Миссия: спасти короля

Баш справился с заданием довольно быстро, как и обещал. Не малую роль сыграл и факт неожиданности, ведь нападавшие не знали, что их нападения ожидают и, более того, готовились к нему. Потому, когда члены оппозиции от протестантского народа напали на карету, решив, что пара охранников, сопровождающих августейшую чету, не окажет реального сопротивления, их ждала неожиданность. Вместо монархов из кареты выскочили вооруженные охранники, которые тут же бросились на них. От неожиданности противники растерялись, и оттого один из них был сразу убит. Баш, приказав не убивать всех, вытащил свой меч и, найдя главаря нападавших, бросился на него. Тот быстро взял себя в руки и оказал сопротивление. Впрочем, бой довольно быстро закончился. Оппозиционеров было несколько, ведь они знали, что монархи не возьмут с собой в поездку много стражников. Пока остальные стражники расправлялись с другими нападавшими, Баш вел битву с главарем. Тот, хотя и видел, что проигрыш не минуем, все же не хотел так просто сдаться. Противники некоторое время обменивались ударами и контрударами, пока Баш, использовав обезоруживающий финт, не выбил меч из рук главаря. Тот недобро ухмыльнулся, бесстрашно смотря в глаза брата короля. - Связать его, – приказал шатен стражникам. – Нам есть о чем потолковать, – добавил он тоном, не предвещающим ничего хорошего поверженному противнику. – В казематах дворца. - Я не боюсь тебя, – выкрикнул главарь, пока его надежно вязали веревкой по рукам и ногам. – И ты ничего от меня не узнаешь. Вместо меня придут другие. Королеве не жить. - Что ж, - усмехнулся Баш, убирая свой меч в ножны – других ждет та же участь, что и тебя. Главарь еще что-то кричал и сыпал проклятиями, когда его сгрудили, как мешок картошки, на спину одной из лошадей лицом вниз. Об удобстве разбойника никто не думал. Баш, довольный собой, забрался в карету с двумя стражниками, остальные же остались снаружи, чтобы сторожить пленника, а так же быть готовыми к другому нападению. Вдруг у разбойников есть подмога. Но, видимо, оппозиционеры были уверены в успехе своей акции, а потому на обратной до дворца дороге Баш сотоварищи не встретили преград. Прибыв ко двору, Баш распорядился, чтобы пленника доставили в одну из камер каземат, а сам отправился докладывать об успешном выполнении задания монархам. Те, в обществе придворных министров и ближайших друзей заканчивали с обедом. Появившись в трапезной, Баш учтиво поклонился присутствующим. Заметив вошедшего брата, Франциск поднялся со своего места во главе стола, и придворные поднялись следом. Мария облегченно улыбнулась, радуясь, что с другом все хорошо. - Я взял «языка», – сказал тихо Баш, когда монархи подошли к нему. – Главарь нападавших. Я приказал его отправить в одну из камер. Сейчас с ним потолкую и… - Нет, – грубо оборвал его Франциск. – Я сам. - Франциск, ты уверен? – обеспокоенно спросила Мария, беря супруга за руку. - Да, – четко ответил король. – Не волнуйтесь, Мария, – ласково улыбнулся он жене и, поднеся ее руку к своему лицу, нежно коснулся губами костяшек ее пальцев. – Я хочу сам. - Ну, тогда идемте, Ваше Величество, – поняв, что брата не отговорить, Баш поклонился подруге (при свидетелях они придерживались официальных манер поведения), а потом развернулся и направился прочь. Франциск последовал за ним. Мария тяжело вздохнула, но и она знала, что венценосный супруг, если что решил, не передумает. Иногда она была не рада этому поистине королевскому упрямству возлюбленного. Преодолев коридоры замка, братья стали спускаться по лестнице вниз, где находились камеры для заключенных, а также пыточные, где и велся «допрос с пристрастием». - Это он, да? – неожиданно спросил Франциск, останавливаясь у входа в казематы. Баш тоже остановился и вопросительно посмотрел на блондина. – Тот, кто меня должен был убить? В будущем… или прошлом. Не знаю, как правильно сказать. - Слушай, братишка, – пользуясь тем, что кроме них в коридоре никого нет, Баш отбросил в сторону нормы поведения. – Мы с Мэри потому и спрашивали, уверен ли ты. Справишься ли. Но нет, насколько я знаю, это не тот. - А, впрочем, это не важно, – как-то криво усмехнулся Франциск. – История уже поменялась, да? Баш не сразу ответил. Он резко выдохнул и подошел к брату ближе. Король внимательно посмотрел в его глаза, ожидая его слов. Он знал, что Баш очень не хотел вмешиваться в ход событий. - Знаешь, Франц, меня уже отправляли сюда, – несколько фамильярно начал шатен, но сводный брат и не подумал напоминать ему, с кем он говорит. – Я Мэри не говорил, не хотел ее лишний раз расстраивать, и ты не говори. Пусть это останется между нами. Я еще тогда думал, чем помочь. Попытаться тебя спасти или в чем-то другом помочь вам с Марией. Но я так и не решился. Я испугался, что последствия моего вмешательства могут быть непредсказуемыми. Возможно, история, пойдя по другому пути, измениться даже в худшую сторону, чем есть. Да и будущее могло поменяться таким образом, что вернувшись, не узнаешь его. В общем, я, наверно, банально струсил, не захотев брать на себя такую ответственность. Да, моя работа немного «подправлять» ход истории, но это всегда мелочь, от которой общий исход событий никак не изменится. Когда я узнал, куда отправили Мэри, я испугался. Мы много раз вспоминали 16й век, и каждый раз она говорила, как бы хотела вернуться, чтобы она поменяла и прочее. Конечно, это были просто мечты, потому что правила незыблемы. Нарушение их строго наказывается. И, каждый раз, когда мы с Мэри делились своими соображениями, я видел эту огромную грусть в ее глазах. Видел, как она скучает по тебе и что она отдала бы все, чтобы ее мечты снова встретиться с тобой, стали явью. И я испугался, что она решиться. Решится на то, на что у меня так и не хватило духу. Видимо, эта грусть так глубоко засела в ее сердце, что она отринула все предосторожности, не подумав о риске, который несет за собой ее безрассудный поступок. Но, знаешь, брат, вместе с испугом пришла и радость. Я был рад, что хоть у одного из нас хватило смелости. Наверно, потому я не взял с собой сыворотки, что вернули бы нас обратно в наше время. И еще, потому что знал, что отговорить Мэри у меня не получиться. Она так сильно любит тебя, продолжала любить все это время, что ей просто стало плевать, даже если бы весь мир рухнул. И мне передала той же уверенности. Я люблю вас обоих, брат, – улыбнулся Баш, кладя руку на плечо короля. – И хочу, чтобы вы были счастливы. Да, история уже поменялась, когда Мария дала тебе лекарство. И я добавил, расправившись с нападавшими протестантами. История уже пошла по иному пути, и теперь мы можем только наблюдать, к чему все это приведет. Но, знаешь, я не жалею, что нарушил первое правило путешествий во времени. Мы совершаем самые безрассудные поступки только ради тех, кого любим. - Спасибо, Баш, – сказал Франциск, тоже кладя ладонь на плечо брата. – Я рад, что ты со мной. Мы сами вершим историю. Давай вместе постараемся, чтобы она пошла по правильному, может, даже лучшему, чем есть, пути. - Все в наших руках, – согласился шатен, и братья крепко обнялись, закрепляя договор. - А сейчас узнаем, кто стоит за покушением на жизнь моей жены, – решительно заявил король и, развернувшись, толкнул от себя дверь решетки, за которой начинался коридор с вереницей камер заключенных. Здесь охранников было на порядок больше, чем в коридорах дворца. Все стражники, добросовестно неся вахту, были вооружены мечами и копьями. В небольшой комнатке начальника тюрьмы сидел за столом сам хозяин каземат. Увидев зашедшего короля и его брата, мужчина тут же подскочил со своего места и низко поклонился монарху. Баш сказал о цели прибытия, и начальник охраны тут же согласился провести мужчин к нужной камере. Главарь находился внутри, скованный чугунными толстыми оковами на руках и ногах. Он сидел на жесткой соломе, что служила лежанкой для узников. Из одежды на нем были только брюки и рубаха. Обуви не было. Но и рубаха была порвана и заляпана грязью и кровью самого арестанта. Его лицо украшали синяки и кровавые подтеки. Видимо, стражники не церемонились с ним, как со всяким преступником короны. Когда в замке заскрежетал ключ, мужчина поднял голову, чтобы посмотреть, кто пожаловал к нему в гости. Увидев короля Франции и его сводного брата, что и победил его в бою, главарь криво усмехнулся, поняв, что вряд ли разговор будет о погоде. - Извините, что не могу встать и выразить вам свое почтение, Ваше Величество, – прохрипел он, смотря на вошедших мужчин одним глазом, потому что второй был подбит, и отекшее веко было закрыто. – С чем пожаловали, господа? - Кто тебя послал? – начал допрос Франциск, делая шаг вперед, но не спеша приближаться к узнику. Хоть он и был лишен возможности напасть, все же осторожность никогда не лишняя. - Не тратьте свое красноречие, Ваше Величество, – продолжал усмехаться главарь и, откинув голову назад, прислонился затылком к каменной стене позади себя. – Из меня вам не вытянуть и полслова. - Тебя будут пытать, пока ты все не расскажешь, – перешел к угрозам блондин, гневно прищуривая глаза и сдвигая брови. - Пытайте, коль хотите. Только я не скажу. Мне все одно смерть, так хоть облегчать вам работу не буду. Сами ищите недоброжелателей. А, впрочем, это не сложно. У королевы Марии их много. Чуть ли не вся Шотландия. - Мы расправимся со всеми, будь уверен, – пообещал король. – С бунтовщиками разговор короткий. Ты станешь первым. - О, вам предстоит долгая работа, – пленник по-прежнему не испытывал страха, как, впрочем, и раскаяния в своих поступках. – Не тратьте на меня время, Ваше Величество. Все равно стращать меня у вас не получается. Я свято верю в свое дело. Как верят тысячи моих «братьев». Я потерпел неудачу, это да, но мое место займут другие, и уж они добьются успеха. Голова королевы Марии распрощается с телом. - Заткнись, – одновременно выкрикнули Франциск с Башем и, сорвавшись со своих мест, лишь с секундным отставанием друг от друга, со всей силы нанесли по удару в лицо и солнечное сплетение узника, отчего тот захаркал кровью и завалился на бок. Впрочем, он был скорее рад, что вывел мужчин из себя. Смеясь и захлебываясь своей кровью, он смотрел на короля и его брата, словно чувствовал себя победителем. – Не давать ему есть и пить. – приказал Франциск, презрительно кривя губы. Начальник тюрьмы за его спиной согласно кивнул головой. – Пусть подыхает медленно и мучительно. – продолжил король, маниакально смотря в лицо пленника, надеясь все же углядеть там хоть капельку страха. Щека главаря, действительно, дернулась. Впрочем, нельзя было точно утверждать, что это: страх или просто непроизвольное сокращение мышц. Более не имея интереса к узнику, Франциск развернулся и быстро вышел из камеры. Баш тоже наградил мужчину ненавистным взглядом, а потом последовал за братом. Последним вышел начальник стражи, спеша проводить гостей, а так же отдать распоряжение короля своим людям. Когда решетки темницы снова оказалась запертой на ключ, а шаги постепенно стихли, главарь перевернулся на спину и закрыл второй глаз. Погружаясь в сон, он все еще усмехался, только ухмылка была уже не такая торжественная.