Яблоневый сад

Я стояла чуть в стороне от прикрученого на совесть к стулу Морврана Воорхиса и наблюдала. Роше сидел за столом, перебирал бумаги, и задавал вопросы. Нильфгаардец вилял как уж на сковороде. угрожал, обещал, подкупал. Я пожала плечами, скрытая тенью – редкий идиот. После всего, что он уже натворил, он что, в самом деле надеется откупиться горстью золотых? Похоже что да. Вернон пока только вел разговоры, подкрепляя свои слова документами. Но ощущалось, что еще немного, и он перейдут к более радикальным действиям. Шагнув из тени на свет, я встала за спиной Роше, опуская ему руки на плечи. — Вечер добрый, господин Воорхис… Глаза нильфгаардца округлились до невероятности. — Вы… ты… — А, так вы знаете, кто я. Прекрасно. Скажите, господин Воорхис, на что вы надеялись? — Что ты сдохнешь!!! – такой дикой, почти животной ненависти, какая плеснула из глаз этого… существа (не могу назвать эту мразоту человеком) я не ожидала, даже немного отшатнувшись. Справившись с собой и немного успокоив Роше, я тонко улыбнулась. — Что я погибну… Чудесно. А позвольте узнать – с чего этакие фантазии? — Потому что только Нильфгаард имеет право на существование! А ваш дикий грязный Север должен покориться нам! — Сколь скучны и стары эти песни… Морвран, ты действительно думал, что против меня смог бы выстоять? Я подошла к нему и сгребла за воротник, отрывая от пола со стулом, перед глазами поплыло алое. — Единственное, что меня останавливает от того, чтоб оставить на месте Нильфгаарда озеро лавы – то, что там живут люди. А не уроды, как ты. Стул стукнулся об пол. А я отошла, брезгливо вытирая руки платком. Роше поднял за уголок одно из писем. — Господин Воорхис, вы понимаете, что сей документ – прямое посягательство на честь и достоинство королевской особы? — А что? Девчонка нарожала наследников… а потом ее или в монастырь… ну или несчастный случай. Моя рука буквально придавила Вернона к стулу. — Сиди. Он специально. Морвран… позволь. я кое-что расскажу… Ты думаешь, мы будем тебя бить, или как-то пытать, а ты будешь смеяться над нами? По лицу вижу, что так и думал. Но нет… Я прошлась по камере и встав за спиной нильфгаардца. нагнулась к его уху. — Видишь ли… я много читала… и у меня есть много знакомых… в южных странах. Так вот… там, в пустынях есть одна мушка… мааахонькая такая… но есть у нее одна особенность. Видишь ли, местные знают об этом и это отражено в их одежде.. а вот жители северных земель… увы, не знакомы с этим… отчего и страдают. Я провела пальцем по щеке допрашиваемого. — Эта мушка откладывает яйца под кожу теплокровных… а потом из яиц вылупляются личинки… голодные личинки… О, ты побледнел, милый? А я еще не все рассказала… — мои губы растянула страшноватая улыбка. — И они начинают есть… и расти… расти… вырастая с мой мизинец… они ползают под кожей, все зудит… но несчастный не может от них избавиться… а особенно неприятно, когда личинки оказываются у мужчин на их главном сокровище… О, это так печально… Иногда личинка заползает через уретру внутрь и тогда… Всё! Нильфгаардец пошел колоться как сухое полено, Роше едва записывать успевал, да вопросы задавать. Воорхис топил всех со вкусом и скопом. Открывшиеся глубины той отхожей ямы, куда он собирался нас затащить, поражали. Выплеснув все до донышка, и уже явно не зная, что еще рассказать, он заткнулся, мокрый как мышь, от испарины, бледный и трясущийся. Редкий слизняк. А сколько гонору было… Тьфу. Роше, когда нильфгаардца уволокли, посмотрел на немалую стопку, а потом на меня и спросил: — Знаешь, даже меня пробрало… Это правда? — О чем? Про муху? Не знаю. Даже если и нет, он-то не знает. А фантазия у него хорошая… — Да уж.. Я сам как представил… поплохело… – мужчина сглотнул и передернулся. — И да, он говорил правду. Всё, что он нам тут рассказал – правда. Империю ждут серьезные потрясения. — Нас тоже. Очень многие нити тянутся на Север… и не только в Темерию… Я велю сделать копии этого всего и потом передадим это Нильфгаарду. Пусть сами свое дерьмо разгребают. Нам и нашего хватит. Я согласилась с ним. — Есть желание помыться после этаких откровений… — У меня тоже, хотя я всякое видел. И слышал. И спасибо за помощь… — Зато он раскололся как сухое полено… — Да, даже я не ожидал такого результата. Не думала освоить новое ремесло? — Спасибо, но нет. — Я так и понял. Поулыбавшись друг другу. мы разошлись. Мне и правда хотелось вымыться после общения с … этим. Реально – как в отхожую яму нырнула. Не очень желая выплескивать то, что клокотало во мне, я постаралась незаметно покинуть лагерь и дошла до реки. Спустившись на берег, я присела прямо на песок, глядя в сгущающиеся сумерки. Политика это всегда грязное до омерзения дело. надо уже привыкнуть… Но до чего тошно! И вот это… двуногое… смело вообще что-то измышлять про Ани и Вернона…. На кончиках моих пальцев заплясало черно-фиолетовое пламя, я криво ухмыльнулась: уж посмертие у этого выродка будет крайне интересным. Меня немного отпустило, и я стала стягивать с себя одежду, складывая ее на песок. Я снова одевалась как остальные скоя’таэли, просто потому что так было проще и удобнее. Раздевшись, я вошла в воду, ощущая ее прохладу, даже немного – холод, зайдя по пояс, окунулась полностью, смывая с себя ту гадость, что казалось, налипла на меня от общения с нильфгаардцем. Наплававшись и немного замерзнув, я выбралась на берег, отжимая волосы, сгоняя с себя воду и спеша одеться. На полпути обратно я чуть не налетела на высокую фигуру, спросившую меня не очень довольным голосом: — И куда тебя понесло в ночи? — Я решила пройтись к реке… — И заодно попытаться утопиться? — Нет. Но вымыться хотелось уж очень сильно. — Foile beanna… Я пожала плечами. Да, бывает. — Пойдем… ты дрожишь… Замерзла? — Да, вода была прохладной… Он подхватил меня на руки, неся в лагерь. Я опустила голову ему на плечо, пригреваясь. Далеко не самый приятный день подошел к концу.