Невеста короля

Странно было идти по Нарнии во главе армии людей, чтобы защитить страну от cозданий магии. Если бы кто-то сказал об этом братьям Певенси полторы тысячи лет назад, они бы рассмеялись в лицо и добавили, что собеседник, должно быть, пьян, или просто очень плохо знает как людей Нарнии, так и cозданий магии, и самих королей Древности. Но вот они были здесь: во главе телмаринской армии, которая шла на север, чтобы сразиться там не с великанами, но с созданиями магии, и вернуть под контроль короны могущественные земли Нарты. Эдмунду казалось, что это какая-то злая насмешка судьбы. Будто все их детские восторженные воспоминания о золотой Нарнии, залитой солнечным светом и музыкой фавнов, извращены до такой степени, что свирели фавнов звучат грохотом орудий, а солнечный свет сменился низким сумеречным небом. Ему не нравилась такая Нарния. Ему не нравилась Нарния, в которой люди убивали людей, и врагом мог оказаться каждый, в которой невинных дев травили за завтраком, а король казнил предателей без суда прямо в тронном зале. Ему не нравилась Нарния, в которой не было Люси, усталый Питер зло огрызался в ответ на любой вопрос, а Сьюзан пропадала на западе, преследуя непонятные цели. Эдмунду казалось, что вот-вот должно произойти что-то страшное, непоправимое настолько, что даже всемогущества Аслана не хватит, чтобы исправить эту смертельную ошибку. Это противное ощущение зародилось в нём в тот момент, когда он нёс тело леди Лиллиандиль в её покои из трапезного зала. Но тогда его приглушало горе и тихая ярость ко всей Нарнии, виновной в смерти безгрешной Дочери Звезды. Теперь же, когда у него была возможность остаться наедине с самим собой, он понимал, что он боится не того, что произойдёт, но того, что уже произошло, а они этого не заметили. – Как ты думаешь, мы вернёмся в Лондон? – тихо спросил он старшего брата на одном из очередных привалов. Питер только что отпустил птиц-разведчиков и ждал, что сейчас подойдёт лорд Гревен, поэтому толком не обратил внимания на вопрос. – При чём здесь Лондон? – буркнул он, не отвлекаясь от свитка, который держал в руках. Кажется, это было письмо Трампкина. Эдмунд краем глаза заметил знакомую неровную печать, но он тоже слишком устал, чтобы сразу спрашивать у брата о новостях из Бобровой Дамбы. – Мне кажется, мы не вернёмся. Этого хватило, чтобы Питер, наконец, поднял взгляд. – Не вернёмся куда? – переспросил он. – В Лондон, – с тихим вздохом ответил Справедливый король. Питер нахмурился. Пергамент с громким шелестом свернулся в его руке, клацнув по ногтям коричневым сургучом печати. – Мы всегда возвращались. – Что-то произошло, Пит, я не знаю, в этом мире или в том, – заговорил Эдмунд после очередного молчания. – Аслан говорил, что мы больше не сможем вернуться, – он говорил медленно, словно вспоминал слова, – но что-то случилось, из-за чего мы оказались здесь. Что-то пошло не так. А если что-то пошло не так, почему остальное должно быть, как обычно? Эдмунд говорил тихо, будто сам с собой, и от этого Питеру становилось не по себе. Он уже много раз обсуждал со Сьюзан момент предстоящего возвращения, как и их нежелание покидать Нарнию — но Эдмунд впервые заговорил об этом открыто. – Что могло пойти не так? – спросил Питер, и без того понимая, что слишком многое в этой Нарнии было «не так». – Я не знаю. Но… у меня такое чувство, что нам не понравится, к чему всё это приведёт. – Ты… боишься? – словно не поверил Великолепный король. Эдмунд пожал плечами. Несколько мгновений он молчал, потом так же тихо продолжил: – Мы всегда были вместе. Даже когда мы с Люси были здесь вдвоём, мы держались рядом. Когда кто-то далеко, всегда происходит какая-нибудь беда. Питер отложил письмо Трампкина, и упершись кулаками о стол, наконец озвучил мысль, которая крутилась у него в голове все эти дни с момента выступления армии на север: – Думаешь, не стоило отпускать Сьюзан в Телмар? Эдмунд поднял взгляд от того, что было перед его мысленным взором, и с удивительной ясностью посмотрел на брата. Чего бы он ни боялся, за судьбу сестры он был спокоен. – Ты же знаешь, Каспиан скорее пожертвует короной, чем допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось, - ответил он. В ответ на эти слова помрачнел уже Великолепный король. – Это-то меня и тревожит, – проговорил он. Эдмунд запретил себе об этом думать. Потому что знал, что если задумается дольше, чем на секунду, то развернёт Комету, рванёт в Телмар, там найдёт Каспиана и как минимум врежет тому по лицу. Будет лупить это красивое точёное лицо до тех пор, пока чёрные глаза не заплывут кровью, пока не расквасит прямой нос, а выражение жестокой холодности не превратится в красное месиво. Тогда, может быть, Эдмунд перестанет видеть в снах мягкую улыбку Лиллиандиль, с которой Дочь Звезды говорила о своём женихе. Поход до Нарты занял почти неделю, и к началу шестого дня редкие леса сменились унылыми равнинами, мелкий надоедливый дождик превратился в противный колючий снег, который таял, даже не достигнув земли, и братья с удивлением отметили, что уже и октябрь подходит к концу. Казалось, раньше даже погода в Нарнии была мягче и теплее, и они могли ходить в лёгких одеждах почти до декабря, а снег если и выпадал, то только в середине зимы, и никогда не лежал долго. Теперь же приближение холодов ощущалось физически. К полудню они достигли замка Нарты. Здесь, на мягких почвах, переходящих в торфяные болота, строить тяжёлые крепости можно было только на редких скалистых утёсах, и город представлял собой треугольник, запертый между тремя отдельными крепостями, расположенными на возвышениях. Братья знали, что построить подобные замки силами людей в местных землях было почти невозможно — когда-то возведением цитаделей занимались пленные великаны, у которых хватало сил принести и обработать камни, что со временем стали фундаментом крепостей. Но вместе с тем в несуразности оборонительных сооружений и заключалась их главная особенность: в случае войны приходилось штурмовать не одну, а сразу три хорошо укреплённых бастиона, будучи окружёнными крайне негостеприимной природой. Они отмели идею прямого удара ещё в пути, когда лорд Гревен объяснял им устройство Нарты и рисовал схемы замков. Именно поэтому, когда армия встала лагерем в нескольких милях от города — достаточно, чтобы не бросаться в глаза, но быть заметной со сторожевых башен — Эдмунд с несколькими гвардейцами оставили оружие и направились к замкам на встречу с лордом Карестером. Наместник Нарты встретил их на опущенном мосту на входе в центральную крепость, расположенную ниже двух других. Это был высокий, подтянутый мужчина средних лет с чёрными волосами и уже заметными залысинами надо лбом. У него были крупные черты лица, тонкие губы и прямой, широкий нос. Несмотря на некоторую грубость черт, было понятно, что ещё несколько лет назад этот мужчина был очень красив. К тому же в нём буквально физически ощущалась сила, и это проявлялось не только в тяжёлой секире, которую он нёс за плечами, но и в том, как он держался и каким взглядом он смотрел на приближающегося короля. – Король Эдмунд. – Лорд Карестер не стал кланяться, ограничившись почтительным кивком. – Признаюсь, я удивился, получив от вас предложение о встрече. Я помню, как вы вели переговоры с лордом Миразом. Наверное, мне стоит быть осторожнее, чтобы не попасться в ту же ловушку. Эдмунд спешился с Кометы, знаком велев своей свите оставаться верхом. Он не помнил Карестера, хотя и знал, что тот присутствовал на переговорах с Миразом перед битвой у Асланова кургана. Ещё он знал, что именно этот человек косвенно виновен в смерти леди Лиллиандиль, но Питер строго-настрого запретил ему вспоминать о Дочери Звезды, и Эдмунду пришлось подчиниться. – Вы так уверены, что мы готовим вам ловушку? – криво усмехнулся он, вставая перед лордом. – Нет, лорд Карестер, всё гораздо проще. Мы всего лишь хотим с вами переговорить, и по итогам этих переговоров... – Я передам вам ключи от Нарты и армию под ваше командование? – оборвал его лорд Карестер. – А если я откажусь? Опять предложите ритуальный поединок? – Думаю, это будет пустая трата времени, учитывая что кто-нибудь опять кого-нибудь предаст, – отмахнулся Эдмунд. – Я здесь для того, чтобы сообщить, что король Питер приглашает вас на переговоры. – Почему же король Питер не приехал сам? – вскинул брови телмарин. – Потому что король Питер полагает, что переговоры на нейтральной территории, вдали от обеих армий, будут более продуктивны, и уполномочил меня пригласить вас встретиться с ним сегодня в полдень у Крестовых камней. Лорд Карестер ответил не сразу. Несколько мгновений он рассматривал молодого короля, словно пытаясь найти его слабое место, потом покачал головой. – И мне предписано явиться туда без оружия и без сопровождения? – Без оружия, – кивнул король Древности. – Вы вольны взять с собой спутников, в разумных пределах, но они тоже должны быть безоружны. От себя добавлю, что король Питер также будет без меча. – И это должно меня успокоить? – коротко рассмеялся Карестер. – Возможно, вас успокоит то, что, пока вы будете на переговорах, я готов оставаться вашим заложником до вашего возвращения, – хмыкнул Эдмунд. – Подумайте над этим. Лорд Карестер поджал губы и опять смерил его взглядом, потом медленно кивнул. – Ожидайте, – бросил он и, развернувшись, скрылся за замковыми воротами. Эдмунд тяжело вздохнул и, подойдя к камню на обочине, уселся на него, засунув в рот травинку. Кентавр Клаудбёрт, единственный нарниец в свите короля, нетерпеливо переступал всеми четырьмя ногами. – Думаете, получится? – спросил он. – Посмотрим, насколько он дальновиден и любопытен, и что больше, – пожал плечами Эдмунд. Примерно через полчаса ворота вновь открылись, и из замка вышел лорд Карестер, уже без секиры, но в сопровождении десятка крепких молодцов. И хотя Эдмунд не разглядел на солдатах видимого оружия, он не сомневался, что в рукавах и под полами курток спрятан не один нож. Но он не стал об этом говорить, прекрасно зная, что Питер тоже допускает такую возможность. В этой Нарнии, которая младшему Певенси столь сильно не нравилась, никто не играл даже по своим правилам. – Я согласен, – кивнул лорд Карестер. – Я встречусь с королём Питером, пока вы будете в Нарте. Но ваши спутники останутся за стенами. Клаудбёрт хотел возразить, но Эдмунд опередил его: – Меня это устраивает, – сказал он. – Прикажите вашим людям вынести для них скромный завтрак, и мы будем считать себя очень обязанными вашему гостеприимству. На красивом лице лорда Карестера промелькнула неприятная улыбка, он обернулся и тихо заговорил с одним из стражников. Тот вернулся обратно в замок, очевидно, передать приказ. – Добро пожаловать в Нарту, король Эдмунд, – кивнул напоследок телмарин. – Увидимся с вами через несколько часов. Эдмунд кивнул лорду на прощание и, сопровождаемый местными стражниками, прошёл во внутренний двор, с интересом осматриваясь. Его внимание привлёк мальчишка лет десяти, который забрался на бастионы и, прислонив лицо к железным перилам, с любопытством рассматривал Справедливого короля и его свиту. Но очень быстро мальчонку забрала молодая женщина с длинными распущенными волосами. Бросив на короля недоверчивый взгляд, она увела паренька с бастионов. Эдмунд нахмурился. Он не тешил себя надеждой, что к нему отнесутся как к желанному гостю, но его проводили в уютную тёплую комнату на нижнем этаже замка. Здесь не было окон, но в камине ярко горел огонь, а на столе стояли холодные мясные закуски, свежие фрукты и кувшин с вином. После недельного перехода по осенним лесам Эдмунд был рад и этому. Он скинул куртку, растёр озябшие руки перед огнём, налил себе вина и только тогда обратил внимание на двух гвардейцев, замерших у двери в комнате. – Господа, я буду благодарен, если вы составите мне компанию за скромной трапезой, – сказал он, указывая на стол. – Я уверен, лорд Карестер предупредил вас, чтобы вы были аккуратны и не разговаривали со мной, но, право, в пустой комнате я очень быстро сойду с ума и начну петь. Поверьте, голос у меня препаршивый, и я очень быстро надоем вам своими песнями. Солдаты недоумённо переглянулись, но ничего не ответили. – Вы что, немые? – нахмурился Эдмунд. – Мы скромные солдаты, ваше величество, – наконец ответил один из них. – Мы не можем обедать с королями. – А знаете, что в другом мире я не король, а обычный школьник? – хмыкнул Эдмунд, присаживаясь за стол. – Даже не лучший в классе. Это Юстас собирает все грамоты за гигиену и биологию. Право, удивительно, как тётя Альберта ещё не сошла с ума от обилия высушенных насекомых в его комнате. Вот скажите мне, как можно коллекционировать мух и при этом быть таким занудным чистоплюем? Стражники опять переглянулись, словно не уверенные в здравом рассудке короля Древности. – Вот что, – Эдмунд ногой выдвинул один из стульев из-за стола. – У нас есть несколько часов, а стоять вы наверняка устанете. Еды здесь хватит на всех. Присаживайтесь, и давайте сделаем вид, что мы добрые знакомые. Я расскажу вам о коллекции насекомых Юстаса, а вы мне о жёнах и собаках своих соседей, ну или о чём вы болтаете там в казармах, когда напьётесь. Солдаты неуверенно подошли к столу и сняли шлемы. Это были молодые мужчины, не юноши; у одного из них был шрам на виске. С одного взгляда становилось понятно, что они давно служат своему лорду и преданы ему всей душой. – Ну ладно, – со вздохом сдался Эдмунд. – А шахматы у вас хоть есть? ~~~~ Лорд Карестер был одновременно всем тем, что Питер ожидал от рядового телмаринского лорда, и всем тем, чего Питер никак не мог представить. Он видел его десять лет назад, на коронации Каспиана, но тогда у них были дела важнее, чем знакомство со всеми лордами, решившими остаться в Нарнии. Лорд Карестер присягнул королю Каспиану, как и лорд Гревен, и лорд Дейн – и тогда этого было достаточно. Оказалось, присяга некоторых лордов стоила не дороже лошадей, на которых они ездили. И вот теперь они сидели друг против друга за столом с вином, будто они были старыми друзьями – и не сводили друг с друга настороженных, оценивающих взглядов заклятых врагов. Лорд Карестер крутил пальцами кубок, но пить не рисковал, даже несмотря на то, что сидевший напротив Питер спокойно подносил вино к губам. Королю было интересно, чего так боится мятежный лорд. Смерть леди Феломены держали в тайне, и хотя о гибели леди Лиллиандиль уже говорили по всей Нарнии, никто не знал подробностей. К тому же в Нарте был Эдмунд, в столь противной для себя роли заложника – но лорд Карестер всё равно искал во всём ловушку. Или – судил их по себе? – Если вы не будете пить, отдайте солдатам, – предложил Питер. – Будет жаль, если такое вино пропадёт. Урожай триста седьмого года, помните? Коронация Каспиана Десятого. Лорд Карестер медленно кивнул и наконец пригубил вино, пробуя, смакуя, как подлинный ценитель. – Лето в тот год было тёплое, – согласился он. – Виноград был даже здесь, в Нарте. В Вишнёвой Роще, говорят, фруктов было столько, что свиней кормили грушами. – Надо же, – с усмешкой покачал головой Питер. – Фаршировали к столу ещё до того, как зарезать... Телмарин недобро усмехнулся в ответ. Питер подумал, что сожалеет, что лорд Карестер выступил против короны. Он был тем человеком, которого не хотелось иметь в противниках, и не потому, что он был страшным врагом – но он мог быть великолепным другом. – Вы ведь понимаете, что что бы вы мне ни сказали, что бы ни предложили – я не отдам вам Нарту? – произнёс Карестер. – Вы всерьёз думаете, что это всё из-за Нарты? – вскинул брови Питер. – Нарта – великая крепость, но не преувеличивайте её значение. Она – такая же часть Нарнии, как Бьяира, Алатан, как Вишнёвая Роща или Кэр Паравэл. – Тогда вам стоило не приглашать меня на переговоры, а прислать ордер на мой арест. Или аресты теперь не в ходу в Нарнии? Ведь, если не ошибаюсь, лорда Актолиона убили без суда, сразу в тронном зале? Питер нахмурился. Да, смерть Актолиона не была тайной, они сами вернули его тело – но о подробностях Карестер мог узнать только непосредственно из ближнего окружения королей и королевы. Феломена? – Осторожнее, милорд, вы ступаете на очень зыбкую почву, – предупредил он. – Вы пытаетесь запугать меня, король Питер? – усмехнулся лорд. – Вы думаете, что я о вас столь низкого мнения, что попытаюсь запугать? – парировал Питер. – Вы, должно быть, уже в курсе, что лорд Элвуар поклялся в верности королю Каспиану? По лицу лорда Карестера скользнула тень. Очевидно, это известие было для него неожиданностью. Но он быстро совладал с собой и только поджал губы, никак более не показывая своего разочарования. – Мы допускали, что мальчишка слишком привязался к Каспиану, – произнёс он. – Должно быть, его мать в отчаянии. – Мать? – переспросил Питер. – Или отчим? Вам стоит знать, что лорд Сильвестриан тоже мёртв. – Тоже без суда? – За покушение на королевских особ и не положен суд, – пожал плечами король. – Мне было очень жаль, что он погиб. – Не сомневаюсь. – Лорд Карестер опять пригубил вино. – В таком случае, Совет лордов изберёт нового короля, такого, который не отдаст свою страну на растерзание грязным животным и уродам полу-людям. До этого момента Питер считал лорда Карестера мудрым, проницательным человеком, который умел говорить, ничего не говоря. Но одного сорвавшегося оскорбления было достаточно. И пусть Питер не умел так говорить, как Эдмунд, пусть он не был следопытом, но он тоже проводил допросы, и тоже мог кое-что вызнать. – А разве не этим вы занимаетесь? – спросил он. – Разве вы не ведёте в Нарнию созданий тёмной магии из Диких земель Севера? На что вы надеетесь, когда они сокрушат королевские армии? Что они вернутся обратно, за свои горы и болота? Как вы будете бороться против них, когда на вашей стороне не будет ни Древних нарнийцев, ни королевской гвардии? – Я не... – Вы не думали? – перехватил Питер, хотя знал, что лорд Карестер собирался сказать совершенно иное. – Конечно, не думали. Вас не устраивает, что рядом с королём стоят кентавры и гномы – но вы не можете представить себе, как же должно быть иначе, какой же должна быть ваша идеальная Нарния. Однажды вы уже загнали нарнийцев в леса и горы – и жили в страхе перед ними многие столетия. – Дело не в нарнийцах, – оборвал его лорд Карестер. – Дело в том, что меняется порядок вещей. Дело в том, что мы позволяем этим созданиям, этим – кентаврам, гномам, говорящим львам и медведям – править нами. И этого телмарины стерпеть не могут. – Думаете, будет иначе при другом короле? – не поверил своим ушам Питер. – Думаете, если на трон взойдёт условный Элвуар, или вы, или кто угодно ещё – то все нарнийцы сразу вернутся в свои леса? Они были здесь задолго до вас, лорд Карестер. – Он сокрушённо покачал головой. – Они только что вернули себе свой мир. И вы попытаетесь вновь изгнать их из него? Вино подходило к концу. Питер допил последний глоток и поставил свой кубок на стол. – Мне кажется, вы плохо представляете себе, против чего вы хотите выступить, – произнёс он. – Нарния – это не только её король, и её странные создания, с которыми вы не можете примириться. Нарния – это жизнь. Как вы собираетесь бороться с жизнью? Как вы собираетесь бороться со стихией? Вы пришли и уйдёте – мы приходим и уходим, а Нарния остаётся. Неужели вы думаете, что вы чем-то лучше всех тех, что пытался приручить стихию? – У некоторых получалось, – напомнил лорд Карестер. – И спустя тысячу лет Нарния забрала то, что принадлежало ей по праву, – кивнул Питер. – Я могу прождать ещё тысячу лет, и вернуться, чтобы забрать Нарнию у детей ваших детей. Я могу себе это позволить. Несколько мгновений они молчали. Телмарин взвешивал слова короля Древности, не зная, можно ли считать их угрозой. Питер наблюдал за собеседником. Он узнал всё, что ему было нужно, и теперь оставалось только дождаться Эдмунда. – Зачем вы настаивали на переговорах? – прямо спросил лорд Карестер. – Вы не выдвинули требований, не грозили карами и не обещали награды, если я выступлю за вас. Зачем вообще была эта встреча? – Я уже говорил: я о вас не такого низкого мнения, чтобы считать, что вас можно купить угрозами или обещаниями, – ответил Питер. – Я сказал то, что хотел вам сказать. Подумайте над этим, лорд Карестер. У вас ещё есть время. Мы будем ждать вашего ответа. Он встал, и лорд Карестер, несмотря на своё пренебрежение ко всему, что имело отношение к Древней Нарнии, тоже поспешно поднялся и склонил голову. – Мне жаль, что так получилось, король Питер, – сказал он. – Благодарю за вино. – Вы удивляете меня, милорд, – покачал головой молодой король. – Право, вот уж кого я не ожидал подобной глупости, так это от вас. – Если действия короля идут вразрез с интересами народа, то мой долг – помешать этому. Питер едва не застонал. Он мог бы начать дискуссию о том, что считать народом в случае Нарнии, и уместно ли здесь вообще замена понятия «страна» на понятие «народ», но промолчал. Он и так видел, что никакие аргументы не переубедят лорда. Значит, оставалось надеяться на Эдмунда. – Всего доброго, лорд Карестер, – произнёс он. – Я надеюсь увидеть вас до того, как в Нарнию подойдут те твари, которых вы и ваши друзья призвали с севера. Он не стал смотреть, как лорд Карестер садится на лошадь и уезжает в свой замок, а развернулся и сразу направился в ставку, записать свои мысли и дождаться младшего брата. Эдмунд появился через два часа, сосредоточенный, угрюмый, и тоже не слишком довольный. Лорд Гревен, который был в этот момент у Питера, при виде Справедливого короля поклонился и поспешно покинул шатёр, понимая, что братьям надо поговорить наедине. – Рассказывай, – приказал Питер, вставая из-за стола и взмахом руки указывая на вазу с фруктами у стены. Эдмунд покачал головой и, расстегнув куртку, плюхнулся в походное кресло. – Посмотреть много мне не дали, держали в отдельном зале с парочкой обалдуев, которые ничерта не умеют играть в карты, – он усмехнулся. – Гарнизон Нарты – три сотни человек, вооружены преимущественно копьями, мечами и арбалетами. Есть конница в полсотни верховых. Сам Карестер с семьёй проживает в нижнем замке, там же находятся хозяйственные помещения, конюшня. Арсенал и амбары – в верхних замках. В случае опасности нижний замок оставляется и все перебираются в верхние. – Замки как-то соединены между собой? – спросил Питер. – Не знаю, – честно ответил Эдмунд. – Вряд ли. Тогда, если захватить один, можно проникнуть в другие. Меня заинтересовало кое-что другое. Великолепный король кивнул, показывая, что он внимательно слушает. – Семья Карестера в замке. – И что? – не понял Питер. – Что – и что? – удивился Эдмунд. – Когда ты ожидаешь войны, когда тебе грозит осада замка – ты, наверное, первым делом уведёшь от опасности жену и детей, верно? – К счастью, я никогда не был в таком положении, и не мне судить, – ответил Питер. – Но ты прав. Если его семья в замке – это означает, что он не боится, что с замком что-то случится. – Значит, эта армия гоблинов гораздо ближе, чем мы думали, – согласился Эдмунд. – Пошли птиц на север, – посоветовал он. – Пусть перелетят горы и найдут это треклятое войско. Допроси кваклей-бродяклей. Мы должны знать, где они и как скоро они окажутся у нас на пороге. Что ты узнал у самого Карестера? – поинтересовался он. – Что он грёбаный ксенофоб и чёртов консерватор, – выругался Питер. – То есть, ничего нового мы не узнали? – хмыкнул Эдмунд. – Они недовольны, что Каспиан приблизил к себе нарнийцев, – сказал старший Певенси. – Они считают, что так он действует во вред телмаринам. – Нельзя осчастливить всех, никем и ничем не жертвуя, – развёл руками Эдмунд. – Они так не считают. Они понимают, что статус-кво уже не вернуть, но и нынешнее положение дел их не устраивает. – Почему же они тогда не ушли, когда им давался шанс? – резонно удивился Справедливый король. Наконец ему надоело смотреть на столь привлекательную вазу с фруктами, он взял яблоко и с хрустом вонзил в него зубы. – Знаешь, я всякий раз забываю спросить у них. – Слова Питера сочились столь нехарактерным для него сарказмом. – Просто так Нарту он не отдаст, а на осаду у нас нет времени. Есть идеи? Младший король медленно поднял голову, посмотрел на брата. Увидев его мрачный взгляд, Питер похолодел. – Есть, – медленно ответил Эдмунд, прожёвывая кусок яблока. – Только тебе не понравится. – Почему? – Потому что так поступил бы Каспиан. ~~~~ Жизнь в Нарте была суровой, как и везде на севере. Здесь не было плодородных земель, на которых можно было снимать урожай несколько раз в год; не было подземелий, богатых железом или камнями; не было рек, в которых трепыхалась рыба. Но и в таких местах люди выживали, жили, богатели – и противились любым переменам. Лорд Карестер не был согласен, что жизнь при короле Каспиане изменились в худшую сторону. Наоборот – часто повергавшаяся нападениям эттинсмурских троллей, при Каспиане Десятом Нарта неожиданно получила поддержку в виде лёгкой, мобильной, но тем более опасной и сильной нарнийской армии. И если бы не обещание поддержки Архенланда, лорд Карестер ещё много раз подумал бы, прежде чем открывать свои земли неизвестным тварям с севера. Неприятный разговор с королём Питером никак не хотел выходить из головы. Телмаринский лорд понимал, что король Древности прав, что возврата к старым порядкам уже не будет, и им остаётся только смириться и свыкнуться с новым, заводить новых друзей и сообща сражаться против новых врагов. И хотя странный молодой светловолосый мужчина, которого все почитали величайшим из нарнийских правителей, не бросался словами и не называл лорда Карестера предателем, именно им он себя и ощущал, предавшим не только своего короля, но и свой народ. Но признавать правоту полу-мифического правителя хотелось ещё меньше. Он знал, что королевская армия никуда не ушла – их шатры и знамёна были видны в подзорную трубу с башни верхнего замка. Король Питер больше не присылал парламентёров, король Эдмунд больше не напрашивался в Нарту нежеланным гостем, но вместе с тем они не строили орудия и не высылали разведчиков, готовясь к бою – и это тревожило. Было понятно, что короли Древности ждали. Но дождался лорд Карестер. На второй день после встречи с королём Питером за завтраком появился испуганный слуга и принялся слёзно умолять господина пройти во двор. Бросив салфетку и сказав жене и сыну, чтобы они продолжали без него, мужчина спустился вниз. Замковая челядь испуганно жалась вокруг колодца. Лорд Карестер растолкал людей и прошёл вперёд. На крышке колодца, истекая кровью, лежало обезглавленное тело огромного старого кабана. – Унести, – только и приказал лорд Карестер. – Воду проверить на псах на трупный яд. И глупцу было ясно, что это была угроза. Король Питер предупреждал, что сражаться с Нарнией – всё равно, что сражаться с ветром. Ты не видишь противника, не можешь его схватить, у тебя есть шанс только уворачиваться – чтобы получить удар, едва избежав предыдущего. Стражники и слуги клялись, что не видели и не слышали, как кто-то проник во двор. Лорд Нарты приказал лишить стражников недельного жалования, высечь слуг, и первые несколько дней доставлять воду из других колодцев. Два дня всё было тихо. Не было даже птиц-вестников от других лордов. На третью ночь его разбудили под утро стуками в дверь хозяйской спальни. Побелевший оруженосец не мог даже ничего сказать, просто схватил своего лорда за рукав и потащил на задний двор. Подожгли конюшню. Огонь перекинулся на соседний амбар, и теперь полыхала вся восточная часть хозяйственного двора. Суетились с вёдрами слуги и стража, пытаясь унять пламя, с треском осыпались прогоревшие балки, вздымаясь столпами искр, в небо тянулись клубы чёрного дыма. И среди всего этого носились кони, милосердно выпущенные из стойл перед тем, как бросить в сено зажжёный факел. Обезумевшие животные, не разбирая ничего на своём пути, топтали слуг, натыкались на стены и инструменты, ломали ноги и безумно, оглушительно ржали. Замок спасли, запасы почти не пострадали, но двор пришлось перенести в верхнюю часть Нарты. Из полусотни коней осталось не больше двух десятков, остальные либо слишком серьёзно травмировались, либо сошли с ума от паники. Лорду Карестеру стало страшно. Больше пугала не сама жестокость угрозы, а та хладнокровная продуманность, с которой её осуществили. Не было ни одного убитого стражника, ни одного выломанного из стен камня. Две сгоревшие крыши хозяйственных построек – разве можно это считать серьёзной бедой для крупного замка? Но ржание обезумевших лошадей, лай и скулёж раздразнённых собак, истошные крики слуг – это пугало сильнее любого боя. Всё, что происходило дальше, напоминало какой-то безумный сон, от которого лорд Карестер не мог проснуться. Он отдавал приказы, наказывал стражников, успокаивал жену и сына – но под сердцем противным холодным комком засел липкий страх. Страх оформился ещё через три ночи, когда лорд Карестер проснулся от тягучего ощущения, что что-то неправильно. В замке стояла тишина; его жена, ради брака с которой он отказался от руки сестры богатого лорда Петсера, мирно спала рядом, повернувшись к нему, прядка волос упала на её лицо и шевелилась при каждом вздохе. Лорд Карестер опять опустился на подушки, но, сколько он ни пытался убедить себя, что это всего лишь беспочвенная тревога, он так и не смог заснуть. Наконец, смирившись, он бесшумно встал с кровати, накинул халат. Часовая свеча прогорела больше, чем наполовину – до рассвета оставалось не больше двух часов. В мутные окна ярко светила луна, и её света хватало, чтобы разобрать привычные очертания комнаты. В замке всё было тихо, но теперь эта тишина пугала, а не успокаивала. Лорд Карестер вышел из спальни, тихонько притворив за собой дверь. Лунный свет проникал в коридор через приоткрытую дверь детской, и лорд Карестер нахмурился – он сам закрыл её после того, как пожелал сыну спокойной ночи. Он пошёл по коридору, но тут что-то звякнуло у него под ногами. Он нагнулся, вслепую пошарил по полу руками. Пальцы зацепились за холодный металл. Ещё до того, как увидеть, лорд Карестер понял, что это амулет солнца – простой талисман, который его жена надела на шею их сыну, и который мальчик не снимал даже во сне. Его повело, и он, так и стоя на одном колене, опёрся рукой о холодную каменную стену. Усилием воли лорд Карестер заставил себя подняться и бросился в сторону комнаты сына. Трясясь от ужаса, мужчина распахнул дверь и вошёл внутрь. На первый взгляд всё было тихо, но он запретил себе испытывать облегчение, пока не убедится, что сын в порядке. Он подошёл к кроватке. Мальчик спокойно спал, повернув голову к окну и устроив руки на одеяле. В окружающей могильной тишине было слышно его тихое сопение. Отец протянул руку, провёл пальцами по его мягким волосам. Мальчик издал тихий звук и только ткнулся носом в подушку, разжав руку. И тут лорд Карестера прошиб холодный пот. В пальцах его сына была простая деревянная игрушка в виде кентавра. Он не стал дожидаться утра. Лишь только рассвело, он собрал своих командиров и вместе с ними, безоружными, выехал навстречу королевской армии. Король Питер и король Эдмунд, казалось, уже ждали его. Смотря на их молодые, ещё мальчишеские лица, протягивая им свой меч, Карестер думал, что эти странные юноши, пришедшие из другого мира, получили Нарту, не потратив ни единой жизни. Но ужас, который лорд Карестер пережил за одну эту ночь, не позволял назвать королей милосердными. Кто знает, на что ещё способны те монстры, которых короли называли истинными нарнийцами? Король Питер лишь поблагодарил его, сказал, что не сомневался в его решении, заверил, что король Каспиан будет рад услышать, будто произошло всего лишь недоразумение, и Нарта всегда была верна короне. В качестве заверения в своей дружбе, сказал король Питер, лорду Карестеру будет оставлено место командующего в армии Нарты, а Верховный король Каспиан будет рад предложить сыну лорда воспитание при королевском дворе. Вот так просто его сына брали в заложники, и лорд Карестер не мог этому воспротивиться ни единым словом. Нарнийцы уже доказали, на что они способны, и лорд Карестер не сомневался, что, если дойдёт до открытого противостояния, даже у такого сильного и хорошо укреплённого замка, как Нарта, не будет ни единого шанса.