Следующие дней десять был загружены тем, что шли переговоры, изучение записей допросов, обсуждение репараций от Нильфгаарда и так далее и тому подобное.
У меня к вечеру просто раскалывалась голова, и если б не опыт прошлой жизни, я бы уже давно сбежала куда-нибудь послав всё и вся aep arse.
Остальные участники выглядели ничуть не лучше – Роше, на мой взгляд, вообще непонятно когда спал и ел, да и мы тоже только чудом успевали урвать минуту отдыха.
Эмгыр был мрачнее грозовой тучи, осознавая глубины той пропасти, куда их волок Воорхис. Чуяло мое сердце, что по возвращении грянет такая буря, что Нильфгаарду парочку поколений будет ни до чего.
Император отправил гонцов в империю, и спустя еще неделю прибыл отряд, который взял под конвой и Воорхиса и примерно треть свиты императора.
В целом, его пребывание в нашем плену не было сильно тягостным. Нет, были ограничения, но относились к нему достойно.
И Эмгыр вар Эмрейс это ценил. Как и вменяемые члены его свиты и офицеры.
Я практически не пересекалась с ним – поскольку и иных дел хватало.
Те же эльфы-предатели, поверившие посулам Францесски…
После их допроса, и совещания между командиров было все же решено сохранить им жизнь. Но вряд ли когда-нибудь они смогут покинуть Долину…
Хотя некоторые горячие головы и высказывались за то, чтоб казнить предателей.
За всеми этими делами как-то незаметно пришел и осенний Эквинокций – то есть Велен.
Весь лагерь напоминал разворошенный улей – праздновать собирались все, ну а через пару дней торжественно отбытие императора в Нильфгаард (скатертью дорожка, и не оглядываясь…).
Посланные за дарами на походный алтарь вернулись в добычей — мед, яблоки, какие-то овощи, колосья…
Я вместе с другими девушками сплела украшения из травы, уже вызолоченой солнцем, и этими косами и плетенками мы украсили алтарь. На него были возложены яблоки, мед, колосья, вечером планировалось праздненство.
Нильфгаардцы из сопровождения императора и он сам, смотрели на все это с масками равнодушия на лицах, но в глазах читался явный интерес и легкая зависть.
Мне стало любопытно – а у них что, не отмечают праздники Колеса года? Или делают это как-то иначе?
Ответы на свои вопросы я получила, когда, уже в достаточно нарядном платье, с венком из трав и колосьев шла к месту общего сбора, чтобы принять участие в обряде.
Меня остановил один из сопровождавших императора дворян – ради праздника им позволили относительно свободное перемещение по лагерю, и сообщил, что со мной желает говорить его императорское величество.
Вздохнув, я согласилась – благо идти было в ту же сторону, куда стекались все, то есть к алтарю.
Его величество стоял в стороне от основного действа, и со скучающим лицом взирал на подготовку к обряду.
Я подошла к нему и вежливо произнесла:
— Вы хотели поговорить со мной, ваше величество?
— Да. Я много думал в последние дни.
— Полагаю, у вас было немало пищи для размышлений…
Лицо мужчины дернулось, словно маска трещинами пошла и снова – скучающая мина.
— Более чем. Еще в прошлом году я ощутил, что полностью принадлежу себе, но маховик был уже раскручен, и война шла полным ходом… Хотя я и не мог не понимать, что в моей империи происходит что-то крайне неладное.
Я отметила, что Эмгыр слегка… приуменьшил размер той ямы, куда его страна катилась со свистом.
— Вы знали, в чем причина вашего состояния?
— Я полагал, что некто Вильгефорц из Роггевеена был убит давно.
— Он оказался крайне живучим гадом. Однако с раскроенным черепом, свернутой шеей и в том огненном аду как-то шансов выжить не было.
— Он… оказывал влияние. Которое послужило причиной многих событий, приведших к крайне печальным последствиям.
— Теперь вы может самостоятельно принимать решения. Ну насколько это возможно при вашем статусе.
Опять нечитаемая гримаса.
— Пожалуй, вы правы. Позвольте вопрос?
— Спрашивайте.
— Вы явно образованы, воспитаны… вероятно, откуда-то из очень просвещенного государства… что вам до этих варваров-северян? До их глупых суеверий?
Я улыбнулась – ну конечно.
— Как вы заметили – да, я образована, и имею отношение к просвещенному государству… Но видите ли, ваше величество –
ваше просвещенное государство… оно далеко не пример и не образец. Вы считаете северян варварами, отказываясь замечать, что именно здесь некогда было величайшее государство эльфов… что здесь начинает зарождаться нечто новое… А то. что вы зовете суевериями, в своей слепоте и пренебрежении.. Не Дева ли даровала нам победу?
Задумчивый взгляд в ответ.
— Однако множество суеверий… откровенно вредны…
— Возможно. Но это наша земля, наш народ и да, наши суеверия. Которые зачастую милосерднее и добрее вашей веры. А сама Жизнь и Природа щедро одаривают нас. К тому же… поинтересуйтесь на досуге… про легенду о Черном Солнце. Что она значит на Севере.
— Считаете нас чудовищами?
— Нет. Но каждому свойственно заблуждаться. Говорят, нильфгаардцы происходят от неких черных эльфов… Как это – обрекать своих пусть дальних, но родичей на истребление?...
— Это теория… и не полностью доказаная.
— Однако ваш язык – прямое тому доказательство. Я не стану продолжать этот спор. Если желаете – можете присутствовать при обряде. Возможно, вы что-то поймете о нас.
Наклон головы и я отошла к собравшимся у алтаря.
Там уже собрались командиры – и люди и нелюди, кто-то даже с венками на волосах, с дарами.
К алтарю шагнул Изенгрим, красивым глубоким голосом затянув славословие в честь праздник и Даны Меадбх…
“Tha sinn a toirt taing Dhut Mar a bheir thu seachad toradh na talmhainn,
Tha sinn a ' toirt taing don Talamh airson a thiodhlacan dhuinn!
Biodh am biadh seo pailt agus gum biodh na diathan a thug dhuinn e glòrmhor.
Tha sinn taingeil don t-saoghal airson na tha e a ' toirt dhuinn.
Beannachdan, beannachdan agus gabh ris an tiodhlac againn dhut!”
Остальные - а потом и все собравшиеся подхватили напевный речитатив.
Над алтарем разлилось благоухание меда, цветов, спелых до медовости яблок… его окружило легкое золотистое сияние, которое растеклось окрест.Я прикрыла глаза, ощутив это невероятное чувство – словно ласковые руки матери коснулись меня, хотя возможно так и было.
Ведь сама Дева словно благословляла всех своих детей.
А потом это ушло.
А на алтаре исчезли дары – но осталась деревянная чаша, куда сложили перед обрядом медовые соты, до краев полная чем-то золотистым.
Удивительное дело – но загадочного напитка хватило на всех – он словно не иссякал, пока каждый не сделал хоть глоток.
Да, даже нильфы…
У них были непередаваемые выражения лиц.
На праздник после они не остались, удалившись в свою охраняемую палатку, но вот очередной повод для размышлений у них был.
А лагерь погрузился в атмосферу веселья – пусть выпивки и не было (по военному времени запрет), зато было полно угощений (и как умудрились?), и просто хорошего настроения.
… А Йорвет вытащил меня танцевать…
И я была только согласна.
