Кофе со вкусом крови и алкоголя

      Дорогой клиент Башни - дочь непримечательного даже среди людей виконта Эктри. Но скептицизм и деловую хватку, редкую для дворян, она унаследовала от него и пользуется вовсю, наивно отбрасывая свою интуицию. Дорогой клиент притворяется счастливой — иногда нарочно небрежно и иронично, чтобы хоть так получить компенсацию за лицедейство перед сильнейшими. Но тело не обмануть: она дрожит, а Арвин чует.       Знать, что миленькая добыча-развлечение твою сущность кожей чувствует, очень приятно. Людской страх к ему подобным неискореним, репутация непредсказуемого Хозяина Башни слегка оправдывает людей в собственных глазах, иногда даже находятся абсолютные идиоты, им восхищающиеся беспричинно и искренне. Его дорогой клиент не из их числа, она гордится своим актерским мастерством, но перед Арвином безнадежно переигрывает.       Борьба добычи с собственным страхом, раздражением и инстинктом самосохранения развлекает его безмерно.       Арвин не замечает, когда добыча таковой быть перестает. Возможно, когда она искренне восторгается полетом, и он сам вспоминает, что это не просто способ смотреть на все сверху?..       Неожиданно наблюдение за неугомонным клиентом не только развлекает, но и что-то новое преподносит, а Арвин всегда заинтересован в открытиях.       Тогда он не торопился. Считал, куда торопиться, в его распоряжении все маги Башни, вся мана мира и вечность. Вечность можно отодвинуть, мага какого-нибудь вручить, а ману он использовал в обоюдное удовольствие: от наполнения свитков до шепота в ушко, от ветра, разрушающего бестолковые прически, до страхующей петли-объятия на талии (забавно видеть, как она верещит, но по-настоящему Арвин не рискует).       Вмешательство ведьмы меняет его отношение ко времени и кое-что проясняет: солнечный луч может растаять, рассыпаться искрами и иссякнуть, если допустить ошибку. Не то чтобы Арвин злоупотреблял своей силой, он даже ограничения чрезвычайно подвижному клиенту не выставлял, хотя с ее везением стоило бы! Но ему в самом деле не хочется навредить. Поэтому, несмотря на возможности, его желание тепла не переходит в жажду кровавого потребления, и даже не нарушает принятых в ее семье границ. Их встречи не повод для беспокойства, пока нет тревожащих слухов, хотя уж кому-кому, а Хозяину Башни до них никакого дела.       Его дорогого клиента зовут Латте.       Она засыпает в кресле за легкомысленной книгой, которую сама же и написала. Талант, достойный восхищения: она настолько просто относится к жизни, к деньгам и своей гордости, что даже цену себе не знает. Не замечает тепла, к которому тянутся ее домашние, принцесса и ледяная Ибелин — впрочем, последняя не признается.       — …непршел… — вдруг бормочет она неразборчиво.       И кого же его дорогой клиент устала ожидать? Арвин улыбается и задувает оплывшие свечи, распыляет книгу в пальцах и собирает ее на столе, затем поддается ребячеству и тыкает смешно надутую щеку.       — …чудовище, — выдыхает вполне справедливо. Арвин тихо смеется и щелчком пальцев переносит ее в постель, на лету раздевая. Его дорогой клиент тихо вздыхает и довольно вытягивается, сорочка скользит вверх по ногам к круглым коленкам, небрежными складками ложится на груди.       Арвин доволен: опять это легкое отношение, сперва ловить его изготовилась, а теперь собственной интуиции не верит. Иначе не позволила бы себе домашнюю грань свободы, единственную, наверное, которую прячет днем. Его дорогой клиент умеет дискредитировать себя всевозможными способами, кроме как сомнительным обольщением и унизительным вешанием на шею мужчины.       Это хорошо, ей бы не понравилось, умирай люди вокруг нее слишком часто.       Она хмурится и удивленно вздыхает, когда он прикасается не заклинанием, а пальцами. Желание касаться ее постоянно, осязать сердцебиение, взволнованное дыхание, самому окунуться в ароматы заморского кофе, корицы и сладостей, а потом губами искать местечко, где пахнет вкуснее всего, преследует Арвина все настойчивее. Страх потерять ее тепло оказался достаточно велик, чтобы проявить эту тягу в полной мере. Он ведет по горлу, пульс бьется в кончики пальцев, манит, но голову не туманит — его дорогой клиент очень соблазнительна, он бы и в ранние годы не рассматривал ее исключительно как источник пищи. Стоит сказать спасибо уже мертвой (или все еще в процессе умерщвления?) ведьме, кровью он не обманывается нисколько.       Кожа по краю выреза сорочки кажется чуть прохладнее, хотя с его ли температурой об этом говорить.       — Я пришел.       — Зачем ты… здесь? — шепчет в своей полудреме.       Этот ответ встряхивает Арвина. Он здесь, потому что хочет кусать и облизывать этот расслабленный рот, и круглые уши, и шею. И, само собой, вот эти розовые вершинки, угадываемые под белым кружевом. От одной недопустимой мысли рот наполняется слюной — глупая маленькая добыча, что ты наделала, есть еще вечность, он бы правильно, достойно дворянской дочери, все сделать успел.       — Арви-ин?       Она смотрит из-под лучистых ресниц, но не двигается, не то все еще не верит, не то… верит.       Он трогает губами ладошку легко, а повыше запястья прижимается плотно, горячо, щекоча клыками, всасывая тонкую кожицу так, что артерии, кажется, к его рту сами рвутся. Латте горячая, вкусная и возмутительно, тревожно хрупкая...       — Так нельзя.       Остановиться почти невозможно, но для Хозяина Башни «почти» более чем достаточный шанс. Он нехотя замирает и быстро думает.       «Так нельзя» — это не «Что ты делаешь?!», «Отпусти!» и чертово «Ибелин».       «Так нельзя» — это практически полное разрешение, просто не сразу, и Арвин удовлетворенно выдыхает и последний раз проводит языком по наливающемуся следу. Пожалуй, он всячески поддерживает ее предпочтение закрытых нарядов.       - Хорошо, - соглашается он медленно и колдует-приказывает. - Спи.       Завтра он навестит Латте днем и покажет Башню.