***
Проходят дни. Ситуация мало меняется. Джея не выпускают из комнаты, не позволяют ни с кем разговаривать, даже с Релом. Теперь угроза быть отправленным в монастырь кажется ему спасением. Лучше там, в одиночестве и спокойствии, нежели в месте, где тебя не пытаются понять и презирают. Но в монастырь меченых не берут. В брак тоже. Куда ему теперь? В Иной мир, разве что, потому что в этом покоя ему не ждать. Иен не появляется, а Джей злится на него с каждым днем все больше. Он чувствует, что альфа не оставит его тут. Придет и заберет с собой, не обращая внимания на протесты. Как всегда, сделает по-своему. Найдет способ заставить и снова подберется к самому сердцу, опутав ниточками, как послушную куклу, и дергая за них после. Любовь — это принимать человека, а не пытаться поменять его. Любовь — это считаться с его мнением, а не манипулировать и принуждать. У Иена к нему не любовь, а больная одержимость. А что же тогда у Джея к нему, раз метка почти полностью распустилась за короткий отрезок времени, когда должна расцветать около двух месяцев? Несмотря на всю злость и обиду, Джей переживает за Иена. Он не хочет его видеть сейчас, но видеть мертвым не хочет вообще. Он подходит к зеркалу, в очередной раз рассматривая метку. От укуса почти не осталось следов, зато от его места распускаются по коже линии, светло-коричневого оттенка. Похожие на причудливую лилию, и лозу, идущую от нее и оборачивающуюся вокруг шеи несколькими кольцами. На ощупь линии чуть выпуклые. Но и знака не надо, чтобы понять все по запаху. Джей постоянно чует на себе феромон Иена — теперь так будет всегда. Чтобы заглушить его, нужно выпить больше настойки, чем полагается. Метку же можно спрятать под высоким воротником-стойкой, которые нынче вошли в моду. Родители решили оставить его тут, пока не придумают, что с ним делать. Если посторонние узнают, что молодой омега из Фахо порченный и меченый — слухи об этом навредят честному имени клана. Их семью и родственников не захотят видеть на праздниках, да и к ним на балы никто не наведается. Их вычеркнут из высшего общества, а это худшее из наказаний для аристократов. Поэтому Джея не отправят в монастырь или в брак. Во избежание домыслов, почему же юного омегу не выдают замуж и не выпускают в свет, ему придумали легенду о тяжелой болезни. Отныне Джей не сможет покидать территорию поместья и будет вынужден притворяться больным. За ним круглосуточно следят. …Он вчитывается в строчки книги, которая трясется вместе с руками. Джей старается придать лицу оживление, но атмосфера в гостиной давит на него. Отец и папа молчат, хотя обычно обсуждают новости в провинции, погоду, урожай, строят планы. Джей не отрывает взгляда от книги, но ни строчки еще не осмыслил. Просто переворачивает страницу, когда проходит время. Теперь вместо двух в их доме шесть нанятых стражников. Отец переживает за безопасность их семьи, и прав в своих опасениях: Иен способен на что угодно. «Надеюсь, он далеко отсюда», — думает Джей. — «Иначе я выцарапаю ему глаза самолично. То, как он поступил со мной и со всеми нами… Он же обрек меня на их презрение. Я уже не выдерживаю». Тишина. В ней можно услышать чириканье птиц в саду, шум ветра и цокающий звук старинных часов. Джей напряжен. Они упорно делают вид, что все, как раньше — но ни у одного из них не получается. Был бы Рел рядом, было бы проще. Но брату нездоровится, и он остался в покоях. Джей настолько вслушивается в тишину, что когда слышит посторонний шум, настораживается. Через мгновение стекла влетают вовнутрь, а двери распахиваются. В гостиную вбегают люди. Вооруженные люди. И во главе их Иен. — Да как вы смеете? — отец вскакивает с кресла, осматриваясь по сторонам в поиске стражи. — Стражники обезврежены, — усмехается Иен почти победно. — Ненадежных людей вы подобрали, отец, — он нажимает на курок револьвера. — Отпустите Джейми со мной. Или на этот раз я выстрелю. Вы сами учили меня и знаете, что я всегда попадаю в цель. Глава Фахо сильно злится, но сдерживается от фраз. Джей, не чувствуя пола под ногами, идет. Книга выпадает из рук. Он не дышит, следит за рукой Иена на револьвере и молит всех отвергнутых Богов, чтобы Иен не сдержал данное слово. А ведь всегда сдерживает — и это пугает. Джей не хочет, чтобы его отец или папа пострадали. — Вот так, — хмыкает Иен, когда Джей подходит к нему. — Не нужно, пошли, — упрашивает он, слегка прикасаясь к руке альфы. — Это он с тобой сделал? — Иен нехорошо щурится, а Джей осознает, что он про большую гематому на лице и разбитую губу. Альфа все больше приходит в ярость, его ноздри расширяются, а феромон усиливается донельзя. — Он имел право, — отвечает Джей в попытках его успокоить. Поворачивается на остальных — больше десятка людей — все, как один, направляют оружие в сторону испуганного папы и отца. — Никто не имеет права причинять тебе вред, — отвечает Иен, не отрывая от него взгляда. Громкий звук. Джей пугается — выстрел. Он отскакивает с места. В панике поворачивается. Но это не Иен. Отец выхватил из тайника в столе револьвер и выстрелил — благо, пуля не задела никого из присутствующих, альфа отклонился. — Мимо, — брат в ту же секунду спускает курок. Джей не успевает его остановить, запоздало хватая его руку своими. И, повернув голову, видит, как отец медленно опускается вниз, держась за грудь. На одежде разрастается красное пятно. Папа кричит не своим голосом. Джей леденеет от ужаса, он не может даже кричать, настолько шокирован происходящим. — Следующая будет в голову, — рычит Иен, распуская убийственный феромон. Джей перемещает руки к револьверу, всеми силами пытаясь опустить оружие, но Иен намного сильнее. — За нами погоня, капитан, — внезапный голос позади, — они уже знают наши имена, нужно быстрее! — кричит вбежавший человек. Иен отводит дуло оружия, приподнимает вверх. Хватает остолбеневшего Джея за руку и тащит за собой. — Нет, не пойду, — он старается выдернуть ладонь из крепкой хватки. Оборачивается на окровавленного отца, после на Иена, сжимает зубы, а после выкрикивает вне себя от эмоций: — Убийца! Я тебя ненавижу! Иен переменяется в лице, заметно сжимает челюсти. — Капитан, быстрее, Сэм сообщает, что гвардийцы уже за холмом! — продолжает голосить один из людей альфы. — Да оставьте вы его, с ним у нас не получится быстро скрыться. Джей резко отшатывается в сторону, как только альфа ослабляет хватку. — Я приду снова, — говорит Иен и уходит вместе с теми людьми, обернувшись у двери и добавляя: — Никогда тебя не отпущу.***
Суматоха, слуги, лекари. Джей проводит в тревожном ожидании весь вечер, пока в комнату не входит Рел и не сообщает, что отец жив. Кровотечение удалось остановить. Пуля не задела жизненно важных органов, будто стрелявший намеревался ранить, а не лишить жизни. Но Иен был сильно зол, навряд ли он думал о последствиях выстрела. Все произошло слишком быстро. Джей облегченно вздыхает. Отец выжил — это главное. Он бы не простил себе и Иену его смерти. Каким бы строгим ни был глава их семьи, но он воспитал их и дал все, что только мог дать родитель детям. В этой ситуации прав отец, и Джею искренне жаль, что он пострадал. Должно быть, тот страдает еще и морально, ведь его старший сын пошел против него, а второй оказался, как он выразился тогда, «неблагодарной шлюхой». Джей поджимает губы. Он по-прежнему не знает, чего ему ждать от завтрашнего дня. Что будет, если Иен снова заявится сюда со своими прихвостнями? Ему плохо, его тошнит от переживаний, в порыве он пытается расцарапать метку и содрать ее с кожи. Тот альфа, от которого эта метка цветет, поставил ее насильно, и насильно решил вместо него все, заставил себе подчиниться, предал страну и замахнулся на жизнь отца. Слишком малым кажется его ненавидеть. Рел покидает его, так ничего больше не сказав. Вместо него приходит папа, бледный и с красными от слез глазами. Папу, который учил его быть чистым душой и телом, жаль еще больше. Родитель всегда ставил его в пример Релу, но теперь смотрит с отторжением. И Джей понимает его. Папе сложно принять то, что он видел тогда и что узнал. Он ожидает услышать в свою сторону обвинение, но папа лишь смотрит и молчит. Его молчание хуже самых обидных слов. Джея снова подташнивает. Невыносимо. В комнату заходит слуга с посудиной, как раз вовремя. Джей отбирает у него емкость, силясь сдержать позывы к рвоте, но в итоге не сдерживает. — Позовите лекаря, — говорит папа слуге. — Не приведите, Боги, он понес дитя. До прихода лекаря Джей сидит на кровати и смотрит в одну точку. Держится за живот. Сам не понимает, как на это реагировать. Он и подумать не мог, что может забеременеть так быстро, с первых же проведенных вместе ночей. У него в животе ребенок Иена. И доказательств не надо — теперь Джей будто чувствует его присутствие. Кладет руку на живот. Успокаивается. — ...Вот он, — папа заходит в комнату вместе со старым лекарем. — Меченый, — сразу же замечает незнакомый. — Метки нынче редко ставят, потому что они редко приживаются. А у него, видите? Цветет. Сильная же любовь, я за все года не видел настолько ярко цветущей метки. Обычно узор незаметный, а тут линии коричневые. — Хватит, — папа с отвращением кривится, взмахивая рукой. — Делайте то, что должны. — А я по запаху чую, что он у вас беременный, — кряхтит старик, но присаживается рядом, доставая из сумки дурно пахнущую траву. — Вдохните, — просит. Джей осторожно нюхает и тут же отворачивается, сдерживая позывы к рвоте. — Вот, на этот запах так реагируют только те, в чьем чреве зародилась жизнь. — Этого я и боялся, — папа тяжело вздыхает. — Но раз так, то продайте нам специальные травы, пока еще срок небольшой и живот не вырос. От отродья надобно избавиться.