Моё кредо

По улицам шёл человек. Он страненький был: к некоторым людям в дом заходил. По что и зачем – неизвестно, Но блуждать мог он хоть весь век, Ведь не простой был человек. Заходил он в дома людей, говорил столь жутко тоскливо: «Здравствуй. Злодей» - и руки протянет вперед, Чтобы обнять? – Нет. Чтобы согреть? – Нет. Чтобы услышать твой сердца стук? – Не в коем он разе!зачем ему вдруг? Чтоб сон твой забрать и душу украсть, Ведь иное имя злодей приобрёл – Величается бессоницей он. Всю ночь Лу лежала за раковиной, свернувшись в клубочек так, что даже самая гибкая кошка разинула бы пасть. Спать не хотелось. Хотелось умереть. Все часы, что она провела в таком положении, Лу безостановочно слышала то отголосками, то в полный голос, самые разные, до боли в голове крики и сумашедший смех, что будто эхом отзывался в её рассудке. Раздался громкий стук в дверь, сопровождающийся противным, слащавым, искусственно писклявым голосочком: -Э-эй, - протянула, по логике вещей, стоявшая за дверью не одна женщина. – Проснись и по-ой. Сейчас начнётся веселье! Очень соблазнительно, но на сегодня ей веселья, пожалуй, хватит. Ещё один тупой стук. Удар. Ещё один. Звонкое падение шурупа на пол. Ещё одно. В дверь вломились три женщины. Их глаза были наполнены больным весельем и похотью. Изо рта у одной шла пена слюней, что падала на её огромного объёма грудь и тут же впитывалась в форму. Одна из них, что была помоложе схватила Лу за ноги и вырвала её из своего защитного клубка. Это была красивая блондинка лет, возможно, тридцати. Лу не могла понять, была ли это кровь на её губах или же алая помада. Та навалилась на неё всем телом и посмотрела в душу напуганной до покалывания в груди девушке своими голубыми глазами. Лу на миг показалось, что она видит жаркие языки пламени в этом холодном взгляде, не выражающем ничего. На ней не было той формы, в которой были все заключённые. Она была в чёрном брючном костюме, под пиджаком которого было только бра. Третья женщина пропадала в темноте, будто сама была её частью. Вдруг блондинка стрелой вскочила от её лица и уже смотрела в него на расстоянии вытянутой руки. Лу всеми силами пыталась встать, но это было напрасно. Сильные толстые руки женщины с буферами и той, чьего лица было не видно вцепились во все её конечности. Тогда Лу хотела закричать, но во рту жутко пересохло, в горле, в буквальном смысле, всё жгло от попыток сказать хоть слово. Но у блондинки с этим не было проблем: -Ничего не выйдет. – проговорила она шёпотом, деля слова на слоги, проведя ладонью по внутренней части бедра, медленно подводя её к интимному месту. Двое других громко пыхтели, одна из них прямо в уши Лу. Дыхание было похоже на шум вентеляции, перебиваемой какими-то всхлипами. Ладонь голубоглазой резко скользнула к нежному месту и начала интенсивно массировать его уже чувствуя, как одежда медленно становится мокрой. Лу всеми силами пыталась выбраться из этой хватки, но казалось будто всю её энергию высосали. Она не сдавалась и продолжала всё так же судорожно извиваться, пока у нее не зазвинело в голове. Лу открыла глаза. Насколько именно она провалилась в сон неизвестно. Со лба массивными холодными каплями стекал пот. Вся её одежда была какая-то сырая. Толи от её пота, толи от природной влажности камеры. Она дотронулась до головы и почувствовала боль, что присуща была тогда, когда трогаешь шишку или синяк. Она сморщилась. Девушка осмотрелась и выяснила, что, скорее всего, причиной удара была труба от раковины, что уходила в стену. Лу присела и уперлась в стену. Между ног она почувствовала особую сырость. Сначала она подумала, до чего же нелепо и смешно обоссаться, в прямом смысле, в первый же день. А может и не нелепо. Но все её догадки сразу же рухнули, когда внизу она почувствовала известное всем женщинам на этой планете протекание. -Чёрт. Как же не вовремя… Хотя, я ж буду менее адекватной. Может, это пригодится. – девушка усмехнулась своим мыслям и разговорам с пустотой. Осмотревшись вокруг и убедившись, что кровать всё так же упирается в дверь и что она более менее в безопасности, она медленно поднялась, упираясь одной рукой о стену, а другой ухватившись за край раковины. Лу бездумно прокрутила левый кранчик. Было глупо надеяться, что будет горячая вода, но жизнь сюрпризы не отменяла. -Чёрт! – резко одёрнула руку девушка от горячей струи, сморщившись. Зная, что это не самый чудодейственный способ, Лу начала дуть на ожог. Закончив процедуру, она посмотрела на внутреннюю сторону ладони левой руки. – Замечательно. – подняв брови, саркастично вынесла вердикт. Уяснив данный глупый урок, она таки сумела умыться прохладной водой. В горле встал комок. Она пыталась сглотнуть, но всё было тщетно. В пустыне Калахари в день равноденствия не бывало так сухо, как сейчас у неё в горле. Схватившись за горло правой рукой, она вновь взглянула на раковину, будто та могла ей что-то предложить. А она могла: воду. Но насколько вода здесь чистая? И откуда она берёт начало? Вряд ли здесь есть огромные фильтры, которые очищают воду. А если и есть, то маловероятно, что её пускают по трубам. Боже, а что может происходить в этих трубах. Лу мотнула головой, дабы выбросить все эти размышления из головы, и , приблизившись к крану, набрала воды в ладошки, затем быстро приподняла их к губам, что встретились не с самым манящим вкусом: он был похож на что-то среднее между раствором ромашки и той водой, в которой лежали монетки, что передали привкус железа. Не знаю, насколько читателю будет возможно представить этот вкус, но если что, рецепт я написала, дальше исходите из собственных соображений. Вернёмся к Лу. Вкусив прелестной воды, что, несмотря на отвратительное послевкусие, облегчила маленькие страдания, медленно ополаскивая горло и промывая всё на пути, избавляя от чувства жажды. Расправившись с одной из своих многочисленных проблем, девушка побрела к тумбочке, рядом с которой когда-то стояла кровать. -А вот и вы, родненькие. Как же я по вам не скучала. – сказала она, нащупав нужное. – А интересно…если окажется, что я беременна, какова вероятность, что меня отпустят? – задумалась Лу, через секунду снова высмеяв себя. - Ладно. Вас ждут великие дела. – сказала она, обращаясь к тампону… Да, тюрьма меняет людей… Через маленькое окошко, что больше было похоже на незапланированную трещину в текстурах, начал проступать свет. «Сколько мне ещё удастся поспать?» Не отвечая на вопрос, глаза медленно закрылись. Лу снова провалилась в сон. *** -Номер 413610! -Здесь! – громко ответила Лу, стоявшая около двери с правой стороны. Перекличка началась ровно в семь утра, через пол часа, как включили свет во всём здании. Ноги Лу были ватными, она еле перебирала ими. Девушка чувствовала, насколько она выглядит опухшей. Глаза адски болели, поэтому она шла с легка прищуренным взглядом. Из-за бессонной ночи всё тело ныло, а внизу живота, казалось, скребутся кошки. Вышедши из вонючего коридора, заключённые оказались в коридоре пошире и выстроились в длинную ширингу. -Вы находитесь в части “D”. – начала женщина лет сорока с тёмными волосами, заплетённые в тугой невысокий хвост. – Здесь есть чёткое расписание. – говорила она, делая громкое ударение на последние слоги. - Каждое утро в 7.00 утра у вас перекличка. Дальше в 7.10 - работа. В 9.00 - завтрак. Снова работа. В 14.30 - обед. Работа. В 17.00 - часовая прогулка, затем ужин и в 19.00 после вечернего душа направляетесь в свои камеры. В 22.00 – отбой. – все внимательно наблюдали за ней. Она же наблюдала за ними, изучая абсолютно каждого по очереди. После полного просмотра измотанных лиц, каждое из которых выражали самые разные эмоции, она медленно повернулась на сто восемьдесят градусов и продолжила, смотря в пол и вышагивая каждое слово. – Всё это обязано выполняться. Это не дом, это – тюрьма. Теперь я для вас “мама”, “папа” и так далее, поэтому во всём вы должны слушать меня: никаких наркотиков, никакого оружия, никакого секса. – бывалые заключённые стояли в сторонке и тихо хихикнули после такого заявления: “Ага, щас”, - Всё делать по моему разрешению: есть, пить, писать и так далее. Вопросы? Несмотря на тот факт, что скорее всего это был риторический вопрос, одна , видимо, самая смелая девушка с чёрной косой решила-таки вставить своё: -Если вы наша мама, можно я буду называть вас мамочкой? – все в строю захихикали, а на лице у чёрной косы играла дерзкая ухмылка. «Чёрт меня подери, если эта черновласая не стервой окажется.» - подумала Лу, косо взглянув на неё. -Можно. – ответила надзирательница. В строю все зашушукались, - Но только тогда, когда отрастишь член. А до той поры, зови меня Глэдис. Всё ясно? – не дожидаясь ответа, она начала всех распределять по должностям. Лу досталась одна из самых трудных и малоприятных работ – работа в прачечной. Только зайдя в помещение, девушка почувствовала ужасную духоту и отвратительную влажность, что витали в воздухе. Что-то ещё там витало. И вряд ли это была любовь. -А ну за дело, прошмандовка! – сказала строгая заключённая, что была главной в данном цеху. Лу медленно встала со стула, вытирая рукавом капельки пота, что выступили на лбу. Они уже работали около часа. Из-за деньков, что были ух как не кстати, у Лу жутко болел живот и ломило спину, но, переборов желание послать всё к чёрту, она встала и продолжила перебирать грязную форму. *** -Иди к нам, лебёдушка! – все засмеялись. Это сказала её аля начальник в прачечной, подзывая сесть рядом с ней в окружении сомнительной компании. Хотя, любая здешняя компания покажется именно таковой. Это была женщина лет пятидесяти. На её лице проступали многочисленные морщины, глаза были тонкими, лисьими, все губы искусаны. Руки были чёрствыми, сухими и покрыты мозолями, что говорило о её трудолюбии или же о том, что она просто делает свою работу. Волосы были словно солома. Они были короткими и торчали во все стороны, будто смерч прошёлся по ним. Ее звали Железные портки (связано ли было это с прачечной или же с её характером, спрашивать было неловко, поэтому Лу просто проглотила данную информацию), но в узком кругу она позволяла просто звать себя Ракель. Лу закатила глаза, но тем не менее решила подойти к их столу вместе с подносом. -А с чего это «лебёдушка»? – спросила заключенная, сидевшая напротив Ракель. Та самая с чёрной косой. Как тесен мир, особенно тогда, когда твой мир – тюрьма. В её голосе явно прослеживались неприязнь и наезд. Допустим. -Потому что я, словно умирающий лебедь, перемещалась по цеху. – на выдохе быстро проговорила Лу, присаживаясь рядом с источником предложения присесть, которая улыбалась, внимательно наблюдая за её движениями. Ракель приоткрыла рот, коснувшись большим пальцем нижней губы, оценивающе переводя взгляд снизу вверх с зеленоглазой девушки. Лу не обратила внимания, её больше привлёк дерзкий тон собеседницы. -Я не тебя спрашивала, мелкая сошка. – сказала чёрная коса, малоприятно искозив своё лицо, будто она только что съела лимон. Возможно, в иной другой день Лу бы спокойно отнеслась к столь неприятному диалогу и вообще бы не обратила внимания на «мелкую сошку», но гормоны, пошатанные нервы и вся эта атмосфера с вязкой кашей, что висела на приподнятой ложке, которую взяла девушка, подтолкнули её язык сквозь зубы, а тот сказал не то, что бы очень обидные или колкие слова, но местным любая фраза, брошенная в их огород, покажется злокачественной: -Извини… - начала было она. -Прощаю. – в мгновение ока ответила коса. -…просто в следующий раз используй обращение. – закончила Лу , опустив глаза на тарелку с сомнительного вида кашей. Собеседница же повернула голову в её сторону и взглянула так, что Лу почувствовала давление в хребте. -Что? -А-а, ты, верно, не знаешь, - не унималась новенькая в их кругу, взглянув на свою оппонентку и немного нагнувшись вперёд. – это такая синтаксическая единица. Ну, её используют, когда хотят обратиться к кому-то конкретному. – Ракель наблюдала за этой сценой с нескрываемым интересом, переглядываясь с другими своими преспешницами. – Например… -Типо умная? – наконец встряла. -Без «типо». – монотонно ответила зеленоглазая, слегка прищурив глаза и уперевшись локтями в стол. – Интеллект он, как оргазм. Сложно сымитировать и сложно скрыть. -Значит, ты хорошая актриса? -А ты, значит, недалёкая? Черная коса резко встала изо стола, скамейка, на которой она сидела, звучно отодвинулась назад. -Сэв-Дэлфин! – громко сказала Ракель, грозно зыркнув на сеятельницу хаоса. Лу немного дёрнулась от такого тембра, но постаралась сделать вид, что всё в полном порядке. – Угомони свой пыл, детка. Иначе в полумраке кольца споют серенаду*. – та, к кому обратились, сразу, видимо, в отличии от Лу, поняла смысл затейлевых слов и разжала кулаки. Лу продолжала испепелять ее своим взгляд. Она повернула голову к ней, сжала губы и, демонстративно пихнув стол, ушла в закат. Наша же героиня проводила её глазами. -Завтрак окончен! Живо по цехам, дамы! Черновласая вышла из столовой с глазами полными гневом. Столько времени потратить на то, чтобы сесть рядом с теми, кто, можно сказать, заправлял этой частью, в столовой за стол, когда этой хватило от силы день. Её переполняли зависть и обида. С выражением лица, будто всю её огромную семью переехало автобусом, она зашла в свою камеру. -Падла! – выругалась она, ударив ногой по койке, и тут же легла на неё, закрывая лицо руками. -Мда уж, не твой день. – оценила ситуацию рыжая девушка, стоявшая около двери. -О-о, заткнись, Рут. – прорычала девушка. -Руби… -Что в рот, что в жопу** - ответила она на поправление собеседницы с всё так же закрытыми глазами. – слушай, срыгни в туман*** -У тебя что, тоже ПМС? – пролепетала рыжая, уже хотевшая уйти, но: -В смысле «тоже»? – малозаинтересованно спросила та, скорее просто, чтобы спросить. -Так у той техаски, видимо, только начались. -Откуда знаешь? – раздраженно спросила коса, усмехнувшись догадкам, которые, по-видимому, основывались лишь на увиденном инциденте. -Этель сказала. -Этель? – чёрноволосая поднялась на локти. «Этель *** 57 года рождения. Вы приговорены к пяти годам заключения за совращение малолетних, взлом с проникновением и, - судья поперхнулся, - и… за кражу женского использованного белья. Возможность пересмотрения дела через 19 месяцев. – удар молотком». -Она ж любит свеженьких. Зашла к ней, а там такая удача – использованный тампон. – Руби немного поморщилась, другая же слушала с вниманием. Она спустила с неё взгляд и задумалась. -Месячные, значит… - снова отпустила голову на подушку, вряд ли сопереживая своей подруге по несчастью. Небольшой словарик. *…в полумраке кольца споют серинаду - утром ты не проснёшьсы. (кольца, поющие серинаду – похоронный марш, полумрак – полночь (самое уязвимое время в тюрьме) **Что в рот, что в жопу – без разницы. ***Срыгни в туман – свали.