3.
2 октября 2020 г. в 14:29
Прикосновение к губам холодное, но не жесткое, Латте сравнила бы его с вишней, которую в летний день из погреба вынесли, она тянется в бесконечном желании попробовать и подспудной тревоге.
«Это сон, — убеждает она себя, жмурясь, — все в порядке». Но рот не открывает.
Ягода скатывается по шее в ямку меж ключиц и ненадолго останавливается, подрагивая, перекатываясь по косточкам. Ее путь Латте наизусть выучила: задержка тут длительная, а дальше присоединяется ветер. Дуновение легкое, прохладное, ласкает шею, плечо, вишня лениво движется по руке к сгибу локтя. Его внутренняя часть такая же чувствительная, как шея, мурашки бегут по коже непрестанно, в какой-то момент подбираются к ребрам, и в животе становится очень тепло.
Она ерзает, морщится, и, уверена, это смешно.
Ей все еще тревожно, но это сон.
Не может же быть иначе…
Арвин улыбается над ней, мана, подвластная его мысли, скользит по открытой коже, пробирается под лямку сорочки (три недели назад Латте пыталась прятаться в длинных рукавах, не спасает!), щекочет бок под одеялом. Латте возмущенно дергает ногой и отворачивается, нахлобучив подушку на голову.
Невыносимо! Как может мужчина над слабой девушкой измываться!
Арвин смеется — дуновение немного меняется, она почти видит, как сияют серебром пряди волос, как искрятся глаза и кажется: вот он, открыт, искренен и внимателен к ней… к ней одной. Лицо вспыхивает — Латте жарко под подушкой, одеялом и охватывающем ее коконе магии, просто жарко!
Испытание выдержки повторяется из раза в раз. Она накрепко жмурится, боясь ожидания и подтвердить и опровергнуть, она никоим образом согласия не дает, а ее кошмар это ничуть не заботит, он не настаивает на продолжении.
Для того, кто два месяца пробирается в спальню девушки, Арвин довольно тактичен.
Если его визиты, конечно, не плод ее отвратительного самомнения и непристойной фантазии!
В какую из ночей Латте не выдерживает и стонет от холодных пальцев, она не знает. В этот раз сквозь слабый сон она испытывает слишком мало ужаса и откровенное предвкушение.
«Боже, нет!» — возмущается она искренне и резко садится на постели. Комната, конечно, пуста, Арвина нет и не было, да-да, не было!
«Это безумие!» — решает она зло, и несколько минут бегает по спальне, бестолково хватая книги, свечи, кувшин. Она выпивает залпом стакан воды, но странный жар и жажду это вовсе не умаляет, и девушка обессиленно горбится в кресле.
Безумие очевидно, неочевидно лишь, чье оно.
Настолько выраженной извращенности Латте в себе не подозревала, видения больше не списать на страхи и сомнительное внимание чародея, но ведь ему тоже есть, чем заняться, какой смысл издеваться таким способом!
«Дело плохо, — резюмирует Латте отстраненно. Она бы постаралась и все-таки обвинила в беспокойных ночах воображение, но это Арвин откровенно игнорирует Ибелин и даже угрожает ее убить! — Если он завтра явится, я узнаю наверняка»
Половину утра Латте просыпает, а вторую мечется, не в силах выбрать: остаться дома или бежать в город. Она ведет себя подозрительно в глазах взволнованных горничных, и потому спешит укрыться от вопросов в какой-нибудь чайной.
«И аппетит-то не исчез», — злится она на третье пирожное и свою нервную систему.
Латте посещает книжный, успокаивает обещанием нового творения, затем долго прогуливается по бутикам и паркам, страшась и надеясь. Но больше страшась: она не главная героиня, а Арвин не милый дворцовый статист. Да даже Кеннет менее опасен. Нет-нет, ни за что!
Ужин семейства Эктри проходит спокойно, маменька деликатно интересуется, не приглянулся ли Латте какой кавалер, папенька добродушно смеется и заверяет, что она слишком хороша для всех этих щеголей, но скоро посвященный принцессе бал, и потому пусть доченька не стесняется в средствах. Он неплохо знает, что дочь умеренна в тратах, хоть и следит за модой, и, возможно, подозревает, что у нее есть источник заработка. Пока это не вредит репутации, виконт готов закрывать глаза и даже втайне гордиться, поэтому Латте благодарна ему, но рекомендациям повеселиться не очень рада.
Она вспоминает, как в прошлый королевский праздник летала над дворцовым садом по мановению наглых пальцев, и думает, что бал уже давно не самая впечатляющая вещь.
Латте расцеловывает родителей перед сном, безмерно их удивляя, а потом убегает в спальню ужасно расстроенной.
Арвин — гениальный и жестокий чародей, иногда, кажется, он и вовсе зверь безумный, но он ни разу не сделал ей больно. Арвин потешался над ней больше всех и запугивал с удовольствием. Арвин почти сразу перестал смотреть сквозь нее, а иногда улыбался удивительно мягко. Арвин спас ее от смерти. Для кого, как не в честь героини последнее должно было произойти?..
Она ждет в кресле с книгой, чтобы ничего не пропустить.
Но он не приходит.