Жениться не модно (Любовь - это модно 2)

Ю Ми ушла в более тихое место, Ю Юй осталась за барной стойкой одна. Водка опалила огнём глотку, она закашлялась, на глаза выступили слёзы. Если бы её спросили, что для неё значит Юкай? Она бы ответила, что он — вечная заноза, вросшая в её сердце. Выдернуть больно, принять тоже больно, оставалось только забыть и переключиться на другое, но он не давал о себе забыть, напоминая всеми способами; он понимал чувства, заставляющие её так болезненно сопротивляться, но всё дело в том, что… она не могла. Вернулась Ю Ми и увидела, что подруга пьёт рюмку за рюмкой и не пьянеет, и слишком трезвой быть тоже очень мучительно. Через некоторое время Ю Юй попросила: — Сяо Ми, помоги мне развязать. Она протянула подруге палец, на который только что нервно наматывала шнурок. Ю Ми внимательно рассмотрела тонкий шнурок, намотанный на палец в несколько оборотов, и нахмурилась: — Ну ты и накрутила, как теперь это распутать? Ю Юй с тусклой усмешкой произнесла: — Вот так и я с ним. Ошеломлённая Ю Ми смотрела, как Ю Юй опять взяла ещё два шнурка и начала завязывать в узел: — Сначала я думала, что я не хочу серьёзных чувств только из-за того, что боюсь повторить судьбу моей матери. Она завязала следующий узел: — Но он не отставал, он постепенно приближался ко мне, а я не видела в этом опасности и не препятствовала. И он воспринял это как знак, что у него есть шанс достигнуть своей цели. Когда я поняла, что он настроен очень серьёзно, я испугалась… С третьим узлом шнурок уже начал запутываться, Ю Юй продолжала: — Прошло много времени, и я начала думать, может, мне стоит отпустить ситуацию? Хотя змея меня укусила очень больно, но прошло десять лет, и я не должна пугаться верёвки. (Ю Юй применяет к своей жизненной ситуации образ из старинной китайской поговорки: 朝被蛇咬, 十年怕草绳, cháo bèi shéyǎo shínián pà cǎoshéng — ужаленный змеей 10 лет веревки боится). — Отдать такого хорошего мужчину другой женщине только из-за моих страхов мне, конечно, не хочется, но… Она скрутила шнурки полностью: — Когда-нибудь я наконец пойму, почему. Ю Ми помолчала и улыбнувшись произнесла: — Ю Юй, это не его вина. — Я знаю. Разум понимал, но чувства всё так же напоминали ей, что в сердце нет покоя, однако это было всего лишь самовнушение. Поступая в университет, она подсознательно выбрала место подальше, чтобы не видеться с ним, они… слишком похожи друг на друга. — Я убеждала себя, что он не виноват, но кто же виноват? Я никогда в жизни не могла любить его без горечи… Поэтому единственное, что она могла сделать, это как угодно заставить его отказаться от неё и найти наконец себе другую девушку, которая сможет ответить на его чувства. Глядя на удручённый вид своей подруги, Ю Ми вздохнула и перевела взгляд на мужчину, стоявшего как раз за спиной последней. Она не заметила, как давно он появился здесь, но скорее всего, он уже кое-что успел услышать. — Ты слышал? — Угу, немного. Раздавшийся над ухом знакомый голос напугал Ю Юй. Она оглянулась и не веря своим глазам ясно увидела в тусклом свете бара лицо мужчины. — Юкай? Но… как он здесь оказался? — Мисс Ю позвонила мне, сказала, что ты опять в плохом настроении, опять напиваешься, сказала, чтобы я был наготове. Я боялся, что ты выпьешь лишку, вот, пришёл пораньше, чтобы присмотреть за тобой… Но ты была так увлечена своим монологом, что не заметила меня. Он пожал плечами, улыбнулся и сел рядом с ней, попутно переглянувшись с Ю Ми и словно приняв от неё негласный приказ, еле заметно кивнул. — Вам надо поговорить. — Ч-шшш…. Ю Юй даже возразить не успела, а подруги уже и след простыл. Она снова повернулась к Нин Юкаю. На его лице была всё та же тихая и терпеливая улыбка, глаза чуть поблёскивали из-под густой чёрной чёлки, выражение их разглядеть было невозможно. Наконец, он обратился к ней: — Юй, ты знаешь, почему я через столько лет продолжаю любить тебя? Это как раз то, чего она никогда не понимала. Ю Юй механически покачала головой. Мягкий и ровный тон Нин Юкая вызывал у неё незнакомое чувство, она не понимала, какое у него сейчас настроение, и могла только выслушать, что он скажет. — Я всегда считал, что ты просто заблудилась. Все твои романы, это то же самое, что и отказ от пищи тогда, это твой способ привлечь к себе внимание. И я думал, как ты будешь жить, если я вдруг перестану заботиться о тебе? Ведь я обещал тебе, если ты никому не нужна, ты будешь нужна мне. Она не ожидала, что он так крепко запомнит сказанные много лет назад слова. Горло Ю Юй перехватило, она хотела что-то сказать, но он перебил её: — Молчи, теперь мне кажется, что я ошибся. Он вспомнил своё первое признание и её удивление, и сразу понял, что она считала его всего лишь маленьким соседским мальчиком, братишкой, и никогда не рассматривала как возможный объект любовных чувств. На следующий год она всё так же удивлялась, ведь в его классе было столь-ко девушек, зачем ему помнить женщину, которая старше его на четыре года? На третий год она уже посмотрела на него другими глазами, и хотя пыталась по-прежнему держаться шутливо и непринуждённо, чувствовалось, что она немного смущается его. Волей-неволей она увидела в нём «мужчину». Прошло четыре года, пять… Каждый раз после её расставания с очередным парнем он снова говорил ей о своих чувствах, однажды она даже ответила, но неглупый Нин Юкай понял, что она просто отчаялась и предположила, что он, возможно, удовольствуется кратким романом, решила подождать, пока он увидит её «истинное лицо», разочаруется и уйдёт. Она согласилась не ради того, чтобы остаться с ним, а ради того, чтобы дать ему повод уйти. Он думал, что в её глазах он особенный, но не ожидал, что так застрянет в этой головоломке между ними, оказывается… он обольщался на свой счёт. Наконец, Нин Юкай повернулся к ней, вглядываясь в холодное спокойствие, скрытое в её глазах, и заставляя её дрожать в глубине души. Такого Юкая она не знала и даже боялась… Он улыбнулся: — Оказывается, ты всегда понимала, что делала. Я думал, что ты не понимаешь, а на самом деле это я не понимал истинное положение вещей. И охота тебе было так мучиться? Достаточно было сказать мне, что я — сын той женщины, и я бы всё понял. Именно так, объектом тайного романа отца Ю Юй была не какая-то неизвестная женщина, а мать Юкая. Его отец умер очень рано, и мать много лет растила сына одна, так и не выйдя замуж. И надо же такому случиться, что прямо у неё под боком поселился мужчина, отец Ю Юй, которого она и выбрала себе в любовники. Ей повезло, как той башне, оказаться в нужном месте в нужное время. (Стихотворная строчка «Высокая башня, что возле реки, первая видит луну», образ «высокая башня» стал известной идиомой, означающей «воспользоваться удачным местоположением», например, близостью к начальству и т.п.) Иными словами, мать Юкая явилась косвенной виновницей трагедии, случившейся в семье Ю Юй. Но ведь это поступок его матери, он к этому непричастен. Только потому, что Ю Юй ни разу не попрекнула его, он считал, что она думает точно так же. Выходит, всё это время её не отпускала обида. Она не боялась любить его, а просто не любила, так и не смогла полюбить. Даже предпочла найти какого-то якобы парня и обмануть его, лишь бы не сказать обо всём честно и прямо. Он понимал, что она не хотела ранить его, но стало ли ему лучше, оттого что она подавляла свои истинные чувства? Вспоминая всё, что рассказала ему Ю Ми, он понял, что сражён окончательно. — Мне кажется… Я всё правильно понял? Ю Юй нечего было возразить. Взгляд Юкая погас, словно погрузился в непроглядную полярную ночь. Так же, как и у неё, там не было ни капли тепла, только острый интерес, как будто он не хотел упустить хотя бы крошечное колебание или трепет, или… возможно, он надеялся, что она сейчас всё опровергнет. Даже если это будет ложью, он готов был поверить. К сожалению, его ждало разочарование. В тусклом свете, озарявшем барную стойку, лицо Ю Юй казалось безжизненным, в чёрных зрачках дрожали влажные блики, губы дрожали, слов-но она пыталась что-то сказать, её беззащитность терзала сердце Нин Юкая, всё-таки он не мог быть с ней холодным… Он криво улыбнулся и погладил её по щеке: — Юй, ты совсем не изменилась. Никогда она не умела говорить что-то, что противоречило бы её сердцу, даже отталкивая его, она ни разу не сказала «не люблю», поэтому он упрямо надеялся, что рано или поздно наступит день, когда она отпустит свою боль и наконец увидит его. Сейчас ему казалось, что это была про-сто слишком красивая мечта. Нин Юкай взглянул на связанные замысловатым узлом шнурки, которые она положила на барную стойку, и встал. Уходя, он сказал только: — Ты думаешь, только ты жертва? «Ты думаешь, только ты жертва?» — впервые Нин Юкай сказал ей такие жестокие слова. Он был таким спокойным, но в его спокойствии скрывалось глубокое разочарование, от которого она чувствовала боль в груди и головокружение. И он ушёл один, без неё. За всю следующую неделю они ни разу не пересеклись, хотя жили на одной лестничной клетке. Вспоминая, как часто они виделись раньше, Ю Юй наконец поняла, что если один человек не захочет видеть другого, он просто приложит к этому все усилия. На днях позвонил Кевин и спросил: — Эй, когда ты собираешься реализовывать наш план? Ю Юй: — Уже не надо. — Почему? — Потому что этот мужчина… уже отстал от меня. Она вспомнила его слова, сказанные им в канун Рождества: «Если в один прекрасный день я потеряю терпение, я сам всё прекращу, тебе не придётся ничего говорить». Он наконец потерял терпение. Наверно, она должна радоваться: то, что она хотела сделать для него, свершилось. Вот только в полночных снах в её голове по-прежнему крутился его рвущий душу укор: «Ты думаешь, только ты жертва?» Конечно же она так не думала! Но если бы можно было разумом разделить всё происходящее в мире на чёрное и белое, не возникало бы так много сложных и противоречивых ситуаций. Она ничего не могла поделать, как только она видела его, сразу вспоминала его мать, влезшую в их дружную семью и разрушившую всё. За всеми искренними, добрососедскими поступками этой женщины скрывалось желание выразить тайную любовь к чужому мужу. Ю Юй выворачивало наизнанку от отвращения, и это была не та боль, от которой можно избавиться с помощью одной фразы: «Ты здесь ни при чём». — Так будет лучше, — говорила себе Ю Юй. Она не хотела мести, а всего лишь хотела дать ему и себе немного спокойствия, потому что по какой-то причине не могла ответить ему на затраченные чувства. А спустя пол месяца, в один из дней, когда она уходила на работу, она неожиданно увидела настежь распахнутую соседскую дверь и группу рабочих, вытаскивающих мебель. Она встала, как столб, поняв с предельной ясностью, что Юкай… переезжает? На автомате она вошла в его квартиру и увидела высокую фигуру Нин Юкая, прислонившегося к оконной раме, во рту у него дымилась сигарета. Ю Юй оцепенела от удивления, на её памяти Нин Юкай никогда не курил. — Ты… собрался переехать? Он обернулся на её голос. С утра занимаясь сборами, он вспотел, влажная чёрная футболка облепила чётко очерченные, сильные мышцы его тела, скрытые под ней. Потные волосы были спутаны, а в продолговатых глазах уже не было того мягкого света, который всегда зажигался в них при виде её. Он выпустил струю дыма и небрежно бросил: — Да. Коротко и сухо, и словно давая понять, что не расположен к дальнейшим разговорам, он снова отвернулся к окну и затянулся глубоко, как заядлый курильщик с десятилетним стажем. Ю Юй разомкнула губы: — Я не знала, что ты куришь. По крайней мере, она никогда не видела, что он курит, и от него никогда не пахло табаком. — Ты много чего не знала. Эти слова по своему воздействию могли соперничать с ударом кулака под дых, она побледнела и долго не могла вымолвить ни слова. Перед ней словно был не Юкай, а другой человек. Нин Юкай затушил сигарету и посмотрел на неё пустыми глазами. После попытки самоубийства её матери Ю Юй ужасно боялась запаха газа, поэтому она даже боялась включать газовую плиту и табачный дым тоже не выносила. В средней школе Юкай курил, но потом бросил ради неё и позже курил крайне редко, но теперь это ограничение снято, и он хотел позволить себе делать всё, что хотелось, и в чём раньше отказывал себе, потому что ей это не нравилось. — На самом деле, я не люблю готовить, потому что это слишком хлопотно, но ты ведь боишься зажигать огонь. Будь мы вместе, я бы делал это для тебя. Кроме того, я терпеть не могу пьяных девиц, ты даже не представляешь, как тяжело возиться с пьяными. Теперь мне будет легче, наверно, я должен быть счастлив. — Значит… — недоверчиво посмотрела на него Ю Юй, — раньше ты был таким? Ей было горько, сердце словно обожгло кислотой. Она продолжила: — Тогда конечно, спасибо тебе за труды, но я не помню, чтобы просила тебя о чём-то подобном. Если тебе так не нравилось, зачем ты заставлял себя делать всё это? — Потому что я хотел делать. — Да? Нин Юкай посмотрел на неё, его взгляд наконец-то чуть-чуть потеплел: — Я не люблю готовить, но я счастлив делать это для тебя. Мне противно, когда девушка напивается, но только в таком состоянии ты становилась ближе ко мне, я думал, ты тоже счастлива, что я делаю это для тебя. Но главное, человеком, которому всё это по-настоящему было нужно, на самом деле была не ты, а я. Он разнервничался и закурил ещё одну сигарету. Что может быть более мучительным, чем понимать, что всё, что ты делал столько лет, не больше, чем самоудовлетворение? Однако это правда. — Всё верно, ты действительно ни о чём меня не просила, я делал, потому что хотел делать, и я не собирался использовать это, чтобы заставить тебя забыть о том, что́ сделала моя мать. Но стоит мне подумать, что ты, оказывается, в глубине души видела меня только её сыном, мне становится очень больно. Он вздохнул, выдыхая дым, и посмотрел на эту хрупкую девушку, которая когда-то горько плакала в его объятиях и так жаждала быть любимой, и наконец, признался: — Да, я был слишком самоуверен.