Сан-Стефано-дель-Сантино.

      Уж было темно, когда Эрвин вошёл в кабинет Аккермана. Ночь была свежа и безветренна. Полный золотой месяц выплывал из-за черных крыш домов. В окнах кое-где светились огни. Говор, смех, песни и щелканье семечек можно было услышать через открытое окно, но уже отчетливее, чем днем. — Что это?       Встречая Эрвина и беря из его рук документы, Леви начинает их листать. Тишина поглотила комнату, Смит выжидающе смотрит на Аккермана, пока тот удивленно перелистывает страницу за страницей. В этих документах — переводы огромных сумм, которые клан потерял на продаже оружия и наркотиков. Все уже не рассчитывали на то, что всё это можно вернуть, потому что времени решать этот вопрос не было. — Откуда на этот раз? — спрашивает, захлопывая папку. — От той, что сбежала, — кидает Смит.       Эрвин садится на стул напротив стола Аккермана, хватаясь за переносицу, начиная массировать. Леви сидел и курил, но мучительное беспокойство действовало, как электрический ток, вызывая зуд в ногах. Он ненавидит, когда что-то идёт не по плану. Сейчас же он до сих пор находится в недоумении от действий Кларк, которая решилась ослушаться и пойти против его же указаний.       Леви зашагал по своему кабинету, словно тигр в клетке, выжидающий своего часа расправы. Он не знает, где Кларк и что с ней происходит, что заставило ее рисковать собой ради этих бумаг. После сильной волны гнева и ударов в сторону Моблита, Леви не мог найти себе места. Уже две недели он мучает себя догадками, но мысль, что Кларк, бывалая в его сфере, просто так на ветер не кидается своими словами и действиями, успокаивает его. Она бы не стала идти против его правил, не обдумав возможные последствия наперёд. Все эти неожиданные документы с такой нужной ему информацией как никогда были на руку, ему было искренне интересно, откуда Кларк берет всё это. У неё есть свой план, который ею движет, а если Эмили решилась — никто ее не остановит. Поэтому Леви не пытается, ему остаётся только довериться и ждать момента встречи, хотя он мог бы уже давно поставить весь Нью-Йорк на уши, чтобы найти эту девчонку, что с ума сводит.       Всякий раз при повороте у окна перед ним сверкал большой свет от луны. Мысли Аккермана летали как беспокойные птицы, что у реки, над бархатом камышей, поминутно вспархивают и кружатся с резким, плачущим криком. — Леви… — Не нужно, — остановил тот дальнейшие поучения и слова успокоительные от Эрвина. Он недовольно встал на месте и устремил взгляд куда-то далеко в окно. — Насколько скоро встреча в доме Маркова? — Вечером этой субботы. — Между ними повисла пауза и Смит продолжил. — Марков последний. Завяжем с ним и можно будет действовать. — Почему Кенни сам не хочет приложить пистолет к моему лбу? Оттягивает время, присылая своих крыс на мою поимку? — Возможно, нас ждёт более опасное испытание. — Что же он готовит? Всё это — часть его плана, а мы четко ему следуем? — Леви, не накручивай. — Как мне не накручивать, когда всё идёт слишком хорошо, за исключением Кларк?       Эрвин не упускал из виду проявляющейся эмоции со стороны друга, был слегка удивлён искреннему беспокойству и переживанию за жизнь девушки, которая успела прописаться в его глубоком чувственном сознании. Смит, хоть и тоже переживает, но рад, что всё так произошло не по плану. Наконец, можно лицезреть изменения Аккермана, наконец, мафиозник начинает таять и превращаться в пылающий огонь чувств. Всё это так завораживает и настораживает, что уже не терпится узнать, каким будет финал всей истории. Какова кульминация и будет ли у них продолжение. — Где же она? — глухой вопрос повис в воздухе. Леви нашёл, забрал к себе и был рад, что смог привязать, приблизить к себе Эмили так плотно, как мог. Но, видимо, это была его личная иллюзия, которая сыграла против него. ***       Роскошный особняк встречал всех высоко почтенных гостей. Вечер субботы готовил дорогой траурный банкет. Очень скоро под сводом здания появилась рыженькая красавица. Элегантное длинное черное платье с боковым разрезом, позволявшее оголять фарфоровую ножку, привлекало. Девушка должна была помочь старику Маркову перенести тяжелую утрату. Оплакивая племянника, доставленного из Италии с дырками, которых было больше, чем в дуршлаге, старый наркоделец не отказывался от плотских утех.       В этот роковой вечер он, слабея от возбуждения, снимал одежду с миниатюрной голубоглазки, похотливо сглатывая слюну. Старик шептал, что такие волшебные девы, водятся только в раю. Девица, закрыв глаза, раздувала ноздри, вдыхая терпкий запах мужского пота. Терпеть оставалось недолго. Прикоснувшись к очаровательной груди рыженькой, дядюшка экстатически затрясся и потянул девушку к широкому, словно аэродром, ложу под шёлковым балдахином. — Гурия! — шептал старик, тиская тело подруги.       Он не видел, как сузились зрачки девушки и томные глаза превратились в глаза пантеры перед прыжком. Острый розовый язык ее нырнул под верхнюю губу, извлекая узкую полоску лезвия бритвы. Зажав сталь жемчужными зубами, она полоснула старика по горлу, поворачивая его голову за уши. Подушка приглушила хрипы умирающего.       Вытерев перепачканный кровью рот, девушка, дождавшись конца агонии, сплюнула в ладонь, подбирая отточенную стальную полоску. — Старый мерзкий ублюдок, — промурлыкала Эмили, пытаясь нащупать пульс у истекающего кровью старика.       Исполнив свою миссию, умертвив последнего представителя Кенни, она бесследно исчезла, но только до порога особняка. Эмили уже поднялась по лестнице, подходя к выходу, когда ее позвали: — Кларк.       Девушка обернулась. Внизу в зале стоял мужчина всё в таком же изумительном строгом костюме. Все на мероприятии выглядели одинаково в чёрном, но его образ снова выделялся и завораживал. Две недели прошло с их последней встречи. Две недели они ждали, но никто не мог подумать, что она свершится именно сегодня. Эмили в своём чёрном платьице хорошо подходила этому притягательному и строгому мужчине.       Леви своей медленной и испытывающей походкой подошёл к девушке. Теперь они стояли на одном уровне. Она ни капли не изменилась, всё также светилась, а лисий взгляд добавлял шарму и изюминки. Капли крови на ее двух пальчиках не ушли из виду Аккермана. Вот она — его демон.       Внезапно он ощутил уже почти забытые ароматы той жизни, которую оставил в Италии. Никакая видимая роскошь не заменит размаха и чувственности, которыми пылкие сердца когда-то украсили свой мир. Снова оказавшись на земле разврата и злобы, Леви увидел все то же беспросветное отчаяние, тоску и зависть, порождающую ненависть всех против всех.       Их встреча напоминала ужин при свечах на вершине вулкана. На столе в вазе томились цветы. Приглушенно играл медленный танец оркестр. Огромный зал с позолоченной лепниной на потолке, кое-где осыпавшейся, оставлял ощущение пустоты, заставляя собеседников невольно искать прикосновения друг друга. Очень скоро Леви уже держал в своих руках холодную ладонь Эмили. — Я давно не танцевала, — успела шепнуть девушка, прежде чем они оказались посреди зала.       Леви ничего не ответил. Он обхватил одной рукой Эмили, а второй легко поймал ее ладонь. Леви позволил музыке вести их за собой. Внезапно, повинуясь некоему таинственному закону притяжения человеческих тел, они слились друг с другом в одно целое. Первый шаг, второй, и их уже закружило. В ответ ему откликнулось чужое сердце. Взволнованно качнулась женская грудь, обжигая своим тугим теплом. — Не думал, что ты так себя проявишь, — тихо сказал ей Леви куда-то в область шеи, из-за чего появились предательские мурашки. — Документы у вас? — Да, — он смотрит ей прямо в глаза, стараясь не отрываться от них, будто заколдованный. — Но за твои выходки должно быть наказание. — Мне казалось, я всё делаю правильно. — Ты ослушалась меня. — Это моя работа.       Они продолжали смотреть друг другу в глаза, в которых горело когда-то потухшее пламя. Оно может обжечь, заставить мучится, даже убить, но им это нравится. Они упиваются этим моментом. Он видит в ней ту самую, которую долго ждал. Она же уже ни на секунду не жалеет об их спонтанной встрече, которая перевернула всю ее жизнь.       Казалось, больше не существует этого страшного города, готовящегося в очередной раз умереть. А потом раздался громкий голос: — Марков мёртв. — Прозвучало со стороны лестницы.       Смертельная угроза будто ждала своего выхода. Леви недоумевающе посмотрел на мгновение застывшую Кларк, догадываясь, что она здесь не просто так. — Ты постаралась? — коротко спросил Аккерман, на что получил положительный кивок головой. — Мне нужно идти. — Обрушился на него голос Эмили, словно гроза, и она поспешила скрыться из дома. Он остался так стоять посреди зала, не обращая внимания на вопли и крики окружающих, продолжал смотреть на удаляющийся силуэт девушки и стремился сдвинуться с мертвой точки, догнать, но ситуация не позволяла. Его свет скрылся невидимкой за дверью. Будто ее здесь и не было, будто всё это был сон, иллюзия, которую он так хотел испытать.       После слов неизвестного начался бой. Сторонники Маркова тут же начали действовать, стреляя и захватывая всех присутствующих. Один из бритоголовых телохранителей Маркова, которого удачно отвлёк Хасан за несколько минут до смерти хозяина особняка, отскочил от лестницы. Его ладонь успела прикоснуться к рифленым накладкам рукоятки пистолета, когда грянул выстрел. Человек Маркова умер легко. Простреленное сердце перестало быть совершеннейшим механизмом, созданным природой, а стало бессмысленным ошмётком мышц. Меткий выстрел произвёл Смит, израсходовав патрон.       Люди Аккермана не медлили. Их было на удивление больше, а это уже давало огромные преимущества в неравной потасовке. Помощь бывшего клана покойного мистера Франко послужила на руку. Они быстро согласились на сделку Эмили Кларк, сулившая им большие деньги после кончины Маркова. Подговорив их пойти с ней и начать перестрелку после того, как глава будет убит, Эмили была нацелена на успех. Она будет безмерно горда за себя, когда Леви все узнает.       Ударившись о пол, второй телохранитель Маркова выгнулся, точно гимнаст. Но встать ему не позволила нога Леви, надавившая на грудь. — Кенни Аккерман вас послал? — Да-а… — харкая кровью, просипел мужчина. — Где он сейчас? — В голосе говорившего была беспощадность, исключавшая жалость, снисхождение или доверчивость. Но лежавший был не из робкого десятка, делал попытки встать, хоть как-то причинить вред Аккерману.       Тупое упрямство противника раззадорило Леви. Он склонился над врагом, беря его за грудки. Крысиные глаза бедного парня буравили ненавидящим взглядом непрошенного гостя, свалившегося как снег на голову. Набрав полный рот слюны, он харкнул кровавым сгустком, и тут же, используя момент, пальцы лежавшего извлекли из кармана опасный нож — оружие, с которым он был неразлучен. Замахнувшись, противник попытался полоснуть врага по горлу. В случае удачи Леви захлебнулся бы собственной кровью. Лезвие мелькнуло, как молния, расслоив воздух. — Леви! — крикнул Эрвин, вскидывая пистолет.       Но Аккерман был быстрее пули. Перехватив кисть обидчика, он вывернул руку. Нож упал на пол и закружился волчком. — Жить надоело? — Твёрдый, как камень, кулак Леви врезался в подбородок напавшего. Его ноги тут же вытянулись струной, а по телу прошла волна дрожи. — Теперь слушай внимательно. — Аккерман тщательно произносил каждую фразу, словно говоря для глухого, умеющего читать по губам. — До тебя не доходят мои вопросы. Поэтому придётся тебя помучить…       Раскалённые брёвна камина, пышущие жаром, сердито шипели. Жидкие выделения крови, пота, слюны и желчи, капавшие на них из пасти смертника, моментально испарялись, превращаясь в зловонные облака. Нагревательные спирали поднимали температуру до максимума.       Оба напарника, Аккерман и Смит, один за волосы, второй за шею пригибали лицо телохранителя к поверхности камина. Рывком они вжали его физиономию в брёвна. Были слышны его сиплые стоны. В зале все были нацелены на эту безжалостную картину, бой был закончен с явным поражением клана Маркова. — Я буду прожаривать тебя, пока твой золотой хомут не расплавится… — тоном палача цедил Леви, дергая за цепь из благородного металла, украшающего шею. — Ошейник тебе не понадобится. Зачем слепому украшения, ведь твои глаза лопнут от жара первыми.       В помещении явственно ощущался приторный запах палённого человеческого мяса. Любое упорство имеет границы. Противник сломался секунд через десять висения над маленькой преисподней с адским огнём. — Я расскажу, расскажу… Только отпустите! — Он обмяк, как резиновая кукла, из которой выпустили воздух.       После обливания холодной водой, Смит усадил его на одинокое кресло. Прогревание вдруг сделало телохранителя чрезвычайно болтливым. Он вдруг понял, игра не стоит свеч и незнакомцам нужна не его жизнь или бизнес, а всего лишь старик Аккерман, который со своей манией величия начал потихоньку сходить с ума, если уже не сошёл. Свистя травмированными горячим воздухом легкими, он быстро зашепелявил и начал отвечать на все поставленные вопросы.