Вражда

      Влад сидел на подоконнике в собственной комнате и выводил тонкие линии на поверхности стекла. Его душа и мысли были далеко отсюда. Он вновь был погружен в воспоминания, от которых, с одной стороны, становилось хорошо и тепло, просто потому что они были, а, с другой, ужасно больно, ведь больше ничего подобного он не сможет испытать.       Мысли парня были прерваны громко хлопнувшей дверью, и в следующее мгновение он сам был сброшен на пол мощным ударом в челюсть.       Рамм потрогал челюсть, убеждаясь, что та не сломана, и, откинув челку назад, поднял взгляд. Над ним возвышался Фокусник — один из членов клана и хороший друг Влада. В миру брюнета звали Арсений Попов. Правда сейчас, глядя, в потемневшие глаза брюнета, Влад не был уверен, что тот все ещё остаётся его другом. Он поднялся на ноги, все также не отводя взгляда от парня напротив, впрочем, тот делал то же самое.       — И что послужило такому всплеску эмоций с твоей стороны? — спросил он Попова, убедившись, что снова тот нападать не будет.       — Ты совсем выжил из своего гребаного ума, Ангел?! — «Дело плохо», — понял Влад. По прозвищу Арсений называл его только тогда, когда был очень зол, от слова совсем. — Я все понимаю: ты потерял Мишу, хочешь отомстить, но, прежде чем это сделать, удостоверься, что не представляешь кого-то из нас!       — Господи, о чем ты говоришь, Арс? — не понимал Влад.       — Ты вспомнил Господа? Серьезно? — на лице старшего появилась саркастическая гримаса. — А когда, точно так же, как Владимир когда-то, давал приказ убить жену своего врага, ты его не помнил? Ты чуть не убила мать двоих детей, Рамм!!!! Это не в твоём стиле!       — А когда в тебе проснулся священник, Попов? — в ответ стал нападать на друга Ангел. — Ты торгуешь оружием и наркотиками! От того, что ты продаешь погибают сотни людей каждый день! Многие из них чьи-то дети, матери, отцы, но тебе всегда было плевать! Так почему сейчас ты стоишь здесь и читаешь мне проповеди о морали?       — Кажется, в тюрьме у тебя последнюю память отшибли. Я не просто твой друг, Влад! — Арсений подошёл вплотную к другу. — Сегодня ты чуть не убила МОЮ МАТЬ! А если я узнаю, что хоть волос упал с ее головы или с голов моих брата и сестры, Никиты и Алисы, я забуду, что ты мой друг и я тебе обязан многим, я просто убью тебя! И ты знаешь, шутить я никогда не умел, хоть меня и считают королем коламбура в вашем клане! Ты можешь, что годно делать с самим Владими́ром, но тронешь хоть одного члена моей семьи, и я собственноручно убью всех, кто тебе дорог, начав, пожалуй, с Артема, а потом оставлю тебя подыхать, глядя на бездыханные тела близких и понимая, что во всем виноват только ты.

***

      Евгению оперировали вот уже как три часа, и все это время Никита не находил себе места. Вначале он пытался успокоить трясущуюся в истерике сестру, сейчас, когда та мирно спала в больничном кресле, он просто ходил из угла угол, повторяя как мантру «Все будет хорошо! Все будет хорошо!»       Киоссе безумно любил свою семью. Да, он быть тем ещё чертенком с отцом, но в матери и сестре он души не чаял. После таинственной смерти старшего брата Арсения, которого Никита сейчас очень плохо помнил, он стал единственным сыном и обещал сам себе, что всегда будет защищать своих любимых женщин. Но, похоже, он не справился... Сейчас одна из них лежит прямо перед ним с нервным срывом, а за жизнь другой борятся врачи.       Никита обессиленно облокотился на стену и закрыл глаза. Это все было слишком для молодого парня. Он всегда знал, что у отца какие-то темные делишки, и боялся, что за все это отвечать придется им.       Позади парня послышались шаги, а затем теплая ладонь опустилась на плечо парня. Открыв глаза, Киоссе наткнулся на теплый взгляд своего парня.       — Ты приехал? — выдохнул он, сжимаясь в родное тело.       — Конечно, как я мог не приехать, — ответил Антон, целуя младшего в макушку.       Антон Шастун работал телохранителем у Владимира. И так получилось, что его приставили следить и охранять Никиту. Отношения, начавшиеся с взаимной неприязни, вскоре переросли в крепкую дружбу, а затем и в любовь. Узнав о романтических отношениях своего сына с охранником, тот уволил Антона, пригрозив, что подаст на него в суд. Однако все это не принесло никак успехов — молодые люди продолжали встречаться тайно, а Никита всяческими проказами старался довести отца до белого колена.       Из операционной вышел врач, на ходу снимая с лица маску. Никита и Антон бросились к нему.       — Скажите, доктор, что с мамой? — нервно спросил Никита, крепко сжимая руку Антона в своих.       — Она в порядке. Но, честно вам скажу, молодой человек, если бы не ваш брат, то все могло закончиться не так удачно, — ответил тот.       — Мой кто?       — Брат.       — Вы уверены?       — Да. Арсений Попов. Ваша мама сама это подтвердила.       Никита в шоке отошел в сторону и сполз по стене вниз, закрывая лицо руками. Рядом опустился Антон, сжимая колено своего парня.       — Что не так, Ник?       — Это невозможно! Мой брат мертв! Он погиб двадцать лет назад!       — Ты в этом уверен?       — Он вместе со своим отцом сгорел в пожаре заживо.       Антон, честно говоря, уже ничего не понимал. Он прижал к себе парня, тихо шепча на ухо что-то успокаивающее. Вот только в конце коридора он увидел стоявшего в конце коридора мужчину, одетого во все чёрное. Поняв, что его поймали, он резко развернулся и скрылся за поворотом.       Единственное, что отпечаталось в памяти Шастуна, — это взгляд насыщено голубых глаз, смотревших прямо на них с Никитой.

***

      В комнату, из которой несколько минут назад с грохотом вылетел Попов, вошёл Артем и встал в дверях, смотря на сгорбленную фигуру брата, облокотившегося на стол.       — Что ты собираешься со всем этим делать? — спросил он Влада.       — Я не пойду против Арса, но это не значит, что я не стану мстить.       — Я не понимаю, — честно признался Пиндюра.       — Я сделаю так, что Попов вернется в клан, но не один, а вместе со своей семьёй.