Сан-Стефано-дель-Сантино.

              — Здесь становится горячо! — прокричал в микрофон Аккерман. — Скоро будет совсем жарко, — раздался в эфире голос Ханджи. — Сумасшедшая, ты?! Доложи обстановку! — Заряд офигительный. Спущен в шахту прямо под дворцом. Доставлен недавно, как я и думала. Несколько детекторов, реле… — Это что такое? — уточнил Леви. — Херотень, одним словом, всякая, — встрял Смит. — Они еще не успели смонтировать, — объяснила Ханджи, внимательно копаясь внутри бомбы. — В идеале, все должно было бы взлететь на воздух, как только мы открыли стрельбу. Основной детонатор настроен на радиосигнал. В принципе я могу попробовать его отключить. — Ханджи, ты уверена, что в состоянии справиться с бомбой? — Нет, — честно призналась. — В этом деле никогда нельзя быть полностью уверенным. Но если мы сейчас оставим ее здесь, тот, кто все это придумал, простым нажатием кнопки отправит на тот свет и нас, и дворец со всей охраной!       На рассуждения времени не оставалось. Аккерман должен был попасть во дворец. Разгадка головоломки, которую подбросил ему старший Аккерман, таилась там. Встретить самого Кенни Леви почему-то больше не надеялся.       Пока Ханджи, подсвечивая себе фонариком, возилась над цветной проводков, микросхем и чипов, Смит поднялся по узкому коридору к выходу из бункера. Внезапно он остановился на последней ступеньке и оглянулся. Далеко внизу тускло мерцал лучик света от фонарика Зое. Эрвин отчетливо слышал, как бешено колотится сердце под бронежилетом.       Смит всю жизнь закалял свою волю, выковывая несгибаемый хребет, стальное «Я». Он ненавидел страх в любом проявлении. Боль, угрызения совести, неотвратимость расплаты — вот составные человеческих слабостей. Люди многословны и сентиментальны.       И все-таки Смит не решался переступить порог бункера. И тут он услышал голос Аккермана: — Поднимайтесь наверх! Эрвин, слышишь? Сразу за оранжереей направо. Наши приятели, кажется, очухались. Обложили меня со всех сторон! Буду очень признателен, если вы бросите ковыряться в дерьме и поднимете ваши задницы к дворцу. — Есть! — коротко, по-военному ответил Эрвин. — Я никуда не пойду! — Крикнула в рацию Зое, нервно ломая собственные пальцы. — Не оставлю бомбу, чтобы все здесь взлетели. — Первая, кто взлетит, будешь ты, Ханджи! Немедленно уходи.       Но тишина повисла в рациях. Не оглядываясь, Смит решительно сделал шаг вперед. Над замком медленно поднималось солнце. Его самого еще не было видно, когда первые солнечные лучи полоснули скалы, отделив землю и небо друг от друга. Звезды, застигнутые врасплох, задрожали и исчезли. И только одна, самая яркая, тихо догорала, пока не превратилась в облако на голубом шраме горизонта.       В это утро над долиной поднимались черные мертвые облака. Раскаты выстрелов гулким эхом отдавались среди здания.       Леви прицелился, потянул за спусковой крючок онемевшим пальцем и, не тратя ни секунды на то, чтобы проверить, попал или нет, сделал выпад вправо. Он знал, что попал. Такая уверенность дается не каждому. В то же мгновение в потолок ударило несколько шальных пуль, осыпав Аккермана снегопадом из штукатурки и кусков бетона. На гладкой когда-то стене теперь зияли глубокие выбоины. По узкой крыше дворца, балансируя на полусогнутых ногах, к башенке с куполом торопились несколько боевиков. На их похожих, небритых лицах выделялись вспученные белки глаз и вопящие рты. Криками нападавшие ободряли себя, стараясь прогнать ужас перед тем страшным человеком, который спрятался в башне. На ступеньках дворца, словно дохлые мухи, валялись тела погибших.       Внезапно один из боевиков нервно взмахнул руками, прогнулся, выдал в воздухе па и рухнул на землю. Остальные тут же плашмя повалились на крышу, жаля автоматными очередями невидимого врага. Леви, нервно морща лоб, терпеливо ждал, когда поднимутся остальные. При всем кажущемся преимуществе подобной позиции он ощущал себя загнанным в угол зверем. Новость о найденной в бункере бомбе не давала ему покоя. Кому-то было очень нужно, чтобы дворец Кенни взлетел на воздух вместе с Леви. — Командир, я в оранжерее, — прорезался сквозь треск в наушниках голос Смита. — Выходи встречать. — Возьми чуть правее, — приказал Леви. — Иди напролом через главный вход! Пусть Ханджи прикрывает. — Она осталась в бункере! — Черт! — выругался Леви.       Он знал, что Ханджи бомбу не оставит, потому что это Ханджи, упорная и упрямая, как коза, и потому что сейчас от нее зависели их жизни! Леви прекрасно знал и другое: у Зое совсем нет времени, чтобы разобраться в дьявольском механизме. А если детонатор все-таки активизируют, и начнется обратный отсчет, Зое не успеет выбраться из бункера до взрыва.       Но и самому Аккерману не приходилось долго раздумывать. Отбросив люк с кольцом вместо ручки, Леви, помедлив секунду, в прыжке проскочил лестницу и оказался на нижнем ярусе. Почти одновременно пущенный из ручного гранатомета заряд разнес голубой купол и всю верхнюю часть башенки. Потолок над Леви качнулся и, не выдержав, стал оседать, треща по всем швам. С надсадным звоном лопались металлические прутья каркаса. Из щелей посыпались тонкие струйки бетонной крошки. Узкое пространство коридора накрыло непроницаемой мглой из дыма и цементной пыли. Второй люк завалило обрушившимся куском купола. Оставалась только узкая щель между колоннами, ведущая на аркаду, и Аккерман бросился туда. Теперь, когда ночные сумерки отступили, он стал превосходной мишенью, появившись на открытой местности. Выбора не оставалось. Оказалось, его уже ждали. Стоило Леви показаться из-за дымовой завесы в изгибе арки, как снизу взвыл пулемет, но тут же замолк, накрытый разрывом гранаты. — Не надо благодарности! — пошутил по рации Смит. — Не надо продолжительных оваций!       Леви ничего не ответил. Он успел заметить, как Смит проскользнул вдоль кустов мимо дымящейся воронки к флигелю-бастиону. Две следующие гранаты разорвались уже внутри бастиона. Эрвин попал точно в цель. По ту сторону амбразур полыхнуло, чавкнуло, из бойниц рванули языки пламени и повалили черные клочья дыма.       Не выпуская автомата, Аккерман подтянулся к вершине колонны и, оттолкнувшись от лепного портика над входом на второй этаж, оказался на крыше. Завязалась схватка. На этот раз появление Леви было неожиданным. Люди Кенни растерялись.       Первый же из боевиков, попытавшийся остановить Леви, получил подсечку и, не удержавшись на скате, с криком соскользнул в пропасть. Его товарищу, с зеленой ленточкой, обвязанной вокруг лба, повезло не больше. Он налетел на противника, собираясь сбить его прямым ударом в челюсть, за что тут же поплатился. Кулак Леви опередил боевика. Воин застыл с размазанным в кровь лицом. В этот момент оставшийся охранник открыл огонь из автомата, но добился только того, что изрешетил своего. Боевик с зеленой ленточкой упал с простреленной спиной. Охранник осоловело уставился на труп единоверца, сползавший на смазке из собственной крови к краю кровли.       Ствол автомата Аккермана выбрал направление прямо между глаз стрелявшего. Человек дернулся, выплескивая через дыру в пробитой насквозь голове остаток жизни, и затих. Путь был свободен.       Подбежав к окну на крыше, Леви разбил его и спустился внутрь, в большую овальную комнату. Спрыгнув на ковер, он встал за камином. На шум разбитого стекла дверь в комнату распахнулась. Люди Кенни, переступив порог, первым делом начали стрелять по окну, не заботясь, есть там кто или нет. Пользы от подобной стрельбы в воздух было мало. Но тут за долю секунды всё преимущество Аккермана исчезло, и сам он оказался на волосок от смерти. У него заклинило оружие.       Охрана мгновенно поняла собственную ошибку. Три автомата одновременно дали длинные очереди в дальний угол, изрыгнув из стволов языки пламени. Край камина разлетелся на тысячи осколков. Оголилась багровая кирпичная кладка. Пока охрана исступленно стреляла, Леви уже из противоположного угла, невидимый из-за длинной, с небольшой аэродром, кровати, рванул чеку и бросил гранату. Прогремел взрыв, и хрустальная люстра, не выдержав, рухнула с потолка на пол, похоронив под собой всех троих.       Поменявшись оружием с одним из убитых, мафиозник попробовал осторожно выглянуть в коридор. В ту же секунду он всем телом подался назад, едва успев уклониться с линии огня. В конце коридора, тяжело дыша от бега вверх по лестнице, огромный, с гладко выбритым черепом человек грузно упал на одно колено и, что-то пронзительно крикнув, выстрелил. Аккерман увидел, как рядом вспыхнуло бледное облачко из штукатурки и пыли и отвалился кусок стены.       Завязалась короткая дуэль, из которой победителем вышел Аккерман. Уловив удобный момент, он полоснул из автомата в ту сторону, где притаился лысоголовый, и, решительно шагнув вперед, встал во весь рост. Враг повел себя странно. Он вскочил, в темноте блеснул его череп. Боевик подпрыгнул на одной ноге, взмахнул руками и, пятясь спиной, начал медленно отступать. Вдруг он споткнулся и рухнул, бесследно исчезнув в черном провале между колоннами.       И сразу же жуткая, неправдоподобная тишина заполнила здание. Внезапно все закончилось: крики, стрельба, кровь. Дрожащие утренние тени заползали внутрь сквозь треснувшие оконные стекла.       Леви огляделся. Пот застилал глаза. Так получалось, что убивать — это та же работа. Грязная, безжалостная, утомительная работа, смысл которой заключался в том, чтобы всадить побольше свинца в такую же живую мишень, как и ты. — В порядке, командир? — спросил Смит по рации. — У меня здесь отдыхают четверо, — холодно заметил Леви.       Даже на расстоянии Аккерман различил снисходительный смешок Эрвина. — У меня шестеро, — доложил другой, — плюс в оранжерее трое, и заметь, командир, тихо, мило, без крика и шума. Я уже волноваться за тебя начал — потолки ходуном ходили! — Ты где? — Где-то под тобой, командир.       Если бы кто-нибудь спросил сейчас у Аккермана, чего он добился тем, что, рискуя собой и жизнью своих друзей, разворотил это осиное гнездо, сильно подпортив фасад и размолотив парочку окон, он бы не смог ответить. Позади осталась гора трупов, забрызганные кровью стены и тошнотворный запах горящего человеческого мяса. Они сделали свою работу профессионально. Теперь не мешало выяснить, ради чего все эти смерти, счет которых на сегодняшний день явно не был еще закончен.       Открывая одну за другой двери с позолоченными витыми ручками, Леви не знал, что точно он ищет. До сих пор им безумно везло, но само по себе везение не меняло сути происходящего. А истина заключалась в том, что Кенни во дворце не было. Чем дальше Леви продвигался вдоль коридора, тем сильнее становилась уверенность в бессмысленности дальнейших поисков.       Все до одной комнаты оказались пусты, причем пусты в прямом смысле этого слова. В них не осталось ничего, за исключением кое-какой мебели, слишком громоздкой, чтобы ее куда-то вывозить. Несколько дверей, запертых на ключ, Аккерману пришлось выбивать, но и за ними не ждало ровным счетом ничего.       Наконец Леви все это надоело, ему оставалось открыть последнюю самую высокую дверь, по сравнению с другими. Она была достаточно широкой, красиво оформленной золотыми узорами. Вход в главный зал.       Не мешкая, подготовив оружие, он отворил дверь. Последовал громкий скрип, а затем тишина. Выставив перед собой ружье, мужчина медленным шагом проходил вглубь, замечая повёрнутый к нему спиной силуэт, сидевший на стуле посередине большого зала. Руки были привязаны к спинке стула, голова опущена. Сердце пронзило, будто самой острой и больной стрелой, когда Леви различил рыжую макушку девушки.