолионом и Элвуаром. – Он обвёл Нарнию по кругу. – Мы оказываемся в кольце. Одна армия точно есть на севере, в Дельере. Другая, несомненно, подойдёт из Архенланда, если Актолион не солгал. Бьяира ещё наверняка преподнесёт сюрпризы, с другой стороны Нарта... А посередине, – Эдмунд ткнул пальцем в бумагу. – Бобровая Дамба. Не совсем посередине, – поправился он, – но достаточно в центре, чтобы быть логичной целью для нападения, и ровно на середине пути между Алатаном и Нартой. – Хочу напомнить, что мы ничего не знаем о намерениях лорда Карестера, – заметил Трампкин. – Тем не менее, я предпочитаю быть готовым к любым сюрпризам, – нахмурился Эдмунд. – Вызови ко мне капитана Креоса, я хочу знать, что мы сможем противопоставить, если на замок и в самом деле совершится нападение. Напиши в Кэр Паравэл — я хочу, чтобы леди Лиллиандиль и всех фрейлин эвакуировали туда. – Написать королю Каспиану? Эдмунд задумался. С одной стороны, стоило поделиться с Каспианом и Питером своими догадками по поводу лорда Карестера, сговоре Нарты с Алатаном, Бьяирой и Архенландом и возможном нападении. С другой стороны, Эдмунд слишком хорошо знал своего брата и понимал, что Питер захочет сыграть на опережение, первым напасть на Нарту, а у них пока ничего не было, кроме предположения и уверенности Эдмунда, что он прав. – Не надо, я сам им напишу, – решил Справедливый король. – Где сейчас леди Лиллиандиль? – В библиотеке, должно быть, – пожал плечами Трампкин. – Вы думаете, в Кэр Паравэле безопасно? – Кэр Паравэл — это одна большая стройка, – пожал плечами Эдмунд. – Для телмаринов она не имеет никакой ценности, они не будут её отбивать. Пойми, Маленький Друг, это война не против Нарнии как государства — это война против Каспиана как телмаринского короля. Тем, кто хочет свергнуть его с трона, плевать на древнюю нарнийскую столицу. В Кэр Паравэле сейчас гораздо безопаснее, чем в Дамбе. А теперь извините меня, лорд Трампкин, но мне необходимо озаботиться безопасностью будущей королевы Нарнии. Он и правда нашёл Дочь Звезды в библиотеке. К его удивлению, серое бархатное покрывало, над которым леди Лиллиандиль трудилась уже не первый месяц, лежало забытым в корзине с рукоделием, а сейчас перед будущей королевой были разложены книги по истории и политике, среди которых Эдмунд с удивлением увидел даже собственную работу по государственному управлению — как же давно он её написал! Должно быть, её перевезли в королевскую библиотеку из потайной сокровищницы Кэр Паравэла, когда начались работы по восстановлению замка, хотя Эдмунд не помнил, чтобы он убирал книгу в свой сундук. Он работал над ней не один год, скрупулёзно записывая свои мысли о правлении и роли короля в такой сложной политической системе, как четырёхтронная монархия Нарнии, в надежде, что когда-нибудь эти записи пригодятся будущим правителям Нарнии, кем бы они ни были. Какая ирония заключалась в том, что необходимость в этой книге возникла тогда, когда сами Певенси были в Нарнии! Леди Лиллиандиль внимательно выслушала его соображения по поводу участников в заговоре против Каспиана, согласилась с предложением отправить фрейлин и часть городских жителей в безопасное место, но, когда Эдмунд предложил, что ей самой стоит отправиться в Кэр Паравэл, с неожиданной твёрдостью сказала всего одно слово: – Нет. – Простите, госпожа? – удивился Эдмунд. – Я не поеду в Кэр Паравэл, король Эдмунд, – тихо, но твёрдо повторила Дочь Звезды. – Вы сами сказали, что королева остаётся в столице, потому что это может быть последний оплот защиты. Что же я буду за королева, что оставляет свой народ? – Вы ещё не королева, - напомнил Эдмунд. – И вы не оставляете ваш народ. Вы, наоборот, уводите его от опасности. – А кто уведёт от опасности вас, ваше величество? – спросила Лиллиандиль. – Нет, король Эдмунд, я останусь в Бобровой Дамбе, тем более, как вы сказали, у нас пока нет уверенности, что город и в самом деле постараются захватить. Лорд Трампкин вполне справится с тем, чтобы увести людей. А я же останусь здесь, и постараюсь уберечь тех, кто останется. Она смотрела на него прямым, спокойным взглядом, и Эдмунд вспомнил, что такую же уверенность она излучала на своей родине, на далёком Острове Раманду. Сейчас в ней уже не было ничего от той робкой напуганной девушки, которая пыталась найти своё место при королевском дворе Нарнии. Именно сейчас она действительно становилась королевой — пусть пока не по титулу, но уже по своим словам и поступкам. Эдмунд подумал, что, если на Бобровую Дамбу действительно нападут, он будет до последнего защищать Замок уже только для того, чтобы уберечь леди Лиллиандиль. А леди Лиллиандиль отказывалась уезжать только потому, что король Эдмунд оставался в столице. И она принялась помогать королю Эдмунду и лорду Трампкину организовывать защиту города и эвакуацию женщин и детей, чем вызывала восхищение нарнийцев и недоумение телмаринских придворных дам. Благодаря её стараниям в замке были подготовлены места для тех, кто не сможет покинуть город и кому понадобится укрыться во время нападения. Она распорядилась подготовить обозы с провизией для беженцев, чтобы они, придя в Кэр Паравэл, не испытывали нужды в пропитании. Она лично выходила в город, сопровождаемая парой телмаринов из королевской гвардии и Волчьей Стаей, показывая, что она одинаково заботится и о людях, и о нарнийцах, и предлагала людям уйти из города, а если нет — то они смогут укрыться в королевском замке. Король Эдмунд иногда сопровождал её и предлагал тем, кто хотел остаться и сражаться, прийти в замок за мечом, копьём или другим оружием по их выбору. Лорд Трампкин тоже отказался покидать Бобровую Дамбу, хотя в его возрасте и с его нынешним телосложением он уже не мог сражаться. Эдмунд, хотя и пожурил красного гнома, что тот совершенно не печётся о своей безопасности, в душе был рад его решению. Трампкин был одним из тех, кто участвовал в нападении на замок, когда его занимал Мираз, и мог оказать неоценимую помощь теперь, когда они оказались с другой стороны. Возглавить уходящих людей вызвалась леди Тигурия, вернувшаяся с войскового сбора у Каменного Моста. Эдмунд не стал ей возражать — он знал, что эта телмаринка пользовалась если не доверием, то по крайней мере уважением короля Каспиана, к тому же при ней был её внук, шестилетний лорд Гэйтана. Не имея других родственников и наследников, леди Тигурия была готова на что угодно, чтобы уберечь мальчика, к тому же их земли располагались на юге, ближе к побережью, и Эдмунд посчитал леди Тигурию хорошим кандидатом на место проводника. Через несколько дней Бобровая Дамба, а вместе с ней и Дамбовый Замок почти полностью опустели. Остались лишь военные да добровольцы, вызвавшиеся охранять столицу, старики, желавшие умереть там, где прожили всю жизнь, да редкие замковые слуги. Эдмунд ждал письма от Каспиана или Питера, весточки от дриад, донесений от птиц-разведчиков — но в Нарнии царила пугающая тишина. ~~~~ На Алатан опустилась ночь — беспокойная, но долгожданная. В десять часов на башне ударили в колокол, знаменуя окончание дня, и с того момента все окна в замке гасли, стихали голоса слуг, хозяева и гости разошлись по своим комнатам. Первым откланялся лорд Элвуар, пожелав королю и королеве доброго сна; вслед за ним ушли и леди Эмерсельда и лорд Сильвестриан. Питер и Сьюзан поднялись в отведённые им комнаты; королева, оставшись в одиночестве, быстро сняла одолженное у хозяйки замка платье, но вместо ночной сорочки надела свой дорожный костюм из кожаных брюк и жилета, застёгнутого поверх рубашки; её меч и кинжалы так и лежали у кровати. Ночная свеча, отмеряющая время, сгорела примерно на один час, когда дверь тихо отворилась и в её комнату вошёл король Питер. Он коротко кивнул нарнийцу-стражнику у двери, и Тигр бесшумной тенью отправился прочь, к выходу из замка. – Элвуар? – спросила Сьюзан. – У меня, – ответил Питер. – Спит при зажжённых свечах. – Хорошо, – кивнула королева. – Рамир? – Снаружи. Ждёт сигнала. – Они не смогут войти, если мы не откроем им ворота. Они должны успеть к воротам. Опять. – Элвуар откроет. Если мы сразу же отобьём его у его не слишком разумных солдат. Сьюзан прошлась по комнате, растёрла лицо руками. Когда Питер поведал ей свой план, она была против. Так они рисковали не только своими жизнями, но и жизнью лорда Элвуара. Но они не могли объявить лорда Сильвестриана и леди Эмерсельду предателями, основываясь только на словах их сына. В этом случае они бы не вышли и из обеденного зала. – Нам тоже стоит поспать, – сказала королева. – Нет никакого смысла ждать нам обоим. Ложись, – она кивнула на свою кровать. – Я разбужу тебя через два часа. – Через полтора, ладно? – проговорил Питер, прямо в сапогах падая на покрывало. – Не думаю, что они будут долго ждать. – Хорошо, через полтора, – улыбнулась девушка. Питер засопел, стоило его голове коснуться подушки. Сьюзан накрыла брата лёгкой простынёй, прекрасно понимая, что он, одетый, и так не замёрзнет, и села у стены. В комнате горела лишь одна часовая свеча, и её света не хватало, чтобы хотя бы читать. Время тянулось бесконечно долго. В своих мыслях Сьюзан уже успела придумать, что она скажет Каспиану, когда вернётся в лагерь, как будет оправдываться — можно было не сомневаться, что Верховный король в бешенстве от её решения отправиться в Алатан, он и Питера-то неохотно отпустил. Но потом решила, что оправдываться ей не пристало, она, в конце концов, тоже королева. Потом она представила, как будет рассказывать Люси об их приключениях в Нарнии — и тут же поняла, что она больше не увидит Люси, если и в самом деле пойдёт против воли Аслана и решит навсегда остаться в Нарнии. И тут же решила, что Нарния этого не стоит, что ей действительно надо вернуться домой, в Лондон, к Люси и родителям, и вымолить у сестры прощение за то, что не хотела с ней разговаривать, когда Люси рассказывала об их плавании на Восток, к Стране Аслана, а Сьюзан называла всё это глупой детской сказкой и настаивала, что сестре пора вырасти... Замковый колокол молчал, хотя Сьюзан ждала, что он отметит полночь. Когда свеча сожгла почти два часа времени, Сьюзан растолкала Питера. Брат был недоволен, что она не разбудила его раньше, но Сьюзан, не став его слушать, сама забралась на кровать. Питер зажёг фонарь, накрыл его тёмным колпаком, поставил у стены и сам сел в кресло у лампы, принявшись бесшумно полировать меч. Сьюзан против воли прислушивалась к едва уловимому скольжению ткани по волнистому клинку Триумфа, пока не забылась тревожным, беспокойным сном. Через два часа Питер её разбудил. Сначала Сьюзан подумала, что пришёл её черёд нести караул, но потом разобрала едва слышные шаги в коридорах замка. Она постаралась выглянуть в окно — но небо было абсолютно чёрным; видимо, ночью набежали тучи. Питер, приложив палец к губам, протянул сестре один из её кинжалов. Королева кивнула, повернулась лицом к двери и спрятала клинок под простынёй, крепко сжав рукоять. Питер бесшумно отступил к стене рядом с дверью, поставил фонарь на кресло и замер, сжимая в руках Триумф. Прошло несколько бесконечных минут, прежде чем снаружи раздались тихие шаги, и дверь медленно отворилась. В комнату вошли трое, чьих лиц не было видно в блеклом свете единственной свечи. Двое сжимали в руках короткие тонкие мечи, больше похожие на кинжалы, ещё один — арбалет, заряженный и взведённый. Но стоило ему поднять арбалет к плечу, как Питер с громким стуком захлопнул дверь и свободной рукой открыл фонарь. Болт вонзился в перину, но Сьюзан там уже не было — резко перевернувшись, она ловко скатилась с кровати и, припав на одно колено, вонзила кинжал в ногу ближайшему убийце. Лезвие вошло в икру; брызнула кровь, попав на пальцы. Мужчина рухнул вниз, и Сьюзан свободной рукой нанесла удар локтём ему в висок. Только когда он свалился на пол, королева выдернула кинжал. Когда она поднялась, Питер уже разобрался с двумя оставшимися нападавшими. Их короткие смешные клинки не были противниками Триумфу, как не были простые убийцы противниками Великолепному королю. Один из них лежал без сознания у стены; второй зажимал рукой глубокую рану на боку и старался отползти в сторону, оставляя за собой противный кровавый след. Питер спрятал свой меч в ножны — всё равно в тесных коридорах замка его длинный клинок больше бы мешал, чем давал преимущество. Вместо него он подхватил меч Сьюзан, полегче и покороче. Сама королева подобрала с пола арбалет несостоявшегося убийцы. – В порядке? – быстро спросил Питер, поворачиваясь к ней. – Справишься? – добавил он, кивая на оружие в её руке. Сьюзан ловко вставила стрелу в направляющий паз, с некоторым усилием защёлкнула натяжной рычаг, проверила тетиву. – Вполне, – кивнула она. – Элвуар. Она спрятала кинжал в ножнах за спиной и, подхватив арбалет, вслед за Питером выскочила из комнаты. Уже не таясь, они слетели по лестнице на этаж ниже и замерли. Против королевы послали трёх не слишком умелых солдат — перед раскрытой дверью комнаты короля толпились шесть человек в грубых коричневых доспехах, с лицами, скрытыми простыми платками. Один из них, последний, держал перед собой лорда Элвуара, прижав к шее юноши острие ножа. К его чести, Элвуар не паниковал, не кричал, и лишь беспорядочно метавшийся взгляд показывал его испуг. Сьюзан вскинула арбалет к плечу. Рядом с ней замер Питер, держа в руках меч и кинжал. Он не жалел этих солдат, которых послали на смерть, обманув подвигом Геростата, но нельзя было допустить, чтобы что-то случилось с лордом Элвуаром. Пока же всё выглядело так, будто лорд Сильвестриан и леди Эмерсельда подписали себе и своему сыну смертный приговор. – Не получится, – сквозь зубы процедила Сьюзан, и Питер сразу же понял, что она имела в виду. Здесь, в тесном полутёмном коридоре, у них было больше шансов выстоять вдвоём против убийц, чем на открытом пространстве. И Питер ещё до того, как сестра прицелилась, понял, что она задумала. Резкий, короткий вскрик лорда Элвуара, когда арбалетная стрела пронзила ему плечо, послужил сигналом к атаке. Питер бросился на убийц, не задумываясь о том, что это тоже живые люди, что у них есть свои истории, семьи, мечты и заботы. Сейчас они были для него убийцами, поднявшими руки на тех, кто был ему дорог — а с такими Питер не церемонился. Но вместе с тем он помнил: дать проход Сьюзан, прикрыть её, чтобы она добралась до молодого лорда. Арбалет, на взгляд Сьюзан, был самым бессмысленным оружием, тем более в ближнем бою. На перезарядку не было ни времени, ни места, и, отбросив ставшую бессмысленной игрушку, Сьюзан извлекла из-за спины кинжал. Лишь один из наёмников посчитал для себя достойным напасть на Великодушную королеву — и Сьюзан не мешкала, одним движением отбив удар и полоснув, в развороте, лезвием по шее. Упав рядом на колени рядом с лордом Элвуаром, так и прибитым стрелой к убийце, королева обернулась на брата — но Питер не нуждался в помощи, вполне справляясь в одиночку. Запертое пространство коридора не позволяло солдатам напасть на него всем разом, а те, что подходили по одному, падали под ударами Времени. Сьюзан отвернулась. – Милорд, – она похлопала Элвуара по щекам, заставляя его повернуть голову и посмотреть на неё. На его губах скопилась кровь. – Вы слышите меня? Юноша закивал и что-то произнёс, из чего Сьюзан разобрала только «королева» и «благодарен». Ей некогда было разбираться — она целилась в плечо, но болт попал ниже, пройдя между рёбрами и, очевидно, задел лёгкое. Ещё пара минут — и Элвуар рисковал захлебнуться собственной кровью. – Необходимо достать стрелу, – заговорила Сьюзан. Оперение было совсем тонким, но даже его было достаточно, и Сьюзан пришлось отломать конец болта. – Послушайте меня, мой лорд. С вами всё будет хорошо, но я не могу обещать, что вы не почувствуете боли. – Она смотрела ему прямо в глаза, стараясь, чтобы он сосредоточился на её словах. – Я уверена, вы справитесь. Но нельзя терять... Не закончив предложение, она с силой выдернула толстую короткую стрелу. Юноша закричал, но крик быстро захлебнулся в крови. Не церемонясь, Сьюзан уложила его на пол и сняла с пояса флакон с бальзамом Люси. Кровавые пальцы соскальзывали с пробки, и Сьюзан пришлось вытянуть её зубами. К тому моменту, как она поднесла флакон к губам Элвуара, глаза лорда уже закрылись, дыхание было неровным, с громкими хрипами, а подбородок и грудь были залиты кровью. Звуки мечей за спиной стихли. – Что с ним? – озабоченно спросил Питер, опускаясь на колени рядом с сестрой. – Промахнулась, – зло прошептала Сьюзан, не сводя взгляда с лорда и ожидая, когда бальзам начнёт действовать. – Видимо, задела лёгкое. – Ты же никогда не промахиваешься, – не поверил Питер. – А это не лук, – был ему короткий злой ответ. Королева злилась не столько на своего брата, сколько на саму себя, что ошиблась, допустила промах, и так поставила под угрозу жизнь молодого лорда. Очень быстро лорд Элвуар стал дышать глубоко и ровно; сквозная рана на его груди затянулась. Через мгновение он открыл глаза и постарался сесть. – Моя королева, – произнёс он, поворачиваясь к Сьюзан. Она хотела встать, но он поймал её руки и припал к ним окровавленными губами. Он хотел ещё что-то сказать, но Питер перехватил его плечи и заставил посмотреть на него. – Она тебя чуть не убила, а ты ей руки целуешь, – криво усмехнулся король и встряхнул парня, возвращая его к реальности. – Ворота. Лорд Элвуар кивнул, вспомнив, что ночь только начинается, и встал. От вида тел несостоявшихся убийц, живых и мёртвых, его замутило и он схватился за стену, но он быстро пересилил себя, и, стараясь не наступить в лужи крови на полу, направился к лестнице. Для места, в котором задумали покушение на короля и королеву Древности, замок выглядел подозрительно тихо и спокойно, как будто и в самом деле хозяева и слуги спали, а бойня в коридоре была всего лишь ночным кошмаром. Никто не встретился брату и сестре, пока они, измазанные кровью, с оружием в руках, спускались во двор. Лишь в конце пути, у самых дверей, из-за угла вышли две прачки, с огромными корзинами, полными грязного белья. Увидев короля и королеву, они испуганно закричали и, выронив свои корзины, бросились наутёк, путаясь в нелепых юбках. Но тишина закончилась, стоило им выйти во внутренний двор. Во всех служебных помещениях, в замковых казармах убийцы шли к королевским гвардейцам, но были встречены мечами и копьями. И постепенно бои из комнат перекинулись на лестницы и галереи, а оттуда на стены и замковый двор. Появление короля и королевы Древности, окровавленных, страшных, как демоны из преисподней, подействовало на всех подобно всполоху молнии сухой летней ночью. Даже те из солдат, кто считал себя жестоким безжалостным убийцей, не рисковали подходить к правителям, и позволяли себя разоружить, слишком напуганные видом брата и сестры. Ни Питеру, ни Сьюзан не надо было даже поднимать мечи — тишина воцарилась над внутренним двором, стоило им сделать шаг из дверей замка. И в этой пугающей тишине они спустились по крыльцу. А потом сверху раздались мерные удары замкового колокола. И тут же распахнулись замковые ворота. Всё закончилось, не начавшись. Во двор ворвались королевские гвардейцы под предводительством Рамира. Молодой капитан едва сидел на лошади, пот градом катился по его лицу, но он упрямо сжимал зубы, стараясь не потерять сознание от боли, держа поводья левой рукой. Правой руки у него не было от локтя. Спутник Рамира спрыгнул с коня, свалил на землю огромный тюк, привороченный к седлу, и отбросил покрывало. В неярком свете факелов и едва начинавшего светать неба все узнали изуродованное тело лорда Сильвестриана. – Он был нужен мне живым!!! – взревел Великолепный король, бросаясь к мёртвому телмарину. – Питер! – резко осадила брата Сьюзан. Питер замолчал, лишь принялся дико озираться. Наконец его взгляд остановился на Рамире. Капитан с трудом спешился и, пошатываясь, подошёл к монархам, придерживая обрубок правой руки. – Это моя вина, ваши величества, – произнёс он, опускаясь на колени. – Я не уследил. Лорд Сильвестриан с отрядом в пятнадцать человек выехали из замка тремя часами ранее. Почти все его люди перебиты, несколько захвачены живыми. Я давал приказ взять его живым, но он... он сражался на смерть. Повисла тишина. – Эмерсельда может что-то знать, – заметила Сьюзан, не обращаясь ни к кому конкретно. Питер бросил на сестру гневный взгляд и отправился проверять своих людей. Королева повернулась к Рамиру и протянула руку, дотронуться до его изувеченного локтя, но в последний момент замерла, так и держа ладонь в воздухе. – Это не исцелить, капитан, – с грустью проговорила она. – Я сожалею. Рамир постарался криво улыбнуться, но вышел оскал. – Может, хоть боль снимет? Сьюзан в этом сомневалась, но, тем не менее, достала Огненный бальзам и, придерживая голову телмарина, капнула ему на язык. Кровь остановилась, культя затянулась ровной оливковой кожей; Рамир глубоко вздохнул. – Спасибо, королева, – произнёс он, вставая. – Мой сын!!! От жуткого, нечеловеческого крика вздрогнули все — и королевская гвардия, и алатанские убийцы. Леди Эмерсельда, в платье, но с растрёпанными волосами, делавшими её похожими на ведьму из кино, бросилась по лестнице во двор, вцепившись в Элвуара. Как и любая мать, она была в ужасе от вида своего сына — в крови и изорванной одежде, посреди битвы. Она хватала его за плечи и руки, ощупывала голову и шею, словно желая убедиться, что он цел, а Элвуар лишь испуганно отворачивался от неё, беспомощно оглядываясь вокруг. Поняв, что это какая-то ошибка, поверив, что это чужая кровь, женщина обернулась на короля и королеву: – Вы! - закричала она. – Вы приносите в Нарнию лишь войну и смерть! Это ваша вина! Вы... Тут она осеклась, увидев на земле тело своего супруга, и бросилась к нему, упав на колени. Её брань то и дело сменялась истошными криками и рыданиями, она рвала на себе волосы, била кулаками по земле, а потом принималась с нежностью гладить лицо Сильвестриана. После бессонной ночи от всего шума у Питера начинала болеть голова. Он сделал жест рукой своим людям, и два гвардейца подхватили леди Эмерсельду под руки, отрывая её от тела мужа и поднимая на ноги. – Увести, – коротко приказал король. – Я допрошу её позже. – Ваше величество, – вступился за свою мать лорд Элвуар. – Вы мне обещали. – Ваша мать остаётся в Алатане под вашу ответственность, – сухо сказал Питер. – Излишне говорить, что ей нельзя покидать замок и тем более появляться в Бобровой Дамбе или Кэр Паравэле. Вашу же судьбу, лорд Элвуар, решит король Каспиан. – Не переживайте, мой лорд, – мягко обратилась к юноше Сьюзан. – Я не позволю, чтобы король Каспиан был несправедлив. Если бы не вы, мы с королём Питером были бы мертвы, а дети не должны нести наказание за ошибки родителей. Вы сполна доказали свою преданность короне. Лорд Элвуар только молча поклонился. Гвардейцы уволокли леди Эмерсельду внутрь замка — Сьюзан надеялась, что им хватит ума запереть её в комнатах, а не бросать в темницу. А Алатану нужен был управляющий, пока Элвуар будет при Каспиане. – Капитан, – Сьюзан повернулась к Рамиру. – Отберите четверых гвардейцев из своего отряда, – велела она. – Они будут сопровождать нас обратно. Вы и остальные останетесь в Алатане. Лорду Элвуару нужна будет помощь в защите этих земель. – Но я могу... – слабо возразил Рамир, и тут же осёкся под взглядом Сьюзан. – Я не сомневаюсь, – ответила она. – Но вы сполна исполнили свой долг на поле боя. Не став дожидаться ответа, Сьюзан отвернулась. Были и другие дела: подсчитать погибших, исцелить раненых, подготовиться к обратному пути. Небо наконец сменило цвет с чёрного на угрюмо-серый; во дворе начала собираться замковая челядь. То и дело раздавались полные боли и отчаяния стоны, когда кто-то узнавал среди убитых своих друзей. Сьюзан подозвала двух женщин и приказала им подготовить ванны для неё, короля Питера и лорда Элвуара. Задерживаться в Алатане дальше не имело никакого смысла. Питер разговаривал с Разумными животными, когда Сьюзан его нашла. У брата был землисто-серый цвет лица и тёмные мешки под глазами, и Сьюзан понимала, что и сама выглядит не лучшим образом. – Я велела подготовить для нас горячую воду, – сказала она. – Умоемся, поедим и выезжаем обратно. Питер кивнул. Потом протянул руку и попытался что-то стереть с её лица. – Ты вся в крови, – заметил он. Сьюзан хохотнула. – Видел бы ты себя, – сказала она. Питер грустно улыбнулся. Несколько мгновений они молчали, глядя на суматоху во дворе. – Вот поэтому Люси и нет с нами, – проговорил король. – Эта Нарния — не для неё. Не эта, где нас убивают по ночам, и мы смываем с себя кровь наших убийц. Как дошло до такого, что Нарния стала... такой? Сьюзан тяжело вздохнула, подняв лицо к небу. Начинало светать, но над головой висело ровное серое покрывало из облаков, через которое ни один солнечный лучик не мог пробиться. – Дело не в Нарнии, Питер, – наконец признала она. – Дело в нас.