Letum non omnia finit (Не всё кончается со смертью)

Риккардо Франческо дель Пьярди, для представительниц прекрасного пола и, для некоторых друзей, просто Рикки, сидел за столиком «Загробной жизни», пребывая, в самом что ни на есть, отвратительном настроении. Его столь удачная, как он считал жизнь, в один момент превратилась в какое-то сплошное недоразумение. Высокий, темноволосый итальянец, обладатель хрипловатого баритона и ослепительной внешности, не мудрствуя лукаво, избрал для себя весьма непритязательную профессию альфонса. В тот день, когда ему исполнилось восемнадцать лет, довольно строгих правил дед поставил перед внуком ультиматум — или он берётся за ум и принимается за работу или пусть катиться на все четыре стороны из дома — нахлебники ему не нужны, и без него хватает. Рикки никогда не тяготел к тому, что называлось: «трудом, в поте лица своего». Юноша обожал сверкающую мишуру разгульной жизни, которую ему помогали познать многочисленные друзья, а главное, подруги. Происходя из семьи с довольно средним достатком, парень, тем не менее, проявил должные сообразительность и сноровку, позволившую ему посещать модные тусовки и курорты, ни тратя ни кредита. Девчонки млели от одного его вида, и Рикки пользовался этим напропалую. Поначалу юноша подумал, что слова деда — пустая угроза, но вернувшись из очередной поездки на Ибицу, совершённую в обществе богатой наследницы владельца популярной винодельни, он с немалым изумлением обнаружил, запертые ворота родного дома, не реагирующие на его магнитный ключ. Появившийся в патио дед, торжественно заявил, что пока он не возьмётся за ум и не научится зарабатывать себе на жизнь, то может и не появляться у порога. Сначала Рикки впал в отчаяние, но потом… Потом всё сложилось само собой. Бездомным он побыл ровно пару часов, которые провёл в баре, заливая обиду молодым вином, стоившим дешевого и, потому, оказавшимся по карману парню. Синьора Мартина ди Кап, была дородной дамой лет сорока. Соблазненная внешностью юноши, она без обиняков предложила ему договор, устроивший их обоих. Получив во владение уютную квартирку на пьяцо дель Римини, новёхонький аэрокар с гарцующим единорогом и кредитку с ласкающим взгляд счётом в банке, Рикки понял, что подобный образ жизни его вполне устраивает. Конечно, синьора Мартина была далека от его идеалов женской красоты, но, тем не менее, он честно отрабатывал свою часть соглашения, дважды в неделю приезжая на её виллу. Жизнь была прекрасной и восхитительной. Одна синьора сменяла другую. На банковский счёт добавлялись вожделенные нолики. Он не удержался от мальчишеской бравады — прикатил домой на роскошной машине, одетый в дорогую одежду ручной работы и пестрившую ярлыками знаменитых кутюрье. Мать и сёстры, которых он одарил щедрыми подарками, с восхищением смотрели на сына и брата, выбившегося в люди. Даже дед, растроганный небрежно преподнесённой коллекционной бутылкой французского коньяка, стоившего столько, сколько семья обычно тратила на пару месяцев жизни. Само собой, Рикки, не стал вдаваться в подробности своей работы, превосходно понимая, что, узнав пикантные подробности успеха внука, меньшее, что можно ожидать от старика — та же бутылка коньяка, пущенная в голову. И всё же уехать пришлось. Неаполь, пусть и достаточно большой город, но слухи распространяются быстро. Деда хватил удар. Едва оправившись, он проклял Рикки, вычеркнул его имя из завещания и строго-настрого запретил остальным членам семьи общаться с «опозорившим род семьи дель Пьярди негодяем». Парень перебрался в Рим, но удача, словно поражённая проклятием, отвернулась от него. Дела шли всё хуже и хуже, а концом всего стала патологическая ревность очередной его содержательницы. Застав неверного любовника в обществе молоденькой певички, синьора Минарди устроила грандиозный скандал, переколотила всю посуду и зловеще пообещала кучу неприятностей. И, что самое печальное, слово она сдержала — Рикки улепётывал с Земли, как заяц, преследуемый полицией, по довольно неприятному обвинению в воровстве, грозившему лишить его свободы лет на десять. Территории, подконтрольные Альянсу не могли служить ему укрытием — закон чтили даже в самых отдалённых колониях, и преступник был бы выдан, едва корабль приземлился в космопорте. Оставались системы Терминуса. И вот, Рикки сидел в баре на Омеге, потягивая какое-то дешёвое пойло с зубодробильным названием, именуемое коктейлем, и думал о том, как дальше сложиться его жизнь. Счёт был арестован, а небольшая сумма наличных, оставшаяся после перелёта, стремительно таяла. Сама станция разительно отличалась от спокойных и даже в чём-то сонных земных городов. Тут не было никаких органов правопорядка, жестокость и насилие процветали, и почти каждый обитатель таскал под одеждой оружие. Но главным было то, что тут явно не стоило рассчитывать на наличие богатых дамочек, готовых взять на содержание молодого любовника. Отхлебнув очередной глоток, Рикки сморщился — алкоголь обжёг горло и, скользнув в желудок, вызвал банальную «рутто». Выругавшись, парень обвёл глазами гомонящий зал и, вздрогнув, уставился на молодую девушку, сидевшую невдалеке от него за столиком. Она явно появилась в зале недавно — такую куколку Рикки бы давно заметил. Белокурые волосы, уложенные в замысловатую причёску, неброский, но явно шитый на заказ костюм, а главное, стоявшая перед незнакомкой бутылка неприлично дорогого ликёра азарийского происхождения явно указывали на то, что деньги для неё не проблема. Он принялся наблюдать за девушкой — похоже, что та кого-то искала. Тонкие пальчики с наманикюренными коготками в нетерпении стучали по стенке стоявшего на столе бокала, а сама незнакомка рассеянно скользила взглядом по посетителям, ни упуская из виду ни один из столиков. Проследив за её взглядом и поняв, что скоро она заметит его, Рикки внутренне собрался и, когда это произошло, послал в ответ одну из своих самых ослепительных и обаятельно безотказных улыбок. *** Джезабелл рассеяно рассматривала посетителей, пытаясь вычислить нужного ей турианца. Это было не обязательно — заказанная ею бутылка ликёра служила исключительно для указания того, что именно она присланный на помощь человек адмирала Хэккета. Сама бы она никогда не заказала эту дрянь — не из-за цены, а только потому, что терпеть не могла это приторно-сладкое произведение виноделов азари. Омега ничуть не изменилась со времени её последнего пребывания на астероиде. Те же наёмники, та же грязь и гнусь на улице и, неизменная Ария, по-прежнему бдительно следившая за жизнью станции. Всесильной хозяйки Омеги Джезабелл не боялась. Во-первых, она уже один раз смогла переиграть её, а во-вторых, её нынешний образ ничуть не напоминал прежний. Простодушная рыжеволосая барменша была ничуть не похожа на надменную богатую девицу, возжелавшую приключений. Окидывая цепким взглядом многочисленных турианцев, девушка терялась в догадках, кто же из них — необходимый ей СПЕКТР, не говоря уже о том, что могло привести на астероид представителя специального корпуса Совета Цитадели. Столкнувшись взглядом с темноволосым смуглым пареньком, сидевшим неподалёку, Джезабелл не смогла сдержаться от брезгливой усмешки — всем своим видом тот выражал заинтересованность, замешанную на похоти. Типичный дамский угодник, та порода, которую она терпеть не могла. Но, похоже, молодой человек неверно понял её настроение, потому что спустя пару минут объявился перед её столиком. — Риккардо Франческо дель Пьярди, — напыщенно представился он, бесцеремонно плюхнувшись на свободный стул, — но сеньорита может называть меня просто Рикки. — Кажется, я не приглашала вас составить мне компанию, — мрачно процедила сквозь зубы Джезабелл, пристально посмотрев на нахала. — О, прошу прощения, просто вы… — Прибереги своё красноречие для других, — перебила его девушка, досадуя на неожиданную помеху, — и проваливай. — Вы разбиваете мне сердце… — Смотри, как бы твоя метафора не оказалась реальной, — проворчала Джезабелл. — Сеньорита, не будьте столь жестоки… Наглость парня не знала границ. Он по-прежнему трещал, как сорока, во всю оперируя затасканными и избитыми фразами, считавшимися комплиментами. Джезабелл не хотелось принимать в отношении него серьёзных мер, но он начинал выводить её из себя. Убивать его она не собиралась, но вот проучить… — Послушай, клоун, я не знаю, откуда тебя принесло, но ты, кажется, совершенно не понимаешь ситуации. Последний раз говорю — уйди по-хорошему. — А если я захочу уйти по-плохому? — насмешливо поинтересовался он, явно не веря в то, что хрупкая с виду девушка, способна на что-то большее, чем держать в руках бокал с вином. И тут же сдавленно захрипел, извлечённый из-за стола железной рукой, схватившей его за горло. — Маленький пример плохого, — иронично сообщил ему проделавший эти манипуляции турианец и с легкостью отшвырнул в сторону. — Вижу, вы не теряли времени даром, — заявил он, повернувшись к Джезабелл. — Сами виноваты, что назначили встречу здесь, — отпарировала девушка, убедившись, что парень, явно чувствительно приложившийся некоторыми частями тела к металлическому покрытию пола, не жаждет продолжения общения, вернувшись к своему столику. — Признаться, я не ожидал… — турианец замялся, явно подыскивая эпитеты. — Что пришлют именно меня, — пришла ему на помощь Джезабелл. — Вы правы, — он улыбнулся. — Надеюсь, вы не будете против того, что я присяду? — Нет, если вы тот, за кого себя выдаёте, — усмехнулась она. То, что этот турианец и есть тот самый СПЕКТР, с которым у неё была назначена встреча, она не сомневалась, но убедиться в этом не мешало. — А если бы оказалось, что я не тот, кто вам нужен? — с усмешкой поинтересовался он, назвав кодовую фразу. — Тогда наш разговор не затянулся бы и, уж простите, но я была бы вынуждена вас убить. — Думаете, что у вас это получилось бы? — Сомневаетесь? — она насмешливо посмотрела на него. — Вам нужна помощь человека, знающего эту станцию. Не понаслышке, а по-настоящему. Я её знаю. А это значит, что я могу постоять за себя, потому что в противном случае мы бы с вами не вели тут бесед. — Один ноль в вашу пользу, — проворчал СПЕКТР, — но будьте уверены, я скоро сравняю счёт. Найлус, — представился он, протягивая руку. — Джезабелл, — она ответила рукопожатием. — Итак, что вам нужно? — Думаю, что тут не лучшее место для приватных разговоров, — покачал головой турианец. — Мы и так привлекли к себе внимание произошедшим небольшим инцидентом. — Тут подобное в порядке вещей, — тяжело вздохнув, ответила она, но, тем не менее, поднялась на ноги. — Но если вы опасаетесь быть подслушанным, то стоит найти место укромнее. — Я сменил несколько апартаментов и во всех обнаруживал следящие устройства, — проворчал Найлус. — Одно из правил Омеги гласит, что улица, самое безопасное место для секретов, — с усмешкой сказала Джезабелл, направляясь к входу в нижний бар. — Правда, антураж закоулков станции оставляет желать лучшего. — Я это уже заметил. *** Рикки чувствовал злость и обиду. Проклятый турианец, вмешавшийся так не вовремя, испортил все его планы. И, что самое неприятное, девица, похоже, ждала именно его. Тело мучительно болело, недвусмысленно намекая на появление синяков, и это раздражало. Парень всегда следил за собственной внешностью с особой тщательностью. Он с ненавистью смотрел на оживлённо болтающую парочку, ломая голову над тем, что же их связывает. Вывод напрашивался только один — они любовники. Рикки передёрнуло от отвращения при одной мысли об этом. Как и все земляне, он испытывал патологическую ненависть к инопланетянам, именуемую «ксенофобией». Тем временем, объекты его наблюдения поднялись, явно собираясь покинуть бар. Рикки и сам не знал, что заставило его последовать за ними, но чувствовал, что нужно проследить, куда они направятся. Он торопливо встал со своего места, и, прихрамывая, пошёл следом. Ему везло — толпившиеся в нижнем баре люди укрыли его от глаз, попеременно оглядывающихся преследуемых. Более того, он успел заметить, что те покинули заведение через один из выходов, ведущих в проулки. Он выскочил на улицу, но та была пуста. Парочка успела скрыться в одном из многочисленных переулков. — Упустил, — тихонько проворчал Рикки, неспешно бредя вперёд. Возвращаться в бар не было смысла — его неудачу видели многие и сейчас там появляться бессмысленно — женщины не любят тех, кто потерпел поражение. Придётся засесть в своей небольшой комнатушке на пару дней, пока память завсегдатаем не займёт какое-нибудь новое происшествие. Рикки досадливо поморщился, понимая, что пару дней вынужденного бездействия скажутся плачевно, на его и без того скудных финансовых возможностях. Не вовремя он решил закадрить эту трижды проклятую девку. Очень не вовремя. Парень уже собирался повернуть назад, когда услышал голоса. Он прислушался и радостно усмехнулся — синьора фортуна решила проявить к нему милость, подумал он, узнавая в говоривших давешнюю парочку из бара. *** — Что же привело вас на Омегу, Найлус? — Сбор информации. Некоторые, косвенные доказательства указывают на то, что большинство батарианских непримиримых обосновались на астероиде. Я должен выяснить, так ли это… — Но почему не обратиться к Арии?! Ведь это довольно серьёзно. — Во-первых, между мной и госпожой Т’Лоак довольно натянутые отношения, — иронично заявил турианец. — А во-вторых, она верна своему правилу — ни во что не вмешиваться. Прямых фактов у неё нет, так что найти или опровергнуть это предположение предстоит нам с вами. — Кто, кроме Арии в курсе того, что вы СПЕКТР? — Само собой разумеется, что никто. Даже если главные игроки Омеге не учувствуют в предполагаемом заговоре батарианцев, моя персона для них довольно желанная добыча. Моё скромное участие не дало им развернуться в подпространстве, контролируемой Цитаделью и потому они явно не питают ко мне дружеских чувств. — Занятно, — проворчала Джезабелл, обдумывая ситуацию. Если Найлус не ошибается и батарианцы действительно что-то затевают, то это не просто плохо, это чертовски плохо. После разгрома большей части напавших на Эллизиум пиратов, те затихли. Не было ни привычных грабежей торговых кораблей, ни атак на отдалённые колонии. Аналитики в один голос твердили о том, что вся руководящая верхушка была уничтожена во время сражения и предрекали довольный долгий период бездействия со стороны батарианских сепаратистов. Большинство спешно стянутых к спорному сектору флотов были возвращены, и если удар будет нанесен, то вся его тяжесть ляжет на плечи сил Пятого флота. В случае неожиданной атаки потери будут тяжёлыми. Но, кто предупреждён, тот вооружён. И если информация подтвердиться, то у них будет время принять контрмеры. Неожиданно Джезабелл поняла, что на самом деле важность её участия, как предполагаемого проводника не так уж и важна. Стоявший перед ней турианец явно обладал куда большим опытом, чем она. И кроме того, он был СПЕКТРом, а членами этого корпуса действительно становились только самые лучшие. — Почему вы хотите, чтобы мы знали о возможном нападении? — спросила она, внимательно посмотрев на турианца. — Два ноль в вашу пользу, и я явно отстаю, — рассмеялся Найлус. — Примите мои искренние поздравления — ваш начальник явно знал, кого посылает. Но, я не теряю надежды сравнять наш небольшой личный счёт. — Он вздохнул и добавил уже совершенно серьёзным тоном. — Многие до сих пор не согласны с тем, что ваша раса столь быстро продвигается как в освоении космоса, так и в завоевании политических позиций. Я не принадлежу к числу тех, кто так считает. Более того, ваш адмирал Хэккет человек, для которого понятие чести — не пустой звук. Вы не должны быть лишены информации, которая будет вам полезна. — Спасибо за откровенность. — Приношу извинения за то, что пришлось прибегнуть к таким обманным манёврам, хотя не скрою, ваша помощь будет для меня полезной. Вам удалось удивить меня, Джезабелл. — Тогда не стоит терять времени, — сказала девушка, пропуская ставший уже привычным подобный комплимент — последнее время она слышала его так часто, что не обращала на это внимания. — Если существует хоть малейшая возможность новой атаки, мы должны как можно скорее это выяснить. — Предлагаю попробовать собрать… — начал было Найлус, но появившийся из-за угла растрёпанный молодой парень с горящими глазами заставил его прерваться. Турианец мгновенно опустил руку к пистолету. Джезабелл хватило одного взгляда, чтобы опознать в нём того самого неудачливого ухажёра, клеившегося к ней в баре. Она смерила его ледяным взглядом, раздумывая над тем, что послужило причиной его появления, и с досадой понимая, что у них, похоже, начались проблемы. *** Рикки с жадностью вслушивался в разговор, неустанно благодаря Деву Марию и всех святых за невероятный шанс, подаренный ими. Турианцем, оказывается, интересуются уважаемые главы группировок наёмников, и если сдать им информацию о нём, то вполне возможно получить солидное денежное вознаграждение. Сам разговор казался ему беспредметным — какие-то атаки, нападения и прочая муть, которую он даже не собирался брать в голову. Перед глазами рисовались картины одна приятнее другой. Вот он снимает роскошные апартаменты в нормальном районе, неподалёку от главной площади Омеги. А вот он горделиво входит в бар, небрежным жестом швыряя на стойку бара кредитку и угощает всех присутствующих дармовой выпивкой. Гибкие танцовщицы вертятся вокруг него, а он, потягивая кьянти, небрежно смотри на их довольно откровенные телодвижения. Самые красивые девушки падают в его объятья. А эта белокурая задавака, лишившись покровительства, униженно молит его о прощении. О, он простит её, а потом. Волна острого возбуждения заполонила его сознание, и он едва сдержался, чтобы не застонать и тем самым не обнаружить своего присутствия. А потом за дело взялась жадность и расчётливость. Рикки подумал о том, что пока он сможет найти ходы к синьорам боссам, турианец улизнёт, и тогда прощайте все надежды на счастливую и богатую жизнь. Времени на размышления много не понадобилось. Он заставит турианца оплатить его молчание. Жаль, конечно, что в этом случае куколка ему не достанется, ну, да и чёрт с ней. Не сошёлся же свет клином на симпатичной мордашке с фигуркой. Имея деньги, Рикки найдёт десяток таких же. Приняв решение, парень не стал тратить времени, а принялся действовать. Его появление перед парочкой не принесло желаемого эффекта — те не были напуганы. Это обескуражило его, но тем не менее, он начал произносить задуманный монолог. Если бы Рикки понимал, кого он собрался шантажировать, то бежал бы без оглядки в свою комнатушку, забившись в самый тёмный угол и отчаянно моля всех святых подряд, и Деву Марию, в первую очередь, в надежде что его присутствие осталось незамеченным. Потому что СПЕКТР Совета был не той фигурой, которой можно было манипулировать. Но для этого, по меньшей мере, нужно было хоть немного знать о членах тактического корпуса, а парень даже в новостях пропускал всё, не касавшееся земных дел. Холодный блеск в глазах турианца и его движение к оружию не смутили Рикки. Он смотрел блокбастеры и знал, что в подобном случае жертвы всегда стараются запугать шантажиста. Не станет же он в самом деле стрелять в человека, полиция… Парень поперхнулся и его лицо залила мертвенная бледность. Мамма мия, какая полиция на Омеге? Не сводя глаз с направленного на него оружия, Рикки попятился, с запозданием понимая, что влип в серьёзную передрягу. *** — В-вы в-в-ведь нн-е станете с-стрелять… — заикаясь пролепетал юноша. — Я- я. я ошибся. О, Мадонна, я жестоко ошибся, — теперь он принялся тараторить, со скоростью хорошего пулемёта. — Я был пьян, я приношу извинения. Синьор, поверьте, я буду молчать. — Перед нами случай клинического идиотизма, — с отвращением проворчала Джезабелл, глядя на трясущегося парня, расползающееся пятно на брюках которого выдавало наивысшую степень его испуга. — Найлус, какой смысл убивать его? Достаточно просто нейтрализовать. — Клянусь, я никому нечего не расскажуууууууууу, — провыл несчастный, падая на колени и в отчаянии колотя руками по земле. — Я покину Омегуууууууууу… Турианец нажал на курок и тело парня, последний раз дёрнувшись, замерло. Найлус подошёл и второй выстрел разнёс голову неудачливого шантажиста. — Это было необходимо, — сказал он, повернувшись к Джезабелл. Девушка молча кивнула, понимая, что в сущности, турианец прав. Если всплывёт хоть часть того, чем они тут собираются заниматься, то найти интересующие их доказательства будет невозможно — заговорщики, если они действительно здесь, просто уйдут в тень, прекратив любую деятельность, а, кроме того, на СПЕКТРа начнётся охота, затеянная теми же боссами группировок наёмников. Она удивилась собственным ощущениям — искра жалости потухла, не успев разгореться. Если парень действительно действовал, руководствуясь собственной глупостью, то к лучшему, что подобный экземпляр прекратил своё существование. Идиотов предостаточно и смерть одного из них — невелика потеря. Жестоко, но вполне справедливо. — Вижу, что вы меня поняли, — удовлетворённо хмыкнул турианец, внимательно следивший за выражением её лица. — А теперь нам стоит покинуть это место, не хочется ненужных вопросов… — Вряд ли смерть невиновного — ненужный вопрос, — заявила, появившаяся в конце переулка, азари в красном облегающем комбинезоне. Она казалась безоружной, но голубое сияние, окутывающее её ладони, недвусмысленно сообщало о способностях к биотики. — У нас крупные неприятности, — заявил Найлус, бегом бросаясь в противоположную сторону и увлекая за собой ошеломлённую девушку. — Нужно убраться отсюда как можно быстрее. — Но почему? — недоумённо спросила Джезабелл, не сбавляя темпа бега, заданного турианцем. — Кто она такая? — А вы не поняли? — изумлённо спросил Найлус. — Это же юстициар. В сущности, Джезабелл мало что знала о азарийском ордене дев — хранительниц правосудия, но и тех крох хватило, чтобы понять, что положение критическое. Принимать открытый бой не имело смысла — слишком опасным был противник, смертельно опасным. Оставалось только одно — попытаться затеряться в извилистых лабиринтах улиц Омеги. — Попробуем оторваться, — кивнула она, сворачивая на очередную улочку, призывая на помощь все знания, полученные в своё прошлое посещение, лихорадочно выискивая наиболее возможный путь, позволяющий избавиться от преследования.