Моё кредо

Капли медленно стекали по окну. Каждая пыталась перегнать другую. Это была бесполезная, не имеющая никакого смысла гонка. А ведь такое происходит и с людьми. Каждый пытается обогнать другого: на работе, в творчестве и даже в семье. Да только имеет ли это всё смысл? Разве мы не сами придумываем себе эти «гонки»? Все мы ничтожные атомы, пытающиеся найти ответ на один ничтожной вопрос – а зачем? Лишь только для того, чтобы на твоей могильной плите за черточкой между датой рождения и датой смерти было хоть что-то…хотя…а какой смысл в этом? Всё равно, как бы банально это не звучало, все мы будем гнить в могиле. -Эм, девушка, - сказала стильная блондинка за третьим столиком, оторвав её от мыслей. Лу, тяжело вздохнув и выдохнув, пошла к виновнице её скорейшего пробуждения, - я , конечно, извиняюсь, но вы это видите? – та протянула к её носу тарелку и смотрела своими кукольными, глупыми глазками, моргая длинющими ресницами, что казалось вот вот и наука начнёт работать над тем, как летать при помощи ресниц. -Прошу прощения…-начала было говорить Лу. -Правильно, что просите. Вы ЭТО видите? Оно абсолютно холодное! Мда, девчушке явно тонны штукатурки в мозг затекло. Гениально спросить, ВИЖУ ли я , что её ЭТО остыло. -Хоро… -Вы вообще следите за тем, что и как вы несёти, а? – Лу из-за всех сил старалась оставаться спокойной. Она крепко сжала свои кулаки и терпеливо ждала, чтобы её кулак не оказался на этом чуде пластической хирургии. – Безобразие в чистом виде! Ну вот как я буду есть холодное?! -Собаки горячего не едят. – если свои кулаки и активную агрессию Лу и была в состоянии подавлять, то её язык – нет. Осознав, что она сказала, Лу с отчаянием закрыла глаза, видимо, надеясь, что это всего лишь её ответочка, которой было бы умесней остаться в голове, о которой можно бы было поразмышлять перед сном. -Да что ты себе позволяешь?! – начало орать «чудо», когда из-за стойки уже показался администратор. -Лу, это третий скандал за две недели. Только за две, заметь. -Что ж я делаю успехи, - сказала она, надеясь своей глупой и неуместной шуткой разрядить обстановку. Но это был не тот человек. Мистеру Куперу на вид было тридцать лет. У него была весьма банальная внешность, ни одной изюминки, так же , как и в его работе. Он всегда был особо серьёзен, но к Лу относился по-другому: иногда казалось, что он говорит с недоразвитым ребёнком. – Мистер Купер, я обещаю, что это не повторится. -Восемь. Немного оробев, Лу спросила: -Что? -Восемь раз ты мне это говорила. После этих слов он развернул к ней свой блокнот , где на листочке было семь палочек, уже перечёркнутых, а рядом ещё одна. Вот же козёл. Заморочился ведь. Педант хренов. -Прости, но это последняя капля. На улице всё так же шёл дождь. Лу брела по улицам богом забытым города Техаса. Раньше она жила в Чикаго, в одном из самых криминальных районов. Оттуда она и научилась цеплять людей своим языком. Как она сюда попала? Её дядя жил здесь, а потом умер (какая досада). Она была его единственной роднёй, поэтому свой дом он оставил именно ей. Из большой любви? Нет, скорее из ненависти. Боже, сколько мороки было с похоронами, но ещё больше было с домом. Маленький, пыльный, разваливавшийся как спичечный домик, сарай. Из-за всей этой мороки ей пришлось пробыть здесь около пяти месяцев, а потом появился Калеб. Они познакомились в баре. У него были красивые, чёрные, как смола , волосы, красивые, большие глаза, широкие плечи и, о мой бог, какие руки (абсолютно во всех отношениях). Он уже перетрахал всю округу, а она была как невинный (по меркам этого города) ангелочек, который так и манил к себе. Именно из-за него Лу осталась здесь и живёт уже как год. А что ей? В Чикаго её никто не ждёт. Родители развелись, когда ей было лет так 17. А сколько же они мусолили это дело! Сколько нервов Лу потеряла на этом фронте, где билась с истеричкой и глупой тряпкой, пытаясь вдолбить этим эгоистам, что из-за них страдает ребёнок... С 18 она полностью была отдана себе. Родители начали новую жизнь, где ей уже не было место…