Механизмы сердца

      Эллиот съежился. Морозный воздух после уютной кухни обжигал, взгляды-иглы так и норовили сожрать заживо. Солнце старательно рвалось из плена облаков, но, даже освободившись, могло дарить лишь смутное, едва ощутимое тепло. Ветер то заглушал, то усиливал ликующий рёв множества сумасбродных пиратов. Восхищение наравне с ужасом нарастали в душе, когда он оглядывал их: крепкие, сильные, выносливые, способные одним четким ударом вывести из строя самых лучших стражей имперской гвардии, которых видел мальчишка. Невольно он сравнил их румяные лица со своим, темным и осунувшимся, хотя за последние несколько дней его вид стал значительно лучше. Постаравшись, можно было насчитать порядка сотни разномастных бандитов. Эллиот и представить ранее не мог, что их настолько много. Все они разные, но все едины, от этого пробирал восторг. Что такого влечёт их сюда, что они решили влиться в эту жизнь? Команда не могла существовать на одном человеке, особенно такая. Найтмер точно должен быть волшебником. «Чёрным магом!» — поправил голос Каштанки в голове.       Совсем близко к парню, где-то среди тяжёлых ботинок, высунулась белобрысая макушка любопытного мальчишки лет восьми-девяти. Его рука самовольно потянулась к широким брюкам мулата. Эллиот судорожно дёрнулся в сторону, едва не угодив в самое пекло, но это оказалось ненужным — большие руки утянули ребёнка обратно в толпу, слышалось недовольное шипение и ругательства.       Чуть погодя, когда мимолётный испуг перестал туманить зрение, парень заметил ещё пару-тройку ребят, которые сверкали легкими башмачками в попытках занять места с лучшим обзором. Старшие же грозно рокотали над ними, слали на маленьких мартышек сотни мелких проклятий и с ещё большим недовольством подхватывали их, сажая на плечи и не забывая угрожающе покачать громадными кулаками перед их носами. Сорванцам, казалось, не нравилось лишь то, что им загораживали зрелище.       Солнце, успевшее скрыться среди многочисленных тяжелых облаков, обременённых тяжестью зимы, снова вырвалось из их плена. Для мулата оно было словно глоток свежего воздуха, он расслабленно запрокинул голову. Светило дарило мнимое чувство защищённости и спокойствия среди окружающих холодных вод, оно скупилось, но тянуло тёплые лучи к парню.       Думать о чём угодно, кроме пытливых взглядов, направленных на него. Инк, похоже, интересовал толпу уже не так сильно, кличка не отличалась от того, как его называли ранее, да и Эллиот не был уверен, что причина внимания была в этом. Впрочем, капитан завладел пиратами на некоторое время, зачаровывая тёмной магией. Слушали его вдумчиво, с подобающим уважением, даже малыши, не особо понимающие смысла некоторых слов, важно кивали головой на какие-то близкие для них фразы. Влияние главнокомандующего на людей вокруг впечатлило до трепета в сердце. Парень с завистью смотрел, как тот правильно подбирает слова, чтобы не оставить равнодушным никого из своих подчинённых. — Готов ли ты, Инк, проложить нам путь к успеху подобно тому, как чернила оставляют след на бумаге?       Светловолосый задумчиво почесал затылок, глядя куда-то сквозь капитана. На секунду Эллиот даже изумился, как тот мог так стойко игнорировать пожирающие взгляды. От мысли о своей очереди пересохло во рту. — Да? — неуверенное и до жути вялое. Кажется, мужчина был уставшим. Мальчик укола совести за чай с сюрпризом не почувствовал: пока нельзя быть уверенным, что из-за полудохлого у него не появится дурацкое прозвище.       Над ухом раздался такой неуместный для данной ситуации голос Киллера: — Красиво говорит. Ты только глянь, как все рты разинули. Как рыбки на крючок.       Парень не отрывал взгляда от зрелища, речи старпома не доходили до его слуха. В громогласном рёве отчётливо слышался и его собственный голос. Он сам не понял, когда успел его подхватить. В этом безобразном, на первый взгляд, сотрясении воздуха ощущалось единство духа, братское приветствие. Эти ребята не обижались за нерасторопность Инка, он был далеко не первым, кого принимали на корабль. Не самый странный и причудливый тип. Толпа всё ликовала, достигла пика и снова стихла.       Взор Кошмара устремился на него, всё ещё ослеплённого мигом искреннего вздорного счастья, причину которого объяснить не смог бы даже сам парень. Задумчивый и вместе с тем довольный произведенным эффектом, капитан покачивал головой, будто к чему-то примеряясь. Совсем рядом с ним прошмыгнула русая макушка Даста. Он увернулся от подзатыльника Кросса и притёрся к темноволосому, по-шальному подмигнул и стал что-то активно нашёптывать главе. Такой поступок смутил некоторых из толпы, и они стали цепляться за Эллиота взглядом, слова ища ответы.       Ответов не было, но они старательно продолжали копаться в их поисках.       Найтмер чутко внимал словам подчинённого, ни на секунду не упуская мулата из вида и, казалось, забывал моргать. На секунду в голову пришло, будто глава может заметить каждый его вдох. Улыбка сменилась напряжением. Словно обнаружив что-то важное и значительное из самых потаённых уголков души, Кошмар улыбнулся. Воистину коварно, достаточно, чтобы обратить на себя ожидающие взгляды. По коже забегали волны мурашек. Одна, вторая, словно в такт биения его сердца. Вот лёгкие наполняются кислородом, готовые низвергнуть на паренька приговор командира. Эллиот затаил дыхание, совершенно не осознавая этого. — Эррор.       Весь мир замедлился и смолк, сузился до одной точки, до одного человека, до одного слова. Кличка чем-то чуждым легла на плечи.       «Эррор? — недоумевал он. — Ошибка? Какого черта. Не думал, что так сильно насолил ему. Чай один не считается». Прозвище могло принадлежать кому угодно, но стало именно его, личным.       Мужчина остановил попытки парня заблудиться в мыслях: — Убережёшь ли ты нас от провала? Поборешь ли всех, а главное — самого себя в битве за общие цели? Не дай совершить оплошность. Носи имя с гордостью, оно лишь твоё. Эррор, ошибка, мною совершённая, а на них, как известно учатся, затем совершая невероятные, фантастические дела. Pueba y error, морские псы! «Вот как. Ясно. Всё сложнее, чем я думал. И всё же я его ошибка. Пошёл ты. Словно это моя вина». Да, прозвище резануло ухо, но вместе с тем приобрело некий смысл. Уже не казалось таким странным. «Не прозвище, — поправил сам себя мулат. — Не кличка. Имя. Отныне я — Эррор. Что бы это ни значило».       Эллиота не существовало более, он остался там, в залитом запахом не выветривающегося алкоголя баре. В тёплой и уютной кухне таверны, в старой комнатушке, где стены, трубы и работа механизмов слились в одно. С кошкой, которую безмерно любил, красивой, трёхцветной, с раной, что делала её такой особенной. В ушах гудело, сложно сказать почему: от вновь взорвавшегося вопля пиратской братии или бега мыслей. Дышать стало одновременно легко и трудно.       Он стал частью этого корабля, это странно радовало. Словно до этого он был голым, а тут его нарядили в какой-то пижонский наряд.       Что произошло потом, мальчишка помнил плохо. В одно мгновение его окружили руки, на него обрушился град сильных одобрительных похлопываний, прилетавших то в спину, то в плечи, кто-то даже потрепал его по голове. Не ожидавший подобного, парень метался из стороны в сторону, в глазах помутнело. Касания. Касания. Всюду ручища. Невиданное ныне счастье оборвалось, сменилось до боли знакомым удушающим страхом.       Мог ли он взять себя в руки в такой суете? Внезапно взгляд вцепился в безумно спокойное лицо старпома. Именно, что «вцепился», словно взглядом можно кусаться. «Чужой, — угадывалось в его выражении. — Не наш». Верно. Среди чужих своим он быть не мог, среди своих же… Кто такие эти «свои»? Как стать тем, кого они примут за своего? — Никак. — читал чужое замешательство Киллер.       Пестрота одежд вызывала приступ тошноты. Дальше мальчишка уже не слышал ничего — ни криков кока и капитана, ни тихого удивлённого визга мальков. Затем — темнота.

***

      Мулат очнулся уже совсем поздно, когда мягкий полумрак свечи тускло освещал помещение, медленно возвращая в реальность. Лёгкое покрывало казалось тяжёлым как никогда раньше. С трудом фокусируя зрение, он огляделся. Кухня даже ночью жила своей жизнью: слабый рокот переваливающихся механизмов, запах трав сливался в единый аромат, с которым это помещение уже стало ассоциироваться, мирный храп Фреша едва был слышен, но стал уже привычным. С небольшим испугом парень заметил Хоррора, внимательно наблюдавшего за ним в потёмках. — Что случилось? — напряженно и настойчиво выдал кок.       Мулат промолчал, пытаясь ладонями стереть с лица остатки сна. Он не помнил, что ему снилось и снилось ли вообще что-то. Сон не принёс ему ожидаемого отдыха, лишь временно отключил от мира, усталость никуда не делась. — Я с тобой, черт возьми, разговариваю, Эррор.       Парень осторожно глянул на кока, цепко и оценивающе. «Точно, это теперь моё имя». — Я не помню. Последнее, что осталось в памяти — это речь Осьминога, затем куча людей, окруживших со всех сторон.       Лекарь недоверчиво вздохнул. Эррор отвернулся, не в силах что-либо доказывать. Стены комнаты были как родные, отчего-то эти мысли навеяли тоску. В голове всплыл образ Киллера. «Чертова русалка, — прикрыл глаза мулат, — я даже объяснить этого не могу». — Тебе стоило сказать раньше, — укоризненно проговорил Хоррор. — О таком нельзя молчать.       Лицо парня приобрело непонимающие нотки, он снова обернулся на повара. Не мог же этот бугай читать мысли. — О чём ты? — О том, что ты терпеть не можешь прикосновения.       Эррор в немом изумлении поднял брови. Ему не казалось, что это было очевидно, последний обморок мог произойти по разным причинам. Он никому не собирался рассказывать об этом, не хотел, чтобы здесь кто-либо знал о его слабостях. — Ерунда, ничего подобного.       Глаза кока опасно сверкнули. Мулат вскочил, отшатываясь, когда руки его молниеносно метнулись в сторону. Он привык к касаниям Хоррора, они не причиняли боль, не представляли угрозы. До этого момента. — Врёшь. Знаешь, Фреш хорошо разбирается во лжи, а Киллер слишком внимателен к чужим слабостям. Найтмер едва ли не с первой секунды прочитал, что не так. А теперь спрошу ещё раз. Почему ты молчал и продолжаешь это делать, когда речь касается таких важных вещей?       Ручища лекаря, как нарочно, не останавливались ни на секунду, заставляя обращать на них всё своё внимание. Он словно пытался загнать ими парня в угол. Эррор это понимал, но не мог ничего с собой поделать. Сколько он находился на этом корабле, никто особо не старался к нему притронуться. Исключениями были Хоррор и Даст, которые мелькали чаще остальных на горизонте. Кросс и сам не любитель близкого контакта, а Киллер историей был совсем отдельной. — Не доверяешь. — утвердил кок, с долей обиды отворачиваясь, чтобы сделать отвар. Зазвенела посуда.       Мальчишка как-то пристыжено скрючился. Здоровяка обижать не хотелось. Эррор вытянул руку к потолку, привлекая этим действием внимание. — Не совсем. Я к такому не привык. Вы здесь все свои. Я не вливаюсь в вашу команду.       Хоррор недовольно клацнул зубами: — Ты не так давно здесь. Это более чем нормально, что тебе так кажется, но не считай себя каким-то особенным. Здесь все разные, все чего-то боятся. Ты, Эррор, новичок, не более. Ты должен был сказать о своей проблеме. Теперь придётся разгребать последствия.       Мулат остервенело ударил о подушке. Да черта с два он позволит кому-то лезть в свою голову. — Да какие могут быть последствия! — он чуть убавил тон, заметив копошение со стороны Фреша. — Я не понимаю, почему вообще должен что-либо говорить.       Стакан с громким стуком приземлился на стол, яростный взгляд лекаря лишь злил, хотя должен был умерить пыл и припугнуть. Эррор не удосужился даже взгляда опустить. Хоррора такая смелость поразила, но он не стал об этом что-либо говорить. — А то, что Найтмер теперь знает о твоей слабости. И хуже всего то, что он бросит тебя в самое пекло, чтобы ты научился её преодолевать. — Это разве плохо? — возразил парень, вновь удивляя своим упорством старшего. — Я думал, что у вас всегда так. — Это не плохо, — согласился Хоррор. — Страшно то, что ты наверняка попадёшь теперь к Киллеру.       Эррора перекосило. Вспомнился чужой взгляд. Старпом был последним человеком, с которым хотелось иметь дело. — Чёрт.       Хоррор удовлетворённо качнул головой. Ему было приятно, что мальчик понимал, с чем придётся иметь дело. Жаль, что не полностью. Горячий пар исходил от отвара. Никто к нему так и не притронулся.

***

— И зачем это всё? — говоривший не обернулся, но Киллер и без того ощущал тяжесть, которая наполняла глаза капитана в этот момент, поэтому решил сыграть дурачка. — Ты о чём? — брюнет с непониманием вперился в широкую спину. Казалось, что разговор его волнует не так сильно, как то, что капитан был без излюбленного пальто. — Что произошло? — настойчиво повторил мужчина. Этот диалог начинал вызывать раздражение с первых секунд. — Я знаю не больше твоего. Кажется, у мальчишки боязнь прикосновений. Ты никогда не умел правильно оценивать людей, что берёшь на борт.       Найтмер задумчиво обернулся, по коже старпома пробежались мурашки. Киллер не придал этому значения, ни один мускул на лице не дрогнул, однако улыбка спала, чтобы лишний раз не дразнить до жути серьёзного командира. Удивительно, что парень всё же понимал, когда стоит прекратить цирк. — К чему все эти расспросы, Найт? Ты меня в чём-то подозреваешь? — И не думал. Прекрати оправдываться, пока я действительно не сделал ненужные выводы.       Татуировка на руке зачесалась, брюнет ниже натянул рукава. Найтмер проследил за этим движением, Киллер досадливо упрекнул себя за слабость. Два взгляда столкнулись. Казалось, что между ними вот-вот грянет гром. — Почему тебя вдруг так взволновал этот мальчишка? Он же совсем не наш. Ещё немного, и я решу, что он твой внебрачный сын. — Это не тебе решать, кто наш, а кто нет. — Послушай, Найт, он какой-то не такой. Странный парень. Я тебя понимаю. Возможно, ты увидел в нём что-то схожее с собой. Не обманывайся. Этот парень разрушит всё! Вы из совершенно разных миров. Вы скованы из разных металлов. Как ты мог заметить, те, кто выходит из нижних слоёв города, никогда… — Это тебя не касается, Киллер! — грозно и хладнокровно перебил глава. — Это не твоё дело, кого я беру на борт и зачем. Завтра под свою опеку его возьмёт Кросс. А после — ты. Я решу позднее, когда именно. — Чего?! Сразу к двум? На кой чёрт?       Кулак с громким стуком ударился о стол. Киллер передёрнул плечами, свежая татуировка опалила словно огнём. В этот раз он не выдержал и с силой мазанул по ней ногтями, оставляя едва заметные красные следы. — Я тебя понял. Будет сделано, капитан.       Сверкнул в полумраке стеклянный глаз. Найтмер утвердительно кивнул то ли парню, то ли самому себе. Маска беззаботности села на лицо брюнета как влитая. Улыбка искривила красивые чёрточки тату на лице. — Но если у Эллиота ничего не выйдет, ты сильно не расстраивайся.       Прикрыв глаза, капитан поправил: — Эррор. Его теперь зовут Эррор.       Улыбка расцвела шире, со стороны это выглядело даже больно. — Как скажешь. — Позови Кросса. — Если он уже не стоит под дверью, как верная собачонка.

***

— А ты крепче, чем кажешься.       Квартирмейстер удобно разместился на спине обезоруженного парня, мирно почесывая лоб. — Ты сейчас смеёшься, да? — с одышкой, пытаясь спихнуть с себя альбиноса, проворчал мулат.       Это был уже третий тренировочный бой и третий раз, когда Эррор оказывался под тяжестью тела командующего. — Мне говорят, что я не особо умею шутить, поэтому я и не пытаюсь. — квартирмейстер встал, отряхивая костюм.       Руку, чтобы помочь встать, протягивать не стал. Эррор не принял её ни в первый раз, ни во второй. Кросс быстро делал выводы.       С придыханием вскакивая, парень отступил чуть в сторону, чтобы видеть противника лучше. Вряд ли он мог победить кого-то вроде Кросса в честном бою сейчас. — Я думал, что меня направят к Киллеру. — завёл диалог мулат, пока квартирмейстер стал медленно сужать его в круг. — Да, мы тоже все так думали. — на удивление ответил беловолосый. Кросс не был особо разговорчивым, особенно в бою.       Тренировка продолжалась. Больше старший по званию ничего не сказал. На вопросы отвечал односложно или вовсе игнорировал. Чем дольше своим телом протирал полы мулат, тем бессмысленнее казались все попытки противостоять этому.       Спустя пару часов мальчик стал выдыхаться, что заметил Кросс: — Ещё час и будешь свободен. Прошло ещё два часа. — Ещё.       Час. Два. Три. — Ещё.       Спустя пару минут ноги стали совсем ватными. — Ещё. — Знаю. — мулат покачивался, но стоял.       Попытки завалить соперника ни к чему не привели. Приходилось действовать хитро. Он вернулся к тактике, которой пользовался, когда давал дёру от стражей. Пару раз удавалось оказаться за спиной альбиноса. — Пожалуй, можно сделать перерыв. — Кросс расправил плечи, слегка размяв их. — Ещё, — возразил мальчишка, вызвав недоумение у старшего. — Ещё.       Квартирмейстер поднял руки. — Хватит.       Эррор едва дошёл до кухни. Облокотился на дверной проём, встречаясь с ухмылкой Даста. — Упадёшь сейчас. — он рассмеялся.       Русак, потешаясь и улюлюкая, попытался подхватить мулата. Со злостью черноволосый отошёл к молчавшему Хоррору и со вздохом сел на скамью. Еле ощущая руки, он принялся за чистку картофеля. Даст с досадой похлопал его по плечу. Табун мурашек на фоне усталости показался мелочью.       Фреш, нога которого уже медленно, но верно приходила в норму, примостился рядом, расспрашивая друга о прошедших часах. Кок и Даст мирно беседовали о чём-то в стороне. Эррор не стал прислушиваться к их разговору, сил не хватало даже на цветастого придурка. — Братишка, если будешь молчать, я решу, что ты уснул, — Фреш пытался хоть как-то взбодрить товарища. — Эррор! Ну Эррор! Что там было? Чем занимался с нашим квартирмейстером? — Полы мыл. Хоррор хохотнул, пока Даст открыто смеялся: — Зато понятно, чем ты так Найтмера зацепил. — смех становился всё более заливистым.       «Хоть кому-то это понятно, — досадливо подумал мулат. — Мне бы кто объяснил».       Мысли текли медленно. Совсем скоро парень отрубился прямо на лавке с ножом в руках.       Фреш хотел рискнуть и раскачать его, но кок остановил парня, предупредив: — Я бы не рискнул трогать того, кто спит с ножом. Фреш, уже привыкший к компании лекаря, слегка хихикнул, но отстал. Он досконально разглядывал паренька рядом, пытаясь отыскать что-то лишь ему известное. — В чём дело?       Фреш крутанул головой, заглядывая в глаза Даста. Тот ответил понимающе, Хоррор лишь вздохнул. — Я не понимаю. — облокотился на стену лекарь, пытаясь разобраться, что же творится в головах этих двоих. — Я тоже. Поэтому и смотрю.       Непонимание Хоррора лишь возросло. Даст одобрительно покачал головой. Кок посчитал, что лучше не оставлять их одних надолго. — Эррор сказал, что хочет тату как у Киллера, — парень изобразил полосы, которые прочерчивали лицо старпома. — Зачем? Он же красивый.       Хоррор задумчиво хмыкнул. Татуировки были своеобразным обозначением принадлежности к какой-то касте.       У многих официально вошедших в команду Найтмера имелась тату полумесяца в различных местах. Кто-то бил их на лопатке, кто-то на предплечьях, кто-то на ногах. Татуировка была маленькой, при необходимости её легко можно было скрыть за одеждой или повязкой. У Хоррора она была набита под сердцем, у Даста — за ухом, где её уже не было видно за заросшими прядями волос. Кроссу, казалось, и не нужно было что-то бить — шрам и так был лучшим доказательством принадлежности к команде. Не все понимали этого, но было достаточно, что это знал Найтмер. Знак полумесяца был чем-то личным для каждого, и не все выставляли его на обозрение. Например, никто так и не понял, где скрывается тату у Киллера, хоть все и знали, что она у него точно есть. — Они недолюбливают друг друга, — высказался Даст. — А всё потому, что похожи. Эррор хочет набить тату не как у Киллера, а своё. Просто Убийца его опередил.       Ужас не без замешательства взглянул на Мёрдера. Фреш, словно озарённый, кивнул. Такой ответ его устраивал, чего не скажешь о коке. — Похожи? В каком это месте?       Русак поднял бровь, вздохнул, словно говорил о простых вещах. Цветастый парнишка сочувственно прикрыл глаза. Этот дуэт бесил Хоррора, Фреша стоило бы уже отпустить к брату, чтоб меньше контактировал с Дастом. Ему хватает забот с одним больным придурком. — Они оба ведь из нижних слоёв города вышли. Оба воришки, каких ещё стоит поискать. Они понимают, что может побудить одного поступить так или иначе. Это не нравится Киллеру и по душе Найтмеру. Двухсторонний обоюдный контроль. Я уверен, что Эррора это бесит не меньше Киллера. Он, возможно, даже… — русоволосый осмотрел спящего мулата, но фразу так и не продолжил. — Думаешь, что он может заменить Киллера на его посту? — Хоррор снисходительно усмехнулся. — Это глупо. Не стоит переживать из-за этого. Ни тебе, ни нашему начальству. Они совсем разные.       Фреш совсем стих, понимая, что этот разговор ведётся не для его ушей. Ему стоило уйти, но он не мог. К счастью, двое других мужчин это понимали. Кок вернулся к слишком усердному изучению своих склянок, а Даст всё так же смотрел на мулата. Фреш будто ненароком пихнул мальчишку в колено, побуждая проснуться. — Вот чёрт! — порез задел пару пальцев.       Эррор вскочил, прижимая кровоточащую руку к груди. Суетливо он подобрал пару банок с мазью, не без помощи Даста перевязал рану. Мёрдер не слишком умело пользовался бинтами, так что они заняли едва ли не всю ладонь, лежали криво и не очень удобно.       Мулат пообещал чуть позже перевязать всё по правилам. — Не думал, что у нас сегодня мясной гуляш, — Хоррор с тоской осматривал пачканную в крови картошку. Русака едва ли не вывернуло. — Спокойно, паникёр. Я шучу. — Кто тебя знает. — злобно выругался он, обходя кастрюлю всевозможными способами.       На обеде Даст с особой внимательностью будет всматриваться в содержимое своей миски.       Фреш доброжелательно махнул рукой в знак пробуждения.       Внезапно в комнату влетел взъерошенный мальчонка. Дыхание его было сбито, он вытер с лица мокрый снег, волосы отдавали порохом. — Засекли имперский корабль! Капитан велел брать штурмом! Командующий абордажной командой требует созывать всех!       Мулат шустро подскакивает. Даст быстро скрывается за дверью. Дорогу Эррору преграждает широкая спина кока. — Тебя это не касается, — возмущение не успевает даже выйти из горла, когда он продолжает. — Подготовьте с Фрешем лазарет. Будем подстраховывать, если кто-нибудь будет ранен. — Я могу помочь! — злобно ощетинился парнишка.       Кок с силой схватил за порезанную ладонь, да так, что мулат чуть не упал. Фреш обхватил его сзади. Для того, у кого была сломана нога, хватка у него была железная, приклеился, словно паразит. — Я и так прошу тебя о помощи. — от боли начало подташнивать. Прикосновения Фреша были внезапными и дезориентирующими. Попытки вырваться не увенчались успехом. — Сделаете с Фрешем, что я сказал. И не вздумай лезть на рожон. Не заставляй меня возиться с тобой как с ребёнком.       Хватка исчезла, Фреш подхватил парня, пока у того мелькали перед глазами цветные пятна. — Ты слишком осмелел. — шепнул Свежий, когда кок скрылся из виду. — Обойдусь без твоих советов. — вырвался парень. — Не надо! — взвизгнул парень, когда мулат исчез за дверью.       Пара минут прошли в панике, пока он снова не появился с парой пустых коробков, в которые стал собирать разные склянки. Жестом он приказал Фрешу следовать за ним в лазарет. Там они быстро подготовили всё необходимое и стали ждать.       Корабль пошатнуло.