Сан-Стефано-дель-Сантино.

      Прежде чем распрощаться с Сан-Стефано-дель-Сантино, Джеймс Франко решил порадовать себя королевским подарком. Прервав уединенный отдых, он навестил делового партнера, которому варварски экспортировал вырубаемые леса. Договорившись об увеличении квот поставок древесины, они отметили контракт застольем и экскурсией по судоверфи — дочернему предприятию, принадлежащему итальянскому лесопромышленнику. На верфях изготавливались яхты класса люкс, каюты которые отделывались карельской березой. Яхты, символ престижа, приобретали сильные мира сего — от арабских шейхов до американских мультимиллионеров.       Джеймс Франко оставил свой выбор на только что сошедшей со стапелей яхте «Рыба-меч». Судно строили по последнему слову моды, напичкав внутренности безотказной навигационной аппаратурой, системами связи, бытовыми приборами, обеспечивающими комфорт.       Итальянец уступил в цене, желая сделать приятное. Хотя лесопромышленник мог себе позволить чуточку великодушия. Первоклассный лес, поставляемый фирмой Франко, окупал любые внеплановые расходы. Так, Джеймс Франко подмахнул чек с семизначной цифрой. Яхта перешла в его собственность, а гектары заповедных лесных угодий были обречены на вырубку.       Смеркалось. Ночь фиолетовым плащом опускалась на Адриатику. Паруса «Рыба-меч» были опущены. Эрвин, что всё то время покупки находился рядом, был вежливо приглашен на судно. «Ещё одна дорогостоящая игрушка миллионера», — с горькой иронией думал Смит, заглядывая в блистающие великолепием каюты, похожие на уменьшенные номера пятизвездночного отеля. Новоиспеченный хозяин яхты удалился к себе в каюту после загруженного дня. На палубе стало пусто, только силуэт девушки виднелся с конца яхты.       Эмили стояла на самом конце судна и всматривалась куда-то вдаль. Лёгкое платье её развивалось от дуновения ветра, из-за чего то поднималось и ненароком оголяло стройные ноги. Смит порывался подойти, узнать, кто же эта таинственная незнакомка и что она забыла рядом с Франко. Они обмолвились пару фразами только однажды, когда Эмили хотела, чтобы тот перевел ей состав меню в здешнем ресторане. Тогда она заказала лишь салат с морепродуктами и свежевыжатый апельсиновый сок. Кларк мило улыбнулась мужчине, поблагодарила. Взгляд её казался таким невинным, но таил в себе некую загадку.       «В тихом омуте…», — вспомнилось Эрвину, когда тот подошел к девушке сзади и накинул на нее свой пиджак. Эмили испуганно обернулась, не ожидавшая кого-то увидеть. — Мне подумалось, вам холодно стоять здесь, — спокойно сказал Смит на что получил одобряющий кивок. — Сегодня ветер холодный, можете простыть. — Спасибо, — она улыбнулась ему и повернулась обратно, все так же устремляя свой взгляд на воду.       Эрвин встал рядом, руки положил на бортики, а сам, не скрывая собственного любопытства, начал рассматривать девушку. Вблизи она была более красивой. Носик ее уже успел покраснеть из-за холода, в глазах отражалась Луна, а волосы спокойно развивались на ветру. Рядом с ней словно царила неземная аура, а на душе наступает спокойствие и умиротворение. — Мне становится неловко рядом с вами, Томас, — произнесла она, не отрываясь от своего занятия. — Извините, — промямлил Смит, вспомнив, что он скрывает собственное имя, — мне слишком интересно, что вы забыли здесь, находясь рядом с Джеймсом? — Это не по собственной воле, — сказала Эмили и повернула к нему голову. Она пару минут молча всматривалась в черты лица мужчины напротив, ища в нем подвох. Хотела найти капли лживых надежд в глазах, безразличие в мимике, но ничего не видела. Лицо мужчины будто показывало, что ему стоит верить, а довериться можно не раздумывая. Но Эмили боялась. Боялась и так хотела рассказать. Рассказать всё, что накопилось внутри, ведь среди людей, которыми она была окружена, не находилось ни одного, кто бы мог ее выслушать и понять. Понять, а не оскорбить. Утешить, а не наплевать в душу. — Не молчите, — вдруг произнес Эрвин. — Вы не знаете меня, а я вас. Тем более, это наша последняя встреча, больше мы никогда не увидимся, можете не бояться и рассказать всё, что пожелаете. — Я… — она не знала с чего начать, как завязать разговор. Вся эта ситуация походила на бросивший в ее сторону спасательный круг. Наконец-то она нашла своё спасение, хоть и ненадолго. — Мистер Франко единственный, кто остался у меня из прошлой жизни… — помедлила Эмили, но продолжила, — моя семья подписала контракт с ним, поклявшись служить Джеймсу и выполнять все его приказы. Мать скончалась год назад из-за болезни, а отец погиб, выполняя очередную прихоть этого психа, а я так и продолжаю служить, как верная собака… — Мне жаль… — минуту выждал Смит, не зная как повести себя. — Мне тоже, — хмыкнула девушка, — уйти я не могу, сами знаете, что проще самому умереть, чем ждать своей смерти за уход. — Эмили, это ваше настоящее имя? — Да, а ваше? — Нет, — сморозил глупость Смит, но деваться уже было некуда. Слишком увлекся, — моё имя Эрвин Смит. — Рада познакомиться с вами, Эрвин, — она по-своему изящно протянула ему руку. — Взаимно, — они обменялись кратким рукопожатием, — давайте перейдем на ты. — С удовольствием.       В последствии из разговора Эрвин выяснил, что англичанин был прав на счет Франко, тот связан с мафией и по-крупному. Эмили, скрывая собственную тоску и какие-то порывы чувств и эмоций, рассказала о последней миссии своего отца, где он скоропостижно ушел из жизни. Ему нужно было убить главаря одной из крупных шаек в Нью-Йорке, но он не сумел. Похороны были быстрыми, никто особого значения не придал, кроме девушки. Она неделями не находила себе места, не могла найти утешения ни в чем и ни в ком, только и могла выполнять приказы и быть на побегушках у Франко. Так она стала его любимицей, всё выполняла всегда четко и строго по плану, не выходила за рамки дозволенного. «Скрывать свои переживания за маской безразличия всегда проще и удобней», — выпалила она и с болью улыбнулась.       Они простояли так почти час или боле, разговаривая и иногда помалкивая, что их совершенно не смущало. Никогда они не находили собеседника настолько приятного в общении. Только спустя время они были нагло прерваны мистером Франко, что на скорую руку облачился в синий пиджак с вышитым золотым якорем на нагрудном кармане и капитанскую фуражку с крабом на околыше. — Томас! Пока я находился у себя, ко мне пришла знаменательная идея. Предлагаю тебе должность боцмана на моей посудине. Прошвырнемся по морским просторам, — шутливо продолжил Джеймс. — Я — сухопутный игрок. Потонете с таким боцманом. — Не прибедняйтесь! Вы мастер на все руки. Полистаете инструкции, проконсультируетесь у мистера Уилсона — и вперед, к родным берегам.       Предложение прозвучало слишком неожиданно. Смит лишь молчал. — Соглашайтесь, не раздумывайте! Наберем команду. Нам потребуется еще один человек. Пополним запасы. Вы ведь рисковый парень! Пройдемся до какого-нибудь порта, а обратный билет я, естественно, оплачу. Дополнительный гонорар тоже гарантирую.       Франко видел в глазах напротив неуверенность. Эмили стояла рядом и только недовольно смотрела в его сторону. Ей явно не нравилось то, что замышляет Джеймс, но вмешиваться она не могла. — Томас, что вам киснуть со стариком? Вашей душе нужны просторы, авантюры. Затоскуете среди макаронников. Давайте под мое крыло… — Джеймс Франко осекся, поняв, что перегибает планку. — Вот как повернули? Под вашим началом служить сманиваете? Но да будет вам известно, дорогой мистер Франко, что я по горло сыт службой. А на чужие приказы у меня аллергия.       Повернувшись, Смит бросил дружелюбный взгляд на Эмили и поспешил покинуть их, предпочитая возиться с двигателем или осматривать рубку яхты. Пока тот осваивался в машинном отделении, Джеймс Франко мерил шагами палубу. Он морщил лоб, покусывал губы, подставлял лицо под прохладные струи воздуха. Вдруг он раздраженно передернул плечами, будто за шиворот ему заполз лесной клещ. — Кажется, я нашел нужного человека. Чистильщика! Искал уединения, а нашел чистильщика. Воистину судьба сама берет тебя за руку и приводит в нужное место.       Эмили дернулась. Слова будто прошли через нее и она прочувствовала всю глупость и одновременно опасность затеи Франко. Она сосредоточилась на его лице, вглядываясь в глаза. — Томаса? — шепнула она. — Да! — Но вы ничего о нем не знаете! — Такие, как он, не тычут рекомендательными письмами, не приносят анкет и автобиографий. Он — профессионал по транспортировке людей на тот свет! Я нутром чую… — Джеймс, откажитесь от бредовой идеи. Моего отца не вернуть. За всё нужно расплачиваться: за обман, за ловкачество… — девушка запнулась, не в силах справиться с переживаниями за Эрвина. — За богатство. Да, да, Джеймс, за богатство тоже надо платить, а вы пожертвовали моим отцом!       Приблизившись к Эмили, мужчина наклонился над ней и прорычал прямо в лицо: — Истеричка! Ты смеешь меня обвинять? Меня, работающего по двадцать четыре часов в сутки! Ходившего по лезвию ножа ради моего и нашей группировки благополучия! Я рисковал угодить за решетку и гнить в тюрьме, а что ты делала в это время? Я прятал тебя, когда конкуренты взрывали мои автомобили, устраивали облавы, загоняя, словно волка, под выстрел. Я выстоял, переломал хребты, добился права ни от кого не зависеть. И я остался без приемника!.. Понимаешь, мне некому оставить дело!       Ком, подступивший к горлу, не давал Франко говорить. Он голову положил на плечо Эмили, спазматически хрипя от бешенства. Обида из-за сказанных слов поглотила девушку. «Быстро же вы забыли, как я всё то время спасала вашу задницу от смерти, мистер Франко», — подумала Эмили.       Переборов приступ рвоты, заглушив обиду и неприязнь, девушка смиренно продолжала стоять. Она хотела оттолкнуть и отправить того в каюту, чтобы он угомонился и поставил свои мозги на место. Кларк не смела перечить, и лишь без эмоционально произнесла: — Поступайте по-своему, только кровь с моих рук уже не сотрешь, а отца из могилы не поднять.       Ладонь Джеймса Франко гладила спину девушки, что действовало на него успокаивающим способом. Эмили знала, чем такие порывы могли закончиться, потому она отстранила от себя мужчину и попятилась назад. Она уперлась локтями о бортики судна и начала разговор, чтобы отвлечь своего босса: — Томас не станет ходить по струнке. — Факт. — Он может отказаться — не захочет пачкаться чужой кровью. Он далеко не наемный убийца с чековой книжкой вместо мозгов. — Согласен. В парне соединились три главных достоинства: честность, смелость и профессионализм. Редкое сочетание. — Франко тяжелой поступью уставшего правителя кружил по палубе, — беды нашей страны происходят из-за недоучек, бездарей и непрофессионалов. А этот… Ему нельзя долго сидеть без работы. Я редко ошибаюсь в выборе.       Владелец яхты остановился и всмотрелся в непроглядную ночь. Вечерний бриз, пришедший со стороны открытого моря, покачивал яхту, точно заботливый папаша колыбель с новорожденным. — Может, уговорю плыть с нами. Тогда многое упростится. Хотя справки о нем попытаюсь навести до отплытия. — Он поделился своими планами нехотя. А Эмили было не по себе. Только узнала человека, а сейчас строят на него великие планы. Ей было совестно перед ним. Кларк не хотелось, чтобы парень занимался подобными делами, а тем более служил Франко. Не из приятных занятий.       Франко приказным голосом сказал Эмили, чтобы та не задерживалась и шла в свою каюту, а сам направился к себе. Он мигом взглянул на собственные часы, сверяя время.       До начала срежиссированного спектакля оставался час. Через шестьдесят минут к борту «Рыба-меч» должна пришвартоваться лодка с крутыми парнями — главными артистами инсценированного ограбления. Гарри завербовал двух оглоедов, которых в Италии принято называть людьми из-под темной звезды. Мордоворотов, протиравших штаны в третьесортных барах, не предупредили о реальных шансах потерять парочку зубов. Двум местным барыгам с синими, словно перезревшие баклажаны, рожами предложили сыграть роль грабителей, пообещав за достоверность исполнения отвалить солидный куш.       Джеймс Франко, сочинитель этой бездарной пьесы, еще раз хотел прощупать Томаса, испытать быстроту реакции, увидеть парализующее прикосновение пальцев.       Барыги получили расплывчатые инструкции, переданные телохранителем Франко на дикой смеси итальянского и английского языков с добавлением мата. Инструкции состояли из трех пунктов: первое — в оговоренное время подняться на яхту, второе — пошуметь, не причиняя никому вреда, третье — свалить, ничего не прихватив с собой. Расчет на берегу.       Но постановщик спектакля, мистер Франко, не учел всех желающих блеснуть способностями на палубе «Рыба-меч». Хитрец перехитрил себя…       Довольный Гарри покинул бар, поставив завербованным ханыгам за свой счет трехлитровую бутыль вина. Они договорились встретиться около полуночи на заброшенном пирсе.       Не успели компаньоны телохранителя откупорить пробку, как за столик подсел звероподобный верзила и поманил синеносого пропойцу согнутым пальцем. Тот покорно придвинулся вместе со стулом.       Агрона, предводителя банды албанцев, успевшей прославиться своими проделками, знали во всех третьеразрядных кабаках городка. Бежавшие из нищей, опустошенной войной и мятежами страны, албанцы, оказавшись за границей, сбивались в стаи, занимавшиеся преступным промыслом, или нищенствовали. О проделках парней из банды Агрона на побережье говорили часто, но полиции никак не удавалось прищемить хвост звероподобному ублюдку, распугивающему своим видом туристов.       У албанца имелся вид на жительство, а на месте преступления Агрона застать никогда не удавалось. Внедрить же осведомителей в замкнутую среду албанской общины было невозможно.       Лапа албанца, имевшего репутацию похуже, чем у людоеда, скользнула вниз и сжала мошонку ханыги. — Бамбино, я приготовлю омлет из сырых яиц… твоих яиц, если ты не скажешь, чего хотел иностранец!       Второй знакомец Гарри, смекалистый малый, ощутив кожей холодную сталь ножа в районе своей печенки, быстро выложил условия предложенного контракта.       Дело в долгий ящик албанцы откладывать не стали. Сведения, полученные от пьянчужки, несколько смутили главаря албанцев своей невразумительной причудливостью. Но, рассудив, что у богатых свои причуды и инсценировка нападения нужна, чтобы развеять скуку, Агрон постановил подняться сегодняшним вечером на борт яхты. Расклад выпадал удачный. Карта сама шла в руки, и партия казалась беспроигрышной.       Несостоявшихся артистов албанцы вывели на задворки, оглушили, ударив по затылкам кожаным мешочком, наполненным мелким песком, и запаковали в мусорные контейнеры отдыхать до утра. Затем Агрон дождался шустрого парня, приставленного неотступно следить за телохранителем американского миллионера. Замызганный подросток доложил главарю банды, что американец играет в пляжный волейбол с девками. — Не позже одиннадцати поднимаемся на яхту! — распорядился Агрон, уверенный в успехе операции. — Телохранителя вырубим на пристани, когда он приведет девушек к шефу на представление отправлять.       До начала операции оставалось не так уж много времени.       К яхте налетчики подошли тихо, на веслах, с соблюдением всех мер предосторожности. Бесшумно поднялись на борт в сумерках наступающей южной ночи. Палуба, сработанная из дорогих пород дерева, приглушила их шаги.       Смит находился в машинном отделении. Хозяин судна попросил его осмотреть дизель — механическое сердце двухмачтовой красавицы. Он с охотой откликнулся на предложение владельца судна, ведь сам любил возиться с моторами, разбираться в головоломках технических решений, придуманных конструкторами.       Шорох швартуемого у борта яхты резинового понтона Смит, занятый разглядыванием форсунки мерседесовского движка, не расслышал.       Эмили Кларк, размышлявшая над произошедшим, созерцала прибрежный пейзаж и россыпь огоньков города, бегущих от пирсов порта в долину и дальше по склонам холмов. Она, сама не замечая за собой, надеялась, что Эрвин вскоре вернется к ней и они продолжат безмятежный и спокойный разговор. Возвращаться в каюту ей совсем не хотелось. В это время один из визитеров неосторожно зацепился за бухту троса, лежавшего у правого угла рубки управления, и не удержался, чтобы не чертыхнуться. Обернувшись на шорох, девушке хватило секунды, чтобы удивиться, следом начать действовать. Одно мгновение и она разбила рядом стоявшую бутылку шампанского, чтобы острием начать защищаться.       Агрон, с голым торсом, покрытым густой растительностью и похожим на овечью шкуру, промчался по палубе, перепрыгивая через препятствия. Молча он с размаху накинулся кулаками на девушку. Та, пытаясь защититься крепко держа острое оружие в руке, отмахивалась от соперника. Сперва попала прямо в руку, летевшую на нее, затем глубоко пырнула остриём бутылки в ребра. Последовали вопли со стороны Агрона, а кровь нагло запачкала красивое платьице Эмили.       Невесть откуда взявшиеся облака заслонили луну. Яхта «Рыба-меч», стоявшая на якоре в отдаленном секторе залива, стала невидимой для рыбаков, выходивших из порта на ночной промысел, для любителей ночных прогулок по пляжу, для патрульных машин полиции, стерегущих покой жителей и туристов, навестивших этот райский уголок Адриатики.       Возня на палубе, крик мужика, резкие команды главаря, не посчитавшего нужным более скрывать свое присутствие на борту судна, заставили Смита быстро покинуть машинное отделение. Он поднялся к остававшемуся открытым люку. Задержался на секунду, пытаясь сориентироваться в обстановке. Как опытный шахматист с полувзгляда оценивает расположение фигур на шахматной доске, так и Смит, ставя ногу на последнюю ступеньку трапа, уже знал свой первый ход — залог беспроигрышной партии.       Троица, бестолково галдя, шныряла по яхте вокруг Эмили, не ожидая, по-видимому, её умелого сопротивления. К списку жертв албанцев присоединился владелец яхты, лежавший лицом вниз у входа в каюту. Его тело наполовину находилось за дверью, волосы на макушке потеряли благородную седину, сбившись в липкий комок.       Ближе всех к трюму машинного отделения стоял довольно плотный субъект с косичкой на затылке. Задрав голову, он обозревал паутину снастей, когда Эрвин, вынырнув из укрытия, бросился в атаку. Резким выпадом правой руки Смит проверил на прочность солнечное сплетение парня с косичкой. Тот не успел среагировать и защитить уязвимое место. Выпучив глаза, на подгибающихся ногах он, подчиняясь инстинкту самосохранения, сделал пару шагов назад.       Бриз, веющий со стороны открытого моря, разогнал тучи, обнажив яркий, словно начищенный медный таз, диск луны. При зыбком свете картина происшедшего на палубе стала отчетливее. Обманчивые тени исчезли. Эмили умело завела руки Агрона за спину и ногой толкнула того лицом в пол, чтобы он навзничь упал и разбил себе нос.       В этот момент, поймав уползающего бандита за косичку, Смит увидел, как девушка старалась справиться с другим нападавшим. Он хотел поскорей избавиться от своего соперника и помочь Эмили. Но длинноволосый, вытянув шею до хруста позвонков, повернул голову и впился зубами в бедро Смита. Непроизвольно вскрикнув, тот двинул не в меру ретивого парня согнутым локтем по затылку, а затем приподнял незваного гостя за косичку, встряхнул, точно мешок с мукой, повернул лицом к себе и ударом в подбородок отправил в короткий, но впечатляющий полет.       Смит поспешил к Эмили. Выдвинувшийся вперед коротышка, изрыгая ругательства, жонглировал тесаком внушительных размеров. Обоюдоострое лезвие со следами то ли ржавчины, то ли запекшейся крови выглядело устрашающе. Коротышка, замахиваясь тесаком над головой, продолжал наступать, оттесняя Эрвина.       Бриз усилился, заставляя снасти звенеть. Поднявшиеся волны ударялись о борта яхты с легким стуком. Палуба подрагивала. Но Эрвин не обращал внимания ни на что. Азарт борьбы, давно не посещавший его, захватил с головой. Он отслеживал каждое движение коротышки, не упуская из виду и главаря. Последний беспокоил Смита гораздо меньше, ведь он был в руках Кларк, что быстро справилась с албанцем.       Коротышка напоминал ртутный шарик, облаченный в майку и шорты. Дергаясь всеми частями тела, низкорослый бандит умудрялся еще и делать непристойные жесты, сулящие противнику массу сексуальных переживаний не слишком приятного характера. Смиту хватила одного удара кулаком в глаза коротышке. Не теряя драгоценного времени, он провел серию ударов. Хруст ломающихся ребер слился с воплем осатаневшего от боли албанца. Выронив тесак, он закружился волчком, стараясь уйти из-под града ударов. — Агрон… Агрон! — заорал он в паническом испуге. Но Агрон, пытавшийся несколько секунд сделать пару нападающий маневров с дыркой в ребре, уже лежал обессиленный на спине и нервно глотал воздух.       Схватка завершилась. Агрон отползал к носовой части судна. Из троицы, поднявшейся на борт яхты, не спрашивая разрешения хозяев, этот был, пожалуй, самым крепким орешком из всех. От него остро пахло потом. Даже бриз не мог развеять удушливой терпкой волны, распространяющейся по яхте. Смит знал этот запах страха, когда каждая пора на теле человека начинает сочиться влагой. Шерсть на животе и груди Агрона будто покрылась слизью, потеряв свою курчавость. Эрвин знал и другое: страх — самый мощный допинг, способный толкнуть противника на любое безрассудство.       Оглянувшись, албанец убедился, что отступать дальше некуда. Пространство палубы конусообразно сжималось. Подойдя к нему, Смит, еще не остывший после происшедшего, укоризненно покачал головой: — Неуемный ты какой-то. Расслабься.       На яхте восстановилась тишина.       Смит оттащил всех троих в одно место, учинил короткий допрос, взбадривая сизых от страха и боли парней подзатыльниками. После каждой затрещины те отхаркивались коктейлем из слюны и крови, затирая следы ладонью. Ответы опережали вопросы. Албанцы сносно владели итальянским и выложили все, как на исповеди. Убедившись, что сознание к ним вернется не скоро, Смит спешно пересек корму и подошел к рубке управления, где стояла Эмили, помогавшая хозяину судна встать. — Как вы, мистер Франко? — спросил он уже поднявшегося Джеймса.       Владелец яхты сидел, прислонившись к дверному косяку. С видимым усилием он стер с лица гримасу боли. — Терпимо, — ответил он, массируя ладонями виски. — Пришвартуемся к причалу через пять минут. Я свяжусь по рации с берегом. Вызову врачей и карабинеров. — Не вызывай полицию. Встреча с карабинерами не принесет тебе радости.       Тот равнодушно пожал плечами: — Никаких проблем.       Неловким движением Эмили задела край неглубокой, но широкой раны, чем вызвала гневную реакцию Франко. Он отмахнулся от нее, словно от назойливого насекомого: — Не трогай. Иди умойся и принеси нам коньяку.       Франко демонстрировал полное пренебрежение к здоровью Эмили, которой тоже досталось от бандитов. На её лице некрасиво лежала кровь албанцев, шею украсили следы удушья и царапины от нестриженых ногтей Агрона, а на платье виднелись красные пятна. Смит только промолчал, чувствуя за собой вину перед Эмили. Лицо девушки ничего не выражало. Джеймсу было абсолютно наплевать, что именно Кларк справилась с главарем и, по сути, благодаря ей они сейчас дышат полной грудью, а не лежат мертвые на дне моря. А Эмили, видимо, привыкшая, не стала возражать и исчезла за дверями, ведущими в роскошно отделанные каюты. Эрвин видел, как, уходя, она рукой стирала следы крови со своего лица.       Не дожидаясь коньяка, Смит пообещал: — О гостях я позабочусь. А с карабинерами вы сами решайте.       Седовласый бизнесмен властно прервал его: — Два раза не повторяю! Полиции на борту яхты делать нечего. Подонков ты отделал под орех… Спасибо. Благодарен.       Последние слова он произнес подчеркнуто весомо, вкладывая в них особый смысл. — Ты, Томас, бравый рубака. Основная часть представления прошла без меня, но судя по результатам… — Джеймс Франко многозначительно хмыкнул. — Эмили сыграла более главную роль здесь, а не я… — Это её работа, — спокойно ответил мужчина, не вдаваясь в подробности.       Его собеседник встал, давая понять, что не все дела завершены и возможный дальнейший разговор лучше отложить на потом. — Зря вы так. — Смит глянул сверху вниз на Франко.       Развернувшись, он направился к постанывающим в забытьи неудачливым пиратам. По очереди перенес их вниз, на резиновый понтон, предварительно перевязав швартовым канатом. Переместив тела на достаточно надежное плавсредство, опустил перекидной трап. Балансируя, спустился к понтону, поправил туши налетчиков, расположив их вдоль днища. Открутил крышку бензобака движка и проверил уровень топлива. — Для непродолжительной морской прогулки вам, ребятки, хватит. А обратно, извините, придется веслами поработать, — говорил он неподвижным, словно бревна, албанцам.       Два цельнометаллических весла с раскладными рукоятками Смит предусмотрительно достал из уключин и положил между коротышкой и Агроном. Затем он зафиксировал рычаг в прямом положении. Повинуясь этому механизму, понтон мог плыть только прямо. На высокой ноте взвыл мотор. Эрвин убавил обороты. Понтон не предназначался для глиссирования и при избыточной скорости мог перевернуться. А брать грех самоубийства на душу в планы Смита не входило. — Ну, в путь!       Прямоугольник понтона заскользил по волнам, держа заданный курс к выходу из бухты. Сильного течения в этих местах не наблюдалось, а бензина должно было хватить, чтобы покрыть не слишком значительное расстояние. Через несколько минут тишина вернулась в залив. Приморский город подмигивал с темнеющего берега веселыми разноцветными огоньками.       Налетчики очнулись среди безбрежной сини под чихание глохнущего мотора. Гарри провалялся ночь на полузатопленном прогнившем баркасе, с шеей, согнутой набок от удара обрубком стальной трубы. Он прополз наутро обходными путями. Эмили на следующий день Смит так и не увидел. А Джеймс Франко посмотрел поединок, подтвердивший бойцовские качества Смита, но заплатил за бездарно срежиссированный спектакль разбитой головой, на которую хирург частной клиники наложил потом четыре шва.