Яблоневый сад

      Через пару недель, как я спасла Седрика, он стал моим учеником. Эльф оказался Видящим, а вот Дар его гулял по полной. И если я не хотела для парня повторения судьбы моей матушки, его следовало обучить хотя бы до уровня, что был у меня в прошлом. Может, он и не станет великим Провидцем, но хоть будет фильтровать весь мусор, что лезет в его башку!       Медитации, практики и упражнения на контроль понемногу обуздывали мощный Дар эльфа. Я лишь восхищенно цокала языком, когда входила с ним в контакт, просматривая, как он пролистывает вероятности. Единственной проблемой парня было неумение управлять всем этим. Но я щедро делилась своими знаниями.       Методы были простые и заключались в трех понятиях: медитация, контроль и тренированная воля. Я сама приходила к нему, благо жил неподалеку, и с удвоенной силой путала следы.       Весна сменилась летом, я продолжала шастать в лес, теперь уже прихватывая лук на всякий случай, всё чаще ощущая на коже очень внимательный изучающий взгляд. Всё чаще я замечала краем глаза что-то красное на деревьях: для осенних листьев откровенно рановато, значит, «птичка-дятел» решила вступить в игру.       Накануне моего похода за травами ко мне подошел Седрик и, пряча глаза, сообщил, что в лес лучше не ходить — опасно это слишком. Но у меня выбора не было: как раз расцветала одна очень нужная и полезная травка, и рвать ее надо было сейчас. Так что, обняв эльфа, я лишь вздохнула и покачала головой. Но хороший охотничий нож взяла. И лук тоже.       В лесу было тихо, для леса, разумеется. Я привычно шагала по приметным тропкам на поляну. Ну, а вот и она…       Опустив короб на землю, пристроила на него лук и колчан и принялась за работу, отщипывая цветки обеими руками и скидывая в привязанный к поясу мешок. В процессе я напевала песенку. Солнечные лучи, которым удалось пробиться сквозь листву, грели спину.       Рывок и последовавший за ним удар о дерево выбили из меня воздух так, что я несколько минут судорожно вспоминала, как дышать. Намотанный платок и узел из отросших волос частично уберегли многострадальный мозг, но мушки перед глазами заплясали. Непроизвольно дернув руками, я ощутила холод стали у горла, а затем кто-то прошипел на ухо:       — Что ты делаешь в моем лесу, bloede dh'oine?       Продышавшись и судорожно моргая из-за бившего в глаза солнца, я просипела:       — А, кха… кхах… это твой лес?       — Мой! И тварям вроде тебя в нем не место!       Перед глазами перестало прыгать и мельтешить, и я наконец смогла увидеть, кто так неласково меня приветил.       — Зачем ты здесь? Отвечай!       По щеке, потом по шее прошлись холодком стали. Намекая на… последствия, если я буду молчать или врать.       — За… кха… травами… я у Агнешки живу, помогаю ей.       — Ner'sa?       — Yea…       Ну если говорить, то на одном языке, да? Кажется, это я зря.       Нож убрали, а вот горло сдавили так, что перед глазами снова потемнело.       — Ты забываешься, bloede dho'ine… Затем рука разжалась, а я бухнулась на колени, перхая, глотая такой сладкий воздух и растирая шею рукой.       — Вот так ты выглядишь гораздо лучше. На своем месте.       Я подняла на говорившего взгляд, мысленно окрестив неведому зверушку полудурком. Эльф — уши очень характерные. Высокий, в каком-то балахоне, за спиной лук, на поясе мечи и колчан. Держится уверенно.       Отдышавшись, я кое-как встала на ноги, не делая резких движений.       — Ну да… только на слабую женщину… силенок и хватает… Зря я Седрика не послушала… Тут по лесам ненормальные всякие ходят…       Окружавшие поляну кусты возмущенно зашуршали.       — Ну да, вдесятером? На одну меня? Слабую, безоружную.       — Не такая ты и безоружная. Лук, нож… Да и слабой не выглядишь. Может — шпионка? А?       Меня снова стукнули о дерево — в голове уже позванивало.       — И определила, сколько моих поблизости… Какие-то неправильные навыки для простой травницы, не находишь?       — Нет. Не нахожу. Ый…       Это мне уже за тон добавили, недвусмысленно ткнув чем-то, кажется опять ножом, под ребро. Не до крови, но тоже неприятно.       — Не зли меня, beanna.       — Даже... кхе… не пытаюсь.       Моя спина и затылок снова повстречались с деревом.       — Ты душу из меня выбить пытаешься?!       — Всего лишь правду — кто ты такая?       — А нормально… говорить… не пробовал?!       Рука, державшая меня за ворот куртки, разжалась, и я снова шлепнулась на задницу. Наконец проморгавшись и отдышавшись, я уставилась на моего мучителя.       Сидевший напротив меня эльф был красивым: даже искалеченный кем-то жестоким, он манил к себе, как пламя манит мотыльков. Яркий, опасный, не зря же носит красный платок, умный — столько лет ускользать от охотников.       Заметив, что я рассматриваю его, эльф вздернул губу, скалясь как зверь, в зелени глаза зажегся опасный огонек.       — Нравится, bloede dh'oine? Это сделали со мной вы!       — Ты красивый.       Вот тут одноглазый растерялся. Наверняка ждал страха, слез, криков, а тут сидит такая спокойная девица и заявляет, что он красивый.       — Кажется, я слишком сильно повредил твою голову, beanna. Ты знаешь хоть, кто я такой?       — Нет, но буду рада познакомиться.       Из кустов донеслись смешки.       Одноглазый помрачнел и рявкнул на Старшей речи. В кустах стало тихо. А мой собеседник задумчиво продолжил:       — Головой скорбных обижать зазорно… Luned, моё имя Йорвет, надеюсь, ты теперь понимаешь?       — Так это из-за тебя я толком в лес сходить не могу, и нашу с Агнешкой хату по три раза на дню «полосатые» вверх дном переворачивают?!       Эльф ухмыльнулся еще гаже (хотя куда уж больше…) и красноречиво покрутил в пальцах нож.       — Скажешь им хоть слово…       — Из-за вас… — я проглотила ругательство. — Вы можете хоть на время притихнуть?!       — Не можем, dh'oine.       Ядовитый ответ. А я ждала иного?       — Хорошо. Тут по лесу «полосатые» шарятся, а мне проблемы не нужны.       — Мне тоже, beanna. И что предлагаешь?       — Отпусти меня, чудо лесное. А я… ну, скажем… забуду, что вообще вас здесь видела.       В ответ прозвучал резкий смех, поддержанный кустами.       — Мне проще прирезать тебя и прикопать здесь. Лес скроет…       — Угу. А потом в лес придут все: и сельчане, и городские, и «полосатые» — отомстить за меня.       — Да что ты за тварь такая?!       — А приходи на днях в корчму… узнаешь.       Эльф прищурился… и кивнул.       — Приду. И ты приходи, beanna.       — А как же…       Я успела лишь улыбнуться ему, и эльф снова приложил меня башкой о дерево…       Очнулась я довольно быстро, но на поляне никого уже не было. Урона чести и имуществу не было, так что я дощипала цветы и начала собираться обратно.       Болели голова, спина и ребра, болело… короче, проще было сказать, что не болело. Ковыляя как древняя старуха, я двигалась обратно. На выходе из леса меня встретил Седрик, посмотрел, отобрал короб и практически на себе потащил домой.       Тут же я ощутила взгляд в спину, оглянулась, но что там увидишь?       — Я ведь говорил — в лесу опасно…       — Я поняла уже. Но выбора у меня не было — эта трава очень нужна.       — Держись за меня.       Понемногу мы доковыляли до дома Агнешки. Добрая женщина, увидев меня, лишь руками всплеснула.       — Это кто ж тебя так?..       — Красная шапочка… кха…       — И как же ты петь будешь?! Молчи уж…       Вместе с Седриком Агнешка усадила меня лавку, после чего эльфа вежливо, но непреклонно выперли за дверь. Травница причитала над моей синей спиной — эльф со мной не церемонился и силушку буйную не сдерживал.       Обмазав несчастные ребра какой-то мазью, Агнешка обмотала меня бинтами и напоила травяным настоем. Повязка легла и на шею, а от травм головы уберег узел на затылке и платок.       — Всё, лежи теперь, горемыка!       — Вот уж и горемыка!       — Дурища! Видно, пожалел убогую, коли живой отпустил!       Я лишь махнула рукой, умащиваясь поудобнее и пытаясь заснуть.