Окутанные тьмой

Военный совет наконец-то закончился — Айдену довелось познакомиться с ключевыми фигурами новой Инквизиции. Никто пока не представлял, как им осуществить задуманное, но это дело времени. Айден верил — вместе они что-нибудь придумают — у них просто не было других вариантов. Весь Тедас смотрел на них. Навалившись на тяжёлые двери, Айден открыл их и вышел из церкви на улицу — та встретила его прохладным ветром, мелким снегом, запахом костра и множеством голосов обитателей Убежища. Было гораздо холоднее, чем за всю неделю его пребывания здесь. Айден вдохнул морозный воздух и улыбнулся. Несмотря на критическую ситуацию и давление со всех сторон, он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Даже зиявшая над разрушенным храмом Брешь не пугала — хотя по мнению большинства, это самая ужасная из катастроф, когда-либо происходивших в Тедасе, даже страшнее Моров. Для борьбы с ними были Серые Стражи, а кто разберётся с разрывами и демонами? Но ответ на этот вопрос уже был — Инквизиция. Айден чувствовал себя странно, потому что необходимость собрать сторонников и закрыть огромный разрыв, который в случае его провала поглотит весь мир, вызывала меньше вопросов, чем требование родителей посвятить всего себя служению Церкви. Об этом он, конечно же, никому не говорил — боялся осуждения, но изгнать мысли из головы не мог. Всю жизнь Айден пытался вырваться из-под опеки родителей, но даже после отъезда из Оствика они продолжали сохранять над ним контроль. Не напрямую — через преподобных матерей и письма, которые они писали чуть ли не еженедельно. Именно поэтому он всеми силами вцепился в возможность сбежать от этой переходящей все границы опеки. Айден не вернётся в Церковь или в Оствик — он хотел найти свой путь и сделать что-то полезное для этого мира, потому что должность Верховного канцлера не казалась ему чем-то важным — пустяки и лишняя трата воздуха и пространства. Даже если Айден погибнет, если за это его назовут предателем, если за это его изгонят из семьи, ему было всё равно. Находясь в плену у Кассандры в подвале церкви в наручниках, он чувствовал себя свободнее, чем в поместье, по которому он мог перемещаться без каких-либо препятствий. Айден мог уйти после запечатывания Бреши, никто его не держал, но он решил остаться и помочь. Теперь он — агент Инквизиции, единственный, кто может закрывать разрывы. И Айден собирался посвятить этой обязанности всего себя.