Окутанные тьмой

— Построил город в облаках. Хочу стать здесь я королём. Не ищи подтекста в моих словах — мы все друг другу лжём. Демера никогда не думала, что ей в самом деле захочется убить Каариса. За всё время, что они брели по перевалу в Морозных горах от Орзаммара, он сочинил столько стихов, что хватило бы на несколько десятков сборников. И они наверняка были замечательными, если бы, во-первых, Демера что-то понимала в поэзии, а во-вторых, ей не пришлось слушать этот бред всю дорогу… — Богоподобная гноми́ха… — начал новый стих Каарис. — Клянусь своим мечом, ещё одно слово, и я закопаю тебя в снегу! — рявкнул Сата-кас. Кажется, не только Демеру достали эти завывания. — Искусство требует жертв. За свои творения я готов и умереть! — томно ответил Каарис. — Тем более что я так долго молчал!.. — Лучшие часы моей жизни, — пробормотала Демера. — Ничего вы в искусстве не понимаете! Что вы, что этот мерзкий гном… проклятые толстосумы, которые платят нам и диктуют свои условия, — Каарис немного помолчал. — А это ещё одна идея… Послышался коллективный агрессивный выдох. Однако то ли Каарис понял свою ошибку, либо ничего гениального на ум ему не пришло, но он так и не продолжил декларировать свои стихи. Вообще, Демера спокойно относилась к своим товарищам по оружию, но иногда они выводили её из себя. Особенно когда они оказывались запертыми где-нибудь все вместе. Как, например, в горах. Тропа одна, ни свернуть, ни спрятаться. И занятие только одно — идти, иногда приходилось кому-нибудь начистить морду. Ну, этим занимались остальные, а Демера оставалась в стороне, прикрывая бойцов магией. Во время последнего привала Ашаад пытался научить её держать меч, чтобы она могла принять участие “в настоящей битве”, потому что “махание палкой в полуметрах от настоящего месива — это не битва”. И плевать ему было, что именно магия Демеры вот уже несколько раз спасала его от клинков противников… — Говорят, что разлука лечит, что любовь укрепляет дни… — снова начал Каарис. — Достал! — заорал Сата-кас и бросился на несчастного поэта. Никто не успел ничего сделать — или не попросту хотел — как Каарис оказался в сугробе. Завязалась потасовка, сопровождаемая ругательствами, кряхтением и завываниями. Первой очнулась Шокракар. Сунув свой рюкзак Демере, она бросилась разнимать сцепившихся, следом за ней бросились оба Ашаада. Вот до чего могут довести горы — ближние нападают друг на друга… Однако мысленно Демера была благодарна Сата-касу — хотя бы за ещё пару минут без стихотворений. Шокракар же наоборот не была довольна — такие стычки подрывали сплочённость группы. А именно в этом была сила Вало-кас — в их единстве. — Прекратите! — ругалась Шокракар. — Ведёте себя как придурки! Заткнулись все! Ты! — она ткнула пальцем в Каариса. — Никаких стихотворений до привала! А ты! — она грозно посмотрела на Сата-каса. — Держись от него подальше. — Если наш дражайший поэт… — Я сказала “заткнуться”! — Шокракар рявкнула так, что даже Демера испугалась. Повисла тишина — даже все немногочисленные звери в округе замолчали, подчиняясь лидеру Вало-кас. — Держите себя в руках, пока мы не разберёмся со следующей работой. — Какой работой? — первым спросил Ашаад. — Таарлок вам не сказал что ли? — Шокракар нахмурилась. — Нет. Впервые слышу об этом, — нахмурилась Демера. — Вашедан, Таарлок… — Шокракар выдохнула. — Короче говоря, нас наняли для охраны. На какое-то важное мероприятие неподалёку. В Храме Священного Праха. Платят отлично, так что возражения не принимаются. — Да их и нет. — Замечательно. Тогда идём. И без скандалов. Шокракар забрала рюкзак у Демеры и двинулась дальше. Остальные вяло пошли за ней в мрачном молчании. Похоже, с гор отряд спустится ещё нескоро…